В ы с шее образование серия Учебники
 Скачать 23.54 Mb.
|
|
З а купы. Вопрос о закупах — один из труднейших вопросов истории сельского населения в древнейшей Руси. Трудность его обусловлена тем, что почти единственным источником для изучения положения закупов являются несколько статей Русской Правды. При этом Русская Правда не дает исчерпывающего систематического определения института закупничества, а решает лишь отдельные вопросы, которые ставились судебной практикой и жизнью. Видимо, эти статьи впоследствии стали непонятны переписчикам, они делали попытки несколько переосмыслить их, вследствие чего появилось множество схолий и вариантов. Варианты нарастали при дальнейшей переписке и постепенно смысл статей делался все более непо нятен. Других данных о древнерусских закупах почти не сохранилось. Не упоминали о закупах ни летописи, ни канонические памятники. Правда, о закупах достаточно говорилось в памятниках западнорусского права более позднего периода (XIV-XVI вв.), нов исторической литературе справедливо ставился вопрос можно ли считать тождественным закупничество X -X II вв., институт эпохи становления феодализма, с закупничеством X IV-X VI вв., институтом эпохи развитого феодализма Ведь одинаково называвшийся институт мог резко измениться за два-три века. Первыми исследователями вопроса о закупничестве в Древней Руси были НМ. Карамзин (История государства Российского. Т. II), Д. Мейер (Древнерусское право залога. Юридический сборник. Казань, 1855), МН. Ясинский (За купы Русск<ш Правды и памятников западнорусского права. Киев, 1904), И. И. Яковкин (О закупах Русской Правды. Они пришли к выводу, что в основе закупничества лежал договор займа, обеспеченный закладом личности должника, те. заем, соединенный с самозакладом. Так называемые закупы были основной категорией среди несвободного, зависимого сельского населения. Наименование «закуп» произошло от слова купа. По мнению большинства исследователей, купа — это взятая от господина сумма — долг. В основе института закупниче ства лежало долговое обязательство, которое могло возникнуть по разным основаниям (при займе, найме, как условие при отпуске холопа на свободу и т. д.). Поскольку закупами при определенных формальных условиях могли стать разные элементы населения (и обанкротившиеся купцы, и ремесленники, и крестьяне, постольку закупы могли эксплуатироваться по-разному. Куп цььзакупы могли быть использованы в торговле господина или в других отраслях его хозяйства, ремесленники ис- пользолвались также по своей специальности. Крестьяне, которые составляли основную, наиболее типичную группу закупов, должны были отрабатывать свой долг на пашне, те. на роле, и назывались «ролейными» закупами. Основными статьями, определявшими имущественное положение закупов, являются статьи «Аже у господина ролеиныи закуп, а погубить во- искии конь, тоне платити ему но еже дал ему господин плуги борону, от негоже купу емлеть, то то погубивше платити; аж ели господин его отслеть на свое орудье, а погибнеть без него, то того ему не платити» (51(57) Тр.); — «Аже из хлева выведуть, то закупу того не плати ти, ноже погубить на поли, ив дворне вженсть и не затворить, кде ему господин вслить, или орудья своя дея, а того погубить, то ему платити» (52 (58) Тр.); — «Аже господин переобидить закупа, а увидить купу его или отарицю, то ему все воротити, аза обиду платити ему 60 кун» (53(59) Тр.). Ряд исследователей (в т.ч. Б. Н. Чичерин, В. И. Сергеевич, Н. JI. Рубинштейн и др) считали, что в первоначальном тексте ст (57) стояло не «войский», а свойский конь. При этом они опирались на Карамзинский список. Однако все древнейшие списки — Троицкий, Синодальный, Пушкинский и все производные от них — говорили именно о войском коне. Из 65 списков Троицкого, которые могли бы так или иначе отразить первоначальную традицию, ни один не упоминает о свойском коне. При таком положении, когда все древнейшие (XIII и начало XIV в) списки и подавляющее большинство всех списков дают одинаковый текст, его и нужно считать пер воначальным. Список Карамзинский, где говорится о свойском коне, — список более поздний, отличающийся от других включением в него нового материала (статьи о приплоде и Устава о мостах, конечно, не может быть признан списком, лучше всех сохранившим рукописную традицию. А кроме того, и не все его списки говорят о свойском коне. Несомненно, свойский конь — это позднейший вариант путем этой схолии переписчик сделал попытку осмыслить непонятное для него место статьи. Для переписчика казалось неясным, почему закуп не отвечает за потерю войского коня. Но, не ограничиваясь простым признанием этого варианта текста основным, к чему нас обязывает анализ всего текстового материала Русской Правды, можно доказать, что чтение свойский конь ведет к целому ряду неустранимых неясностей. Исследователи, принимавшие чтение свойский конь, принуждены были толковать статью приблизительно следующим образом если ролейный закуп потеряет своего коня, то он не платит за эту потерю своему господину, но если он получит от господина, давшего ему купу, плуги борону и их потеряет, то за эту потерю он должен платить если господин отошлет закупа по своим, господским делам, а плуги борона будут потеряны в его отсутствие, то ему не надо платить за них господину. Но при таком понимании всей статьи возникает целый ряд недоуменных вопросов, а именно зачем нужно специально упоминать, что закуп не платит господину за своего собственного коня Какое дело господину, что за куп потерял свое имущество Другое недоумение почему в статье не говорится о потере господского коня, а говорится о потере господских плуга и бороны? Отвечая на первый из этих вопросов, В. И. Сергеевич наличие статьи о свойском коне объяснял следующим образом от гибели лошади, на которой крестьянин должен был работать, мог возникнуть убыток для нанимателя — потеряв или (что тоже) тайно продав лошадь, крестьянин не вспахал поля вовремя и тем причинил нанимателю убыток (Русские юридические древности. Т. СВ тоже время В. И. Сергеевич вынужден был признавать, что в полной мере рассматриваемое правило остается непонятным И. И. Яковкин под свойским конем понимал коня, переданного в распоряжение и пользование закупа и вошедшего в peculium закупа (Яковкин И. ИО закупах Русской Правды Ж МН Пр, апрель. С. 117). Но тогда возникает вопрос какой смысл господину, который дал закупу купу, еще давать в его распоряжение коня, стоимость которого была достаточно высокой, на правах peculium ’a ипритом с освобождением закупа от ответственности в случае его погубления? Н. М. Павлов-Сильванский сделал еще одну попытку решить вопрос о свойском коне он считал свойского коня домашним в отличие от дикого коня и считал, что свойский (домашний) конь принадлежал все же господину. Но тогда возникает недоумение, почему за погубление господского коня закуп не отвечала за плуг отвечал? Таким образом, признание за вариантом свойский конь приоритета перед чтением «войский конь ведет к неразрешенным вопросам. Очевидно, что нужно учитывать текст подавляющего большинства списков, к которым относятся и самые древние, и читать «войский конь. При этом возникает следующее толкование этой статьи если у господина будет ролейный закупи он погубит военного коня, то ему ненужно за него платить но если господину которого за куп берет купу, дал ему и плуги борону, ион погубит коня, данного для пашни, то ему нужно платить если же господин отошлет закупа по своим, господским делам, а конь, находящийся на пашне, погибнет в его отсутствие, то закуп не должен за него платить. При таком толковании текста совершенно устраняется недоумение, почему не говорится о погублении господского рабочего коня, а говорится о плуге и бороне. Как видно изданного толкования, фраза еже дал ему господин плуги борону относится к коню, на котором пашет ролейный закуп. (Было бы странно, если бы законодательство специально посвятило целую статью плуту ибо роне, которые в этот период были самодельными, технически несовершенными и потому не имели особой ценности Но возникает вопрос что собой представлял этот военный конь, какое отношение к нему имел закупи почему он не отвечал за его потерю Но ведь все группы зависимого сельского населения, в том числе закупы , должны были принимать участие в войне, входили в состав ополчения. Вовремя военных действий конь, находившийся в распоряжении закупа, мог быть убит или вообще потерян. И вот за этого коня закуп, который, конечно, не по своему желанию принимал участие в войне, согласно данной статье, не отвечал. Другое дело конь, данный господином для пашни здесь никаких оснований освобождать закупа от ответственности не было, за исключением особенных случаев, о которых говорилось в статье. Таким образом, чтение «войский конь, которое предопределяется анализом всего текстового материала Русской Правды, ведет к пониманию того, что закуп коня не имел. И, вероятно, не мог иметь, иначе он не был бы заку пом: конь был слишком ценным имуществом и при его наличиц не было смысла идти в закупы , лучше было продать коня, нежели идти в кабалу. Обратимся теперь к вопросу о другом имуществе закуп а. ВО. Клю чевский, отмечая зависимое положение закуп а вследствие его долга, тем не менее исходил из представлений о значительной хозяйственной самостоятельности закупа и наличии у него не только живого и мертвого инвентаря, но и отдельного двора и хозяйства (Ключевский ВО. Курс русской истории. Т. С. 3 3 7 -3 3 8 Другие исследователи, называя имущество закупа отарицей, считали, что отарица являлась имуществом господина или хозяина, выделенным им для зависимого крестьянина. Вероятно, отарица включала малоценное имущество — одежду, возможно, мелкий домашний скот. Такой подход приводит к выводу о том, что закуп жил во дворе господина. Поскольку закуп только в некоторых случаях мог отлучаться от господского двора, следует думать, что он находился на полном хозяйском иждивении — кормился и жил вместе с дворовой челядью. Ролейный за куп, а этот вид закупов был, несомненно, основными наиболее типичным, получал коня, плуги борону от господина. Конечно, закуп мог работать только на господской пашне. Зави сим ость закупов воплощалась в следующих норм ах. Во-первых, в закреплении закупа за господином. Первая статья Русской Правды о закупах говорит «Аже за куп бежить от господы, то обель; идеть ли искать кун, а явлено ходить или ко князю, или к судиям бежить обиды деля своего господина, протоне робять, но дата ему правду (50 (56) Тр.). Смысл данной статьи ясен закуп, убежавший от господина, превращался в полного холопа. Законодательство в этом, очевидно, подтверждало сложившуюся практику. В тоже время оно сочло необходимым предоставить закупам возможность отлучаться со двора господина в двух строго определенных случаях для поисков закупом денег для погашения долгового обязательства и для принесения жалобна обиды, учиняемые закупу господином. Никаких других оснований для отлучки закупов статья не предусматривала. В статье определенно указывались формальные условия, при которых были возможны отлучки закупа, там подчеркивалось А явлено ходить. Явлено обычно переводится в смысле открыто, но, думается, это перевод неточный. Закуп, вероятно, должен был не только открыто, те. не тайно, уходить в указанных случаях, но и каким -то образом получить официальное признание за ним права на отлучку. Возможно, закуп должен был в каждом отдельном случае заявлять о своем уходе или перед послухами (свидетелями, или перед местными властями. Статья начинается категорической нормой Оже закуп бежить от господы, то обель». Ясно, что господа пытались использовать эту статью для окончательного порабощения закупов. Поэтому, зная эту жестокую норму, а главное, еще более жесткую практику, едва ли закупы сами давали повод для порабощения и, не считаясь с нормой, самовольно уходили из двора своего господина 77 Во-вторых, зависимость закупа выражалась в усиленной, по сравнению со свободными людьми, ответственности за нанесенный ущерб, за преступления и проступки, совершенные как против господина, таки против третьих лиц. Об усиленной ответственности закупа говорит ряд статей Русской Правды. Согласно смыслу этих статей, закуп отвечал за сохранность коня, данного ему господином для пашни, и скота в исключительно широком объеме и за кражу его третьими лицами, за поранение коня, за его порчу (но еже погубить на поле ив дворне вженеть и не затворить, где ему господин велить или орудья своя дея, а того погубить, то то ему платити»). Словом, закуп нес ответственность не только за прямой умысел или за свою неосторожность, но и вообще за плохую сохранность коня. Он, например, должен был отвечать за коня, если его украдут вовремя отлучки закупа по своим делам. Конечно, свободный человек, например, наймит, подобной общей ответственности заданного ему коня нести не мог он должен был ответить за злой умысел, за неосторожность, вероятно, за небрежность, ноне зато, что конь пропал в его отсутствие. Об усиленной ответственности говорит и следующая статья Пространной Правды (55 (64) Тр.): «Аже закуп выведеть что, то господин в немь, не оже кде и налезуть, то преди заплатить господин его конь или что будет ино взял, ему холоп обелныи; и паки ли господин не хотети начнеть платити за нь* а продасть и отдасть же переди или за конь, или за вол, или за товар, что будеть чюжего взяла прок ему самому взяти собе». Смысл этой статьи ясен. Если закуп крал что-либо у господина (поскольку в предшествующей статье говорилось о краже коня, то, вероятно, и здесь имелся ввиду главным образом конь, то господин имел право поступить с закупом, как он сочтет нужным (очевидно, превратить его в полного холопа, увеличить размер купы и т. д. Но если закуп был уличен в краже коня или других вещей у третьих лиц, то господину предоставлялся выбор или заплатить за кражу коня потерпевшему и превратить закупа в полного холопа, или же продать закупа и из вырученной суммы уплатить потерпевшему, а если же при этом получался остаток, то господин мог взять его себе. Мотивы, почему господину предоставлялась возможность выбирать способ вознаграждения потерпевшему, понятны цена похищенного заку пом объекта могла быть выше стоимости самого закупа как полного холопа господину не было смысла платить выше этой стоимости, и тогда он мог просто продать заку па и этим удовлетворить потерпевшего. Некоторыми исследователями, в частности М. Ф. Вла димирским-Будановым, статья толковалась иначе. В Пушкинском списке после слов господин в немь» были слова в том не платить, и это порождало противоречие господин не платил за закупа — и господин все-таки платил за него. М. Ф. Владимирский-Буданов, чтобы выйти из затруднения, от себя прибавлял слова, которые считал логически вытекающими из общего смысла статьи. В результате он толковал статью следующим образом Если заку пук рад ет что-либо (и скроется — прибавлял И. Ф. Владимирский-Буданов), то господин не отвечает но если его найдут, то хозяин обязан заплатить за коня или за другое, что украдено закупом, а закуп превращается в его полного холопа». Но такое толкование произвольно. На самом деле в статье противополагались не кража с последующим бегством икр аж ас последующим задержанием вора, а другие два случая кража закупа у господина и кража закупа у третьих лиц (аж е кде и налезут. Нов любом случае из трактовки текста статьи следует, что ответственность закупа за кражу и ответственность свободных лиц существенно различалась закуп за кражу всегда мог быть превращен в полного холопа, как бы ни была незначительна ценность похищенного. Третьим моментом, определявшим характер зависимости закупов от господина, было подчинение их господской юрисдикции. Статьей, устанавливавшей подчинение закупов юрисдикции господина, является уже рассмотренная статья об ответственности закупов перед господином и третьими лицами, которая указывала, что в случае кражи закупом чего-либо у господина господину предоставлялось право самому определить форму наказания. И здесь законодательство не устанавливало никаких пределов его произволу. Русская Правда дает исчерпывающие указания о подчинении закупа суду господина в статье «Аже господин бьет закупа продело, то без вины есть (53 (62) Тр.). Согласно прямому смыслу этой статьи решение вопроса о виновности закупа предоставлялось самому господину. Хотя имеется продолжение этой нормы «Биеть лине смысля, пьяна без вины, то яко же в свободнемь платеж ь, тако же ив закупе». Но, вероятно, находились сотни предлогов для господина оправдывать свою расправу над закупом без достаточных оснований. Установление форм и характера зависимости закупа дает возможность определить, к какой именно группе населения относились закупы: к свободным или несвободным. Многие исследователи относили закупов к числу свободных людей, основываясь на рассмотренной выше норме, что в случае побоев, нанесенных закупу господином в пьяном виде и без достаточных оснований, он отвечал за закупа как за свободного («биеть лине смысля пьяна без вины, то яко же в свободнемь платежь, тако же ив закупе»). Но смысл этой статьи как раз доказывает невозможность отнесения закупов к свободным если закуп был действительно свободным человеком, тоне было смысла это специально оговаривать. Основываясь на точном смысле текста Русской Правды, легко также доказать, что существовала разница в положении закупов и смердов. В статьях Русской Правды говорится, что в случае продажи господином закупа в полное (обельное) холопство уничтожались все обязательства, прежде возлагавшиеся на закупа: Свобода во всех кунах», а господину следовало уплатить штраф (господину платити за обиду 12 гривен продажи. В другой статье, где говорилось о побоях господином закупа было установлено, что за побои батогом, чашею или рогом надлежит платить 12 гривен, а жердью и палицей — 3 гривны. Сопоставив эти статьи со статьями о смерде, приходим к выводу, что положение закупа разнилось от положения смерда, иначе текст Русской Правды включал бы явную несообразность запродажу закупа в холопство и за его побои взыскивалось бы 12 гривен, аза его убийство (если предпроложить, что оно наказывалось как и убийство смерда) — 5 гривен, те. без малого в два с половиной раза меньше. Постепенно в литературе установилась точка зрения, что наряду со свободными людьми и обельными (полными) холопами в эпоху Киевской Руси существовали различного рода промежуточные группы, которые носили название необельных (неполных) холопов. И к этим неполным холопам как рази принадлежали закупы. К этому утверждению приводит общий смысл всех статей Русской Правды, где закуп так или иначе упоминался в связи с холопами там везде подчеркивалось обельное холопство, а не холопство вообще. Это значит, что закупи просто холоп не противополагались друг другу, что эти два понятия не исключали друг друга. В статье Оже закуп бежить от господы, то обель» почему-то не сказано Оже закуп бежить от господы, то холоп. Или в статье «Продасть ли господин закупа обель, то наймиту свобода во всех кунах» почему-то не сказано Продаст ли господин закупа в холопы». Закупничество как вид неполного холопства выявляется и из статьи о послушестве. В ней устанавливалась общая норма А послушество на холопа не вскладают», причем не сказано, что имеются ввиду холопы обельные, а говорится о холопах вообще. Но из этого общего правила сделано исключение в случае отсутствия послухов из свободных, по нуже» можно привлекать в качестве по слуха боярского дворского тиуна, а по незначительным делами также по нужде можно привлекать и закупов. Следовательно, по смыслу этой статьи закупы, также как боярские дворские тиуны, в некоторых случаях имели право быть послухами. Очень характерно, что закуп был поставлен при этом в худшее положение, нежели боярский дворский тиун, который был полным холопом тиуна привлекали просто по нуже», а закупа тоже по нуже», нов «мале тяже Характерно также, что статьи о закупах в тексте Русской Правды вообще переплетались со статьями о холопах. В статье о послушестве одновременно говорится и о холопах и о закупах. В очень многих списках нормы о холопе обельном и закупе даны под общим заголовком О холопе». И так, на основе всего сказанного выше закуп немо жет быть признан свободным человеком. Не может он быть признан и рабом (обельным холопом. Он входил в состав неполных холопов. Очевидно, это хорошо понималось современниками, которые греческое слово «se-midulos» (полураб) переводили словом «закуп». В выяснении института закупничества наибольшее значение имеют статьи Русской Правды, которые, по общему мнению исследователей, принадлежат Владимиру Моно- маху. После киевского восстания 1113 гон был вынужден путем законодательства смягчить отношения между должниками и заимодавцами. Нормы законодательства о закудах сформулированы так, что легко установить практику, которую старался преодолеть Владимир Мономах. Из смысла законодательства видно, что на практике закуп порабощался во многих случаях когда он шел отыскивать деньги для погашения долгового обязательства или отлучался для принесения жалобы на своего господина. Очевидно, что на практике закупа принуждали отвечать за потерю коня и на войне и дома, если конь был украден, хотя закуп загнал его в хлев и запер. От господина зависело установить небрежность и халатность закупа и тем самым заставить его платить за похищение скота или коня от негоже зависело объяснить побои закупа его нерадением и небрежностью. На практике господа закупов нередко наносили ущерб их имуществу, вымогали вторично погашение долгового обязательства, продавали закупа в полные холопы, избивали без всяких оснований и даже безнаказанно убивали, также как и холопов. И законодательству, даже если оно действительно желало этого, едва ли удалось значительно смягчить эту практику. Поскольку за куп оставался под юрисдикцией господина, ему и принадлежало решающее слово Законодательство устанавливало некоторый предел существовавшей на практике тенденции приравнять за купов к полным холопам. Но оно не могло обеспечить закупам возможность выхода из закупнических отношений. Не имея своего живого инвентаря, подвергаясь жестокой эксплуатации, являясь зависимым человеком, за куп, вероятно, только в исключительных случаях был в состоянии погасить свое долговое обязательство. Сельские люди, превращаясь в закупов и подчиняясь юрисдикции господина, выходили из подчинения общим органам власти. Очевидно, они не платили дани, не несли оброков и т. д. |