А. Н. Чанышев ф ил ос о фи я древнего мирам рекомендовано Министерством общего и профессионального образования Российской Федерации в качестве учебника для студентов вузов
 Скачать 18.63 Mb.
|
|
Посидоний Апамейский. Философ-стоик Посидоний родился между 140 и 130 гг. до н.э. в городе Апамея на реке Оронте в Сирии (царство Селевкидов) и учился Афинах у Панетия, который был старше Поси дония приблизительно на полвека. Когда Панетий умер, Посидонию было около тридцати лет. По-видимому, именно в эти свои сравнительно молодые годы Посидоний совершил великое путешествие по территории Римской державы. Он объехал все Средиземноморье, побывал в Малой Азии, в Египте (там он испытал сильное влияние древнейшей египетской культуры, но все же остался эллином, в Галлии, в Испании. Там он вышел на Атлантику и побывал даже в Британии. И повсюду Панетий вел этнологические и географо-метеорологичские наблюдения. В расположенном на атлантическом побережье испанском городе Гадасе нынешний Кадикс) Посидоний в течение месяца наблюдал морские приливы и отливы (в Средиземноморье почти незаметные). Он был одним из первых ученых, кто начал объяснять морские приливы совместным действием Луны и Солнца. Посидоний видел землетрясения, извержения вулканов, появление нового острова к северу от Сицилии среди Липарских островов. Он спускался в рудники, описывал штольни и методы их осушения. Он видел соляную скалу и равнину близ устья Родана (Роны, покрытую галькой. Страбон в своей Географии, историк Диодор Сицилийский (вторая половина I в. до н.э.), Атеней из Навкратиса неоднократно цитируют физико-геогра фические и историко-этнологические сочинения неутомимого Поси дония, например его труд Об океане». В возрасте около сорока лет, в 97 г, Посидоний, принятый, по-видимому, в число граждан полиса Родос (родина его учителя, открыл там собственную риторико-философскую школу. Напомним, что остров Родосу юго-западного побережья полуострова Малая Азия к началу I в. до н.э. давно прошел уже пик своего расцвета, когда, после того как Александр Македонский разрушил финикийский морской торговый центр — город Тир, Родос стал новым центром морской торговли в Средиземноморье, чему способствовало его удачное расположение на пересечении морских путей. Символом расцвета Родоса стало сооружение там Харидом (или Харесом) знаменитого Колосса Родосского. Как мы знаем, эта колоссальная статуя была разрушена землетрясением в 225 г. Через шестьдесят лет завистливый Рим противопоставил Родосу в качестве торгового соперника остров Делос, предоставив ему режим наибольшего благоприятствования, — и Родос пришел в упадок. Родосская школа Посидония стала знаменитой. Сам Посидоний был блестящим оратором и привлек многих слушателей. Когда в 8 6 г. Посидоний в качестве родосского посла посетил Рим, где встретился со старыми больным Марием, который только что взял Рим штурмом, жестоко расправившись со своими противниками из политического лагеря Суллы (в это время сам Сулла громил на востоке империи Митридата VI Евпатора, царя Понта, взял штурмом и разграбил примкнувшие к Митридату Афины, он завязал знакомства с римской аристократией, уже знавшей его учителя Панетия. В 78/77 гг. в родосской школе Посидония побывал летний Марк Туллий Цицерон, покинувший Рим из-за страха перед новым римским тираном Суллой, который, разгромив марианцев (сам Марий умер в год своей встречи с Посидонием), истребив уже своих политических противников, был назначен римским сенатом диктатором на неограниченное время (обычно диктаторы назначались на полгода и лишь в чрезвычайный, угрожающий существованию самого Римского государства момент. Впоследствии Цицерон будет с гордостью называть себя учеником Посидония (см Цицерон О природе богов. I, 6 ). В 6 6 г. по дороге на войну все стем же Митридатом VI Евпатором, ив г, возвращаясь с этой затянувшейся войны победителем (окончательно разгромленный римскими легионами Митридат покончил с собой за год до этого, новый римский герой Помпей посещал на Родосе Посидония. Цицерон в «Тускуланских беседах рассказывает, что вовремя второго пребывания Помпея на Родосе Посидоний был тяжело болен (ему было уже за семьдесят лети его мучили боли в суставах, однако он принял Помпея и имел с ним беседу. Приподнявшись над своим скорбным ложем и опираясь на него, рассказывает Цицерон со слов Помпея, Посидоний степенно и убедительно доказывал, что нет блага, кроме того блага, что нравственно-прекрасно и благородно, а когда боли усиливались, упрямый стоик восклицал, что он, несмотря ни на что, не признает, что страдание есть зло. Когда Посидонию было уже за восемьдесят, он отправился в Рим, где и умер после 51/50 г. до н.э. Посидоний был плодовитым писателем. Кроме вышеназванной его работы Об океане он написал много других сочинений О небесных явлениях, О космосе, О богах (в пяти книгах, где критикуется, в частности, учение о богах Эпикура), Рассуждение о физике, О критерии, Рассуждение об этике, О надлежащем, Поощрение к занятию философией) и др. Однако сочинения Посидония, как и большинство сочинений греко-римских авторов, до нас не дошли. Сохранились лишь фрагменты. Посидония цитировали его современники Цицерон, Лукреций, вышеназванный Страбон, позднее Диодор Сицилийский во второй половине I в. до н.э., Сенека и Манилий первая половина I в. н.э.), Плиний Старший (вторая половина I в. н.э.), Секст Эмпирик, более поздние компиляторы, в том числе Диоген Лаэртский и вышеназванный Атеней из Навкратиса (первая половина в. н.э.). О Посидонии писали Свида, Страбон, Плутарх, Цицерон, Клеомед, Сенека, Диоген Лаэртский, Арий Дидим и другие греческие и римские авторы. И древние, и современные ученые высоко ценят Посидония, его деятельность и его труды — плоды этой деятельности. Цицерон считал Посидония величайшим из всех стоиков, хотя ему приходилось и стыдиться зато, что Посидоний разделял почти общее для всех стоиков пристрастие к дивинации (дивинация — предсказание или предчувствие таких событий, которые считаются случайными. Мне стыдно. за Хрисиппа, Антипатра, Посидония», писал Цицерон в своем трактате О дивинации», не соглашаясь с этим модным тогда учением о возможности предсказания будущего по внутренностям жертвенных животных и другими столь же нелепыми способами (однако в Риме в это всегда верили и без гадания не начиналось ни одно сражение, для этого существовали особые жрецы. Для Сенеки Посидоний — один из тех, чей вклад в философию больше прочих (Сенека. Письма к Луцилию. ХС, 20). Неоплатоник Прокл (V в. н.э.) упоминает в своих обширных трудах Посидония и его школу семь раз' И это только в связи с математикой. В наш скорбный век мнение о Посидонии далеко не единодушно. Эдуард Целлер считал Посидония самой универсальной головой после Аристотеля (Zeller. Е Outlines of the History of Greek Philosophy. L. 1955. P. 268). Посидоний пытался соединить философию и науку во всеохватывающую систему писал этот немецкий ученый-клас сик. Действительно, Посидоний был не только философом. Его любознательность была безграничной. Они математики астроном, и физики географ, и геодезист, и метеорологи этнологи историки социолог. Посидонию приписывается большое влияние на деятелей греко римской культуры. Ему обязаны и Цицерон — первой книгой своих «Тускуланских бесед и своим Сном Сципиона», и Плутарх — своим сочинением Лицо на диске Луны, и Вергилий — шестой книгой своей «Энеиды». Существует мнение, что псевдоаристотелевский трактат О мире (De mundo) — это переработка двух трактатов Посидония. Ученый-классик Вернер Йегер и многие другие ученые (См Vogel С. J. de. Greek Philosophy. Vol. III. TTie Hellenistic-Roman period. P. 274) видят в Посидонии предшественника неоплатонизма, преднеоплатоника. Таково же мнение А.Ф. Лосева, который высоко оценивает Посидония и солидаризируется с теми, кто называет Посидония Платоном по глубине мысли и Аристотелем по энциклопедичности. Курт Рейнхардт в своих многочисленных трудах видит в Посидонии родоначальника витализма как антипода атомизму. Такого же мнения придерживается М. Поленц. Однако существует мнение, что Посидония переоценивают, приписывая ему чужие анонимные фрагменты, что следует принимать во внимание только те тексты, в которых упоминается его имя. Таково мнение американского ученого Л. Эдельстайна (См Edelstein L. The Philosophical System of Poseidonius//Amer. Journal of Philol. 57 (1936). P. 286 — 325) и француженки М. Лафранк (См Laffranque М Poseidonios d’ Apamee. Paris, 1964). Она призывает строго ограничиться теми текстами, в которых говорится, что это мнение именно Посидония. Обычный же метод состоит в том, что если фрагмент анонимный ив нем чувствуется влияние какого-то стоика, то этот фрагмент приписывают непременно Посидонию. Американский ученый, историк науки Джордж Сартон, объясняет популярность Посидония тем, что тот сочетал научность и мистическую спекулятивность. Он бы мог как ученый стать на один уровень с Аристотелем и Эратосфеном, если бы ему не мешал платонизм и связанный с ним мистицизм. Посидоний-историк неспособен отличить правду от вымысла. Однако Фредерик Коплстон не видит греха в том, что Посидоний сочетал рационализм и мистицизм. Он это просто констатирует (См Copleston F. History of Philosophy. Vol. 1 .1985. P. 422). Посидоний, как и Панетцй, выдвинув плюралистически-эклекти- ческий принцип, согласно которому у стоицизма нет монополии на истину, дополнял стоицизм платонизмом. Он второй после Крантора из Сол автор комментария к сочинению Платона «Тимей» (затем комментарии к «Тимею» писали Адраст Афродисийский, Гален, Прокл Византийский, Асклепиад; первый латинский перевод совершил впервой половине IV в. Халкидий, но лишь до 53 С до середины XII в. образованные люди Западной Европы знали из Платона лишь «Ти мей»), что не могло не сказаться на представлениях о его мировоззрении, известном нам лишь отрывочно ив общих чертах. Как почти все стоики (исключение составляет разве один Клеанф), Посидоний различал в философии физику, логику и этику, подчеркивая в тоже время их органическое единство в своем сравнении философии с живым существом, с организмом. Отказываясь от стоического уподобления философии саду, в котором ограда соответствует логике, растения — физике, а их плоды — этике, так как там недостает органического единства (плоды могут быть отделены от растений, стены же сами по себе, «Посидоний считал более уместным уподоблять философию живому существу, именно физическую часть — крови и мясу, логическую костями мускулам, этическую душе СЭС. Это лучше, чем когда душой оказывается физика, а мясом — этика (см. VII, По сообщению ученика Посидония Фания, Панетий и Посидоний ставили на первое место физику (У 1,41). В области физики Посидоний исповедовал непоследовательный монизм. Говорят, что в пятой книге своих Рассуждений о физике Посидоний писал, что мир един, конечен и шарообразен с виду, потому что такой вид удобнее для движения (VII, 140). Этот единый шарообразный мир окружает пустота, которая бестелесна («бестелесно то, что может быть заполнено телом, ноне заполнено. VII, 140). Посидоний писало пустоте во второй книге Рассуждений о физике. Но так как мы этой книги не имеем, то приходится гадать, считал ли Посидоний эту пустоту беспредельной, или нет. У Диогена Лаэртского говорится о пустой беспредельности (VII, 140), по Аэцию же, Посидоний утверждал, что пустота вне космоса небеспредельна, но ее столько, сколько достаточно для разложения космоса. Внутри же мира как космоса пустоты нет Там нет ничего пустого, но все едино в силу единого дыхания и напряжения, связующего небесное с земным (VII, Таков монизм Посидония. Но он все жене так монолитен, как у греческих стоиков периода Древней Стой. Если они думали, что Бог, ум, судьба и Зевс — одно и тоже, то у Посидония, согласно свидетельству Аэция, на первом месте бог, на втором — природа и на третьем — судьба. Таким образом, бог противопоставляется природе, а бог — это, по-видимому, небо, тогда как природа в данном случае уже не весь мира земля, подлунный Мир. Правда, информация на этот счет противоречива. Отметив, что стоики понимали слово мир трояко: 1 ) сам бог, то есть обособленная качественность всей сущности он не гибнет и не возникает (VII, 137), иначе говоря, творец мироустройства 2 ) само мироустройство 3) совокупность того и другого, — Диоген Лаэртский продолжает, что Посидоний видел в мире построение, включающее небо и землю сих естествами» (VII, 138). Но далее у того же доксографа говорится что Посидоний, вместе с Зеноном и Хрисиппом, сущностью бога считал весь мир в небе (см, 148). Ведущая часть мира именно небо (см. VII, 135), а не Солнце, как у Клеанфа, и не эфир, как у Хрисиппа и стоика I в. до н.э., наставника Катона Утического, Антипатра Тирского. Небо, надлунный мир, активно. Природа как подлунный мир пассивна. Небо, Бог, космический разум, разумная огненная пневма, разумная космическая душа (это все одно и тоже) пронизывает все части мира, как душа все части человека (VII, 138), благодаря чему все «устрояется умом и провидением ( там же). Это устроение совершается не извне, а изнутри мира. Исходящий от неба бог создает в природе формы, подчиненные числами числовой гармонии. Здесь мы видим следы платоновского бога-демиурга. Ноу Платона демиург, бог-ремесленник, вне мира, он творит космос из заданного ему материала, существующего вечно, по заданным образ цам-идеям, у Посидония же как стоика бог действует на космос изнутри него, как внутренне присущая миру имманентная сила. И этот бог, он же платоновская космическая душа (у Платона она творится до творения космоса богом-демиургом), телесен. Все же у Посидония остается некоторый раскол между небом и землей, между надлунными подлунным мирами, между миром вечными миром подверженным гибели. А это требует дополнительного связующего звена. Должна быть связующая сила, которую Посидоний находит в симпатии. Это некие природные соответствия. Главное в этом соответствии, в этой взаимосвязи, в этой симпатии — симпатия между небом как ведущей частью и землей как ведомой, что доказывается хотя бы загадочным для тех времен влиянием Луны и Солнца на морские приливы и отливы, так что изучение этого природного явления имело для Посидония не только физическое, но и метафизическое, философское, значение. Симпатия между небом и землей легла в основу стоического обоснования астрологии, которая в те времена широко распространилась в Римском государстве. В умы все более проникала нелепая мысль о том, что вся будущая жизнь человека предопределена положением небесных тел вовремя его рождения (а надо было бы зачатия, и уже одно то, что астрологи составляют гороскопы, те. таблицы взимного расположения планет и звезд на момент рождения, говорит о несерьезности астрологии как лженауки). Посидоний представлял себе мири иначе как иерархию степеней бытия, начиная с неорганического царства минералов и кончая сверх- органической степенью божественного. Между теми другим располагаются снизу вверх растения, животные, человек и демоны. Учение о человеке у Посидония в основном стоическое, но, как и его физика, несет следы платонизма и даже более заметные, чем представление Посидония о мире. Посидоний больше, чем это обычно делали стоики, подчеркивал двойственность человека. Человек находится на границе подлунного, земного, и небесного, надлунного, миров. Как существо телесное, человек — высшее тело, его тело самое сложное. Но как душевное, человек, хотя они обладает в отличие от животного логосом, нусом и дианойа, те. речью, умом и рассуждением, он все-таки низшее существо. Над ним находятся демоны и бог. В отличие от Хрисиппа, который думал, что человеческие эмоции имеют свою основу в ошибках разума, и тем самым максимально рационализировал эмоциональную, страстную сферу человека, Поси доний, вслед за Платоном, различал в душе три силы разумную, волевую и чувственную (вожделеющую). Именно последняя иррациональна. От нее помутнение разума. Она источник жизненных ошибок человека. Несчастье человека в том, что он нередко раб низшей части своей души, что он ведет чисто животное существование, оставляя в пренебрежении высшую силу души — разум, который есть нечто иное, как бог в человеке, его внутреннее божество. Как сообщает Гален, Посидоний думал, что внутри человека действуют два демона добрый и злой. Добрый демон сходен стем разумом, что правит миром. Но большинство людей увлечены злым демоном, имеющим животную природу. Двойственность человека, его внутренняя трагическая противоречивость выражена Посидонием так Первейшее искусство человека — это сама добродетель, ей вверена бесполезная и хлипкая плоть, годная лишь на то, чтобы принимать пищу (Сенека. Письма к Луцилию. ХС, 25). Сенека сохранили другие, более мудрые, мысли Посидония: Один день человека образованного дольше самого долгого века невежды, богатство — причина бед не потому, что само оно что-нибудь делает, а потому, что подстрекает сделать , то, что не дает душе ни величия, ни уверенности, ни безмятежности. не есть благо, а богатство, крепкое здоровье и прочие подобные вещи ничего такого не дают и, значит, не могут быть. благами». Посидоний восстановил отброшенный было Панетием тезис о периодическом воспламенении космоса (VII, Вслед за Платоном он учило предсуществовании и постсущество вании душ. Однако весь этот метемпсихоз ограничен временными пределами существования очередного космоса, те. до вселенского воспламенения. Учение о трех силах души Посидоний положил Тв основу своей философии истории. Смысл ее в том, чтобы все большее количество людей восходило от низшей, вожделеющей силы в их душах к победе разума. Тем не менее мудрецы были уже на заре человечества. И не только были, но и царствовали. Они не допускали драки защищали слабых от сильных, они убеждали и разубеждали, показывая, что полезно, а что вредно. Их дальновидность заботилась о том, чтобы соплеменники нив чем не знали недостатка, чтобы мужество отражало опасности, а щедрость одаривала и украшала подцанных. Править означало не властвовать, а исполнять обязанности. Никто не пробовал свое могущество на тех, кто это могущество создали ни у кого не было ни желания, ни причины творить обиды. Все так хорошо слушались хорошего правителя, что самое сильное, чем царь грозил ослушникам, был уход от власти. Когда же исподволь появились пороки, а царская власть превратилась втиранию, возникла нужда в законах, которые предложили те же мудрецы (см Сенека. Письма к Луцилию. ХС, 5 Мудрецы были учителями людей в постройке жилищ, в добыче и обработке металлов, в производстве орудий труда. Они же научили людей ткачеству, земледелию, мореплаванию. Затем они всю эту область материального производства передали более скромным помощниками занялись науками и философией. Посидоний как историк продолжал дело Полибия, описав исторические времена со 144 по 82 г. Как видно из сохранившихся фрагментов, там было много деталей, нов целом описание было поверхностным. Посидоний повторил эратосфеново измерение окружности Земли. Об этом рассказывает ученик Посидония Клеомед. Об измерении Земли Эратосфеном мы знаем также от Клеомеда, и только от Клео- меда. Если Эратосфен взял для измерения окружности Земли Александрию и Сиену (Ассуан), то Посидоний — Александрию и Родос. Считалось, что полисы Родос, Александрия и Сиена лежат на одном меридиане, что неверно, так как Сиена восточнее Александрии более чем натри градуса, а Александрия восточнее Родоса более чем на полтора градуса. Расстояние между Родосом и Александрией было принято за 5 тыс. стадиев, угол же между положением Солнца в Александрии ив тоже время в Родосе был принят в ^ часть окружности. Отсюда у Посидония получилось, что окружность Земли равна 240 тыс. стадиев, что хуже результата Эратосфена. Посидоний преувеличил длину обитаемой земли — Евразии, отчего получилось, что на запад от Испании по Атлантике до восточного берега Евразии не более 70 тыс. стадиев. Эта ошибка, повторяясь в той или иной форме у Страбона, Птолемея, Роджера Бекона, Петра д’Альи (1410 г, возбудила оптимизм Колумба и вызвала открытие если не восточного побережья Евразии, то Нового Света. Общепринятая дата открытия Америки — 12 октября 1492 г НАЧАЛО РИМСКОЙ ФИЛОСОФИИ П РО ФИЛОСОФИЯ Начало римской философии датируется II — I вв. до н.э. Римская философия начинается с того, чем кончается в те же времена греческая, — с эклектизма. Это неудивительно, потому что римская философия вторична по отношению к греческой и ее даже можно назвать эллинистической, если под эллинистической философией понимать такую греческую философию, которая распространилась за пределы своей родины в конце IV в. до н.э. Правда, Рим не был завоеван Македонией, как Египет. Напротив, сама Македония, а затем и Греция были порабощены Римом. Ноне будучи эллинистическим государством, Рим был завоеван Грецией духовно, и его философию можно назвать эллинистической, хотя и с некоторыми оговорками. Римская философия распадается на латиноязычную и грекоязыч ную. В Риме жило много греков, в том числе и греческих философов, которые преподавали и писали народном языке. Греческий язык в Риме был языком культуры и образования, доступных, конечно, только для элиты. И образованные римляне общались на греческом друг с другом также, как, скажем, русские дворяне на французском. Впрочем, была и богатая латиноязычная римская философская литература. Проникновение философии в Рим ив Римскую республику не могло, конечно, в силу элитарности философии вытеснить исконное художественно-мифолого-религиозное мировоззрение населявших Италию народов, в том числе и латинян. До появления же философского мировоззрения господство в Риме профилософского социоантропоморфического мировоззрения было безраздельным В основе римско-латинского художественно-мифолого-религиоз- horo мировоззрения лежал примитивный сверхполитеизм. В наивном представлении суеверного римлянина каждый предмет и каждое явление имело своего двойнйка — духа, свое божество. Ручей, лес, дорога, перекресток дорог, дверь, дверная петля, порог каждого дома имели своего бога. Каждая часть какого-либо процесса имела свое божество. Зерно, брошенное в землю, находилось введении бога Сатурна, растущим злаком ведала богиня Церера, цветущим — Флора созревшим — Коне. Было 43 бога детства бог первого крика ребенка, бог принятия новорожденного, бог девятого дня, бог первого шага, бог колыбели. У каждого человека был свой дух-покровитель (гений, каждый дом имел свою богиню — покровительницу домашнего очага Весту. Эта дробность отражала конкретность первобытного сознания, свойственную всем народам на ранней ступени их развития. У римлян вначале не было даже образов богов. Были лишь их символы. Символом Марса было копье, символом Юпитера — каменная стрела. В Древнем Риме был развит культ предков-ман. Велика была и роль магии. Точное исполнение магических действий и заклинаний считалось достаточным для получения искомого результата, независимо от достоинств лица исполняющего магическое действие. Знание этих действий было делом особого римского сословия — сословия жрецов. Жрецы в Риме составляли коллегии и пользовались большим влиянием, чем жрецы в Греции. Особенно влиятельна была коллегия понтификов. Ее председатель считался верховным жрецом Рима (верховный понтифик. Большую роль в римской жизни играли жрецы-гадатели. Жрецы-авгуры предсказывали будущее по полету птиц, жрецы-гарус- пики — по внутренностям жертвенных животных. Большим авторитетом пользовалась коллегия целомудренных весталок — хранительниц государственного очага. Классический римский пантеон во главе с Юпитером сложился под влиянием классического греческого пантеона. При этом верховный бог Рима Юпитер отождествил с Зевсом и перенял его черты. Супруга Юпитера Юнона соответствовала Гере, Минерва — Афине, Венера — Афродите. Живая образная эмоциональная греческая мифология оживила сухую итало-римскую религию. Распространение греческого языка и греческих обычаев начинается уже в IV в. до н.э. Громадную роль в распространении греческой культуры на воинственный, непрерывно территориально расширяющий свои владения, Рим имели контакты Рима с южноиталийскими греческими городами Великая Греция, а затем и их завоевание вначале в. до н.э. После драматической войны Рима с греками призванным с Балкан в Италию царем Эпира Пирром, потерпевшим после ряда побед сокрушительное поражение от Рима в 275 г. до н.э., некогда прославленный греческий город Кротон — центр пифагореизма, греческий город Та- рент — место деятельности последнего ученого пифагорейца Архита Тарентского (ок. 428 — 365 гг.), город Локры — победитель Кротона еще до прихода в Кротон Пифагора в конце VI в. до н.э и другие великогреческие города-государства (Метапонт, Сибарис, Фурии, Кав- лония), стали владением Рима. Последним был Регий, дольше всех других греческих италийских городов сопротивлявшийся Риму и павший в 270 г. до н.э. Еще ранее в результате войн Рима с самнитами римскими стали самая северная греческая колония в Италии — город Кумы, а также Неаполь и Элея (лат. Велия) — некогда центр философской школы элеатов. К 265 г. до н.э. Рим стал метрополией всего Апеннинского полуострова дона севере) Паданской (река Паданус — теперешняя река По) равнины. Через сто лет в результате трех жестоких войн Рима и африкано финикийского Карфагена в центральной и западной частях Средиземноморья и трех войн Рима и Македонии в восточной части Средиземноморья Рим оказывается властителем всего Средиземно морья. Греция, освободившаяся было от македонского владычества, благодаря победам римского полководца Тита Фламинина, разгромившего в 197 г. до н.э. армию предпоследнего македонского царя Филиппа V, через полвека (196 — 146 гг.) вновь ее утратила. Относительную свободу сохранили лишь Афины, Дельфы и Спарта. Остальные былые греческие суверенные полисы напрямую подчинялись римскому наместнику в Македонии. Позднее Греция стала римской провинцией Ахайей (27 г. до н.э.). Однако несмотря на поражения Греции в борьбе с Римом, влияние греческой культуры на римскую постепенно усиливалось. Проигрывая Риму геополитически, Греция побеждала его духовно. Уже во второй половине III в. до н.э. Ливий Андроник из Тарента (ок. 284 — 204 гг.), ставший римским рабом в возрасте около двенадцати лет после поражения городов Великой Греции в войне, с Римом, отпущенный затем своим господином на волю (при этом они получил, будучи греком, латинское имя Ливий), перевел на латинский язык * В 197 г. дон. э. римский полководец Тит Квинкций Фламинин разбил войско македонского царя Филиппа V, которому перед тем сказал Ты сам виноват, что ты один, потому что истребил всех своих друзей и близких (Плутарх. Застольные беседы. МС. В 168 г. н. э. римский полководец Луций Эмилий Павел разгромил последнего македонского царя Персея сына Филиппа V. В 148 г. дон. э. было подавлено антиримское восстание в Македонии. В 146 г. дон. э. одновременно с разрушением Карфагена был разрушен Коринф — центр Ахейского союза, выступившего против Рима. Греки потерпели поражение в битве при Истме и римское войско Луция Муммия подвергло Грецию страшному опустошению Уомеровскую Одиссею, правда, не гекзаметром, а упрощенным стихом сатурнием. 1 Это был, по-видимому, первый литературный перевод в Европе. Тот же Ливий Андроник впервые поставил в Риме в 240 г. до н.э. феческую трагедию, переведя ее, естественно, на латинский языки значительно упростив. Первым же отечественным для Рима латинским поэтом, поэтом- римлянином, а не греком, был Гней Невий (ок. 270 — 201 гг.), младший современник Ливия Андроника, участник войны Рима и Карфагена он дожил до разгрома Ганнибала Сципионом Старшим в битве при Заме в 202 г . ). Он стал создателем римской национальной трагедии с сюжетами из римской истории (детство легендарного основателя Рима Ромула, Первая Пуническая война Рима и Карфагена, 264 — 241 г г .). Однако быть поэтом и драматургом в тогдашнем Риме было непросто. За литературную критику властей Гнея Невия выставили у позорного столба, заключили в тюрьму и изгнали из Рима. Он таки умер в изгнании в Утике вблизи Карфагена и Замы, где за год до его смерти произошла та историческая битва, которая перечеркнула все победы Ганнибала в Европе (напомним, что Карфаген, Утика и Зама находились в Африке, это территория теперешнего Туниса). Вообще в III в. до н.э. в Риме искусство не было в почете. Многие римляне, как патриции, таки плебеи, думали, что это та же роскошь, которая подтачивает традиционные устои римской общины мужество, стойкость, честность, верность, достоинство, умеренность, подчинение воинской дисциплине и закону, вековые обычаи, почитание семейных и национальных богов. Республиканский Рим покоился на четырех столпах — самостоятельность личности и ее свобода отстаивать свои интересы в рамках закона. Римляне изгнали в 510 г. своего последнего, седьмого, царя Тарквиния Гордого за совершенное им преступление против личности, и избрали консулов, при этом двух и только на один год, дабы оградить себя от узурпации власти. Они запретили долговую кабалу (закон Петелия и Попирия — 326 г. до н.э.), пытки и телесные наказания. Размеры земельной собственности были ограничены 125 гектарами. И все это, однако, при полном бесправии рабов, и ущемлении интересов неримского населения Италии, которое составляло большинство, но хотя и не подавляющее 1 ustitia — совокупность правовых установлений, ограждающих достоинство человека в соответствии сего общественным положением — верность долгу, составляющая моральную гарантию исполнения законов — благоговейный долг перед богами, родиной и согражданами, требующий всегда отдавать предпочтение их интересам, а не своим (108). Во враждебном окружении требовалась сверхэнергия ума и воли, только благодаря которой и мог крошечный народ стать властелинов мира, и которую сами римляне называли virtus — гражданская доблесть и мужество быть, несмотря ни на что. Такова суровая, но возвышенная система ценностей римского гражданина. Здесь не до искусства. Ведь искусство искусственно, а все искусственное, придуманное казалось подделкой, фальшью, ложью, недостойной порядочного человека. Это предубеждение господствовало долю, но и оно отступило перед новыми влияниями. Выходец из низов плебей Плавт (ок. 254 — 184 гг. ) и его очень молодой современник вольноотпущенник Теренций (ок. 195 — 159 г г .) — в ответ на запросы времени создали римские (хотя и на греческих сюжетах) комедии. Им посчастливилось дойти до нас полностью, чего не скажешь о комедиях греческого эллинистического драматурга Менан дра, которому подражал Плавт. Во время драматической войны Рима и Карфагена, когда Ганнибал со своим войском прошел всю Италию, привлекая на свою сторону порабощенное Римом население, обе стороны вели своего рода идео- логическо-пропагандистскую войну. Принявшие сторону Ганнибала южноиталийские греческие города оспаривали претензии Римана всю Италию. Со своей стороны Рим выставил своих идеологов, которые, будучи римлянами, хорошо знали римскую историю. Ранние римские историки — Квинт Фабий Пиктор и Луций Динний Алимент (претор в Сицилии в 209 г. до н.э.) в своих историях Рима, начиная сего легендарной предыстории (прибытие в Италию бежавшего из горящей Трои Энея) и вплоть до Второй Пунической войны, обосновывали право Римана всю Италию. |