В ы с шее образование серия Учебники
 Скачать 23.54 Mb.
|
|
Заклич. Сущность «заклича» выяснялась из статей А челядин скрыеться, а закличють и на торгу, аза дни не выведуть его, а познаеть и третий день, то свои челядин поняти, а оному платити 3 гривны продажи (25 (32) Тр.); «Аче кто конь погубить, или оружье, или порта заповесть на торгу, а после познаеть в своем городе, свое ему лицемь взяти, аза обиду платити ему 3 гривны (27 (34) Тр.). Из этих статей видно, что к закличу прибегали при похищении холопов и вещей (коня, оружия, одежды, имеющих определенные индивидуальные признаки. Следовательно, при похищении денег или массовых товаров прибегать к закличу было нельзя. Из этих же статей видно, что заклич состоял в объявлении о пропаже на торгу. Если по истечении трех дней после заклича вещь находилась, то лицо, у которого она была найдена, признавалось ответчиком. Последний должен был не только возвратить вещь (челядина, коня, оружие и платье, но и уплатить 3 гривны продажи. Если заклич не был произведен, или если вещь была найдена до истечения трех дней, или если эта вещь была найдена не в своем городе или общине (миру, а человеку которого была найдена пропавшая вещь, не сознавался в похищении, то приступали к своду. Свод. В узком смысле свод предствалял собой нечто вроде очной ставки. Обычно человеку которого была найдена пропавшая вещь, оправдывался тем, что он купил или каким-либо иным добросовестным путем приобрел ее. Добросовестный приобретатель очищался от обвинения в краже вещи указанием на двух свидетелей покупки, которые приносили присягу. Присягу двух свидетелей могла заменить присяга мы тника — княжеского агента, собиравшего торговые пошлины, те. через руки которого проходила покупка (31 (37) и 33 (39) Тр.). Иногда свод оканчивался тем, что приобретатель вещи не мог доказать добросовестность ее приобретения. Итог да ответственность за кражу возлагалась на него. Но если добровосестность приобретения вещи была доказана, в этом случае найденная вещь оставалась на время у владельца, но он должен был указать собственнику вещи, у кого она была приобретена. Если это третье лицо, в свою очередь, не признавалось в похищении, то оно обязано было также указать лицо, передавшее ему вещь. Свод мог продолжаться до тех пор, пока не находился похититель. При отыскании похищенного челядина (холопа) собственник не вел свода дальше третьего лица. Третий добросовестный приобретатель передавал холопа собственнику, асам мог вести дальнейшие розыски похитителя и продолжать свод. «Аще познаеть кто челядин свои украдена поиметь и, то оному вести и по кунам до го свода пояти же челядина в челядин место, а оному дати лице, ать идеть до конечняго свода а то есть не скот нельзе рчи: у кого есмь купил, но по языку ити до конця; а кде будеть конечный и тать, то опять воротять челядина, а свои поиметь (32 (38) Тр.). Если свод заканчивался отысканием вора, последний должен был уплатить продажу (штраф) и вознаграждение тому, кому он продал похищенную вещь. Если оказывалось, что похитителя следует искать вне данного города или общины, то собственник мог производить свод только до третьего лица, которое и обязывалось оплатить собственнику пропавшей вещи ее стоимость деньгами, а само имело право продолжать свод. «Аже будеть во одиномь городе, то ити истьцю до конця того свода будеть ли свод по землям, то ити ему до третьего свода а что будеть лице, то тому платити третьему кунами за лице, ас лицемь ити до конця своду а истьцю ждати прока а кде снидеть на конечняго, то тому все платити и продажю» (30 (36) Тр.). Свод мог привести к границам государства. В этом случае ответственность несло последнее лицо, которое и обязывалось оплатить собственнику пропавшей вещи ее стоимость. Гонение следа. О гонении следа говорится в Пространной Правде Не будеть ли татя, то последу женуть; аже не будеть следа лик селу или к товару, а не отсочать от собе следа, ни едуть наследили отбьються, то темь плати ти татбу и продажю; а след гнати с чюжими людми, ас послухи; аже погубить след на гостиньце на велице, а села не будеть, или на пусте, кде жене будеть ни села, ни людии, тоне платити ни продажи, ни татбы» (68 (77) Тр.). Изданной статьи видно, что гонение следа заключалось в розыске преступника по его следам. Предполагалось, что там, где теряются следы, находится преступник. Если след терялся на большой дороге или в пустой степи, то розыски прекращались. Гонение следа влекло за собой для верви, в которой терялись следы убийцы, необходимость самой разыскать преступника и выдать его властям или уплатить дикую виру. Свод и гонение следа не являются судебными доказательствами в узком смысле этого слова. Они только давали основание к привлечению виновного к ответствен ности. Очевидно, своди гонение следа были особыми процессуальными действиями в дофеодальный период. Чтобы провести своди гонение следа, необходима была помощь большого числа близких людей. В X I-X II вв., если своди гонение следа не потеряли своего значения, то, очевидно, только потому, что в проведении этих форм большую помощь пострадавшим оказывали органы судебной власти. Виды доказательств Уже в русско-византийском договоре 911 г. имеется статья, относящаяся к процессу А о головах, иже ся клю чить проказа, урядимся сице: де елико яве будеть показании явлеными, да имеють верное о тацех явлении а ему же начнуть не яти веры, да не кленется часть та, иже ищеть неятью веры, да егда кленется по вере своей, будет казнь, якож е явится съгрешение о сем (ст. 3). Толкование данной статьи вызывало разногласия. Прежде всего неясно, что понимается подвыражением А о головах. Одни исследователи (например, И. И. Срезневс кий) понимали это слово так, как оно употреблялось позже в Русской Правде, теза голову. Другие (например, ДМ. Мейчик) под головой понимали некое дело, обвинение или преступление. И тогда это выражение следовало понимать так О преступлениях. Представляется, что это второе толкование является более правдоподобным. Толкование данной статьи также вызвало разно гласия. Статья предусматривает два вида доказательств показания явленые» и присяга сторон. Показания явле- ные» — это материальные следы события и показания сторонних лиц. Статья предлагает верить им (да имеют верные о тацех явлении. Но если этим показаниям нельзя доверять, то предлагалось прибегнуть к присяге сторон. Таков основной смысл статьи. В Киевской Руси основными судебными доказательствами были собственное признание, послухи и видоки, так называемые суды божии, присяга, жребий, внешние признаки Собственное признание Ни Русская Правда, ни другие памятники не говорят о собственном признании как судебном доказательстве. Нонет сомнения, что этот вид доказательства должен был играть и играл решающую роль в суде. Видоки. Видоками в Русской Правде назывались настоящие свидетели, очевидцы. Об этом достаточно четко говорится в ряде ее статей, например Люди будут видели связан (37 (38) Акад) или А кровь видят у него во рте, а людье вылезут » (59 (68) Тр.). Как отмечал Н. Дювернуа, значение видоков не переходит в роль защитников, они могут не интересоваться исходом процесса, они не заручились ни предварительной связью со сторонами (как свидетели сделки, ни клятвой (Дювернуа Н. Источники права и суд в Древней России. С. Русская Правда не содержит статей, из которых можно установить, какие требования предъявлялись к видо- кам. Нов некоторых статьях указывается, какое число видоков необходимо было выставить обвинителю или истцу, чтобы доказать тот или иной факт. Например, по статье «Аче попъхнеть муж мужа любо к собе ли от собе, любо по лицю ударить, ли жердью ударить, и видока два выведуть, то 3 гривны продажи — необходимо было представить двух свидетелей (24 (31) Тр.). Послухи. Послухи в Русской Правде отличались от видоков, хотя это отличие постепенно сглаживалось. Большинство исследователей отмечало, что послухи — это не очевидцы, не свидетели факта, а свидетели доброй славы. В раннем западноевропейском средневековье послухам соответствовали так называемые соприсяжники, те. лица, которые под присягой утверждали, что показание стороны заслуживало доверия. Словом, под послухами следует понимать своего рода пособников сторон. Естественно, что чем большее у данной стороны было этих пособников, тем больше значение имели ее показания на суде. В Русской Правде послухами стали называться свидетели при совершении сделок (термин видок не применялся в этом случае. Так, в статье говорилось «Аже кто даеть куны в рез, или настав в мед, или жито во просоп, то послухи ему ставити; како ся будеть рядил, тако же ему имати* (44 (50) Тр.). Этот факт лучше всего свидетельствует, что послухи чем дальше, тем сильнее сближались с видоками. «Послух уже не тот, кто говорит о том, что слышал правильно замечал Н. Дювернуа (Дювернуа Н. Источники права и суд в древней России. С. Но тем не менее, Русская Правда все же различала послухов и вид оков. В особенности хорошо это видно из статьи «Аще будеть на кого поклепная вира, тоже бу деть послухов 7, то ти выведуть виру; паки ли варяг или кто ин тогда (13 (18) Тр.)* Под поклепной вирой подразумевается обвинение, которое свидетелями-очевидцами не подтверждалось. Никто не видел, следовательно, совершения преступления, и обвиняемый не был схвачен на месте преступления. Обвинение основывалось исключительно на одном подозрении. Но предоставление семи послухов позволяло снять с себя поклепную виру. Нет сомнения в том, что послухи здесь не очевидцы, а только свидетели доброй славы. Н. Дювернуа удалось провести демаркационную черту между послухами и видоками. Он указывал, что послу хи, в отличие от видоков, шли на роту, те. принимали присягу, следовательно, тем самым поддерживали какую- либо сторону спора. В Русской Правде указывалось, кто мог быть послуха ми, а также, сколько требовалось послухов для подтверждения того или иного факта. Так, статьи Русской Правды определяли А послушьства на холопа не складають, но оже не будеть свободного, но понужи сложите на боярска тивуна, а на инех не складывати. А в мале тяже по нужи възложити на закупа» (57 (66) Тр.); Ты тяже все судят . послухи свободными (77 (85) Тр.). Словом, послухами могли быть только свободные люди, и только в исключительных случаях — боярские тиуны и закупы. Внешние признаки Внешние признаки в процессе X I- XII вв. имели иногда значение самостоятельных доказательств. К числу их надо отнести следы побоев (например, синие пятна на лицеи на теле и пр, а также так называемое лицо (или поличное), те. нахождение у обвиняемого в краже похищенных вещей или обнаружение улица, подозреваемого в убийстве, трупа. Иногда наличие внешних признаков освобождало от представления других доказательств. Так, в статье 2 (Акад) говорится Или будеть кровавили синь надъражен, тоне искати ему ви дока человека тому аще не будеть на нем знамения ни которого же, то ли приидеть видок». Суды божии. Среди доказательств этого рода надо, прежде всего, указать на судебный поединок, или так называемое поле. О судебном поединке очень много говорилось в позднейших законодательных кодексах, нов Русской Правде о нем не упоминалось. На этом основании значительная часть исследователей отрицала существование судебных поединков в Киевской Руси. Однако отсутствие указания в Русской Правде на тот или иной институт вовсе не означает, что этого института вообще не существовало. В Русской Правде ничего не говорится, например, о собственном признании стороны, но известно, что собственное признание имело решающее значение в процессе. О судебном поединке русских рассказывают арабские писатели X во нем же упоминается в договорах с немцами. В Псковской Судной грамотеи в Судебниках поединок являлся наиболее употребительным судебным доказательством. В. И. Сергеевич справедливо отмечал, что допустить появление поединка в период после принятия христианства чрезвычайно трудно, так как духовенство противодействовало его распространению Можно ли допустить, что при таком неблагоприятном условии мог возникнуть совершенно новый способ доказательства, несвойственный языческому праву и гонимый духовенством, как вредное суеверие — отмечал он (Сергеевич В. И. Лекции и исследования. С. 579 — 580.) Следует полагать, что судебный поединок был известен на Руси с древнейших времени был широко распространен в X I-X II вв. Победивший на поединке выигрывал процесс. Вторым видом судов божих были ордалии — испытание водой и железом. Русская Правда содержит триста тьи, говорящие об этих ордалиях, на основании которых можно установить, когда к ним обращались. «Искавше ли послуха, не налезуть, а истьця нач неть головою клепати, то ти им правду железо (16 (21) Тр.) — к испытанию железом прибегали при поклепном иске, когда обвинитель не мог привести свидетеля Ты тяже все судять послухи свободными будеть ли послух холоп, то холопу на правду не вылазити; но оже хощеть истець, или иметь и, а река тако: по сего речи емлю тя, но яз емлю тя, а не холоп, и емети и на железо (77 (85) Тр.). Данная статья означает, что к испытанию железом прибегали тогда, когда у обвинителя былине полноценные доказательства в данном случае его послу хом был холоп. К испытанию железом прибегали ив том случае, если послухами хотя и были свободные люди, но существовали важные улики, например, поличное или прохождение нощное» (те. нахождение на месте преступления) и пр. (78 (87) Тр.). Из приводимой ниже статьи видно, что испытание железом назначалось при решении более серьезных дел, нежели испытание водой Оже не будеть лиця, та тогда дати ему железо из неволи до полугривны золота аже ли мне (мене, тона воду, оли то до дву гривен аже мене, то роте ему ити по свое куны» (16 (22) Тр.) Из статей Русской Правды трудно установить, в чем именно состояло испытание железом и водой возможны только предположения. Присяга. О присяге говорится в памятниках, относящихся к началу X в. Следовательно, присяга существовала еще в дохристианские времена. Из договора, заключенного Олегом с византийцами, видно, что русские, присягая, снимали с себя щиты и клялись богом Перуном. Присяга у славян называлась ротой. После принятия христианства присяга стала выражаться в словесной клятве, сопровождавшейся целованием креста. В раннефеодальном праве присяга была двух родов дополнительная и очистительная. Дополнительная присяга представлялась истцу, как общее правило, при отсутствии других доказательств и при обосновании небольших исков. Очистительная присяга, наоборот, предоставлялась ответчику и также при отсутствии других доказательств. Русская Правда знает оба вида присяги. Так, поста тье: «Аже кто купець купцю дасть куны в куплю или в гостьбу, то купцю пред послухи кун не имати, пос-луси ему не надобе, но ити ему самому роте, аже ся начнеть запирати» (42 (48) Тр.) — присягу принимал истец. История государства и права России (IX-XIX вв.) 417 Подругой статье (43 (49) Тр.), присяга приносилась ответчиком — лицом, принявшим чужие вещи на хранение в случае, если собственник вещей обвинял его вне выдаче всех вещей. Очистительная присяга принималась также по статье, в которой говорилось, что ответчик держал чужого холопа, не зная об этом (ст. 104 (115) Тр.). Основываясь на том, что существовал особый ротный урок, те. особая судебная пошлина, можно сделать заключение, что присяга принималась в присутствии судебных органов и, очевидно, по особой форме. Жребий. О жребии как виде доказательства встречается упоминание в V редакции Русской Правды ив статье О муже кроваве», которая самостоятельно помещалась в некоторых Кормчих А оже будеть варяг или колобяг, крещениа не имеа, а будет има бои, а видока не будеть, ити има роте по своей вире, а любо на жребий, а виноватый в продаже, во что и обложат». К жребию, как видно изданного текста, прибегали, когда стороны почему-либо отказывались от присяги. Что касается значения доказательств, то некоторые исследователи, желавшие всячески подчеркнуть архаические черты в системе русского права X I-X II вв., настаивали на том, что доказательства имели безусловное значение, те. если истец представил какое-либо доказательство, то противная сторона признавалась виновной и от нее затем уже не принималось доказательств в опровержение доводов истца. В. И. Сергеевич привел исчерпывающие данные в опровержение этого взгляда. Именно им был приведен ряд статей Русской Правды, из которых видно, как в процессе одно доказательство сменяло другое. Очень показательной в этом отношении является статья «Аже придеть кровав мужь на двор или синь (первое доказательство — наружные признаки, то видока ему не искати, но платити ему продажю 3 гривны аще лине будеть на немь знамения, то привести ему видок слово противу слова кто будеть почал, тому плати 60 кун; аче же и кровав придеть, или будеть сам почал, а вылезуть послуси (второе доказательство, то то ему за платежь, оже и били (22 (29) Тр.). В Русской Правде не содержится постановлений, которые определяли бы в точном значении процессуальную деятельность сторон и судей. Но принимая во внимание, что по делам, о которых говорится в Русской Правде, процесс был обвинительный (состязательный, то он начинался и кончался при активном участии сторон .4 . Элементы следственного (инквизиционного процесса biЭлементы следственного (инквизиционного) процесса, который затем стал называться розыском, также присутствовали в Киевском феодальном государстве. В тоже время по делам о преступлениях против княжеской власти применялись формы следственного процесса. Сами князья и их агенты вели следствие и сами судили. Достаточно вспомнить мероприятия Яна Вышатича, который вел дело белоозерских волхвов-смердов. Каковы формы процесса этого вида, мы установить не можем ввиду отсутствия данных. Но несомненно, что в качестве одного из доказательств в этом процессе должны были иметь большое значение пытки. Если эти пытки не существовали в практике княжеских судов X в, то после принятия христианства церковь применяла эти пытки в своих процессах, руководясь нормами византийского судебного права и, следовательно, содействуя их введению в судебную практику вообще. Вынесение и исполнение решения biВзвешивая значение всех доказательств, которые были представлены сторонами, суди выносил решение. Форма, в которой излагалось судебное решение, была устная. В статье говорится Речи ему тако: промиловался еси, оже не ставил послухов» (45 (52) Тр.), те. прямо указава- лось, что суд должен был высказать свое решение истцу. Вопрос об обжаловании приговоров в целом представляется ясным. Исследователи без всяких колебаний считают, что в Киевском государстве не существовало апелляционных или кассационных инстанций. Во всяком случае, Русская Правда не содержит никаких постановлений о вторичном рассмотрении дела по жалобе недовольной стороны. Но это не означает, что князья не принимали жалобна действия своих судей — посадников и волостелей. Разбирая жалобы этого рода, князь вынужден был пересматривать дело заново по существу. Исполнение судебного решения представляется следующим образом. Поскольку каждый судебный приговор являлся окончательным, тоне было причин отлагать его исполнение. В памятниках права Киевского феодального государства, в частности в Русской Правде, подчеркивается право стороны, выигравшей процесс, осуществлять немедленно экзекуцию. Так, обиженный холопом имел право бить его немедленно, «развязавши», те. освободив ши его от пути оков (56 (65) Тр.). Есть статьи Русской Правды, из которых можно понять, что спорную вещь выигравшая сторона брала сразу же с собой, должники уводились кредиторами домой или продавались на торгу Вести и на торг, продати же (49 (55) Тр.). Выигравшей стороне могли помогать судебные агенты князя, которые получали за эту помощь особую пошлину (96 (107) Тр.). В Русской Правде имеются статьи, которые определяли особый порядок при исполнении приговоров. Так, поджигатели сперва должны были пагубу исплатившю» те. сперва возместить вред, нанесенный действием лица, а затем князю поточити и — потом это лицо подвергалось уголовным последствиям своей вины — несло соответствующее наказание (75 (83) Тр.). Порядок удовлетворения претензий со злостного банкрота определялся также вполне четко. После того, как он продавался на торгу, то предлагалось «отдати же первое гостины куны, а домашним, что ся останеть кун, тем же ся поделять; паки ли будут княж и куны , то кн яж и куны первое взяти, а прок вдел) Тр.). Как уже было указано, в рассматриваемый период существовали многочисленные княжеские агенты, которые взыскивали виры, продажи, уроки и пр. (вирники, метельники, емцы, мечники, детские и их помощники — отроки и пр . |