Готлиб Введение в социологическое исследование. Удк 316 ббк 60. 5 Г73 содержание
 Скачать 2.29 Mb.
|
|
5.3. Стратегия проведения Одна из особенностей техники нарративного интервью заключается в том, что тема беседы сообщается информанту непосредственно перед началом, а не заранее: рассказ должен быть экспромтом. До интервью в процессе переговоров о его проведении информанту следует сказать лишь несколько общих фраз, например что интервью будет затрагивать самые разнообразные аспекты, что ничего выходящего за рамки его компетенции не будет, а ответы формулируются в свободной форме. Необходимость получения рассказа-экспромта объясняется двумя моментами:
282 Часть II • Исследовательские практики ТемаЗ • Метод интервью 283 степени соответствовать жизненному опыту рассказчика. Это, конечно, не означает, что влияние контекста, т.е. ситуации общения с конкретным интервьюером, будет полностью устранено. «Я* как результат коммуникации всегда присутствует (вспомним концепцию трех «Я» рассказчика — см. Тему 2, Часть II). Вместе с тем считается, что значимость этого «Я» в рассказе-экспромте несколько уменьшится. Ф.Шютце полагает, что нарративное интервью как процедура, процесс состоит из трех этапов1. • Первый этап — начало интервью и основной рассказ — исследователь кратко формулирует просьбу или общий вопрос. Это называется «нарративным импульсом», цель которого — стимулировать информанта к рассказыванию истории своей жизни. Нарративный импульс не должен затрагивать приват ных или неприятных для информанта тем. После того как начался рассказ, функция интервьюера сводится кроли слушателя и стимулированию продолжения повествования кивками головы и обычными для заинтересованного слушателя репликами «Хм-хм», «Что было дальше?» и т.д. В случае если респондент заканчивает повествование, интервьюер должен попытаться задать новый вопрос. При этом вопрос должен быть задан так, чтобы у рассказчика не было необходимости давать оценки и аргументы. Цель такого вопроса — стимулировать рассказ о периодах жизни, которые либо были недостаточно освещены, либо'вообще остались незатронутыми.
Нарративное интервью, как правило, записывается на диктофон, а потом транскрибируется. 1 Цит. по: Журавлев В.Ф. Указ. соч. С. 39-40. 5.4. Отношения интервьюер — информант в нарративном интервью В отличие от методологии классического социологического исследования, устанавливающей монологичные, субъект-объектные отношения между исследователем и исследуемым, методология качественного социологического исследования декларирует установление принципиально другого характера этих отношений: они становятся диалоговыми, субъект-субъектными, отношениями равноправных партнеров исследовательского процесса. На уровне процедуры интервью это означает, что в качественном интервью в целом и в нарративном как его наиболее «ярком» виде отношения между интервьюером и информантом также должны быть субъект-субъектные. Однако действительно ли эти отношения являются межличностными отношениями двух субъектов общения, можно ли их назвать подлинно субъект-субъектными? На наш взгляд, методологический посыл качественной социологии в ситуации реальных взаимоотношений в процедуре интервью «дает сбой». В самом деле, социальные психологи утверждают, что межличностные отношения в процедуре общения (а интервью — это всегда общение) только тогда могут быть действительно субъект-субъектными, когда предполагают равенство партнеров в процессе общения, когда его участники выступают какравно активные и равно свободные партнеры. Вместе с тем в нарративном интервью (как и в качественном вообще) интервьюер и информант все же не могут рассматриваться ни как равно активные, ни как равно свободные партнеры. Они — не равно активные партнеры в процедуре интервью в двух смыслах: 1 — прежде всего, они по-разному вовлечены в процесс общения, при этом разная вовлеченность «задана» различиями в выполняемых ролях. Здесь, несомненно, большая вовлеченность информанта, в «свободном полете» рассказывающего историю своей жизни или ее фрагмента. Вовлеченность интервьюера здесь минимальна и сводится лишь к выражению знаков заинтересованности в рассказе. Она обусловлена самим императивным требованием его невмешательства в повествование информанта. Все то немногое, что он делает в процедуре 284 Часть II ' Исследовательские практики Тема 3 ' Метод интервью 285  интервью, — и «нарративный импульс», и всевозможные междометия «гм», «ага», и короткие фразы типа «как это интересно», «неужели все это было» — служат только одной цели — максимально "раскрепостить"» информанта;2 — у исследователя и информанта совершенно разная мотивация к участию в интервью. Для информанта это всегда навязанная деятельность, общение здесь в большей или меньшей степени вынужденно. Конечно, в нарративном интервью эта вынужденность несколько сглаживается: рассказ о себе, своей жизни — обычная повседневная практика. В процедуре интервью информанты часто оказываются увлеченными самим процессом, да и «проговаривание жизни» нередко выступает экзистенциальной потребностью поиска ее смысла: рассказывая свою историю жизни, человек зачастую «избавляется от неудобной жизненной ситуации, изживает неприятности»'. Поэтому навязанная «обязательность» повествования нередко уходит на второй план для информанта, хотя принципиально все-таки остается. Интервьюер и информант — не равно свободные субъекты общения, если под свободой понимать отсутствие жесткой регламентации процедуры общения, ее неформальный характер. Действительно, подлинно свободное неформальное межличностное обшение предполагает, что партнер сам по себе — цель общения, это фактически бескорыстное общение. В процедуре нарративного интервью (и качественного в целом) — другая ситуация. Жизненный мир информанта интересен исследователю прежде всего в контексте познавательной задачи, в горизонте его пусть интуитивного, смутного, но все же некоторого содержательного образа результата. Само поведение интервьюера в процедуре интервью не есть проявление его личной заинтересованности, проявление его субъективности, но всегда лишь имитация непринужденной беседы, всегда искусственный и искусный способ «разговорить» информанта, чтобы его понять. Да и общение это достаточно «одностороннее»: сам интервьюер не «раскрывает», как правило, себя, свой внутренний мир. 1 Бургос М. История жизни, рассказывание и поиск себя // Вопросы социологии. 1992. Т.1. № 2. С. 129. Исключение составляют современные феминистски ориентированные качественные исследования, пытающиеся «вписать опыт женщин в сферу научного рассуждения» и потому вынужденные «продвигаться к созданию новых методов, пригодных для описания женских жизней и их активности, не покидая при этом границ социологии»1. Для них характерна попытка изменить эти отношения, сделать их «более гуманными», неиерархическими, осуществить реальное равноправное партнерство в процедуре интервью. Такое «переделывание» типичных для качественного интервью отношений обусловлено прикладной направленностью феминистских исследований: стремлением преобразовать положение женщин, «просветить» их как группу, находящуюся в подчиненном положении в мужском мире. Фактически такие исследования — сплав исследовательской и преобразовательной деятельности. Не случайно К.Панч выделяет особый тип исследования — actionresearch1(исследование с акцентом на преобразовательную деятельность), в ходе которого исследователь целенаправленно старается одновременно производить сбор данных и изменять поведение женщин. Оба участника в таком интервью равны в том плане, что они не только могут, но и должны активно взаимодействовать, апеллировать к своему личному опыту и опыту других, отвечать на вопросы друг друга. Интервьюер получает полное право активно оказывать влияние на ход мыслей собеседницы путем объяснения, убеждения. Чаще всего участники такого интервью становятся друзьями, между ними устанавливаются близкие, дружеские отношения. Отношения, складывающиеся в таком интервью, — это практически неформальное межличностное общение. В качественном интервью и в нарративном как в его виде, не преследующем феминистских целей, иная ситуация: отношения интервьюер—информант все-таки иерархичны и в этом смысле — не подлинно субъект-субъектные. В то же время 1 Клименкова Т. Феминистские стратегии интервьюирова ния и анализа данных. 2 Punch К. Op. oil. P. 143. 286 Часть II • Исследовательские практики ТвмаЗ • Метод интервью 387   здесь гораздо большая степень субъектной выраженности информанта, гораздо меньшая степень регламентации процедуры общения в сравнении с классическим интервью. И потому эти отношения — не субъект-объектные. Очевидно, здесь имеет место особый тип субъект-субъектных отношений, основанных на сохранении определенной дистанции, когда четко различаются интервьюер и исследуемый субъект. Можно даже сказать, что у исследуемого субъекта остается «объектная» сторона — ведь он интересен интервьюеру в первую очередь не как уникальная личность с набором уникальных характеристик, но как носитель именно техха-рактеристик, которые значимы с точки зрения целей и задач исследования.5.5. Проблема истины в нарративном интервью Мы уже говорили, что рассказ информанта в нарративном интервью — это всегда и результат коммуникации интервьюера и информанта, их совместного «здесь и сейчас» конструирования реальности. Реальное взаимодействие (вспомним прагматизм. — А-Г.) — это всегда и процесс производства самосознания субъектов общения. Важный элемент такого взаимодействия — это ожидания и оценки Другого, на которые каждый участник взаимодействия обязательно ориентируется. Отсюда и принципиальная драматургическая множественность иден-тичностеи индивида: взаимодействие, по И.Гофману1, всегда происходит не столько между индивидами как субъектами, целостными личностями, сколько между разными социальными ликами индивидов, как бы между изображаемыми ими персонажами. Это означает, что нарратив как продукт сотворчества исследователя и информанта в значительной мере зависит от «лика» интервьюера, и прежде всего от того, к какой группе в результате процесса стереотипизации в процедуре интервью он отнесен информантом. 1 Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М.: Канон-Пресс-Ц, 2000. С. 52. Наш исследовательский опыт показывает, что отнесение информантом интервьюера к группе «юных, не знающих жизнь» порождает повествование, которое существенно отличается от нарратива как результата взаимодействия между ровесниками'. То есть один и тот же человек-информант может «выдавать» достаточно разные нарративы, зависящие от контекста, от того, как он определяет ситуацию общения с интервьюером. Фактически это означает появление нарративов-черновиков, равнозначных нарративов, принципиально не имеющих «чистовиков», т.е. единственно «правильных» повествований2. Но что делать с этим социологу, пытающемуся сквозь индивидуальное «прозреть» типическое? Возвращаться несколько раз к одному и тому же информанту в надежде «ухватить» как можно больше его идентичностей, что сделать неимоверно трудно, и рассматривать каждый такой нарратив как самостоятельный? Или оставить эту пустую затею, довольствоваться получившимся нарративом и успокаивать себя тем, что получившееся после анализа таких нарративов теоретическое знание — всего лишь исследовательская интерпретация, не претендующая на «истину в последней инстанции»? Впрочем, есть еще один выход — триангуляция, т.е. использование дополнительных методов, повышающих «обоснованность» теоретических выводов нарративного анализа (если, конечно, социолог работает в рамках тяготеющего к научному направления качественных исследований). 1 Это утверждение основывается на методическом эксперименте, проведенном нами в рамках уже упоминавшегося исследования социально-экономической адаптации россиян. Жизненные истории, рассказанные 50-летней женщиной интервьюеру — студентке социологического факультета и через короткий промежуток времени (1,5 недели) — опытному социологу с 30-летним стажем, были фактически разные. * Лехциер В.Л. Апология черновика, или "Пролегомены ко всякой будущей...»//Новое литературное обозрение. 2000. №4. 288 Часть II • Исследовательские практики ТемаЗ • Метод интервью 289  6. Полуформализованное интервьюПолуформализованное интервью представляет собой интервью с путеводителем, в котором обозначены темы беседы, а также внутри некоторых тем присутствуют закрытые вопросы (вопросы с готовыми ответами). Такое интервью занимает промежуточное, как мы уже говорили, положение на шкале комплексного критерия формализации, стандартизации и структуризации; стремится к умеренной директивности. С одной стороны, благодаря частичной формализации, данные, полученные с помощью таких интервью, сравнимы и пригодны для типологизации и математической обработки. Это делает их сопоставимыми и с количественными данными. С другой стороны, полуформализованное интервью достаточно гибко и восприимчиво, «чтобы уловить и зафиксировать непредвиденные, но интересные повороты темы»': оно апеллирует к естественному ходу мыслей респондента, давая ему возможность свободно высказываться на «своем языке». Вопросы большей частью имеют самые общие формулировки в надежде получить разнообразный спектр ответов, не «пропущенных» сквозь исследовательскую решетку, как это имеет место в формализованном интервью. Сами формулировки также не являются жесткими и могут быть переформулированы близко к тексту. Промежуточность полуформализованного интервью проявляется и в степени разделения ролей исследователя и интервьюера. В формализованном интервью с его единообразием и унификацией интервьюер, как правило, только посредник между исследователем и респондентом, четко следующий инструкциям исследователя. Роли исследователя и интервьюера здесь максимально разделены. Интервьюеры в таком интервью — специально обученные люди, составляющие обычно постоянно действующую сеть: они приглашаются для работы в очередном исследовании. В неформализованном качественном интервью, т.е. использованном в качественном исследовании и потому ориентиро- ванном на понимание информанта, чаще всего интервьюеры — сами исследователи. В полуформализованном интервью, которое используется в классическом исследовании, интервьюерами могут быть как исследователи, так и специально обученные люди. Российский исследователь этого вида интервью Н.В.Веселкова' полагает, что термин «полуформализованное интервью» представляет собой название группы интервью, в которой можно выделить по меньшей мере два подвида: полуформализованное интервью мягкого и жесткого формата. Отнесение к жесткому или мягкому формату зависит от степени директивности-недирективности структуры интервью, а значит, и техники интервьюирования. В жестком формате полуформализованного интервью путеводитель содержит не просто темы, но и упорядоченный перечень формулировок вопросов. В мягком формате темы упорядочены в логической последовательности, что способствует плавному течению беседы. В то же время информант может «перескакивать» с одной темы на другую, самостоятельно выбирая понятную ему последовательность. Интервьюер здесь поддерживает такой ход беседы, соответственно делая «переориентировку на местности» — записывая ответы в соответствующий вопрос путеводителя. Такое полуформализованное-интервью, по мнению Н.В.Беседковой', по процедуре представляет собой оптимальный диалог2. Это — не фактически монологичная ситуация формализованного интервью, где властвует интервьюер, жестко структурируя процедуру общения. Это и не ситуация нарративного интервью с его «монологичностью наоборот», где властвует респондент, определяя ситуацию общения. Полуформализованное интервью — это «улица с двухсторонним движением»: интервьюер не только задает определенным образом упорядоченные вопросы, но может и следовать за логикой информанта, подстраиваясь под нее. 1 Веселкова Н.В. Методические принципы лолуформалиэо-ванного интервью. С. 31. ' Веселкова И.В. Указ. соч. С. 30. 'Тамже. С. 43. Ю Гоглиб А.С   290 Часть II • Исследовательские практики 7. Фокусированное групповое интервью |