Иноземцев В. За пределами экономического общества, учебное пособие. Иноземцев В. За пределами экономического общества, учебное пособ. За пределами экономического общества. Постиндустриальные теории и постэкономические тенденции в современном мире

• Название: За пределами экономического общества. Постиндустриальные теории и постэкономические тенденции в современном мире
• Анкор: Иноземцев В. За пределами экономического общества, учебное пособие.doc
• Дата: 13.12.2017
• Размер: 3.39 Mb.
• Имя файла: Иноземцев В. За пределами экономического общества, учебное пособ.doc
• Тип: Документы; #11277
• Категория: Социология. Политология
• страница: 40 из 49

Глава двенадцатая. Основы внутренней устойчивости постэкономического общества

На нынешнем этапе становления постэкономического общества главным фактором его развития выступает технологический прогресс. Хотя изменение приоритетов и ценностей человека, экспансия творчества и вытеснение им традиционных форм труда имеют основополагающее значение и в рамках этого периода, они, как правило, еще не воздействуют на социальное развитие непосредствен ным образом. Самореализация людей проявляется в их техническом и социальном поиске, в создании систем производства и управления, позволяющих и далее продвигаться по пути постиндустриаль ного прогресса, однако наиболее заметное влияние на мировые хозяйственные процессы в период 70-х — 90-х годов нашего столетия оказывает еще не творческая деятельность как таковая, а ее материализованные результаты и последствия.

Технологическое развитие западных стран в течение последних десятилетий обеспечило решение трех фундаментальных проблем. Первой из них следует считать формирование современной экономики как мирового хозяйства, обеспечивающего максимальную эффективность производства и вовлекающего значительное число стран в орбиту влияния постиндустриальных держав; этот процесс имеет огромное значение для становления человечества как сообщества терпимых к чужим обычаям и мнениям личностей, для преодоления элементов национальной, расовой и религиозной вражды. Его результатом стала очевидная сегодня невозможность нецивилизованных форм разрешения крупномасштабных конфликтов в среде постиндустриальных и близких к ним по уровню развития стран. Вторая из этих проблем связана с поддержанием гармоничного взаимодействия между человеком и природой. 80-е годы ознаменовали эпохальный перелом в процессе распространения новых технологий, способных резко сократить как загрязнение окружающей среды, так и потребности в невоспроизводимых ресурсах; и

Основным источником социального прогресса в последние десятилетия стали глобальные технологические изменения. Cама глобализация хозяйственной жизни, являющаяся одной из наиболее характерных черт современной эпохи, в значительной мере обусловле на экспансией информации как основного ресурса производства⁴.

В течение всего послевоенного периода в развитых странах прослеживалась четкая ориентация на быстрое развитие научно-тех нического потенциала. Если в весьма благополучные времена, предшествующие Великой депрессии, в США на сто занятых приходилось только три выпускника колледжа, то в середине 50-х годов их число увеличилось до восемнадцати⁵; количество научных работников в исследовательских учреждениях выросло более чем в десять раз только с начала 30-х по середину 60-х годов⁶, а доля управленческого персонала на предприятиях возросла с 4% в 1940 году до 14% в 1990-м⁷. При этом затраты на образование в период между 1958 и 1972 годами выросли с 11,8 до 14,8% ВНП, а производство информационных услуг — с 4,9 до 6,7%⁸. Аналогичным образом развивалась ситуация и в европейских странах. Подойдя к концу 70-х годов с научным и технологическим потенциалом, достаточным для развертывания информационной революции, западные державы оказались способны осуществить ряд мер по быстрому внедрению этих достижений в экономику. Приход к власти неоконсервативных правительств в США, Англии и ФРГ и последующее изменение налоговой политики обеспечили активный приток инвестиций в наиболее передовые отрасли. Так, инициированное администрацией президента Р.Рейгана в 1981 году снижение налогов высвободило средства, эквивалентные 58% всех затрат на техниче-

ское перевооружение промышленности США в первой половине 80-х годов⁹, что вызвало экономический бум, определявший ведущее положение Соединенных Штатов в мире на протяжении целого десятилетия.

В результате страны «большой семерки», вступившие в 70-е годы в условиях относительной неуверенности и неопределенности, подошли к началу 90-х более влиятельными в экономическом отношении, чем они были когда-либо ранее. В 1990 году члены «клуба семи» обладали 80,4% мировой компьютерной техники и обеспечивали 90,5% высокотехнологичного производства. Только на США и Канаду приходилось 42,8% всех производимых в мире затрат на исследовательские разработки, в то время как Латинская Америка и Африка, вместе взятые, обеспечивали менее 1% таковых; если среднемировое число научно-технических работников составляло 23,4 тыс. на 1 млн. населения, то в Северной Америке этот показатель достигал 126,2 тыс.¹⁰ Развитые страны контролировали 87% из 3,9 млн. патентов, зарегистрированных в мире по состоянию на конец 1993 года¹¹. Таким образом, технологический прогресс обеспечил как сближение уровней хозяйственного развития наиболее передовых постиндустриальных держав и взаимопроникновение их экономик, так и увеличение разрыва между ними и остальным миром.

Период становления основ постэкономического общества стал эпохой быстрого роста взаимозависимости национальных хозяйственных систем, обычно называемого глобализацией современной экономики; по мнению ряда исследователей, именно возросшая взаимозависимость сделала возможными успехи современных западных стран, обеспечила хозяйственный рост в ряде регионов третьего мира и способствовала падению коммунистических режимов¹². Сегодня данное явление представляет собой совокупность сложных и противоречивых процессов, в ряду которых следует выделить возрастающую взаимозависимость самих производств, активизацию торговых потоков, новый характер финансовых связей и активную миграцию рабочей силы.

Развитие производства за рамками национальных государств во многом связано с экспансией транснациональных корпораций, представляющих высокотехнологичные отрасли. Используя преимущества, порожденные различиями рынков труда, капитала и техно-

логий в отдельных странах, они не только обеспечивают рост своих экономических показателей [так, отношение объемов продаж пятидесяти крупнейших транснациональных корпораций (ТНК) к американскому ВНП выросло с 28 до 39% между 1975 и 1989 годами¹³], но и превращают сам принцип глобальной активности в универсальный, подготавливая понимание того, что «ограниченная локальными рамками компания может скоро стать совершенно неконкурентоспособной»¹⁴. Сегодня пятьсот крупнейших транснаци ональных корпораций обеспечивают более четверти общемирового производства товаров и услуг¹⁵; при этом их доля в экспорте промышленной продукции достигает одной трети, а в торговле технологиями и управленческими услугами — четырех пятых¹⁶. Триста крупнейших корпораций обладают 25% всего используемого в мировой экономике капитала и обеспечивают 70% прямых зарубежных инвестиций¹⁷.

Развитие современных компаний, исповедующих принцип глобализма, безусловно расширяет рамки экономического взаимодей ствия отдельных стран. Как отмечает Дж.К.Гэлбрейт, «хорошее общество (good society) не может позволить себе отождествляться только лишь с национальным государством (nation-state); оно должно признавать и поддерживать более широкие международные силы, от которых зависит конкретная страна, причем это не вопрос выбора, а веление современности»¹⁸. Следует также иметь в виду, что подобное взаимопроникновение представляет собой сегодня один из важнейших инструментов не столько масштабного открытия границ, сколько сближения государств, обретающих черты постэконо мических ; внешние же рубежи постэкономического мира становятся все менее прозрачными.

Так, высокие показатели отношения экспорта к ВНП в странах ЕС (47% в Голландии, 27 в Швейцарии, 25 в Германии и по 18% во Франции и Великобритании¹⁹) связаны в первую очередь с това-

рооборотом внутри границ Сообщества; импорт США также приходится в основном на развитые страны или поднимающиеся экономики Юго-Восточной Азии (между 1981 и 1986 годами экономический рост Южной Кореи и Тайваня на 42 и 74% соответственно был обусловлен американским импортом продукции этих стран²⁰). И несмотря на то, что в середине 80-х годов на каждый доллар, на который американская семья покупала товары отечественного производства, приходилось 45 центов, потраченных на импортные блага и услуги²¹, перечень стран-импортеров по-прежнему оставался довольно ограниченным. При этом не следует забывать и того, что экономический рост в самих США на одну треть был обеспечен ростом поставок за рубеж, а страна оставалась крупнейшим в мире экспортером²².

Гораздо большие масштабы приняла в конце ХХ века глобализация финансовых потоков. Основной показатель интернационали зации капитала — соотношение между ВВП и объемом международных операций с акциями и облигациями (crossborder oрerations in shares and obligations), — не достигавший в развитых странах в 1980 году и 10%, к 1992 году составил в Японии 72,2, в США — 109,3, а во Франции — 122,2%²³. При этом в течение второй половины 80-х и первой половины 90-х годов повсюду в мире росли обороты фондовых бирж, увеличившись с 1986 по 1995 год более чем в восемь раз. Другим важным направлением активизации финансовых потоков стал валютный рынок. Еще в конце 80-х годов исследователи отмечали, что он был единственным сектором, оборот которого удвоился c 1979 по 1984 год²⁴, в период относительно медленного хозяйственного роста; финансовые потоки, ежедневно проходящие через действующую в США компьютеризованную систему межбанковских расчетов, с 1993 года превосходят 1 трлн. долл.²⁵ Между тем основные финансовые центры еще более явным образом сосредоточены в постиндустриальных державах, и их обороты лишь подчеркивают степень контроля таковых над остальным миром.

В то же время движение рабочей силы в современных условиях гораздо менее интенсивно по сравнению с товарными и финансовыми трансакциями. Но это также указывает скорее на успехи пост

экономического общества, чем на его недостатки. Отмечая, что «глобализация продвинулась намного дальше в сфере финансовых операций и организационных структур, нежели в развитии рынка труда»²⁶, М.Уотерс обращает внимание на то, что сокращение иммиграции в развитые страны стало реальностью начиная с середины 70-х годов²⁷, когда принципы постиндустриализма оказались доминирующими. Сегодня, при одинаково высоком уровне образования и квалификации рабочей силы в большинстве развитых стран, компании предпочитают привлекать к сотрудничеству местных работников, не направляя в страну собственный персонал; единствен ным полем приложения усилий иммигрантов становятся работы, не требующие квалификации и предполагающие низкий уровень оплаты, в силу чего выходцы из других регионов пополняют низшие классы развитых обществ²⁸. Характерно, что в рамках ЕС, где фактически полностью отсутствуют ограничения на передвижение и работу, лишь 2% рабочей силы находят свое применение вне национальных границ, и только для относительно отсталой Португалии соответствующий показатель оказывается выше 10%²⁹; в Японии доля иностранцев не превышает 0,5% населения³⁰. Все это прекрасно иллюстрирует, сколь озабочен развитой мир, внутри которого отсутствуют в массовом масштабе экономические стимулы миграции населения, проблемой защиты от переселенцев, движимых примитивными материальными мотивами.

Интернационализация современного хозяйства, характерная в первую очередь для сообщества развитых постиндустриальных держав, свидетельствует о растущей самодостаточности постэкономи ческого мира. Это же подтверждает и политика, проводимая в сфере использования природных ресурсов и охраны окружающей среды.

Успехи в этой области весьма впечатляют. Хотя активную структурную перестройку промышленности нередко связывают с нефтяным кризисом середины 70-х годов, мы полагаем, что более фундаментальной ее причиной стало формирование основ информаци онной экономики, способной наиболее эффективно развиваться в том случае, когда не только собственно информация, но и большинство иных ресурсов не являются лимитированными. Развитие современных технологий в этом направлении привело к тому, что «сегодня мы живем в мире фактически неограниченных ресурсов — в

мире неограниченного богатства»³¹. При этом важно подчеркнуть, что такой эффект был достигнут вовсе не путем вовлечения в хозяйственный оборот действительно нелимитированных ресурсов, а с помощью кардинального обновления методов использования тех из них, которые всегда считались и сегодня считаются конечными и исчерпаемыми.

Так, человечеству не удалось за последние годы научиться эффективно использовать солнечную энергию, поступление которой на Землю в 16 тыс. раз превосходит совокупную мощность всех современных энергетических источников: издержки ее применения между 1970 и 1990 годами снизились более чем в тридцать раз, но для того, чтобы она стала реальным конкурентом энергии, производимой на сжигающих уголь станциях, необходимо добиться, чтобы технологии ее использования стали еще на порядок дешевле³². Основной же эффект был достигнут на пути активного сокращения потребления традиционных видов природных ресурсов, что далеко отодвинуло перспективу их исчерпания, казавшуюся ранее весьма близкой³³.

Рост производства опережает сегодня увеличение масштабов потребления энергии и минеральных ресурсов, и это является важной характерной чертой общества, прогресс которого основан на использовании новейших технологических достижений. С 1973 по 1985 год валовой национальный продукт основных развитых стран увеличился на 32%, а потребление энергии — всего на 5³⁴; во второй половине 80-х и в 90-е годы дальнейший хозяйственный подъем происходил уже на фоне абсолютного сокращения энергопотреб ления. При выросшем в 2,5 раза валовом национальном продукте Соединенные Штаты используют сегодня меньше черных металлов, чем в 1960 году³⁵; сельское хозяйство — одна из наиболее энергоемких отраслей — сократило прямое потребление энергии с 1975 по 1987 год в 1,5, а общее (включая косвенное потребление) — в 1,65 раза³⁶, и подобные примеры можно продолжать как угодно долго.

Беспрецедентные успехи были достигнуты в последние десятилетия на поприще, которое в конечном счете, как ни фантастично

это выглядит, представляет собой замещение материальных составляющих готовых продуктов информацией и знаниями. Так, если вскоре после Второй мировой войны стоимость материалов и энергии в затратах на изготовление применявшегося в телефонии медного провода достигала 80%, то при производстве оптико-воло конного кабеля эта доля сокращается до одной десятой³⁷. С 1973 по 1986 год потребление бензина средним новым американским автомобилем снизилось с 17,8 до 8,7 л/100 км³⁸; крупные промышлен ные компании все чаще отказываются от использования материалов, не столько дорогих, сколько редких и связанных с масштабным вмешательством в природу. Создание корпорацией «Кодак» метода фотографирования без применения серебра резко сократило рынок этого металла; то же самое произошло, когда компания «Форд» объявила о появлении катализаторов на основе заменителя платины, а производители микросхем отказались от использова ния золотых контактов и проводников³⁹; в результате рынки большинства минеральных ресурсов в последнее время обнаруживают устойчивые тенденции к снижению цен, принимающему порой катастрофические для производителей масштабы; достаточно сказать, что «в первом полугодии 1997 года цены на энергию в США снижались темпами, соответствовавшими 16% в годовом исчислении»⁴⁰.

Ответной реакцией развивающихся стран стало увеличение добычи и экспорта сырья с целью поддержания относительного благосостояния. Результаты, однако, оказались в значительной мере неожиданными для экспортеров. С одной стороны, рост производства, натолкнувшись на сократившийся потребительский спрос, вызвал резкие корректировки цен на большинство минеральных ресурсов. На протяжении 80-х годов реальные цены экспортируемых из стран Юга товаров упали на 40%, при том что цены на нефть и иные энергоносители снизились на 50%⁴¹, а «рассчитываемый Международным валютным фондом индекс цен по 30 позициям сырьевых товаров упал по меньшей мере на 74%»⁴². С другой стороны, во всем мире с середины 70-х годов были предприняты дополнительные усилия по обнаружению новых запасов полезных ископаемых, принесшие весьма обнадеживающие для потребителей результаты: увеличение объема разведанных природных ресурсов оказалось самым

большим за последние сто лет. Если накануне «энергетическпго кризиса» запасы нефти оценивались в 700 млрд. баррелей, то в 1987 году, вместо того чтобы сократиться до 500 млрд. баррелей, они выросли до 900 млрд., причем ожидаемые дополнительные месторождения способны увеличить разведанные запасы в ближайшие десятилетия до 2 трлн. баррелей. C 1970 по 1987 год оценки запасов газа выросли с 1,5 до 4 трлн. кубических футов, меди — с 279 до 570 млн. тонн, серебра — с 6,7 до 10,8, а золота — с 1 до 1,52 млрд. тройских унций⁴³. «В период с 1970 по 1990 год, — пишут Д.Г. и Д.Л. Мидоузы, — для удовлетворения потребностей мировой экономики было сожжено 450 млрд. баррелей нефти и 90 млрд. тонн угля. Однако за этот же период были открыты новые месторождения нефти, угля и газа. По этой причине, хотя сегодня темпы потребления ископаемого топлива выше, чем в 70-е годы, срок исчерпаемости разведанных запасов возрос и для нефти, и для газа»⁴⁴, соответственно с 31 до 41 и с 38 до 60 лет.

Важнейшей характерной чертой постэкономического типа развития становится сегодня то, что новые технологии использования ресурсов распространяются все шире, несмотря на падение цен на энергоносители и минеральное сырье. Хотя в течение последних десятилетий сформировалась тесная связь между стоимостью ресурсов и масштабами их потребления, ресурсосберегающие технологии развиваются сегодня наиболее быстрыми темпами не в странах с высокими ценами на энергоносители, а там, где развертыва ние информационной революции создает для их внедрения необходимые предпосылки. В авангарде находятся США, задающие новый уровень экономичности автомобильного двигателя для первого десятилетия следующего века в пределах между 1,2 и 2,1 л/100 км, трижды за последние десять лет радикально снижавшие стандарты потребления воды и создающие технологии, обеспечивающие возможность отказаться от 99% расходов на обогрев, 90% — на освещение и 50% — на водоснабжение офисных помещений; а также страны ЕС, где, как в Голландии, используются методы, позволяющие экономить до 92% потребляемой в домашнем хозяйстве энергии, и где, как в Германии, потребности бумажных фабрик в воде сократились почти в 30 раз за последние двадцать лет⁴⁵.

Нельзя не отметить, что развитие этого сектора рынка представляется весьма перспективным, так как, во-первых, природоохран ные системы в большинстве своем не приводят к удорожанию ко-

нечного продукта, а обеспечивают значительную экономию на материалах, сырье и энергии, и, во-вторых, потребности в них удовлетворены далеко не полностью. Характерно, что в Европе около 80% всех экологических технологий обеспечивают борьбу с загрязнением посредством утилизации и обеззараживания выбросов или сливов, и лишь 20% нацелены на изменение производственного процесса с целью минимизации таковых⁴⁶. Поэтому создание и использование технологий, позволяющих совершенствовать сам характер производственного процесса, а не преодолевать его негативные последствия, имеет большие перспективы; по мнению П.Дракера, этот сектор представляет собой рынок, уступающий по потенциалу развития лишь рынку коммуникационных и информационных продуктов⁴⁷.

Одновременно развитые страны существенно снизили и масштабы загрязнения окружающей среды. В США в 1969 году был принят Закон о национальной политике в области охраны природы, за которым последовали Закон о чистом воздухе от 1970 и Закон о чистой воде от 1972 года, а также более 13 тыс. других нормативных актов, составляющих сегодня экологическое законодательство в этой стране; в Германии ряд соответствующих мер был открыт принятием Закона о качестве воздуха, одобренного в 1963 году ландтагом федеральной земли Северный Рейн-Вестфалия, и дополнен Законом об удалении отходов 1972 года и Федеральным законом о выбросах 1974 года⁴⁸. Значительное улучшение экологической ситуации в Европе и США в 80-е годы стало первым явлением подобного рода с момента завершения формирования основ индустриального строя и одним из выдающихся достижений постиндустриализма⁴⁹.

Устойчивый характер развития современных постиндустриаль ных обществ проявляется также в области социальных проблем и занятости. В течение второй половины нынешнего столетия западные страны осуществили наиболее масштабную трансформацию структуры рабочей силы из всех, какие знала история. На глазах двух поколений гигантские массы населения покинули сферу примитивного, монотонного ручного труда и были вовлечены в производство технологически сложной продукции или услуг. В этом процессе следует, на наш взгляд, отметить две важные составляющие.