История политических и правовых учений под ред Нерсесянца В.С Учебник 2004 -944с. История политических и правовых учений под ред Нерсесянца В. В. С. Нерсесянца
 Скачать 5.72 Mb.
|
|
Глава 16 ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ В ГЕРМАНИИ В КОНЦЕ XVIII - НАЧАЛЕ XIX в. 1. Общая характеристика Социально-политический климат Германии в преддверии 1789 г. мало чем отличался внешне от мрачной и застоявшейся атмосферы немецкой общественной жизни первых десятилетий XVIII в. Великая французская революция, точно молния, уда- рила по стране. Все пришло в движение. Вспыхнули крестьян- ские волнения в Бадене, Саксонии, Пфальце. Открыто прояв- лялось недовольство горожан. Весной 1793 г. произошло вос- стание ткачей в горных округах Силезии; в Майнце была провозглашена республика. Народные массы и самые передовые представители герман- ской культуры восторженно приветствовали революционные события во Франции. Среди немецкой интеллигенции выделя- лась группа писателей и публицистов, сумевшая в доходчивой, яркой форме отразить политическое пробуждение народа, вос- славить республиканские идеалы. Однако повторить у себя на родине французский опыт де- мократически настроенные группы в Германии объективно все же не были в состоянии. Три кардинальные ждали решения на немецких землях: достижение национального единства, демократизация государственно-правового строя, отмена крепостничества. Не- мецкую буржуазию — в ту пору лидера оппозиции старому феодальному режиму — по-прежнему страшили радикальные акции: она боялась прочно опереться на широкие слои трудя- щихся. Ее идеологи в основном предпочитали переводить рево- люционные идеи века на малодоступный для простых людей язык университетской философии и сглаживать остроту насущ- ных вопросов времени. Высшей ценностью они объявляли соз- 506 Глава Германия в конце XVIII — начале XIX нание, свободу разума и т. п. Все это было своеобразной духов- ной компенсацией фактической слабости и нерешительности германских буржуа. 2. Кант Профессор философии кого университета Им- мануил Кант (1724—1804) был в Германии первым, кто присту- пил к систематическому обоснованию либерализма — идейной платформы класса буржуа, выделившихся из конгломерата третьего сословия, осознавших свое место в обществе и стре- мившихся утвердить в стране экономическую и политическую свободу. И. Кант задался целью истолковать эту платформу в качестве единственной разумной, попытался подвести под нее специальный философско-этический фундамент и таким обра- зом оправдать ее. Кантовское учение о государстве и праве — итог решения мыслителем указанной задачи. Политико-юриди- ческие взгляды Канта содержатся преимущественно в трудах: «Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане» (1784), «К вечному миру» (1795), «Метафизические начала уче- ния о праве» Навеян духом Просвещения и перекликается с индивидуа- лизмом школы естественного права краеугольный принцип со- циальных воззрений И. Канта: каждое лицо обладает совершен- ным достоинством, абсолютной ценностью; личность не есть ору- дие осуществления каких бы то ни было планов, даже благороднейших планов общего блага. Человек — субъект нрав- ственного сознания, в корне отличный от окружающей приро- ды, — в своем поведении должен руководствоваться велениями нравственного закона. Закон этот априорен, не подвержен влиянию никаких внешних обстоятельств и потому безусловен. Кант называет его «категорическим императивом», стремясь тем самым сильнее подчеркнуть абстрактно-обязательный и форма- листический характер данного предписания. «Категорический императив» лишен у Канта связи с кон- кретными предметами, с реальными эмпирическими события- ми. Он гласит: «Поступай так, чтобы максима твоего поведения могла быть вместе с тем и принципом всеобщего законодатель- ства». Или, иными словами: поступай так, чтобы ты относился к человечеству и в своем лице, и в лице любого другого как к цели и никогда только как к средству. Соблюдение требований 2. Кант 507 «категорического императива» возможно тогда, когда индивиды в состоянии свободно следовать голосу «практического разума». «Практическим разумом» охватывались как область этики, так и сфера права. Кант осознавал, как важна проблема правопонимания и на- сколько необходимо верно ее поставить, должным образом сформулировать. «Вопрос о том, — писал он, — что такое пра- во, представляет для юриста такие же трудности, какие для ло- гики представляет вопрос, что такое истина. Конечно, он мо- жет ответить, что согласуется с правом, т. е. с тем, что предпи- сывают или предписывали законы данного места и в данное время. Но когда ставится вопрос, справедливо ли то, что пред- писывают законы, когда от него требуется общий критерий, по которому можно было бы распознать справедливое и неспра- ведливое, — с этим он никогда не справится, если только он не оставит на время в стороне эти эмпирические начала и не по- ищет источника суждений в одном лишь разуме». Здесь разум, по Канту, есть способность (и воля) создавать принципы и пра- вила морального поведения, содержащая их в себе в качестве внутреннего априорного побуждения. Разум спонтанно творит для себя собственный мыслимый порядок — мир определенных идей; к нему он старается при- близить реальные условия и, сообразуясь с его параметрами, объявляет необходимыми соответствующие действия. Послед- ние суть проявления той. способности (той воли), которая за- кон своего морального бытия заключает в себе самой. В таком автономно, изнутри рождающемся самоограничении полагает она и свою высшую свободу, и свое непререкаемое значение. Вероятно, у концепции свободы воли, у максим нравствен- ности может быть иное обоснование. Такое, например: язык выражает максимы нравственности, но по своему генезису и смыслу они социально-эмпиричны: возникают лишь из обще- ственной практики, отражают объективно складывающиеся стереотипы процесса взаимодействия, общения людей. Однако в плане концепция Канта имела из- вестные преимущества. Например, она могла быть употреблена для отмежевания от крайностей индивидуализма, для осужде- ния . тенденций полного поглощения индивида обществом и т. д. Сам Кант стремился использовать ее именно в подобном духе. По его мнению, автономия воли одинаково ограждает лич- ность как от собственного произвола, так и от тотального гос- 508 Глава 16. Германия в конце XVIII — начале XIX в. подства над нею общественного целого, обеспечивая ей осуще- ствление свободы. Атрибут свободы имманентен человеческой личности: дар определять самим себе цель и варианты сообразного с намечен- ной целью поведения является врожденным. Индивид, по Кан- ту, есть существо, в принципе способное стать «господином са- мому себе» и потому не нуждающееся во внешней опеке при осуществлении того или иного ценностного и нормативного выбора. Суть проблемы однако, в том, что фактически далеко не всякий использует индивидуальную свободу только для реализации «категорического императива», сплошь и ря- дом она перерастает в произвол. Совокупность условий, ограни- чивающих произвол одного по отношению к другим посредством объективного общего закона свободы, Кант называет правом. Из такого понимания права явствует, что оно призвано регулиро- вать внешнюю форму поведения людей, выражаемые вовне человеческие поступки. Субъективные мотивы, строй мыслей и переживания его совсем не интересуют: ими занимается мо- раль. В данной связи Кант подчеркивает, в частности, следую- щее: «Я могу быть принужден другими совершать те или иные поступки, направленные как средства к достижению опреде- ленной цели, но не могу быть принужден другими к тому, чтобы иметь ту или иную цель». Иначе говоря, никто не впра- ве предписывать человеку, ради чего он должен жить, в чем ему надо видеть свое личное благо и счастье. Тем более нельзя до- биваться от него угрозами, силой выполнения этих предписа- ний. Истинное призвание права — надежно гарантировать мора- ли то социальное пространство, в котором она могла бы нор- мально проявлять себя, в котором смогла бы беспрепятственно реализоваться свобода индивида. В этом суть кантовской идеи о моральной подоплеке, моральной обоснованности права. Выводить же юридические нормы из этических у философа намерений не было. Он избегал указанной дедукции. Ему она представлялась своего рода санкционированием превращения дела моральной саморегуляции поведения личности в объект прямого государственного воздействия. Случись такое, пред- принимаемым государством в отношении подданных мерам ни за что уже нельзя будет придать строго правового характера. Его они способны приобрести и удержать, если только издавае- 2. Кант 509 мые органами государства юридические правила останутся ис- ключительно внешними, «легальными» нормативами поведе- ния, не разрушающими моральную автономию личности. Осуществление права требует того, чтобы оно было обще- обязательным. Но каким образом достигается эта всеобщая обязательность права? Через наделение его принудительной си- лой. Иначе нельзя заставить людей соблюдать правовые нормы, нельзя воспрепятствовать их нарушению и восстанавливать на- рушенное. Если право не снабдить принудительной силой, оно окажется не в состоянии выполнить уготованную ему в общест- ве роль. Но это значит также, что и категорический императив в качестве всеобщего закона права лишится своей безусловно- сти. Вот почему всякое право должно выступать как право прину- дительное. Сообщить праву столь нужное ему свойство способ- но лишь государство — исконный и первичный носитель при- нуждения. По Канту, оказывается, что государственность вызывают к жизни и ее бытие оправдывают в конце концов требования категорического императива. Так в кантовском уче- нии перебрасывается один из главных мостов от этики и права к государству. Необходимость государства (объединения «множества лю- дей, подчиненных правовым законам») Кант связывает отнюдь не с практическими, чувственно осязаемыми индивидуальны- ми, групповыми и общими потребностями членов общества, а с категориями, которые всецело принадлежат рассудочному, умо- постигаемому миру. Отсюда ясно, почему на государстве нет бремени забот о материальной обеспеченности граждан, об удов- летворении их социальных и культурных нужд, об их труде, здоровье, просвещении и т. д. Благо государства составляет, по Канту, вовсе не решение названных и других аналогичных им задач. Под этим благом «не следует понимать благо граждан и их счастье, ибо счастье может быть (как это утверждает Руссо) скорее и лучше достинуто в естественном состоянии или при деспотическом правительстве. Под благом государства следует понимать состояние согласованности конституции с принципами права, к чему нас обязывает стремиться разум при помощи категорического императива». Выдвижение и за- щита Кантом тезиса о том, что благо и назначение государст- в а — в совершенном праве, в максимальном соответствии уст- ройства и режима государства принципам права, дали основа- 510 Глава 16. Германия в конце — начале XIX в. ние считать Канта одним из главных создателей концепции «правового государства». Кант многократно подчеркивал насущную необходимость для государства опираться на право, ориентироваться в своей деятельности на него, согласовывать с ним свои акции. Отступ- ление от этого положения может стоить государству чрезвычай- но дорого. Государство, которое уклоняется от соблюдения прав и свобод, не обеспечивает охраны позитивных законов, рискует потерять доверие и уважение своих граждан. Его меро- приятия могут перестать находить в них внутренний отклик и поддержку. Люди будут сознательно занимать позицию отчуж- денности от такого государства. Вопрос о происхождении государства Кант трактует почти по Руссо, замечая при этом, что его изыскания рациональны, априорны и что он имеет в виду не какое-либо определенное государство, а государство идеальное, каким оно должно быть согласно чистым принципам права. Отправной пункт кантов- ского анализа — гипотеза естественного состояния, лишенного всякой гарантии законности. Нравственный долг, чувство ува- жения к естественному праву побуждают людей оставить это первоначальное состояние и перейти к жизни в гражданском обществе. Переход к последнему не носит характера случайно- сти. Акт, посредством которого изолированные индивиды об- разуют народ и государство, есть договор. Кантовское толкование природы этого договора тесно со- пряжено с идеями об автономии воли, об индивидах как мо- ральных субъектах и т. п. Первое же главное условие заключае- мого договора — обязательство любой создаваемой организации внешнего принуждения (монархической ли государственности, политически объединившегося ли народа) признавать в каждом индивиде лицо, которое без всякого принуждения осознает долг «не делать другого средством для достижения своих целей» и способно данный долг исполнить. «Общественный договор», по Канту, заключают между со- бой морально люди. Поэтому государственной вла- сти запрещается обращаться с ними как с существами, кото- рые не ведают морального закона и не могут сами (якобы по причине нравственной неразвитости) выбрать правильную ли- нию поведения. Кант резко возражает против малейшего упо- добления власти государства родительской опеке над детьми. «Правление отеческое, при котором подданные, как несовер- 2. Кант шеннолетние, не в состоянии различить, что для них действи- тельно полезно или вредно... такое правление есть величай- ший деспотизм...» Критика Кантом «отеческого правления» представляла собой одну из форм борьбы, которую в вв. прогрессивные круги европейского общества вели против абсолютистско-мо- нархических режимов и их идеологов. Приверженцы либерализ- ма отвергали удушающую регламентацию общественной жизни, которую осуществляли самодержавные правители под предло- гом «заботы» государства о хозяйственном преуспеянии инди- вида, его карьере, «правильном» образе жизни, личном счастье и т. д. Они вообще считали, что чрезмерное попечение властей о «благе» подданных сковывает инициативу и самостоятель- ность человека, снижает социальную активность людей, приту- пляет чувство гражданской ответственности за все происходя- щее и стимулирует настроения иждивенчества, ведет к нравст- перерождению личности. Вернемся, однако, к прерванному разбору Канта об общественном договоре, его содержании, условиях и задачах. Итак, согласно общественному договору, заключаемому в целях взаимной выгоды и в соответствии с категорическим (моральным) императивом, все отдельные лица, составляющие народ, отказываются от своей внешней свободы, чтобы тотчас же снова обрести ее, однако уже в качестве членов государства. Индивиды не жертвуют частью принадлежащей им свободы во имя более надежного пользования остальной ее частью. Просто люди отказываются от свободы необузданной и беспорядочной, дабы найти подлинную свободу во всем ее объеме в правовом Свобода в рамках правового состояния предусматривает в первую очередь свободу критики. «Гражданин государства, — пишет Кант, — и притом с позволения самого государя, должен иметь право открыто высказывать свое мнение о том, какие из распоряжений государя кажутся ему несправедливыми по отно- шению к обществу». Что касается права, то Кант различает в нем три категории: естественное право, которое имеет своим источником самооче- видные априорные принципы; положительное право, источни- ком которого является воля законодателя; справедливость — притязание, не предусмотренное законом и потому не обеспе- ченное принуждением. Естественное право, в свою очередь, 512 Глава 16. Германия в конце — начале XIX в. распадается на две ветви: частное право и право публичное. Первое регулирует отношения индивидов как собственников. Второе определяет взаимоотношения между людьми, объеди- ненными в союз граждан (государство), как членами политиче- ского целого. Феодальному бесправию и произволу Кант противопостав- ляет твердый правопорядок, опирающийся на общеобязатель- ные законы. Он порицает юридические привилегии, происте- из обладания собственностью, и настаивает на равен- стве сторон в частноправовых отношениях. Однако Кант делает серьезную уступку феодальной идеологии, когда признает объ- ектом частного права не только вещи и поведение людей, но и самого человека. Подобный шаг приводит Канта к оправданию закрепленной в законодательстве власти мужа над женой, гос- подина над слугой. Центральным институтом публичного права является преро- гатива народа требовать своего участия в установлении право- порядка путем принятия конституции, выражающей его волю. По существу, это прогрессивная демократическая идея народ- ного суверенитета. Одна из ее составляющих — мысль о том, что каждый индивид (даже если он непосредственно не являет- ся «человеком власти») сам знает, какими должны были бы быть акции власти по его делу, и способен самостоятельно оп- ределить их требуемое содержание, не дожидаясь подсказок со стороны. Верховенство народа, провозглашаемое Кантом вслед за Ж. Ж. Руссо, обусловливает свободу, равенство и независи- мость всех граждан в государстве — организации совокупного множества лиц, связанных правовыми законами. Выдвинув принцип суверенитета народа, Кант тут же спешит заверить, что он вовсе не помышляет о действительно широкой, неуре- занной демократии. В подтверждение этого предлагается разде- лить всех граждан на активных и пассивных (лишенных изби- рательного права). К последним философ относит тех, кто вы- нужден добывать себе средства существования, лишь выполняя распоряжения других, т. е. низы общества. Почерпнутую у Ш. идею разделения властей в го- сударстве Кант не стал толковать как идею равновесия властей. По его мнению, всякое государство имеет три власти: законода- тельную (принадлежащую только суверенной «коллективной воле народа»), исполнительную (сосредоточенную у законного 2. Кант 513 правителя и подчиненную законодательной, верховной власти), судебную (назначаемую властью исполнительной). Субордина- ция и согласие этих трех властей способны предотвратить дес- потизм и гарантировать благоденствие государства. Общепринятой классификации государственных форм (форм правления, властвования) с точки зрения их Кант не придавал особого значения, различая (по числу зако- нодательствующих лиц) три их вида: автократию (или абсолю- тизм), аристократию и демократию. Он полагал, что центр тя- жести проблемы устройства государства лежит непосредственно в способах, методах управления народом. С этой позиции он разграничивает республиканскую и деспотическую формы управления. Первая основана на отделении исполнительной власти от законодательной, вторая — на их слиянии. Для Канта республика не есть синоним демократии, и абсолютизм сам по себе как форма вовсе не есть синоним деспотии. Он возражает тем, кто отождествляет эти понятия. Более того, Кант верит, что самодержавная форма власти вполне может быть республи- кой (коль скоро в ней произведено обособление исполнитель- ной власти от законодательной), а демократия (ввиду участия в ней всех в осуществлении власти и крайней трудности при этом отделить законодательствование от исполнительной дея- тельности) чрезвычайно подвержена трансформации в деспо- тизм и совместима с ним. По-видимому, Кант считал наиболее приемлемым, реально достижимым строем государства консти- туционную монархию. Хотя Кант и выдвинул положение о суверенитете народа, он очень опасался того, как бы из этого положения не были сдела- ны крайние, радикальные практические выводы. Посему накла- дывается вето на право народа обсуждать вопрос о происхож- дении власти. «Каково бы ни было происхождение верховной власти, предшествовал ли ей договор о подчинении или же власть яви- лась сначала, а затем уже установился закон, — для народа, ко- торый находится под владычеством гражданского закона, все это бесцельные и угрожающие опасностью государству рассуж- дения. Закон, который столь священен, что было бы преступле- нием хотя бы на мгновение подвергать его сомнению, пред- ставляется как бы исходящим не от людей, а от высшего зако- нодателя. Таково именно значение положения: «Всякая власть происходит от Бога». Оно выражает не историческую основу 514 Глава 16. Германия в конце XVIII — начале XIX в. государственного устройства, а идею или практический прин- цип разума, который гласит: «Существующей законодательной власти следует повиноваться, каково бы ни было ее происхож- дение». У Канта имелись свои основания поддерживать веру в не- зыблемость авторитета верховной власти и закона. Скорее всего он помышлял о необходимости обеспечить максимальную ус- тойчивость главных опор гражданского состояния, покончив- шего со стихией дикости и произвола в жизни людей. Можно думать, что Кант специально не преследовал цели оправдать ущемление свободы граждан, поколебать идею автономии воли и т. д. В кантовском понимании государь, правитель, «регент» по отношению к подданным получает только права, но отнюдь не обязанности. Кант оспаривает право народа наказывать главу государства, если даже тот нарушает свой долг перед страной. Мыслителем категорически осуждается право восстания и до- пускается только легальное и в некотором роде пассивное со- противление существующей власти. Кант считал, что индивид может не чувствовать себя внут- ренне связанным с государственной властью, не ощущать сво- его долга перед нею, но внешним образом, формально он все- гда обязан выполнять ее законы и предписания. Таким обра- зом, Кант оправдывает политическое неповиновение особого рода. Явно и публично оно не дискредитирует государство, ни в коей мере не ориентировано на ниспровержение существую- щего государственного строя. Подобного рода неповиновение выступает, если следовать ходу мыслей Канта, формой борьбы за право — в отличие от прямых революционных действий, ко- торые по сути своей являются открытой борьбой за власть. Кант, разумеется, понимал, что по мере исторического раз- вития наступает необходимость изменять политико-юридиче- ские учреждения. Но производить такие изменения надо ис- ключительно путем неторопливых, плавных реформ сверху и ни в коем случае не методами открытой вооруженной борьбы, ввергающей страну, народ в хаос анархии и преступлений. |