|
Иноземцев В. За пределами экономического общества, учебное пособие. Иноземцев В. За пределами экономического общества, учебное пособ. За пределами экономического общества. Постиндустриальные теории и постэкономические тенденции в современном мире
и тенденция эта сохранится (курсив мой. — В.И.)»376; в 80-е годы тенденция стала еще более явной: с 1984 года только
одна категория работников — выпускники колледжей — была отмечена ростом реальных доходов377. М.Мэндел констатирует, что «наметилось ужасающее расширение пропасти между заработками лиц с высшим образованием и людей, имеющих лишь среднее образование или не закончивших школу; первые в 1993 году получали в среднем на 89% больше, чем вторые, хотя еще в 1979 году подобный разрыв не превышал 49%»378.
Естественным следствием становится повышение популярнос ти высшего образования и постоянный рост стремления к саморазвитию и самосовершенствованию. Подталкиваемый отчасти материальными соображениями, этот процесс быстро формирует основу для распространения постматериалистической системы ценностей среди все расширяющегося круга людей. В 1940 году в США менее 15% выпускников школ в возрасте от 18 до 21 года поступали в колледжи и другие высшие учебные заведения; этот показатель вырос почти до 50% к середине 70-х годов379 и достиг 62% в 1993-м380.
На наш взгляд, нарастающее неравенство в распределении общественного богатства представляет собой одну из самых ха рактерных тенденций конца ХХ века. Ее развертывание обусловле но не только политическими факторами, уменьшением государственного регулирования экономики и повышением различий в образовательном уровне граждан; ее фундаментальной причиной выступает изменение роли и значения отдельных факторов в рамках производственного процесса. Все отмеченные нами выше направления подрыва отношений экономического общества также имеют к данному явлению самое непосредственное отно шение.
Во-первых, с развитием производства, которое во все большей мере основывается на применении информации и зависит от способностей работников принимать неординарные решения, использовать полученные знания для создания новых процессов или технологических нововведений, оказывается, что объективная оценка их деятельности фактически невозможна. В условиях, когда такими работниками можно управлять лишь как доброволь цами, поскольку они не только не признают над собой контроля и давления, но и чрезвычайно мобильны, а корпорации в них крайне заинтересованы, к ним необходимо относиться как к партнерам. Соответственно растет их вознаграждение, причем
каждый новый год подобного рода деятельности не только не снижает их способностей, как это происходит, например, за десять лет, проведенных на металлургическом комбинате или за стойкой «Макдональдса», а, напротив, делает человека еще более ценным, способности его — еще более совершенными, а доходы — еще более высокими. Появление такой категории работников относится к периоду, последовавшему за формированием базовых черт постиндустриального общества, когда основой конкуренции стали не ценовые параметры, а качество продукта, его новые свойства и открытость производства в будущее.
Во-вторых, становление производства, ориентированного на создание невоспроизводимых благ, информации и знаний, обеспечило бум в наиболее высокотехнологичных отраслях. В данном секторе не только работники обладают уникальной информацией, но и результаты их деятельности также в значительной мере уникальны и невоспроизводимы. Оказываясь важнейшим условием дальнейшего хозяйственного прогресса, продукция высокотехно логичных производств обладает высокой ценностью и, несмотря на относительно низкую цену тиражируемых на ее основе благ, приносит своим создателям огромные доходы. Многократно отмечалось, что 80-е и особенно 90-е годы стали периодом, когда в новых отраслях был зафиксирован не только рекордный рост производства, но и огромные прибыли и резкое улучшение финансовых показателей. Вследствие этого не фабричные рабочие, производящие на полуавтоматических линиях электронное оборудова ние или тиражирующие информационный продукт, а именно его создатели и владельцы соответствующих технологий получают основные доходы. Э. фон Вайцзеккер приводит в этой связи пример Германии, где с 1980 по 1990 год валовый национальный продукт вырос несколько более чем на 20%, реальная заработная плата оставалась на прежнем уровне, а прибыль капитала за этот же период подскочила более чем вдвое381. При этом, как правило, действующие в высокотехнологичных отраслях корпорации имеют самую высокую рыночную оценку по отношению к реальным активам, что дает в руки их владельцев (в большинстве случаев одновременно и основателей) дополнительный, причем исключительно мощный инструмент повышения своего благосостояния; так, состояние Б.Гейтса увеличилось за прошлый год на 14 млрд. долл. только в результате роста рыночной цены принадлежа щих ему акций созданной и возглавляемой им компании «Майкрософт».
В-третьих, серьезным фактором, воздействующим на повышение доходов высокообразованной части населения, стала возможность выхода за пределы традиционной организации производства. Теперь уже не редкость, когда специалисты в области программи рования и создания новых информационных продуктов, дизайнеры и архитекторы, художники и модельеры, а также представители многих других профессий, способные создавать уникальные и невоспроизводимые блага и имеющие возможность приобрести в личную собственность все необходимые для этого средства производства, выступают в качестве самостоятельных производителей подобных благ, имеющих высокую рыночную ценность и приносящих значительный доход. Характерно при этом, что, с одной стороны, творческие работники действительно способны получать большие доходы от реализации своих идей, воплощенных ими вполне автономно; с другой же — их потенциальная способность к автономной деятельности повышает их ценность в глазах руководителей фирм и компаний, в которых они могут работать, а возможность покинуть компанию делает уже не работника зависимым от руководства, а руководство от работника и, соответственно, обусловливает высокие уровни заработной платы.
Все это самым радикальным образом отличается от положения низкоквалифицированного персонала. В современных условиях, когда значительна миграция рабочей силы, а уровень доходов, считающийся нормальным, скажем, у выходцев из Юго-Восточной Азии, гораздо ниже, чем у европейцев или американцев, рынок неквалифицированной рабочей силы очень конкурентен. Большинство его участников не обладает никакими способностями, выделяющими их среди других соискателей; фактор исключительности и невос-производимости самого человека, приводящий к росту доходов ин теллектуальных работников, в данном случае полностью отсутствует. Промышленные предприятия и сервисные компании, привлекающие низкоквалифицированную рабочую силу, как правило, производят массовые и достаточно примитивные услуги; следовательно, доходы их весьма умеренны, а выживание зависит от ценовой конкуренции и количественных показателей деятельно сти; таким образом, повышение заработной платы совершенно не входит в число мер, обеспечивающих конкурентоспособность предприятия. И, что наиболее существенно в данном случае, работники оказываются в ситуации, когда они полностью зависимы от политики руководства компании, так как не имеют никаких оснований добиваться улучшений своего положения, поскольку легко могут быть замещены другими претендентами, а самостоятельную деятельность как производители готового продукта, а не продавцы рабочей силы вести не могут.
Итак, резкий прорыв на пути формирования основ нового, постэкономического общества сопровождается его поляризацией — как в аспекте нового классового противостояния, возникающего между людьми различных ценностных ориентаций и разного интеллектуального уровня, так и в аспекте имущественного расслоения, приближающегося к опасной для социальной стабильности черте. Оказывается, что попытки сгладить эти противоречия или исправить ситуацию в области распределения доходов неизбежно приводят к снижению темпов хозяйственного развития, что ухудшает положение нации на международной арене, где развертыва ется активное соперничество даже между различными регионами постэкономического мира, не говоря уже о вызове со стороны новых индустриальных стран. В результате через некоторое время западные державы неизбежно вновь встанут перед выбором между технологическим и хозяйственным ростом и социальной стабильностью; особый же характер данной проблемы будет связан с тем, что для ее решения уже вряд ли возможно использовать только традиционно экономические методы, которыми привыкло оперировать современное государство.
* * * * *
Развертывающаяся постэкономическая революция имеет сегодня не только безусловно прогрессивные последствия, но также вызывает к жизни процессы, способные серьезно дестабили зировать функционирующие общественные институты. Один из них связан с новым классовым делением, вызывающим возрастающее социальное неравенство. Такое деление не было бы более опасным, чем разделенность капиталистического общества на буржуа и пролетариев, если бы не ряд обстоятельств.
Во-первых, центральный конфликт индустриального общества возникал вокруг распределения материального богатства, и позиции сторон были более понятны, чем сегодняшние коллизии. Противостояние, основанное на владении собственностью и отстраненности от нее, имело как потенциальные возможности разрешения через ее перераспределение, так и механизм смягчения, основанный на повышении благосостояния наиболее обездоленных групп населения. Сегодня же основной ресурс, обеспечивающий рост благосостояния неэкономически мотивированной части общества, составляют знания и способности, которые не могут быть ни отчуждены, ни перераспределены. При этом совершенно очевидно, что экономическая поддержка незащищен ных слоев населения также перестает быть эффективной; если
прежде она давала человеку возможность добиться определенных жизненных успехов, то сегодня это мало вероятно; поддержка же в образовательном аспекте чрезвычайно затруднена и может сказаться в лучшем случае через десятилетия, а скорее всего — даже через несколько поколений. Поэтому возникающее социальное деление и сопровождающий его конфликт могут оказаться более опасными и по крайне мере более сложно изживаемыми, чем социальные проблемы буржуазного общества.
Последнее обстоятельство представляется совершенно неизученным. Очевидно, что в настоящее время все большая часть общественного достояния перераспределяется в пользу лиц с высоким уровнем образования, которые или задействованы в высокотехнологичных компаниях, или ведут самостоятельную деятельность, оперируя информацией и знаниями. Характерно, что они либо начинали свою жизнь, будучи достаточно обеспеченными, либо достигли достойного уровня материального благосостояния в результате собственных усилий, но, так или иначе, в их сегодняшней деятельности материальные факторы играют второстепенную роль. Мы обсуждали этот феномен как предпосылку преодоления эксплуатации, и такая смена ценностных ориентиров действительно представляет собой одно из величайших достижений постэкономической трансформации. В то же время подавленный класс общества не усвоил и не имел возможности усвоить постматериалистические ценности; его представители стремятся достичь вполне экономических результатов и при этом (а отчасти и в силу этого) подвергаются эксплуатации в «лучших традициях» индустриальной эпохи. Таким образом, на чисто психоло гическом уровне возникает явление, серьезно отличающее нынешнее классовое расслоение от социального конфликта капиталис тического общества: если тогда большая часть общественного богатства распределялась в пользу представителей класса буржуа, экономический характер интересов которых не мог быть подвергнут сомнению, то сегодня она присваивается технократическим классом, не признающим в столь высокой степени материалисти ческих ориентиров. Стремление к обретению материального богатства становится уделом тех, кто не может его достичь, и наоборот, его реальные владельцы не рассматривают его увеличение в качестве своей цели. Спираль, развертывающаяся в этом направлении, способна инициировать необычайно резкое ответное действие со стороны экономически ориентированной части социума.
В-третьих, в условиях буржуазного строя острота классового противостояния, как показывает история, оказывалась максимальной на том этапе, когда он находился в стадии становления. Именно накопление капиталов и формирование технической
базы вызывали особо безжалостную эксплуатацию пролетариата, провоцируя наиболее радикальные выступления угнетенного класса. В дальнейшем, с середины прошлого века и фактически до последних десятилетий нынешнего, за исключением отдельных периодов, таких, как Великая депрессия 1929—1932 годов, благососто яние рабочего класса постоянно росло и имущественный разрыв между наиболее богатыми и наиболее бедными группами граждан сокращался. Поэтому можно было вполне обоснованно утверждать, что по крайней мере с начала 30-х годов классовый фактор не угрожал индустриальному порядку в большинстве западных держав. В настоящее время определилась иная тенденция. Формирующееся постэкономическое общество движимо в первую очередь новыми, нематериальными стремлениями тех, кто вышел за рамки экономической мотивации, и его развитие становится все более динамичным по мере роста доли таких людей в обществе. С этой точки зрения условием успеха нового строя является возможно более быстрое становление класса, имеющего своим ориентиром постэкономические ценности. Однако одновременно это приводит как к ухудшению материального положения, так и к росту болезненного самосознания особо отчужденного класса; сегодня мы не видим в механизме развития постэкономического общества реальных средств преодоления возникающего классового конфликта.
Более того, и это можно рассмотреть в качестве четвертого важного обстоятельства, формирующийся высший класс пост экономического общества, пока еще сохраняющий определенную лояльность традиционной власти, по самой своей природе враждебен институтам современного государства, воплощающим методы социального управления и хозяйственного регулирования, присущие экономическому типу общества. Это обстоятельство также способно осложнить становление основ нового типа социума, так как, с одной стороны, совершенно очевидно, что в современных условиях роль государства не может быть существенным образом уменьшена, а с другой — остаются неясными как принципы организации новой системы управления, так и методы воздействия на социальные классы и группы, движимые новыми мотивами.
Таким образом, социальные проблемы обществ, находящихся на пороге постэкономической цивилизации, представляются гораздо более серьезными, чем это может показаться на первый взгляд. Пережив несколько десятилетий относительной социальной гармонии, одержав убедительную победу над коммунисти ческой системой и пользуясь благами уверенного хозяйственного роста, современный западный мир во многих отношениях не готов столкнуться с резким нарастанием социальных противоречий.
При этом разделение людей на «материалистов» и «постматериа листов» перестает сегодня быть характерной чертой одних лишь развитых демократий; весь мир оказывается разделенным в первую очередь именно по этому признаку. Основная борьба — хозяйственная и политическая, — которая развернется на мировой арене в первой половине следующего столетия, будет, на наш взгляд, направлена на завоевание той или иной страной возможности присоединиться к постэкономическому миру. Все это свидетельствует о том, что ростки возникающего нового общества находятся ныне во враждебной среде — как в развитых странах, так, в еще большей степени, в рамках цивилизации в целом. Характер их дальнейшего развития и станет фактором, определяю щим социальный прогресс в последующие десятилетия.
* * * * *
Завершая центральную часть книги, не претендующую на ис- следование всех основных аспектов постэкономической революции, заметим, что даже этот ограниченный анализ свидетель ствует о комплексном характере данного социального изменения, определяющего предел гигантской эпохи и открывающего горизонты нового общественного устройства. Мы пытались показать, что начавшаяся несколько десятилетий назад социальная трансформация имеет внутренние источники развития и в полной мере самодостаточна, что разворачивающиеся сегодня процессы имеют долгосрочный и необратимый характер.
Рассматривая современные тенденции, мы считаем возможным выделить пять фундаментальных изменений, располагая их не по степени значимости, а следуя логике постижения природы и сущности происходящих перемен.
Первое из них — это, несомненно, технологическая революция 60-х — 90-х годов, с которой начинают свой анализ все исследова тели современного постиндустриального общества. Технологичес кий прогресс последних десятилетий обеспечил невиданное ранее развитие социума, выражающееся прежде всего не в традиционных показателях производительности, а в резко возросшей реальной власти человека над природой. С начала 80-х годов во всех развитых странах набрали силу тенденции, демонстрирую щие, что для устойчивого развития человечества сегодня есть все предпосылки — хозяйственные, экологические и ресурсные, не говоря уже о возможностях беспрепятственного самосовершен ствования человеческих личностей. Таким образом, технологичес кий сдвиг, начавшийся около тридцати лет назад и приобретаю щий все больший динамизм, представляется основной материаль ной составляющей постэкономической революции.
Вторым изменением, также отмеченным в большинстве исследований, являются активная деструкция стоимостных отношений и подрыв роли рыночных закономерностей. Радикальное преобразование характера и форм организации производитель ных сил привело к тому, что традиционные воспроизводимые и исчислимые факторы производства начали терять свою ведущую роль, а хозяйственный успех стал определяться информацион ными ресурсами, которые не могут быть оценены в стоимостных категориях и применение которых зависит не столько от характеристик самих информационных благ, сколько от способности ра
ботающих с ними людей извлечь из них новое знание, которое может двинуть вперед ту или иную отрасль производства. Погоня за новыми знаниями оказалась неотъемлемой чертой современного хозяйства, и поскольку данные ресурсы обладают весьма специфическим характером воспроизводимости и могут эффективно использоваться далеко не всеми субъектами производства, пропорции обмена благ в постэкономическом обществе в большой мере определяются таким параметром, как редкость — редкость продукта, редкость способностей к обработке информации, редкость знаний, редкость оптимального сочетания традиционных и новых факторов производства. В этой связи денежные оценки не могут основываться на затратах труда, земли и капитала и все более определяются индивидуальными предпочтениями потребите лей; цена же компаний и корпораций определяется зачастую лишь ожидаемыми предпочтениями и ожидаемым характером развития. В результате рыночпые формы скрывают под собой совершенно иное, нежели прежде, основание, и с течением времени соответствие между внешней и внутренней сторонами этих отношений, безусловно, будет восстановлено, хотя пока неизвестно, какие социальные последствия способен вызвать подобный процесс. Разрушение прежней основы стоимостных отношений может быть отмечено в качестве первого основного направления пост-экономической трансформации.
Третья составляющая интересующей нас транформации — это диссимиляция собственности, приводящая в том числе и к фактическому устранению с арены социального противостояния традиционного класса капиталистов, а также возникновению новой силы — менеджеров, контролирующих не столько собственность на крупнейшие корпорации, сколько все стороны их производственной деятельности. Возникает новая форма собственности — личная собственность на средства производства; в результате потенциальные представители класса наемных работников, способные продуцировать информацию и знания и адекватно действовать в новой хозяйственной ситуации, оказываются субъектами самостоятельной деятельности, что серьезно снижает зависимость, в которой они находились ранее по отношению к традиционным институтам индустриального общества. Наибольшие успехи демонстрируют информационные консорциумы и корпорации, сумевшие соединить не столько собственность и управление, сколько собственность и творчество, и воплотившие в своих достижениях талант и энергию их создателей и владельцев. В результате конфликт между «трудом» и «капиталом», свойственный индустриальному обществу, преодолевается как за счет деперсонифика ции капитала, так и за счет обретения работником гораздо больших возможностей маневра, чем прежде, когда вся его свобода
сводилась к оптимизации продажи своей рабочей силы. Таким образом, изменение форм и отношений собственности приводит к преодолению традиционного классового конфликта экономического общества. Его мы называем вторым основным направлени ем постэкономической трансформации.
Четвертая составляющая — это изменение принципов социальной стратификации. Общество начинает подразделяться на группы, которые могут быть названы господствующим и отчужденным классом, причем все современные тенденции свидетель ствуют о том, что средние слои, служившие на протяжении всего последнего столетия залогом стабильности общества, могут в ближайшие десятилетия «расколоться» под воздействием происходя щих процессов, а их представители пополнят высшие и низшие страты общества, обособленность и отчужденность которых друг от друга будет лишь возрастать. Опасность этого нового противостояния заключается не только в том, что главным критерием отнесения человека к тому или иному социальному слою окажется его способность усваивать и обрабатывать информацию, создавать новое знание, что фактически означает предопределенность занятия человеком заданной социальной ниши, которая вряд ли может быть изменена в течение его жизни, но и в том, что в новых условиях образуется невиданная ранее диспропорция между целями людей и их реальными возможностями. Верхушка общества, ориентированная не на обретение несметных материальных благ, а на получение нового знания, стремящаяся к достижению внутренней удовлетворенности своей деятельностью, будет тем не менее распоряжаться основной частью общественного богатства; в то же время представители низших классов, стремящиеся к обеспечению достойного качества жизни через присвоение материальных благ, будут лишены возможности достижения уровня благосостояния, к которому они стремятся. Характер такого противостояния сопряжен с опасностью серьезных социальных катаклизмов. К сожалению, сегодня не просматриваются какие-либо тенденции, обещающие возможность естественного преодоления данного противоречия, которое характеризует третье основное направление постэкономической трансформации.
Наконец, пятой составляющей является глобальное социо психологическое изменение, с каким никогда ранее не сталкивалось человечество. Когда удовлетворены материальные потребнос ти, когда понятна действительная роль знаний, внутренним побудительным мотивом человека становится его стремление стать значимее, чем он является, — расширить свой кругозор и возмож ности, больше знать и уметь, открыть то, что ранее не было известно, и т.д. Подобные цели в течение последних десятилетий стали доминирующими для значительной части человечества, и послед
ствия этого трудно переоценить. Этот переход, который мы называем переходом от труда как экономически мотивированной деятельности к творчеству, целью которого выступает самореализа ция личности, обеспечил невиданную ранее степень субъектив ной свободы для тех, кто занят творческой деятельностью. Не предполагая материальных целей, они не подвержены эксплуата ции, а зависимость общества от этих людей и результатов их деятельности становится такой, что именно им достаются все материальные преимущества современной цивилизации. Безудержная экспансия творчества лежит в основе того технологического прогресса, который мы наблюдаем в последние десятилетия; эти два процесса развертываются параллельно и оптимальным образом дополняют друг друга, на чем мы остановимся ниже. Таким образом, переход от труда к творческой деятельности, совершающийся на психологическом уровне, обеспечивает ныне более значимое воздействие на все стороны жизни социального целого, нежели те изменения, которые находятся обычно в поле зрения экономистов и социологов. Становление творчества в качестве наиболее распространенной формы человеческой деятельности представляется основной нематериальной составляющей постэкономической революции.
Таковы пять основных составляющих постэкономической трансформации. Вполне понятно, что роль движителя этого социального изменения выполняет несколько противоречивое единство первого и пятого факторов. Развитие форм человечес кой деятельности и прогресс материального производства предполагают и взаимодополняют друг друга. В условиях господства чисто экономических закономерностей, при абсолютном доминировании материальных интересов и целей технологический прогресс, подобный наблюдаемому сегодня, был невозможен; однако совершенно справедливо и обратное: становлению творчества в масштабах и формах, определяющих его как общесоциальное явление, также не суждено было реализоваться, пока большая часть общества не достигла относительно высокого материального благосостояния и не появилась реальная возможность обретения и использования тех информации и знаний, которые предоставляются технологической революцией. Таким образом, можно однозначно утверждать, что технологический прогресс и прогресс социопсихологический, изменения в материаль ной составляющей современного общества и трансформации в сознании тех, кто в наибольшей мере ответственен за соответствующие перемены, идут сегодня параллельно, вполне допол няют друг друга, служат друг для друга источником дальнейшего развития. Именно их сочетание и обусловливает непрерывность и динамизм постэкономической трансформации.
В свою очередь, вторая, третья и четвертая составляющие представляются скорее фоном, на котором разворачиваются основные изменения, скорее совокупностью их следствий, нежели относительно самостоятельными явлениями общественной жизни. При этом именно в них сосредоточены и отражаются те внутренние противоречия, без которых немыслимо столь масштабное историческое изменение. Вот почему наиболее важные проблемы, с которыми неизбежно придется столкнуться новому обществу, будут, на наш взгляд, связаны: с приведением в соответствие современных нестоимостных оценок создаваемых благ и по-прежнему распространенных рыночных методов регулирования общественного производства; с неизбежной унификацией форм и отношений собственности и с устранением потенциальной угрозы социальной стабильности, исходящей от поляризации двух основных общественных групп, составляющих постэкономическое сообщество. При этом отдельные, частные меры, направленные на смягчение остроты возникающих противоречий, не приведут к должным результатам; они способны, напротив, лишь замедлить становление постэкономической системы и затянуть период, в течение которого общество будет находиться в состоянии социальной неопределенности, что, на наш взгляд, было бы безусловно негативным последствием подобных мер. Между тем нельзя и продолжать движение вперед прежними темпами, не оглядываясь на возникающие противоречия.
Исследуя становление постэкономического общества, мы не пытались искать пути выхода из тех противоречий, с которыми сопряжен этот процесс. Тем не менее следует отметить, что три проблемы, перечисленные выше, при всей их однопорядковости имеют целый ряд особенностей, обусловливающих отличие подходов к их разрешению. Первая и вторая из них, связанные с модификацией рыночных отношений и изменениями традицион ных форм собственности, нуждаются в постепенном и контролируемом смягчении, предполагающем в первую очередь недопущение ситуаций, в которых их резкое и неуправляемое разрешение окажется способным парализовать хозяйственный механизм современного общества. Гораздо сложнее третья проблема, так как она принципиально не может получить в ближайшие десятилетия своего естественного разрешения. Повышение жизненного уровня отчужденного класса, вовлечение его в постэкономическое хозяйство и устранение остроты социальных противоречий возможно только после того, как новое общество станет в полной мере развиваться на собственной основе; не желая проводить со мнительных аналогий, поясним все же эту мысль примером становления индустриального хозяйства, когда первые столетия развития по капиталистическому пути приводили к бурным и крова
вым столкновениям представителей нового господствующего класса с угнетенным большинством, и лишь впоследствии, с конца прошлого века, стала проявляться тенденция к повышению благосостояния практически всех членов общества и смягчению классового конфликта. Сегодня мы вновь стоим на пороге глобального социального изменения; вновь, как и раньше, формируется новый класс, который, правда, чужд стремления эксплуатиро вать представителей низших слоев населения. Между тем общество, складывавшееся столетиями, обладает огромной инерцией, и фактор существования в нем массы людей, не готовых к происходящим в наше время изменениям, нельзя вычеркнуть из числа обстоятельств, определяющих характер постэкономической революции. Поэтому единственный вариант, представляющийся ныне осуществимым и приемлемым, связан с мерами, направленными не столько на включение представителей данного класса в пост-экономические формы хозяйствования, сколько на поддержание приемлемого уровня их жизни, что должно иметь своей целью предотвращение в наиболее богатых странах открытого социального конфликта до тех пор, пока их развитие не станет целиком и полностью базироваться на постэкономической основе. Лишь после завершения такой трансформации предстоит вновь вернуться к проблеме формирования гомогенного социального организма, и в этих новых условиях она будет эффективно разрешена.
Таким образом, в развитых странах постэкономическая трансформация ограничена определенными сферами хозяйства и социальными слоями. В то же время эта трансформация протекает в весьма специфической внешней среде, воздействие которой на ее ход также не следует недооценивать. Сегодня для абсолютного большинства человечества постиндустриальные страны со всеми их внутренними конфликтами и противоречиями остаются единым, но чуждым явлением, провозвестниками малознакомых ценностей и ориентиров. Поэтому предпринимаемый нами анализ остался бы слишком односторонним, если бы мы не коснулись, пусть даже бегло, отношений между формирующимся постэконо мическим миром и его внешней средой.
270 - См.: Gore A. Earth in the Balance. P. 304.
271 - Ibid. P. 307.
272 - См.: Heilbroner R. 21>st 273 - См.: Martin W.J. The Global Information Society. N.Y., 1995. P. 200.
274 - Cox R.W., Sinclair T.I. Approaches to World Order. Cambridge, 1996. P. 193.
275 - Frankel B. The Post-Industrial Utopians. Madison (Wi.), 1987. P. 144.
276 - См.: North D.C. Structure and Change in Economic History. N.Y.-L., 1981. P. 15.
277 - См.: Meadows D.H., Meadows D.L., Randers J. Beyond the Limits. P. 25. ><278> См.: Eberstadt N. Population Change and National Seciruty // Foreign Affairs. 1991. No 3. P. 128. <
279> Cм.: Сannon T. 278 - МарксК., ЭнгельсФ. Сочинения. 2-е изд. Т. 13. С. 7.
279 - Smith Ad. An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations. Chicago, 1952. P. 28.
280 - См.: McRae H. The World in 2020. P. 99.
281 - См.: Kennedy P. Preparing for the Twenty-First Century. P. 25.
282 - См.: Castells M. The Rise of the Network Society. P. 404.
283 - См.: Brzezinsky Zb. Out of Control. P. 51.
284 - Cм.: Сannon T. Сorporate Responsibility. P. 216.
285 - См.: McRae H. The World in 2020. P. 99.
286 - См.: Dicken P. Global Shift. P. 56.
287 - См.: Castells M. The Rise of the Network Society. P. 134.
288 - См.: Meadows D.H., Meadows D.L., Randers J. Beyond the Limits. P. 5.
289 - См.: Brown L.R., Flavin Ch., French H., et al. State of the World 1997. P. 34.
290 - См.: Kennedy P. Preparing for the Twenty-First Century. P. 69.
291 - Castells M. The Rise of the Network Society. P. 134. ><
292> См.: Brown L.R., Flavin Ch., French H., et al. 292 - Обзор таковых см.: Sayer A., Walker R. The New Social Economy: Reworking the Division of Labor. Cambridge (Ma.)-Oxford (UK), 1994. P. 25-26.
293 - См.: Brown L.R., Flavin Ch., French H., et al. State of the World 1997. P. 24-25.
294 - См.: Meadows D.H., Meadows D.L., Randers J. Beyond the Limits. P. 5.
295 - См.: Caufield C. Masters of Illusion. The World Bank and the Poverty of Nations. N.Y., 1997. P. 332.
296 - Ibid. P. 331.
297 - Подробнее см.: Dicken P. Global Shift. P. 179.
298 - См.: Weizsдcker E.U., von. Earth Politics. P. 97.
299 - См.: Greider W. One World, Ready or Not. P. 282.
300 - См.: Вrockway G.P. The End of Economic Man. P. 202-203. ><
301> См.: Caufield C. 301 - См.: Baudrillard J. The Transparency of Evil. P. 10.
302 - Baud M.-F. Market Globalization // UNESCO Courier. 1996. No 11. P. 34.
303 - См.: Caufield C. Masters of Illusion. P. 335. ><
304> Cм.: Duchin F., Lange G.-M., et al. 304 - См.: Harvey D. The Condition of Postmodernity. P. 347.
305 - Bartley R.L. The Case for Optimism // Foreign Affairs. 1993. No 4. P. 17.
306 - Brown L.R., Flavin Ch., French H., et al. State of the World 1997. P. 131.
307 - Cм.: Lipietz A. Towards a New Economic Order. Postfordism, Ecology and Democracy. Cambridge, 1992. P. 35.
308 - См.: Lash S., Urry J. Economies of Signs and Space. P. 160-161.
309 - Dahrendorf R. Class and Class Conflict in Industrial Society. Stanford, 1959. P. 301.
310 - Brzezinski Zb. Between Two Ages. N.Y., 1970. P. 9.
311 - Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. P. 344.
312 - См.: Kleinberg B.S. American Society in the Postindustrial Age: Technocraсy, Power and the End of Ideology. Columbus (Oh.), 1973. P. 51-52.
313 - См.: Touraine A. The Post-Industrial Society. Р. 70.
314 - См.: Young M. The Rise of Meritocracy. L., 1958.
315 - См.: Touraine A. The Post-Industrial Society. Р. 52.
316 - Подробнее см.: Giddens A. Social Theory and Modern Sociology. P. 263-264; Pakulski J., Waters M. The Death of Class. P. 55, и др.
317 - Toffler A. The Adaptive Corporation. P. 87.
318 - Dahrendorf R. Class and Class Conflict in Industrial Society. P. 201, 268.
319 - См.: Ellul J. The Technological Society. N.Y., 1964. P. 400.
320 - Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. P. 285, 286-288.
321 - См.: Touraine A. Critique de la modernitй. P., 1992. P. 308-309.
322 - Цит. по: Pakulski J., Waters M. The Death of Class. P. 65.
323 - Pakulski J., Waters M. The Death of Class. P. 147.
324 - См.: Touraine A. Lе retour de l'acteur. P. 133.
325 - См.: Marcuse H. One-Dimensional Man. P. 53.
326 - Toffler A., Toffler H. Creating a New Civilization. P. 25.
327 - См.: Drucker P.F. Managing in a Time of Great Change. P. 205-206.
328 - См.: Berger P.L. The Capitalist Revolution. Fifty Propositions About Prosperity, Equality, and Liberty. Aldershot, 1987. P. 67-69.
329 - Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. P. 161.
330 - Cм.: Inglehart R. Modernization and Postmodernization. Cultural, Economic, and Political Change in 43 Societies. Princeton, 1997. P. 327.
331 - Cм.: Giddens A. The Consequences of Modernity. Cambridge, 1995. P. 156.
332 - См.: Lyotard J.-F. The Postmodern Explained. P. 79.
333 - См.: Gordon E.E., Morgan R.R., Ponticell J.A. Future Work. The Revolution Reshaping American Business. Westport (Ct.)-L., 1994. P. 205.
334 - Drucker P.F. The New Realities. P. 183, 184.
335 - См.: Bell D. The World and the United States in 2013. P. 27; Galbraith J.K. The Culture of Contentment. L.-N.Y., 1992. P. 31; Handy Ch. Beyond Certainty. P. 3.
336 - См.: Dahrendorf R. The Modern Social Conflict. An Essay on the Principles of Liberty. Berkeley-L.A., 1990. P. 160-162.
337 - См.: Habermas J. Toward a Rational Society. Boston, 1971. P. 109.
338 - См.: Baudrillard J. In the Shadow of the Silent Majorities. P. 18-19, 22.
339 - Наиболее подробно этот вопрос рассмотрен в кн.: Callinicos A. Against Postmodernism. A Marxist Critique. Cambridge, 1994. P. 162.
340 - См.: Dahrendorf R. The Modern Social Conflict. P. 164.
341 - Fukuyama F. The End of History and the Last Man. P. 116.
342 - Bell D. Sociological Journeys. Essays 1960-1980. P. 157.
343 - См.: Beck U. Risk Society. P. 53
344 - Galbraith J.K. The Affluent Society. L.-N.Y., 1991. P. 263.
345 - См.: Drucker P.F. Managing the Non-Profit Organization. Practices and Principles. Oxford, 1994. P. 131.
346 - Galbraith J. K. The Good Society. P. 59, 60.
347 - См.: Davidson J. D., Lord William Rees-Mogg. The Sovereign Individual. P. 208.
348 - См.: McRae H. The World in 2020. P. 110.
349 - См.: Pakulski J., Waters M. The Death of Class. P. 78.
350 - Heilbroner R. Visions of the Future. The Distant Past, Yesterday, Today, Tomorrow. N.Y.-Oxford, 1995. P. 88.
351 - См.: Linstone H.A., Mitroff I.I. The Challenge of the 21>st 352 - См.: Reich R.B. The Work of Nations. P. 169.
353 - См.: Linstone H.A., Mitroff I.I. The Challenge of the 21>st 354 - См.: Berger P.L. The Capitalist Revolution. P. 46-47.
355 - См.: Nelson J.I. Post-Industrial Capitalism. P. 8-9.
356 - См.: Linstone H.A., Mitroff I.I. The Challenge of the 21>st Century. P. 8; Gal- braith J.K. 357 - См.: Dahrendorf R. The Modern Social Conflict. P. 149.
358 - См.: Galbraith J.K. The Culture of Contentment. P. 105.
359 - См.: Саnnon T. Corporate Responsibility. P. 138.
360 - См.: Mandel M.J. The High-Risk Society. Peril and Promise in the New Economy. N.Y., 1996. P. 43.
361 - См.: Handy Ch. The Hungry Spirit. P. 39-41.
362 - См.: Santis H., de. Beyond Progress. An Interpretive Odyssey to the Future. Chicago- L., 1996. P. 192-193.
363 - См.: Drucker P.F. Managing in a Time of Great Change. P. 269.
364 - См.: Rifkin J. The End of Work. P. 174.
365 - См.: Brockway G.P. The End of Economic Man. P. 88-89.
366 - Ibid. P. 163.
367 - См.: Galbraith J.K. The Culture of Contentment. P. 92.
368 - См.: Linstone H.A., Mitroff I.I. The Challеnge of the 21>st 369 - См.: Reich R.B. The Work of Nations. P. 169.
370 - См.: Lyotard J.-F. Dйrivй а partir de Marx а Freud. P., 1973; Lyotard J.-F. La condition postmoderne. P., 1979; Baudrillard J. La sociйtй de consommation. P., 1970; Baudrillard J. L'echange symbolique et la mort. P., 1976.
371 - См.: Nelson J.I. Post-Industrial Capitalism. P. 9.
372 - Kuttner R. Everything for Sale. The Virtues and Limits of Markets. N.Y., 1997. P. 86.
373 - См.: Reich R.B. The Work of Nations. P. 205-206.
374 - Drucker P.F. Landmarks of Tomorrow. P. 127-128, 128.
375 - См.: Thurow L. Head to Head. P. 206.
376 - Winslow Ch.D., Bramer W.L. Future Work. Putting Knowledge to Work in the Knowledge Economy. P. 230.
377 - См.: Stewart T.A. Intellectual Capital. P. 46.
378 - Mandel M.J. The High-Risk Society. P. 119
379 - См.: Bell D. Sociological Journeys. Essays 1960-1980. P. 153.
380 - См.: Mandel M.J. The High-Risk Society. P. 43
381 - См.: Weizsдcker E., von, Lovins A.B., Lovins L.H. Factor Four. P. 279.
Часть четвертая. Постэкономическая трансформация и современный мир
На пороге XXI века человечество являет собою мир, открываю щийся навстречу постэкономической эпохе. На наших глазах развертывается масштабная социальная трансформация, неизбежно затрагивающая как жителей наиболее развитых стран, так и обитателей самых отдаленных уголков планеты. Именно поэтому, несмотря на избранный нами преимущественно теоретический, а отчасти даже методологический характер исследования, мы не можем ограничиться лишь оценкой основных факторов социального прогресса, которые, сколь бы важными они ни были, только определяют направление развития современного мира, но не объясняют его внешних черт и характеристик. Чтобы создать комплексную картину перехода от экономического общества к постэкономическому, следует рассмотреть явления, представляющие собой непосредствен ное следствие глубинных и кардинальных перемен, происходящих внутри социального целого.
Важнейшую роль в постэкономической трансформации сыграли, несомненно, технологические успехи последних десятилетий. Воплощенные в новых системах производства достижения человеческого разума, обеспечив удовлетворение основных материальных потребностей, открыли путь для самосовершенствования личности, и таким образом человечество обрело неисчерпаемый источник прогресса, главный движитель современных преобразований. Поставив на первое место в ряду факторов производства информацию и знания — ресурсы подлинно неиссякаемые, — технологическая революция далеко отодвинула пределы исчерпания ограниченных природных ресурсов и энергии, в первую очередь ввиду преодоления ранее существовавшей потребности в безудержном росте их потребления. Обусловливая радикальные изменения характера и структуры занятости, обеспечивая быстрый хозяйственный рост и экспансию новых секторов хозяйства, она не вызывает при этом катастрофических социальных последствий, которые казались весьма вероятными еще несколько десятилетий назад. Таким образом, постэкономическая трансформация обладает серьезной внутренней основой, сформированной взаимосвязью и взаимообусловлен ностью прогресса технологий и прогресса личности, что обеспечивает устойчивость возникающей системы по отношению к практически любым внешним факторам.
К концу нашего тысячелетия в мире сложилась ситуация, которую можно характеризовать как наиболее стабильную за последние
несколько сот лет. Формирование постэкономической системы предпочтений предоставляет в распоряжение общества столь необходимые в условиях меняющегося мира нерыночные механизмы развития; нынешний этап постиндустриальной технологической революции синхронизирован в развитых странах с первыми прецедентами успешного преодоления экологической опасности и значительным смягчением влияния фактора возможпой исчерпаемости ресурсов; наконец, политическое поражение коммунизма завершило глобальное противостояние, под знаком которого прошло все нынешнее столетие, и минимизировало опасность глобальной войны. Аккумулированный производственный потенциал впервые за всю историю сделал возможным удовлетворение основных потребностей всех жителей Земли, а интернационализация хозяйства обеспечила прочную основу для взаимной толерантности наций. Фоном всех этих процессов является гуманизация общественной жизни, связанная с расширением постэкономической системы ценностей, в центре которой находятся человек и его стремление к самосовершенствова нию.
Однако стабильность современного мира не означает, что преодолены все и всяческие конфликты, неизбежные в ходе социального развития; именно их мы рассмотрим в заключительной части нашей книги.
Противоречия, угрожающие устойчивому (sustainable) развитию цивилизации, порождены двумя большими группами проблем. Во-первых, мы должны обратить внимание на неоднозначный характер ряда процессов, развертывающихся в государствах, быстрее прочих идущих по пути постэкономической трансформации; соответству ющие факторы можно назвать «внутренними», порожденными спецификой системных преобразований в рамках самих развитых стран. Все они так или иначе связаны с несоответствием постэкономи ческой сущности происходящих изменений той преимущественно экономической форме, в которую и сегодня облечены многие хозяйственные процессы и явления. Во-вторых, немаловажное значение имеют противоречия в отношениях стран, представляющих постэкономическую тенденцию, и государств, еще находящихся на индустриальной, а иногда даже и доиндустриальной стадиях развития. Эти проблемы могут быть названы «внешними», так как вызываются к жизни характером взаимодействия между формирующейся более или менее целостной постэкономической системой и средой ее развития, представленной территориями Юга и странами бывшего Восточного блока. Забегая вперед, отметим, что постиндустриальные державы на протяжении последних двадцати пяти лет обнаружили столь явное доминирование над остальной частью мира, что сегодня внутрисистемные противоречия постэкономичес ких структур представляются гораздо более важными для судеб ци-
вилизации, нежели проблемы соотношения этого сегмента мира с его остальными частями.
В условиях, когда коммунистические режимы пережили экономический коллапс, а ряд стран, которые еще вчера казались безнадежно отставшими от лидеров, обнаружили устойчивое и динамичное хозяйственное развитие, серьезно изменились и представления о характере разного рода границ, разделяющих современный мир. Если несколько десятилетий назад основной водораздел проходил между Западным и Восточным блоками, боровшимися за влияние среди неиндустриализованных наций, то сегодня по одну сторону наиболее заметного рубежа, делящего мир на две части, располага ются страны, развивающиеся в направлении постэкономического общества, а по другую лежат государства, еще не решившие своих основных хозяйственных проблем, не достигшие достаточной степени индустриализации и не обладающие должным интеллекту альным потенциалом для вхождения в круг постэкономических стран. При этом в нынешних условиях, когда становится очевидно, что впечатляющие успехи, достигнутые США и другими постиндустри альными державами в 80-е годы, «представляют собой лишь начало продолжительного периода экономического роста для всего промышленно развитого мира»1, понимание неизбежности дальнейше го расширения огромной пропасти, отделяющей формирующийся постэкономический мир от остальных регионов планеты, становится данностью, без учета которой невозможно адекватное осмысление современных глобальных проблем.
Формирующийся постэкономический мир достаточно четко определен в своих границах, и не составляет труда предположить, какие страны составят мировую элиту к концу первой четверти следующего столетия. При этом мы не констатируем наступления Pax Americana, как это делает, например, Зб. Бжезинский, отмечающий, что «вряд ли в обозримом будущем найдутся какие-либо политические конкуренты, способные бросить вызов американскому могуществу»2. Мы предпочитаем говорить о росте влияния «большой семерки» и примыкающих к ней стран [в данном случае мы не имеем в виду Россию, принятую в «клуб семи» в первую очередь по конъюнктурным соображениям], а не только об успехах США. Необходимо понимать, что в XXI веке эти страны, по-прежне му представляющие меньшинство населения и территории Земли, будут вполне способны осуществлять эффективный контроль над функционированием всего остального мира, который в начале
наступающего тысячелетия будет, по-видимому, жестко управляться державами, вступившими в постэкономическую эпоху.
Процесс развертывания постэкономической революции3 имеет, на наш взгляд, две характерные точки, во многом заданные названными выше противоречиями.
Мы полагаем, что исходным пунктом постэкономической трансформации может считаться момент, начиная с которого внутренние противоречия постиндустриальных стран становятся единственной реальной детерминантой развития цивилизации. Тем самым подчеркивается, что для развертывания стабильных постэкономических перемен необходимо достижение лидерами социального и хозяйственного прогресса той внутренней самодостаточности, которая позволила бы им развиваться по намеченному пути независимо от поведения внешней среды. Первый этап данного пути, начавшийся в середине 70-х годов, когда западные страны стали переориентиро вать производство на использование информационных технологий, что привело к преодолению многих социальных конфликтов внутри самих постиндустриальных держав, их безусловному экономическому доминированию над коммунистическим миром и снижению зависимости от развивающихся стран как поставщиков сырья и материалов и рынков сбыта, можно считать завершенным с формированием предпосылок устойчивого экономического подъема 90-х годов, крахом советского блока и проявившейся неспособно стью большинства развивающихся стран самостоятельно преодолеть стоящие перед ними хозяйственные проблемы. В результате динамизм цивилизации в его глубинных чертах определяется ныне исключительно постиндустриальной системой.
Свидетельством завершения постэкономического перехода явится преодоление существующего внутри развитых стран структурного несоответствия новых тенденций и традиционных форм хозяйствен ного устройства, общественной организации и политической жизни. Сегодня, как это ни парадоксально, мы наблюдаем острое противоречие между этими сторонами социального целого; каждый шаг по пути постэкономического развития чреват катастрофиче ским нарушением баланса сложившихся форм и отношений, который не может рассматриваться лишь как теоретическая конструкция. Преодоление стоимостных регуляторов общественного производства неизбежно вызовет, причем в обозримом будущем, серьезные пертурбации на фондовых и финансовых рынках, показатели которых уже сегодня безумно далеки от реального состояния экономики; модификация отношений собственности не может быть
успешной до тех пор, пока радикальным образом не изменится ситуация с государственным долгом, а также с задолженностью корпораций и частных лиц; эксплуатация и многие другие социальные проблемы останутся неустраненными до тех пор, пока существует фантастическая разница в уровнях образованности и информированности социальных страт и групп, составляющих развитые общества. Подобные противоречия могут и должны быть разрешены в ходе эволюции современных социальных систем, однако о зрелости постэкономического общества можно будет говорить не ранее, чем этот сложный процесс обретет черты реальной завершенности.
Ввиду того исключительного положения, которое в канун нового тысячелетия занимают страны, в значительной мере инкорпори ровавшие в свою социальную структуру элементы постэкономи ческого состояния, мы начинаем эту часть нашего исследования с рассмотрения положения дел в рамках постиндустриального мира и оценки противоречий, по-прежнему существующих внутри составляющих его обществ.
1 - Pilzer P.Z. Unlimited Wealth. The Theory and Practice of Economic Alchemy. N.Y., 1990. P. 14.
2 - Brzezinski Zb. Out of Control. Global Turmoil on the Eve of the Twenty-First Century. N.Y., 1993. P. XIII.
3 - Подробнее cм.: Иноземцев В.Л. Постэкономическая революция: теоретическая конструкция или историческая реальность? // Вестник Российской Академии наук. 1997. Т. 67. № 8. С. 711-719.
|
|
|
Скачать 3.39 Mb.