История политических и правовых учений под ред Нерсесянца В.С Учебник 2004 -944с. История политических и правовых учений под ред Нерсесянца В. В. С. Нерсесянца
 Скачать 5.72 Mb.
|
|
почти тотальная регла- ментация всех сфер социальной и личной жизни в обществе, су- мевшем исправить «недостатки политики и морали согласно законам природы». Намерение воздвигнуть здание будущего точно в соответствии с этими законами, по сугубо рационали- стическим канонам воплощено в массе разнообразных и до- тошных директив. Они касаются приемов учета жителей стра- ны и имуществ, способов регулирования продуктообмена, пла- нировки поселений, проведения свадеб, профессионального обучения детей, правил кормления грудных младенцев разве- денными женами, формы одежды граждан (будничной и праздничной) и т. д. Недреманное око государства бдительно следит за «образцо- вым порядком» и в области духовной культуры. «Никакой иной моральной философии, кроме той, которая трактует о плане и системе законов, не будет». «Будет существовать своего рода кодекс всех наук, где к метафизике и морали никогда не будет добавляться ничего выходящего за границы, предписанные за- коном». «Красноречию, поэзии и живописи дозволено будет прославлять физические и нравственные красоты природы, предметы наук, удобства и приятные стороны общества, равно как граждан, особенно отличившихся в усовершенствовании всего названного». В тисках такой навязчивой заботы о них граждане не могли бы, разумеется, выступать как активные са- мостоятельные личности; политическая же свобода сникла бы и зачахла, не успев расцвести. Морелли описал в понятиях своего времени коммунистиче- ское устройство общества. Не его вина, что в итоге получился колоритный образ казарменного коммунизма. Действительная история подтвердила достоверность как раз этого образа. Ком- мунизма в каком-либо ином обличье она человеческой цивили- зации предъявить не смогла. Не в пример Морелли Габриель Бонно де Мабли 1785) воздерживался от скрупулезного описания организации всех сфер в коммунистическом обществе будущего: меня нет материала, чтобы соорудить такое здание». Невозмож- ность изобразить совершенное коммунистическое общество во всех его измерениях (в том числе и политико-организацион- ном) не обескураживает Мабли. Он рисует общую картину уто- 10. Французский социализм 399 пической республики равенства, частично излечившейся от по- рожденных неравенством имуществ зол. Ознакомление с осо- бенностями такой картины позволяет с большой долей вероятности судить о том, каким бы скорее всего вышел у Маб- ли подробный план политической формы коммунистического общества. Мабли исходит прежде всего из того, что принципиально но- вый общественный строй необходим для обеспечения счастья народу, человечеству. Он уповает по преимуществу на мирные политические акции и на законы как на средства, мо- гут обеспечить такое счастье. Но не всякие политические акции и не всякие законы. «Политика и законы общества хороши по- стольку, поскольку они сообразуются с намерениями провиде- ния, которое, конечно, не связывало счастья с несправедливо- стью, порождаемой тщеславием и жадностью». Законодатель должен знать, к какому счастью люди призваны Природой, и уж во всяком случае «содействовать проявлению социальных ка- честв, побуждающих нас объединяться в общество». Природа «сделала равенство законом для наших предков». Она сделала всех людей равными, дала им одинаковые органы, одинаковые потребности и одинаковый разум. «Где вы найдете основание неравенства? Разве расточаемые ею (т. е. Природой. — Л. на земле блага не принадлежали всем сообща? Разве она дала каж- дому особую вотчину? Разве она провела межи на полях?» Чтобы приблизиться к заветному общественному состоя- нию, Мабли выступает за принятие целого ряда законов, урав- нительных по своей направленности. Во-первых, закон против роскоши во всех ее видах. Государству следует культивировать простые потребности и нравы. Всякий закон, изданный в таком духе, «является спасительным и мудрым». Законы против рос- коши должны распространяться на все: «на мебель, жилище, стол, слуг, одежду»; чем суровее будут эти законы, тем «менее опасным будет неравенство имущества». Во-вторых, закон об отказе государства в каком-либо покровительстве торговле и купечеству, ибо присущий коммерции дух алчности противоре- чит духу всякого хорошего правления. В-третьих, закон, регу- порядок наследования. Имущество завещателя, по Мабли, надлежит равномерно распределять между членами его семьи или даже передать в руки неимущих данной округи. В-четвертых, закон об ограничении самих владений отдельных граждан, устанавливающий их пределы. 400 Глава 13. Эпоха европейского Просвещения Теперь о приемлемой для мыслителя конструкции полити- ческой власти. Согласно народ — единственный созда- тель политического строя, изначальный носитель верховной власти и ее распределитель, доверяющий таковую полностью или в долях своим должностным лицам. Народ лишь тогда сво- боден, когда является законодателем и имеет возможность «пу- тем разумных распоряжений принудить правительство служить только орудием и верным исполнителем законов». Институцио- нальное закрепление принадлежащий народу суверенитет нахо- дит в избрании гражданами (каждый раз на определенный срок) депутатов, которые образуют высший законодательный орган страны — Национальную ассамблею. Она формирует правительство, выступающее органом исполнительной власти в центре. На местах эту власть представляют магистраты, также избираемые населением. Учреждения исполнительной власти подотчетны власти законодательной («общая субординация связывает все части Вне сомнения, Г. Мабли считает демократическую республи- ку наиболее подходящей политической оболочкой для общества, сумевшего «доработаться» до коммунистического строя. Спора- дические реверансы писателя в сторону монархизма не могут приниматься всерьез, ибо он намеренно лишает сан монарха по- настоящему значимых властных полномочий, оставляя за ним преимущественно декоративно-символические функции. Одной из самых примечательных фигур среди социалистов (коммунистов) эпохи европейского Просвещения является Гракх (настоящее имя Франсуа Ноэль) Бабёф (1760—1797). Совокуп- ность его взглядов (бабувизм), базировавшихся на идеях Морел- ли и якобинцев, можно считать кульминацией развития социа- листической мысли в революционной Франции конца XVIII в. Программно-политическая установка Бабёфа — яростного противника частной собственности и всего с нею связанного — заключается в требовании на месте существовавшей прежде ан- тинародной государственности «построить народное государст- во». Он уверен в том, что «народное правление должно и может обеспечить зажиточность и счастье каждого человека, неруши- мое благоденствие всех членов общества». Путь к такому прав- лению лежит через переходный период. Он начинается с восста- ния народных масс, подготовленного конспиративной органи- зацией революционеров. Восставшие устраняют прежние органы высшей власти, овладевают всеми правительственными 10. Французский социализм 401 учреждениями; народу сразу предоставляется ряд экономиче- ских и социальных благ. Полнота власти в переходный период целиком сосредоточена в руках временного революционного правительства — Национального собрания, провозглашенного восставшим народом и осуществляющего диктатуру плебейства. Это Собрание включает в свой состав наиболее преданных ре- волюции и мудрых людей. По окончании переходного периода, с утверждением кол- лективистских социальной жизни — на основе Конституции 1793 г. — сложится единая для всей страны рес- публиканская форма управления. Приемлема для «народного государства» французская Конституция 1793 г. потому, что «по- литические права граждан в ней ясно изложены и прочно га- рантированы». Конституция 1793 г. объявляется «подлинным законом» французской нации, ибо «она утвердила неотъемле- мые права каждого гражданина давать свое согласие на законы, осуществлять свои политические права, пользоваться правом собраний, требовать того, что он считает полезным, получать образование и не умирать от голода». Бабёф позитивно оцени- вает демократические институты. Он, например, придает боль- шое значение гласности: «Правду надо говорить всегда, надо предавать ее гласности, осведомлять весь народ о том, что каса- ется важнейших интересов... необходимо говорить ему обо всем, постоянно показывать ему, что надо делать, и не столько бояться неудобств гласности, используемых ловкими политика- ми, сколько полагаться на огромную силу, всегда берущую верх над всякой политикой». В новой политической общности будет неукоснительно действовать правило: никто из управляющих и управляемых не может «стать богаче или обладать большей вла- стью, нежели любой из их собратьев». Бабёф и его сторонники свои привлекательные замыслы достижения «нерушимого благоденствия всех» и «счастья каж- дого человека» строили с прямым расчетом на решительное и жесткое руководство сверху, из центра (преимущественно воле- выми, приказными методами) всеми сторонами жизнедеятель- ности республики (хозяйственной, политической, правовой, культурной, бытовой и т. д.) при строжайшем подчинении гра- ждан законам, указаниям верховной администрации, при обя- зательном участии каждого проводимых ею мероприятиях. Далеко не случайными являлись рекомендации строить «на- родное правление» наподобие армии. Осуществимость армей- 402 Глава Эпоха европейского Просвещения образца построения системы руководства обществом, со- гласно Бабёфу, «доказана на опыте, поскольку оно (построение системы руководства на армейский лад. — Л. М.) применяется к 1 млн. 200 тыс. человек в наших 12 армиях (что возможно в малых размерах, возможно и в больших)». Выбор армейских порядков в качестве прототипа «народного государства» обора- чивается тем, что последнее мыслится предельно централизован- ной организацией с главенством в ней принципа единоначалия, с всеохватным регламентированием поведения людей и норма- тивным распределением благ, с беспрекословным повиновени- ем всех предписаниям вышестоящих инстанций и т. д. В «народном государстве» человека прикрепят — сообразно его дарованию — к мастерству (делу), которое он знает, и обя- жут сдавать произведенное им на общий склад. Великая нацио- нальная община будет содержать всех своих членов в одинако- вом и честном среднем достатке, снабжая каждого всем, в чем он нуждается. Перемещение трудящихся из одной коммуны в другую производится только по предписанию верховной адми- нистрации. Члены национальной общины получают общест- венный рацион лишь в том округе, в котором они проживают. В каждой коммуне в определенное время устраиваются общест- венные трапезы, и присутствие на них обязательно для всех членов данной коммуны. Лиц, у которых отсутствуют «граж- данские чувства», «верховная администрация осуждает на при- нудительные работы». Памятуя, вероятно, об этих и схожих с ними чертах образа жизни, долженствующего быть в условиях строя бабувистов, А. И. Герцен ха- рактеризовал его как «каторжное равенство Гракха Бабёфа». Но сам французский революционер-коммунист менее всего таким осознает и воспринимает свой идеал. Он уверен в дру- гом: республика, которая возникнет по революци- онного периода, явит собой пример подлинно демократически устроенной корпорации. Дело в том, что для Бабёфа суть демо- кратии, ее эмансипаторский по отношению к трудящимся смысл — это бескомпромиссное уничтожение строя частной собственности, торжество коллективизма и эгалитаризма. Вос- торжествуют же они, на его взгляд, тогда, когда с помощью со- ответствующих общественных учреждений у каждого будет на- всегда отнята возможность (и надежда) «стать более богатым, более влиятельным, превосходящим своими знаниями кого-ли- бо из своих сограждан». С намерением осуществить такую цель Н.Смит 403 логично связана ориентация Бабёфа и бабувистов на довольно широкое применение к гражданам «народного государства» различных репрессивных мер. Поднимая меч диктаторства и нивелирования во имя избавления человечества от эксплуата- ции, нищеты, «войны всех против всех», тирании и проч., бабу- висты одновременно замахиваются на человеческую индивиду- альность, игнорируют самобытность всякой личности, ее по- требность в беспрепятственной реализации своих нормальных стремлений. В их сознании эта человеческая индивидуальность выступает серьезной помехой демократизму, несовместима с Смит Просветительские идеи возникли в Англии раньше, чем сло- жились и столь ярко дали о себе знать во Франции, но в силу ряда обстоятельств они не стали доминирующими в европей- ском Просвещении в целом. Тем не менее Англия XVII— XVIII вв. известна плеядой мыслителей, оставивших заметный след в истории Просвещения. Одно из самых почетных мест среди них бесспорно принадлежит А. Смиту. Адам Смит (1723—1790) — всемирно известный ученый, ос- новоположник классической политэкономии. Слава великого экономиста, разносторонняя творческая деятельность несколь- ко заслоняют его немалый вклад также в развитие науки о пра- ве и государстве, хотя он весьма интересен и значим. Полити- ко-юридическая проблематика рассматривается Смитом в «Теории нравственных чувств» (1759), в знаменитом «Исследо- вании о природе и причинах богатства народов» Особо здесь надо отметить «Лекции по юриспруденции», впервые полностью опубликованные лишь в 1978 г., которые А. Смит, тогда профессор кафедры моральной философии Университета города Глазго, прочитал в гг. Стержнем мировоззрения Смита был просветительский ра- ционализм. Рационализм такого толка объявлял законы приро- ды законами разума, провозглашал следование таким законам надежным залогом возможности и неизбежности обретения людьми счастья. Смит тоже был убежден в разумности приро- ды. По его мнению, она разумна в том смысле, что человече- ский разум приемлет и одобряет ее законы, старается руковод- ствоваться в своей жизни ими. Смит рассматривает социальные 404 Глава Эпоха европейского Просвещения качества и взаимосвязи индивидов как естественно данные (производные от природы) качества и отношения. Чтобы они могли должным образом, цивилизованно прояв- ляться, их надо адекватно выразить в юридических законах, опосредовать институтами государства. Отправной пункт политико-юридических построений Смита лежит в концепции природы человека. Он выделяет пять базо- вых характеристик человеческой натуры. Первая характеристи- ка — уязвимость человека: его тела, имущества, репутации. Именно принципиальная уязвимость, незащищенность инди- вида, подверженность индивидуального интереса постоянным угрозам извне порождает объективную потребность в государ- стве, призвание которого заключается в том, чтобы обеспечить защиту такого интереса с помощью соответствующей норма- тивной системы наказаний. Роль личного, индивидуального, частного интереса как для человека, взятого в отдельности, так и для бытия общества, по Смиту, трудно преувеличить. Доста- точно сказать, что этот интерес лежит в основе права. А право, в свою очередь, тем важнее, чем более фундаментальным явля- ется уязвляемое кем-либо благо или нарушаемый кем-либо ин- терес отдельной личности. Второй базовый признак человеческой натуры — социабель- ность. Этим термином Смит обозначает естественную способ- ность индивида к социализации, т. е. к обучению и усвоению ценностей, норм и установок межчеловеческого общения, а также изначально присущую ему (индивиду) нужность общест- ва, тягу жить в нем. Третья кардинальная черта природы человека — наличие у него собственного интереса и чувства самоуважения. Отсутст- вие такой черты делает невозможной социабельность человека, оно исключает совершение им общественно значимых поступ- ков. Смит уверен в том, что как раз реализация индивидом сво- его собственного интереса, опирающаяся на чувство самоува- жения, сплошь и рядом оборачивается позитивными последст- виями для общего блага всех людей. Четвертая коренная особенность людской натуры — ограни- ченность интеллектуальных и физических способностей чело- века, отнюдь не являющегося идеальным созданием природы. Его несовершенство выдают допускаемые им ошибки в само- оценке и в оценках окружающего, амбициозность, случающее- ся возобладание страстей над рассудком и т. п. П.Смит 405 Наконец, пятая основная характеристика природы челове- ка — уникальность каждого индивида и вытекающая из нее не- одинаковость людей, их фактическое неравенство. Это нера- венство включает в себя как различия в мере естественной ода- ренности людей (у одних она больше, у других — меньше), так и различия в их материальном, имущественном положении. Констатировав наличие отмеченных базовых характеристик человеческой натуры, Смит говорит о высокой доле вероятно- сти того, что в совместной жизни примерно сходных по своей общей природе, но конкурирующих между собой индивидов неизбежно будут иметь место противоречия и конфликты. Да- бы их как-то смягчить, минимизировать, дабы пусть лишь в не- которой степени гарантировать такое социальное общежитие, которое будет свободно от резких столкновений (индивидуаль- ных и групповых), обязательно необходимо право. Там, где оно существует, право выступает (функционирует) вместе и в связи с более общей регулятивной системой — моралью. Как правом, так и моралью создаются «нормы свободных действий людей, они предписывают очень высокие юридические стандарты по- ведения и, кроме того, снабжены санкциями, содержащими по- ощрения и наказания». Социально-исторические нужды, запросы, тенденции Смит зачастую приравнивает к «общественному благоразумию». По- следнее требует, чтобы «общественная сила была направлена к воспрепятствованию членам общества наносить друг другу вред. Общие правила для достижения этой цели поставляют гражданские и уголовные законы каждой страны». Принципы, которые лежат (или должны лежать) в основании этих правил, являют собой предмет «естественной юриспруденции, быть мо- жет, важнейшей из всех наук». Юриспруденция видится Смиту дисциплиной, изучающей прежде всего сферу собственно права; но сверх того ей «подве- домственны» еще и полицейское дело, доходы государства, воо- руженные силы, международное право. Сферу собственно пра- ва он разделяет на три части. Первая — публичная юриспру- денция; она касается нарушений прав индивидов как граждан. Вторая часть — семейное право; оно сориентировано на регу- ляцию отношений индивидов по признаку их родства, семей- ных связей. Третья часть — частное право, или нормы, которые регулируют взаимодействия индивидов просто как людей. Смита рассматривать собственно право не изоли- 406 Глава Эпоха европейского Просвещения рованно, а вкупе с другими социальными феноменами в мето- дологическом плане резонно. Вместе с тем подобное стремле- ние (если оно выходит за определенные познавательные грани- цы) способно привести к тому, что в пространстве широкого социального контекста окажется невозможным уловить и четко выразить специфику, неповторимое своеобразие, отличающие право. «Общественная сила», направленная на воспрепятствование «членам общества наносить ущерб друг другу», — это государ- ство. |