История политических и правовых учений под ред Нерсесянца В.С Учебник 2004 -944с. История политических и правовых учений под ред Нерсесянца В. В. С. Нерсесянца
 Скачать 5.72 Mb.
|
|
вос- стание масс, стихийный народный мятеж, расправа над господа- ми, власть предержащими, врагами отечества и проч. Однако неорганизованные мятежные выступления масс вырождаются в бунт, «всегда безуспешный и легко подавляемый». Чтобы в «минуты всеобщего брожения» предотвратить наступление та- кого исхода, нужен, по Марату, смельчак, который станет во главе недовольных и поведет их на угнетателей, необходим «выдающийся ум, подчиняющий себе умы, мудрец, способный руководить действиями необузданной и непостоянной толпы». Уже здесь, в этих словах (они из «Цепей рабства») содержится в зародыше та идея выдвижения народного трибуна или установ- ления диктатуры (на древнеримский манер), которую Марат особенно настойчиво развивает и пропагандирует в годы рево- люции. В эти годы во Франции под «диктатурой» многие разу- мели личную власть, не связанную никакими законами и абсо- лютно исключающую всякую демократию. Согласно Марату, назначение диктатуры — «уничтожить из- менников и заговорщиков». Кто же они? Фактически все нахо- дящиеся вне партии, которая состоит «только из неимущих классов, из плебса, без знаний, средств, вождей». Свое предна- значение диктатура выполняет методами революционного тер- рора. Не исключено, правда, что в борьбе с врагами революции придется сначала разоблачать и осуждать их происки, исполь- зовать против них легальные средства. Однако решающее слово в этой борьбе должно принадлежать гильотине и петле. Оправ- 390 Глава Эпоха европейского Просвещения дывая свои призывы к «кровавым расправам», Марат пояснял: «Никто не питает большего омерзения к пролитию крови, чем я, но чтобы помешать пролитию потоков, я настаиваю на про- литии нескольких ее капель». Он убежден, что воцаряющийся на мгновение (разумеется, историческое мгновение) «деспо- тизм свободы» силой покончит с деспотизмом королей, а «не- сколько своевременно отрубленных голов надолго сдержит вра- гов общества и на целые столетия избавит великую нацию от бедствий нищеты и ужасов войны». Во взглядах Марата парадоксальным образом совмещаются концепция народного суверенитета, защита принципа разде- ления властей, мысль о создании системы сдержек и проти- вовесов в механизмах управления государством, апология прав человека и критика произвола с идеями единовластного диктатора и беспощадного террора, с игнорированием право- вых гарантий безопасности индивида в условиях революции и т. п. Появление откровенно авторитарной компоненты в полити- ческой теории Марата после июля г. отражает, конечно, в первую очередь поиск надежных экстраординарных мер, спо- собных спасти начавшуюся революцию. Однако дело, навер- ное, было не только в этом. Сработали также некоторые нега- тивные эмоциональные факторы, дали себя знать определен- ные мировоззренческие установки. Влиял исторический пессимизм Марата: его мнение об изначальной испорченности («властолюбии») людей, неверие в позитивно-творческие по- тенции общества, убеждение в том, что пришествие деспотиче- ских форм общежития практически неизбежно. Преодолеть действие этих отрицательных явлений и тенденций, наполняю- щих историю, может, по Марату, в итоге лишь насилие. Осо- бенно в обстановке революции Марат, подобно многим своим современникам, очень уповал на репрессии, устрашение, нака- зания. Он надеялся, что посредством насилия, карательных мер революционеры сумеют обезвредить врагов народа, устранить все пороки общества, радикально переустроить страну и до- биться торжества справедливости. Симбиоз либерально-демократических и авторитарных идей, аналогичный маратовскому, присущ целому ряду политических доктрин эпохи Великой французской революции. Едва ли не доминирующая среди них (особенно — в апогее революции) — система государственно-правовых воззрений М. Робеспьера. 9. Якобинцы 391 В литературном наследии Максимилиана Робеспьера 1794) нет таких отдельных крупных произведений, как, напри- мер, сочинения Марата «Цепи рабства» и «План уголовного за- конодательства». Но его деятельность в качестве политического лидера и идеолога якобинского движения протекала необычай- но интенсивно. Одних только речей за период с 1789 по 1794 г. он произнес свыше 600. Собственно теоретико-аналитическое рассмотрение проблем политики, права, государства, законода- тельства представлено у Робеспьера сравнительно скромно. В этом плане выделяются прежде всего его знаменитые речи «О Конституции» (10 мая 1793 г.), «О принципах революцион- ного правления» (25 декабря г.), «О принципах политиче- ской морали» (5 февраля 1794 г.) и др. Социальный проект Робеспьера не оригинален. Он таков: общество мелких производителей, где каждый владеет маленькой мастерской, лавкой, способными прокормить его семью, и где человек прямо обменивается произведенными им продуктами с другими равными ему людьми. Стало быть, завет- ная цель Робеспьера — образцовый мелкобуржуазный строй. У него нет намерения выйти за пределы мира частной собст- венности. Содержание соответствующего пробуржуазного государст- венно-правового идеала Робеспьера почти не менялось на протяжении всей его революционной деятельности. Робеспье- ровская концепция идеальной республики не есть порождение непосредственного опыта, она — плод интеллектуальной док- трины, проистекающей в основном из сочинений Руссо и Особенно велико влияние на эту концепцию по- литического учения Руссо. Робеспьер раскрыл, развил и обо- гатил ряд узловых положений своего идейного предтечи: о ес- тественных правах человека, форме правления, представитель- ной системе, границах частной собственности и др. Смысловым ядром совокупности политико-юридических воззрений Робеспьера являются положения о государственной власти, об аппарате государства, о принципах его построения и функционирования. Согласно Робеспьеру, три начала должны лежать в фундаменте политического союза. Первое из них — ох- рана и обеспечение естественных прав гражданина, развитие всех его способностей. Второе — право каждого гражданина на участие в законодательстве и управлении, обусловленное естест- венным равенством и прирожденной свободой людей. Третье — 392 Глава Эпоха европейского Просвещения верховенство власти народа в государстве. Народ в любой ситуа- ции правомочен сам решать свою судьбу. «Если один из членов общества подвергается угнетению, то налицо угнетение всего общества. Если общество подвергается угнетению, то налицо уг- нетение каждого члена общества. Право на сопротивление угне- тению есть следствие из других прав человека». Тезисы о суве- ренности народа и о том, что не может быть свободным общест- во, не освободившееся от угнетения и произвола буквально каждого своего члена, стали ценным приобретением прогрес- сивной политической мысли. Поначалу Робеспьер полагал, что возможность народа, всех граждан пользоваться свободой и уважением не обусловлена напрямую той или иной комбинацией правительственных учре- ждений и законов. Но по мере развертывания и углубления ре- волюции он сильнее ощущает неодинаковость социально-поли- тического содержания различных форм правления. Теперь уже однозначно негативно, как порочный, характеризуется им мо- нархический принцип организации государственной власти и отстаивается необходимость последовательно республиканского устройства страны. Фактически до конца 1793 г. Робеспьер рез- ко возражает и против диктаторских средств и методов осуще- ствления публичной власти. Убеждение его таково: «выносить смертный приговор всякому, кто предложит диктатуру, триум- вират или любую другую форму власти, наносящую вред режи- му свободы, установленному Французской республикой». В тот период Робеспьер видит гарантию режима свободы не столько в ужесточении репрессий против его недругов, сколько в надежном функционировании самих республиканских госу- дарственно-правовых механизмов обеспечения общественной и индивидуальной свободы. В речи «О Конституции» он призы- вает Конвент осуществить разделение власти, четко отделить законодательные учреждения от административного аппарата, предусмотреть сокращение сроков полномочий всех должност- ных лиц (особенно тех, кто обладает широкими прерогатива- ми), поставить этих лиц в действительную зависимость от суве- рена, т. е. народа (а не от отдельных персон). Решительная критика Робеспьером феодально-монархиче- ских установлений, боевой демократизм развитых им республи- канских взглядов делают вождя якобинцев заметной фигурой в истории учений о политике и власти, праве и государстве Но- вого времени. Но самостоятельность и своеобразие Робеспьера 9. Якобинцы 393 как политического мыслителя базируется в значительной сте- пени на разработанной им концепции конституционного и рево- люционного правительства. С выдвижением этой концепции существенно преображает- ся весь комплекс робеспьеровских политико-юридических идей. Более очевидным становится в них тяготение к тарным формам властвования. Явственно ощущается теперь ук- лон в сторону правового нигилизма и т. д. Разграничение двух типов правительства дано в речи «О принципах революционного правления». Робеспьер выска- зывает в ней ту точку зрения, что «конституционный корабль» строится с расчетом на плавание исключительно в «спокойном море», в атмосфере, где ему не надо идти «навстречу противно- му ветру». Цель конституционного правительства — сохранять уже утвердившуюся республику, заниматься главным образом гражданской свободой, сберегать индивидов от злоупотребле- ний, допускаемых публичной властью, и т. п. «Конституция — это режим победоносной и мирной свободы». Совсем другим представляется Робеспьеру правительство ре- волюционное. Оно предназначено для того, чтобы действовать в бурных обстоятельствах: когда на море не штиль, а шторм, когда в стране бушует революция. Собственно говоря, такое правительство есть непосредственный продукт и вместе с тем прямое орудие совершаемой революции. Тут очень важно за- фиксировать и постоянно иметь в виду понимание Робеспье- ром самой сути революции. По Робеспьеру, она означает в пер- вую очередь состояние войны в обществе. «Революция — это война свободы против ее врагов». Отождествление революции с войной сильно повлияло на ха- рактер робеспьеровского видения лагеря «врагов свободы», а также на трактовку Робеспьером задач и методов борьбы с те- ми, кого сочтут находящимися в этом лагере. Кто же они? По- нятно, что всякого рода заговорщики, нападающие на свободу и ее уничтожить, лица, противящиеся мероприя- тиям революции. Но не только они одни. Контрреволюционе- рами объявляются все носители «безнравственного», «неблаго- разумного», «растленного». «Врагам свободы», контрреволю- ционерам революционное правительство должно нести только смерть. Обстановка войны диктует, по Робеспьеру, правительству необходимость действовать чрезвычайно активно и — глав- 394 Глава Эпоха Просвещения ное — «быть более свободным в своих движениях», чем бывают институты власти в обычное время. Здесь нетрудно распознать оправдание сверхконцентрации властных полномочий в цен- тре, жесткой государственной регламентации общественных процессов и совет отложить в сторону провозглашенные в Кон- ституции республиканские принципы политической жизни, прав человека, народный суверенитет, которые стесняют пра- вительство, не позволяют ему «быть более свободным в своих, движениях». Призыв же предоставить правительству возмож- ность на период революции (т. е. войны) руководствоваться «менее единообразными и менее строгими правилами» воспри- нимается как санкция на несвязанность центральной власти за- конами суверена (либо на превращение официальных предпи- саний, норм в простые инструменты политики правящей груп- пировки). Конечно, Робеспьер сознает, чем чревата власть революци- онного правительства. Посему следуют его успокоительно-об- надеживающие слова о том, что данное правительство избегнет произвола, станет заботиться лишь о благе народа, справедли- вости и т. п. Залогом служения революционной власти интере- сам общества, правам человека, свободе будут... «честность», «чистота», добродетели тех, кто держит в своих руках бразды государственного управления. Такая иллюзия относительно мо- ральной порчи властвующих как первопричины перерождения и гибели республиканского строя, утраты нацией свободы ти- пична для идеологов просветительского толка. Она не случайна у людей, искренне веривших во всемогущество вых начал, разума и нравственности и не способных открыть и осмыслить исторические, экономические, классовые, социо- культурные истоки политических противоречий и конфликтов, напряжений и недугов. Чтобы «честность», добродетели революционного прави- тельства победили в войне, надо, согласно Робеспьеру (заняв- шему с лета 1793 г. руководящее положение в Комитете обще- ственного спасения), дополнить и подкрепить их террором. Именно благодаря террору эти добродетели станут, так думает Робеспьер, по-настоящему всесильными, позволят в конце концов умиротворить и спасти страну, ввести республиканско- конституционные порядки. В робеспьеровских рассуждениях о принципах политической морали (!) содержится следующая ле- гитимация террористического режима: «То, что деспот управля- 9. Якобинцы 395 ет своими забитыми подданными террором, он прав как дес- пот. Подавите врагов свободы террором — и Вы будете правы как основатели республики. Революционное правление — это деспотизм свободы против тирании». Робеспьер, кажется, не замечает, что «деспотичная свобо- да» есть такой же нонсенс, как «свободолюбивая деспотия». Вероятно, он идеологически и психологически «закрыт» для восприятия мысли о неминуемости завершения всякой терро- ристической политики (проводится ли она от имени деспота или от какого-то другого имени) смертью свободы и че- ловека, уничтожением безвинных людей. Апология террора, в особенности его якобинская практика, опрокидывает пропове- довавшийся Робеспьером конституционно-республиканский идеал. Мотивы, побудившие Робеспьера защищать тезис об обяза- тельности обращения к мерам насилия, применения террора в борьбе со старым порядком установления республикан- ско-демократического строя, «подсказаны» ему определенными мировоззренческими и идеологическими представлениями. Среди них — стойкая убежденность в том, что война потребна не только для уничтожения контрреволюционеров (открытых и тайных), но и для искоренения слабостей человеческой натуры, пороков, предрассудков, ибо также они прокладывают путь ко- ролевской власти. Робеспьер уподобляет террор справедливости, которую считает эманацией добродетели. Почитая террор за добродетельное средство, он, кроме того, усматривает в нем «следствие общего принципа демократии». Робеспьер, правда, уточняет, что террор надобно пускать в ход «при наиболее неотложных нуждах отечества». Но кто и по каким конкретно критериям будет определять, когда и на какой срок возникают эти «наиболее неотложные нужды»? Ясного от- вета на такие вопросы нет. В сознании Робеспьера его сто- ронников, спасателей Отечества, подспудно присутствует мысль о возможности мерами насилия заставить нацию по- строить свободное, справедливое общество, а равно мысль о пригодности некоторых упомянутых мер и в условиях жизни будущего государства. Господство силы над правом, правовой нигилизм разрушают свободу, делают ее беззащитной перед лицом тирании, заводят народную революцию в тупик. Трагедия Робеспьера, трагедия якобинской диктатуры — закономерный итог стечения многих 396 Глава Эпоха европейского Просвещения обстоятельств. Не самое последнее среди них — как раз прояв- ленное якобинцами в теории и на практике «величайшее пре- небрежение» правовыми началами социальной жизни. 10. Французский социализм XVIII век в Европе намного превзошел два предшествовав- ших ему столетия по количеству и уровню появившейся в этот век социалистической литературы разного рода. Из работ, но- сящих собственно теоретический характер, несомненно выде- ляются вышедшие во Франции «Кодекс природы, или Истин- ный дух ее законов» (1755 г.), автором которого считается Мо- релли, и сочинения Г. Мабли: «О правах и обязанностях гражданина», «О законодательстве, или Принципы законов» и др. Оба писателя стояли на позициях отрицания частной собст- венности и всего с нею связанного и полагали идеальным строй, основанный на общности имуществ. Главный труд Морелли — «Кодекс природы» — крупная ве- ха в истории социалистических учений. Среди многих иных за- коноположений в нем излагаются также «Законы о форме правления, долженствующие предупредить всякую тиранию» и «Законы об управлении». На будущее Морелли планирует сле- дующее административное (и экономическое) деление страны: провинции, города, трибы (роды, части городов), семьи. Ос- новная структура публичной власти складывается, согласно «Кодексу природы», так. Каждый член семейства по достиже- нии 50 лет становится членом сената своего города («Частного сената») и пользуется в делах управления городом правом со- вещательного и решающего голоса. Из состава городских сена- торов образуется ежегодно Верховный сенат. «Частным сенатам совместно с Верховным сенатом будет при- надлежать вся политическая власть; это значит, что они будут в определенной форме и без осуждения приказывать то, формально предписывается законами». Функция же непосред- ственно Верховного сената — осуществлять надзор за тем, что- бы решения и регламенты каждого города не противоречили государственным законам и чтобы меры цейского и хозяйственного характера разумно соответствовали распределительным и иным законам. Кроме системы сенатов предусматривается целая иерархия начальников разного ранга, в частности начальника трибы, на- 10. Французский социализм 397 чальника города, начальника провинции, наконец, главы госу- дарства (нации). Своеобразен порядок занятия таких начальни- ческих должностей. Каждая семья поочередно дает начальника своей трибе, и он остается на этом посту пожизненно. Каждый начальник трибы поочередно в течение года исполняет обязан- ности начальника города. На тех же условиях каждый город да- ет начальника своей провинции. «Каждая провинция поочеред- но дает пожизненного главу всего государства». Обязанность главы государства — следить согласно приказам Верховного се- ната за соблюдением законов и решений, к ним относящихся, осуществлять общее управление производством и распределе- нием, поддерживать в государстве порядок и единообразие. «Начальники городов под властью начальников провинций, а эти последние под властью главы государства будут исполнять в своих областях те же функции, какие он исполняет для всего государства». В рассуждениях Морелли по поводу политических институ- тов и норм, предназначенных гарантировать нацию от рециди- ва тирании, нетрудно обнаружить умолчание относительно сис- темы выборов. Это умолчание не случайно. Мыслителю кажет- ся, что выборность нарушает принцип равенства, поскольку в обществе равных все в одинаковой степени достойны быть из- бранными. Тут хорошо видно, к каким странным выводам спо- собна приводить абсолютизация того или иного принципа. В данном конкретном случае — принципа равенства. Понятно намерение Морелли включить в процесс отправления публич- но-властных функций весь народ, обосновать демократию как «естественную» государственную форму, единственно приемле- мую для общества, где «ничто не будет принадлежать отдельно или в собственность кому бы то ни было, кроме тех вещей, ко- торые каждый употребляет для удовлетворения своих потребно- для удовольствий или для своего повседневного труда». Беспрепятственное и безбоязненное использование каждым то- го, что может удовлетворить его естественные и, следовательно, законные желания, составляет, по Морелли, истинную полити- ческую свободу человека. Но такой свободы просто не может быть, если отсутствуют подобающие публично-властные и юри- дические механизмы ее реализации. Как раз этим плохо везет в «Кодексе природы». «Образцовый порядок, без путаницы, без замешательства» Морелли строит в обход принципа выборности, с признанием |