История политических и правовых учений под ред Нерсесянца В.С Учебник 2004 -944с. История политических и правовых учений под ред Нерсесянца В. В. С. Нерсесянца
 Скачать 5.72 Mb.
|
|
честь, в деспотии — страх. специально подчеркивает, что, говоря об этих прин- ципах, он имеет в виду не реально существующее положение, а 7. 373 должный (соответствующий каждому строю) порядок: «Из это- го следует лишь, что так должно быть, ибо иначе эти государст- ва не будут совершенными». Характеризуя законотворческое значение и законообразую- щую силу соответствующего принципа, пишет: вытекают из него, как из своего источника». В конкретизации общей идеи о необходимости соот- ветствия позитивных законов принципам правления обстоятельно, иногда доходя до частностей, исследует вытекаю- щие из данной идеи следствия применительно к законам для общества в целом, к законам о воспитании, об обороне и т. д. Подробно прослеживается им влияние, оказываемое принципа- ми различных видов правления на характер гражданских и уго- ловных законов, на формы судопроизводства и определение на- казаний. Специальное внимание уделяет проблеме соотно- шения закона и свободы. Он различает два вида законов о поли- тической свободе: 1) законы, устанавливающие политическую свободу в ее отношении к государственному устройству, и 2) законы, устанавливающие политическую свободу в ее отно- шении к гражданину. Речь, следовательно, идет об институцио- нальном и личностном аспектах политической свободы, подле- жащих законодательному закреплению. Без сочетания этих двух аспектов политическая свобода остается неполной, нере- альной и необеспеченной. «Может случиться, — замечает Мон- — что и при свободном государственном строе гражда- нин не будет свободен, или при свободе гражданина строй все- таки нельзя будет назвать свободным. В этих случаях свобода строя бывает правовая, но не фактическая, а свобода граждани- на фактическая, но не правовая»; подчеркивает, что политическая свобода возмож- на вообще лишь при умеренных правлениях, но не в демократии или аристократии, а тем более в деспотии. Да и при умеренных правлениях политическая свобода имеет место лишь там, где исключена возможность злоупотребления властью, для чего не- обходимо достичь в государстве разделения властей на законода- тельную, исполнительную и судебную. Такое умеренное правле- ние характеризуется как «государственный строй, при котором никого не будут понуждать делать то, к чему его не обязывает закон, и не делать того, что закон ему дозволяет». 374 Глава Эпоха европейского Просвещения Основная цель разделения властей — избежать злоупотреб- ления властью. Чтобы пресечь такую возможность, подчеркива- ет «необходим такой порядок вещей, при котором различные власти могли бы взаимно сдерживать друг друга». Подобное взаимное сдерживание властей — необходимое усло- вие их правомерного и согласованного функционирования в законно очерченных границах. «Казалось бы, — пишет он, — эти три власти должны прийти в состояние покоя и бездейст- вия. Но так как необходимое течение вещей заставит их дейст- вовать, то они будут вынуждены действовать согласованно». Причем ведущие и определяющие позиции в системе различ- ных властей занимает, согласно законодательная власть. Разделение и взаимное сдерживание властей являются, со- гласно главным условием для обеспечения полити- ческой свободы в ее отношениях к государственному устройст- ву. «Если, — замечает он, — власть законодательная и исполни- тельная будут соединены в одном лице или учреждении, то свободы не будет, так как можно опасаться, что этот монарх или сенат станет создавать тиранические законы для того, что- бы также тиранически применять их. Не будет свободы и в том случае, если судебная власть не отделена от власти законода- тельной и исполнительной. Если она соединена с законода- тельной властью, то жизнь и свобода граждан окажутся во вла- сти произвола, ибо судья будет законодателем. Если судебная власть соединена с исполнительной, то судья получает возмож- ность стать угнетателем. Все погибло бы, если бы в одном и том же лице или учреждении, составленном из сановников, из дворян или простых людей, были соединены эти три власти: власть создавать законы, власть приводить в исполнение поста- новления общегосударственного характера и власть судить пре- ступления или тяжбы частных лиц». при этом подчеркивает, что политическая свобо- да состоит не в том, чтобы делать то, что хочется. «В государст- ве, т. е. в обществе, где есть законы, свобода может заключать- ся лишь в том, чтобы иметь возможность делать то, чего долж- но хотеть, и не быть принуждаемым делать то, чего не должно хотеть... Свобода есть право делать все, что дозволено закона- ми. Если бы гражданин мог делать то, что этими законами за- прещается, то у него не было бы свободы, так как то же самое могли бы делать и прочие граждане». 7. 375 Личностный аспект — политическая свобода ее отношении уже не к государственному устройству, а к отдель- ному гражданину — заключается в безопасности гражданина. Рассматривая средства обеспечения такой безопасности, Мон- придает особое значение доброкачественности уголов- ных законов и судопроизводства. «Если не ограждена невинов- ность граждан, то не ограждена и свобода. Сведения о наилуч- ших правилах, которыми следует руководствоваться при уголовном судопроизводстве, важнее для человечества всего прочего в мире. Эти сведения уже приобретены в некоторых странах и должны быть усвоены прочими». Политическая свобода граждан в значительной степени за- висит от соблюдения принципа соответствия наказания преступлению. Свобода, по торжествует там, где уголовные законы налагают кары в соответствии со специфи- ческой природой самих преступлений: наказание здесь зависит не от произвола и каприза законодателя, а от существа дела. Такое наказание перестает быть насилием человека над чело- веком. Причем «законы обязаны карать одни только внешние действия». Для обеспечения свободы необходимы и определенные су- дебные формальности (процессуальные правила и формы) — правда, в такой степени, чтобы они содействовали целям реа- лизации закона, но не превратились бы в препятствие для Составной частью учения о законах являются его суждения о различных разрядах (типах) законов. Люди, отмечает он, управляются различными законами: естественным правом; божественным правом (правом религии); церковным (канони- ческим) правом; международным правом (вселенским граждан- ским правом, по которому каждый народ есть гражданин все- ленной); общим государственным правом, относящимся ко всем обществам; частным государственным правом, имеющим в виду отдельное общество; правом завоевания; гражданским правом отдельных обществ; семейным правом. Ввиду наличия этих различных разрядов законов, замечает «высшая задача разума состоит в том, чтобы точным образом определить, к какому из названных разрядов по преимуществу относятся те или иные вопросы, подлежащие определению закона, дабы не внести беспорядка в те начала, которые должны управлять людьми». 13 История и учений 376 Глава Эпоха европейского Просвещения Специальное внимание Монтескье уделяет способам состав- ления законов, законодательной технике. Основополагающим принципом законодательства является умеренность: «дух умеренности должен быть духом законодате- ля». Он формулирует, в частности, следующие правила составле- ния законов, которыми должен руководствоваться законодатель. Слог законов должен быть сжатым и простым. Слова закона должны быть однозначными, вызывая у всех людей одни и те же понятия. Законы не должны вдаваться в тонкости, посколь- ку «они предназначены для людей посредственных и содержат в себе не искусство логики, а здравые понятия простого отца семейства». Когда закон не нуждается в исключениях, ограни- чениях и видоизменениях, то лучше обходиться без них. Моти- вировка закона должна быть достойна закона. «Подобно тому, как бесполезные законы ослабляют действие необходимых за- конов, законы, от исполнения которых можно уклониться, ос- лабляют действие законодательства». Не следует запрещать дей- ствия, в которых нет ничего дурного, только ради чего-то более совершенного. «Законам должна быть присуща известная чис- тота. Предназначенные для наказания людской злобы, они должны сами обладать совершенной непорочностью». Разработка теории законов в произведениях прочно опирается на анализ истории законодательства. Он об- стоятельно исследует римское законодательство, происхожде- ние и изменения гражданских законов во Франции, историю права многих других стран. Исторический подход к праву тесно сочетается у с сравнительно-правовым анализом за- конодательных положений различных эпох и народов. Учение о «духе законов» и разделении властей оказало существенное воздействие на всю последующую поли- тико-правовую мысль, на развитие теории и практики право- вой государственности. 8. Руссо Жан Жак Руссо (1712—1778) — один из ярких и оригиналь- ных мыслителей во всей истории политико-правовых учений. Его социальные и политико-правовые взгляды изложены в таких произведениях, как: «Рассуждение по вопросу: способст- вовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов?» 8. Руссо 377 (1750), «Рассуждение о происхождении и основаниях неравен- ства между людьми» (1754), «О политической экономии» (1755), «Суждение о вечном мире» (впервые опубликовано по- сле смерти, в 1782 г.), «Об общественном договоре, или Прин- ципы политического права» Проблемы общества, государства и права освещаются в уче- нии Руссо с позиций обоснования и защиты принципа и идей народного суверенитета. Распространенные в то время представления о естественном состоянии Руссо использует как гипотезу для изложения своих, во многом новых, взглядов на весь процесс становления и раз- вития духовной, социальной и политико-правовой жизни чело- вечества. В естественном состоянии, по Руссо, нет частной собствен- ности, все свободны и равны. Неравенство здесь вначале лишь физическое, обусловленное природными различиями людей. Однако с появлением частной собственности и социального неравенства, противоречивших естественному равенству, начи- нается борьба между бедными и богатыми. Вслед за уничтоже- нием равенства последовали, по словам Руссо, «ужаснейшие смуты... несправедливые захваты богатых, разбои бедных», «по- стоянные столкновения права сильного с правом того, кто при- шел первым». Характеризуя это предгосударственное состоя- ние, Руссо пишет: «Нарождающееся общество пришло в со- стояние самой страшной войны: человеческий род, погрязший в пороках и отчаявшийся, не мог уже ни вернуться назад, ни отказаться от злосчастных приобретений, им сделанных». Выход из таких условий, инспирированный «хитроумными» доводами богатых и вместе с тем обусловленный жизненными интересами всех, состоял в соглашении о создании государствен- ной власти и законов, которым будут подчиняться все. Однако, потеряв свою естественную свободу, бедные не обрели свободы политической. Созданные путем договора государство и законы «наложили новые путы на слабого и придали новые силы бога- тому, безвозвратно уничтожили естественную свободу, навсегда установили закон собственности и неравенства, превратили ловкую узурпацию в незыблемое право и ради выгоды несколь- ких честолюбцев обрекли с тех пор весь человеческий род на труд, рабство и нищету». Неравенство частной собственности, дополненное полити- ческим неравенством, привело, согласно Руссо, в конечном Глава Эпоха европейского Просвещения счете к абсолютному неравенству при деспотизме, когда по от- ношению к деспоту все равны в своем рабстве и бесправии. В противовес такому ложному, порочному и пагубному для человечества направлению развития общества и государства Руссо развивает свою концепцию «создания Политического ор- ганизма как подлинного договора между народами и правите- лями». При этом основную задачу подлинного общественного догово- ра, кладущего начало обществу и государству и знаменующего превращение скопления людей в суверенный народ, а каждого человека — в гражданина, он видит в создании «такой формы ассоциации, которая защищает и ограждает всею общею силою личность и имущество каждого из членов ассоциации и благо- даря которой каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, одна- ко, только самому себе и остается столь же свободным, как и прежде». Каждый, передавая в общее достояние и ставя под единое высшее руководство общей воли свою личность и все свои си- лы, превращается в нераздельную часть целого. Последствия общественного договора, по Руссо, таковы: «Немедленно вме- сто отдельных лиц, вступающих в договорные отношения, этот акт ассоциации создает условное коллективное Целое, состоя- щее из стольких членов, сколько голосов насчитывает общее собрание. Это Целое получает в результате такого акта свое единство, свое общее я, свою жизнь и волю. Это лицо юриди- ческое 1 , образующееся, следовательно, в результате объедине- ния всех других, некогда именовалось Гражданскою общиной, ныне же именуется Республикою, или Политическим организ- мом: его члены называют этот Политический организм Государ- ством, когда он пассивен, Сувереном, когда он активен, Держа- вою — при сопоставлении его с ему подобными. Что до членов ассоциации, то они в совокупности получают имя народа, а в отдельности называются гражданами как участвующие в верхов- ной власти и подданными как подчиняющиеся законам дарства». Обосновываемая Руссо концепция общественного договора выражает в целом идеальные его представления о государстве и праве. В оригинале «person т. е. публичная персона или пуб- личная 8. Руссо 379 Основная мысль Руссо состоит в том, что только установле- ние государства, политических отношений и законов, соответ- ствующих его концепции общественного договора, может оп- равдать — с точки зрения разума, справедливости и права — переход от естественного состояния в гражданское. Подобные идеальные представления Руссо находятся в очевидном проти- воречии с его же суждениями о том, что появление частной собственности и неравенства в общественных отношениях по- родило объективную необходимость перехода к государству. Уже первое предложение «Общественного договора»: «Чело- век рождается свободным, но повсюду он в оковах» — нацелива- ет на поиски путей разрешения этого противоречия с ориента- цией на идеализированные черты «золотого века» естественного состояния (свобода, равенство и т. д.). Подобная идеализация естественного состояния диктуется идеальными требованиями Руссо к гражданскому состоянию, которое должно в новой (по- литической) форме возместить людям то, что они якобы уже имели до образования государства и чего они, следовательно, несправедливо лишены в условиях сложившейся неправильной государственности. Таким образом, завышение достоинств про- шлого дает руссоистской доктрине надлежащие высокие крите- рии и масштаб для критики современности и требований к буду- щему. Кстати говоря, по той же самой логике, но с противопо- ложными целями сторонники абсолютной монархии, напротив, утверждали, что человек рождается бесправным подданным. В трактовке Руссо современный ему феодальный строй, критически соотнесенный с буржуазно-демократическими принципами общественного договора, лишается своей леги- тимности, справедливого и законного характера — словом, пра- ва на существование: он держится не на праве, а на силе. В плоскости же соотношения сил проблема, по оценке Руссо, выглядит следующим образом: народ принужден пови- новаться и повинуется, он поступает хорошо; но если народ, как только получает возможность сбросить с себя ярмо, сбра- сывает его — он поступает еще лучше; ибо, возвращая себе сво- боду по тому же праву, по какому ее у него похитили, он либо имеет все основания вернуть ее, либо же вовсе не было основа- ний ее у него отнимать». Такой подход, по существу, обосновы- вал и оправдывал насильственный, революционный путь низ- вержения феодальных порядков. 380 Глава Эпоха Просвещения Но сила, согласно Руссо, не создает права — ни в естествен- ном, ни в гражданском состоянии. Моральное вообще не мо- жет быть результатом физической мощи. «Право сильнейшего» он называет правом в ироническом смысле: «Если нужно пови- новаться, подчиняясь силе, то нет необходимости повиновать- ся, следуя долгу; и если человек больше не принуждается к по- виновению, то он уже и не обязан это делать. Отсюда видно, что слово право ничего не прибавляет к силе. Оно здесь просто ничего не значит». Основой любой законной власти среди людей могут быть лишь соглашения. «Несомненно, — писал Руссо, — существует всеобщая справедливость, исходящая от разума, но эта спра- ведливость, чтобы быть принятой нами, должна быть взаим- ной... Необходимы, следовательно, соглашения и законы, что- бы объединить права и обязанности и вернуть справедливость к ее предмету». Смысл перехода к государству подлинного общественного договора Руссо трактует следующим образом: то, что отчужда- ется у каждого изолированного индивида в пользу образуемого по общественному договору целого (народа, суверена, государ- ства) в виде естественного равенства и свободы, возмещается ему (но уже как неразрывной части этого целого, члену народа- суверена, гражданину) в виде договорно установленных (пози- тивных) прав и свобод. Происходит, говоря словами Руссо, как бы эквивалентный «обмен» естественного образа жизни людей на гражданский образ жизни. Благодаря общественному все оказываются «рав- ными в результате соглашения и по праву». Вместе с тем Руссо отмечает, что «при дурных Правлениях это равенство лишь кажущееся и обманчивое; оно служит лишь для того, чтобы бедняка удерживать в его нищете, а за богачом сохранить все то, что он присвоил». Не отрицая самой частной собственности, Руссо вместе с тем выступает за относительное выравнивание имущественного положения граждан и с этих эгалитаристских позиций критикует роскошь и излишки, поля- ризацию богатства и бедности. В общественном состоянии, считает Руссо, «ни один гражданин не должен обладать столь значительным достатком, чтобы иметь возможность купить другого, и ни один — быть настолько бедным, чтобы быть вы- нужденным себя продавать; это предполагает в том, что касает- ся до знатных и богатых, ограничение размеров их имущества и |