А. Н. Чанышев ф ил ос о фи я древнего мирам рекомендовано Министерством общего и профессионального образования Российской Федерации в качестве учебника для студентов вузов
 Скачать 18.63 Mb.
|
|
— Разные сочетания, встречи, движения, строй, положение разнофигурных и разноформенных первотел образуют небо и землю, потоки и моря, деревья и животных. Рассматривая огонь как тело, те. разделяя со всеми древними ошибочное понимание огня, Лукреций как бы принимает мысль Гераклита, что огонь может превращаться в другие предметы, но дает этому свое объяснение, исходя изучения о вещах и телах как о системах первотел. Возникшие из огня тела не остаются, в сущности, огнем, как думал Гераклит, просто: ...тела существуют, которых Встречи, движенья, строй, положения их и фигуры Могут огонь порождать, а меняя порядок, меняют Также природу, и нет ни согнем у них сходства Имеет значение, какие первотела войдут с какими в сцепление, в каком они положении, каковы их движения. Через всю поэму проходит сравнение первоначал с буквами, а вещей — со словами. Даже ив наших стихах постоянно, как можешь заметить, М ноже ство слов состоит из множества букв однородны х, Н о и стихии словака к ты непременно признаеш ь, Р азнятся между собой и по смыслу, а также по звуку. В идиш ь, как буквы сильны лишь одним измененьем порядка. Ч тоже до первоначал, то они еще больше имеют Средств для того, чтоб из них возникли различные вещи Образуя тела, первоначала не слипаются, они всегда разделены пустотой. Правда, между ними могут быть сцепления, но только при их соответствующих формах и фигурах. При столкновении одни первотела отлетают далеко, а другие — на ничтожные лишь расстояния (II, 101), сложностью самых фигур своих спутаны будучи цепко (II, 102). Таковы все твердые тела алмаз, кремень, железо, медь. Напротив, воздух и солнечный свет состоят из таких частиц, которые не сцеплены между собой, а потому, сталкиваясь, разлетаются на значительные расстояния. Но и будучи сцепленными, первоначала продолжают находиться в движении, они никогда не застывают на одном месте, не находятся в покое, только эти движения совершаются потаенно и скрыто от взора (II, 128). Лукреций говорит здесь фактически о молекулярном движении, которым наполнено, казалось бы, самое спокойное и холодное тело. Далее, текучие и жидкие тела состоят из гладких и круглых частичек, а дым, туман и пламя — из острых и разумеется, не сцепленных между собой. Морская вода отличается от пресной воды тем, что в ней к гладким частицам примешаны шершавые. Гладкие и шершавые частицы можно разделить, говорит Лукре ций, таким образом положительно отвечая на вопрос о возможности опреснения морской воды — важная проблема нашего времени. Однако возможности сочетания первотел небеспредельны. Иначе возникали бы чудовища, аналогичные бессмысленным сочетаниям букв. Взаимопревращаемость без развития. В природе происходит постоянный круговорот первотел, в ней ничего не пропадает, но и ничего не возникает из ничего, потому что природа всегда возрождает одно из другого (I, 263). Распадаясь на первоначала или изменяя свой состав, когда одни первотела приходят, а другие уходят, или изменяя свои внутренние движения и т. д, тела превращаются в другие качественно от них отличные тела, так что все возникает одно из другого (II, 874), например, в скот переходят ручьи, и листья, и тучные пастьбы» (II, 875). В этом смысле весь мир обновляется вечно (II, 75), однако перемен никаких не бывает. А все неизменно (I, Это, конечно, метафизическая мысль, исключающая возможность развития, в частности образования новых, дотоле несуществующих тел, например новых видов животных, исключающая биологическую, прежде всего, эволюцию. Также не вяжется с этим в общем признаваемый Лукрецием культурный прогресс человечества, когда люди, создавая искусственную среду обитания, создают новые, дотоле несуществующие вещи. Лукреций обращает внимание лишь на одну сторону воспроизводимость во времени все тех же видов живой природы, на наследственность, которую он объясняет неизменностью первоначал, не выделяя здесь, конечно, ибо уровень знаний того времени это не позволял, особые, несущие в себе наследственную информацию первоначала — гены. Однако Лукреций не знает того, что наследственность не исключает изменчивости, а потому абсолютизирует первое если бы первоначала изменялись, говорит мыслитель, тоне могли б столько раз повторяться в отдельных породах/Свойства природные, нрав и быт, и движения предков (I, 597 — 598). Но наряду с этим у Лукреция есть предваряющая учение Менделя догадка о том, что первоначала, несущие, как мы бы сейчас сказали, в себе наследственность, реализуются не все сразу в следующем поколении, они могут присутствовать в ближайшем поколении, никак не проявляясь, и проявляться в следующих поколениях, отчего дети могут быть похожи не на своих родителей, а на своих дедов и даже на более отдаленных предков. Это, говорит буквально Лукреций, происходит потому, что отцы в своем собственном теле скрывают множество первоначал в смешении многообразном, из роду в род от отцов к отцам по наследству идущих так производит детей жеребьевкой Венера, и предков волосы, голос, лицо возрождает она у потомков (VI, 1220 — 1224). Эта жеребьевка Венеры замечательна Здесь фактически говорится о том, что в сочетаниях наследственных черт есть элемент случайности, благодаря которому все особи одного итого же вида отличаются друг от друга при общей, конечно, их существенной схожести друг с другом и при отсутствии уродств (которые, конечно, бывают как результат изъянов в наследственном коде. Но это несчастный случай. Лукреций, однако, не доходит домысли, что жеребьевка Венеры может давать такие изменения у потомства, которые приводят к тому, что один вид порождает другой, качественно от него отличный, к идее изменчивости самих видов. Первичные и вторичные качества. Таких терминов у Лукреция нет, это терминология философии Нового времени (Галилей говорило первичных качествах, а Локк также и о вторичных качествах. Но по сути своей проблема первичных и вторичных качеств была поставлена уже Демокритом. Эпикур и Лукреций развивали и детализировали решение этой проблемы, данное Демокритом, который думал, что атомам присущи только форма, величина, положение, перемещение в пространстве, те. то, что потом стали называть первичными качествами, ноу них нет ни запаха, ни цвета, ни вкуса, те. того, что вместе со звуком и осязательностью стали позднее называть вторичными качествами, однако вторичные качества связаны с первичными причинно вторичные качества являются следствием первичных, но причиняются они только при воздействии первичных качеств на субъект, на органы чувств субъекта. Эта мысль была подхвачена всеми древними атомистами. Согласно Лукрецию, изначальные тела лишены цвета, вкуса, запахано, различаясь по формами фигурам, способны, воздействуя нате или иные органы чувств, вызывать различные ощущения, которые мы ошибочно приписываем самим телам, нона самом деле у тел основных никакой не бывает окраски (II, 737). Доказательством тому является хотя бы то, что без света нет цвета, а если так, то цвета — не свойства, а явления согласно терминологии Лукреция), так что первичные качества можно, пожалуй, сблизить со свойствами, а вторичные качества с явлениями. Конечно, различием форм и фигур первотел легче всего можно объяснить различие в осязании и во вкусе (это чувство наиболее близко к осязанию, поэтому Лукреций, доказывая субъективность вторичных качеств, начинает именно с этого: ...и меди молочная влага Н а языке и во рту ощущаются нами приятно Наоборот же, полынь своей горечью или же дикий Тысячелистник уста нам кривят отвратительным вкусом Так что легко заключить, что из гладких и круглых частичек То состоит, что давать ощ ущ енье приятное может; Н аоборот, то , что нам представляется горькими терпким Из крючковатых частиц образуется, тесно сплетенны х, А потому и пути к нашим чувствам оно раздирает, П рон икно ве ньем своим нанося поранения телу От вкуса Лукреций переходит к звуку и цвету. Он думает, что звук также порождается в нашем органе слуха, как и вкус в языке, что звук состоит из частиц, ион различает визг от пилы и звуки кифары, последний состоит из гладких элементов, первый из таких частиц состоять не может: Не полагай итого, что от сходных семян происходят Краски, которые взор своим цветом прекрасным ласкаю т. Т а к же, как те, что нам режут глаза, заставляя слезиться. И ли же видом своим возбуждают у нас отвращ енье ( I I, 418 Также зловоние и благовоние вызываются различными по форме частицами, первотелами, элементами. Общий вывод таков: ...все то , что для нас и отрадно, и чувству приятно Должно в себе содержать изначальную некую гладкость; Н аоборот, что для чувств и несносно и кажется жестким То несомненно в себе заключает шершавое нечто I I, 4 2 2 — 425). Лукреций, конечно, облегчает себе задачу, доказывая субъективность вторичных качеств, ставя во главу угла такие явно субъективные критерии, как приятное и неприятное. Необходимо отметить также, что он не только объясняет разность ощущений разностью форм первичных тел, атомов, но и, совершая круг в доказательстве, через различия в ощущениях доказывает различие форм атомов должны далеко непохожие формы быть у начал, раз они вызывают различные чувства (II, 442 — Необходимо, далее, добавить, что Лукреций не ограничивается объяснением разницы в ощущениях различиями только в формах самих атомов, но придает значение и их сочетаниям. Цвет, конечно, субъективен, но он, говорит Лукреций, меняется не от субъекта, а от объекта, от сочетания первоначал, завися оттого, какие первоначала в какое вступают сочетание и как они взаимно двигаются, поэтому тело может как бы внезапно менять свою окраску, продолжая оставаться состоящим из тех же элементов: Т а к, если буря начнет вздымать водяные равнины М рам орно-белы ми тут становятся волны м орские. [Т аки предмет, представлявшийся черным Если смешалась его материя и изменился Вне й распорядок начали ушлой прибавилось нечто, М ож ет на наших глазах оказаться блестящими белым I I, 7 6 6 — 772). Лукреций доказывает то, что атомам не могут быть присущи вторичные качества, тем, что вторичные качества изменчивы, и если бы они были присуши самим первоначалам, то те не могли бы быть вечными и неизменными, не могли бы составлять твердый фундамент, прочную основу, на которой разыгрываются многообразные явления, и все превратилось бы в ничто: В ся кий ведь цвет перейти, изменившись, способен во всякий Но невозможно никак так действовать первоначалам. И бод олж но пребывать всегда нерушимое нечто, Ч тобы не сгинуло все совершенно, в ничто обратившись После сказанного мы можем вернуться к вышепоставленной проблеме — критерием тела является его ощущаемость, но первоначала, вся природа начал лежит далеко за пределами нашего чувства (II, 312— 313), а ведь это главное «... при посредстве невидимых тел управляет природа (1,328). Ответ состоит в том, что отдельные частицы не могут быть восприняты (у Лукреция есть и догадка о пороге ощущения, нов больших массах они воспринимаемы, они воспри нимаемы как тела — сочетания начал, хотя это восприятие и непохоже на сами начала, не является их адекватным образом. Проблему вторичных качеств, как мне кажется, удачно решил Аристотель, когда он использовал для этого решения свое нововведение различение актуального и потенциального. Конечно, без света нет цвета, но ив темноте алая роза является алой в возможности конечно, когда на алую розу никто не смотрит, те. отражаемый ею свет не падает на сетчатку органа зрения, алая розане алая, но она потенциально алая. Доказательства существования сверхчувственных тел. Естественно, что, будучи сверхчувственными, первоначала, как и пустота, не могут быть познаны на чувственной ступени познания, но наши чувства дают нам такие сведения о мире, показывают нам такие явления, которые невозможно объяснить, если не домыслить существование сверхчувственных телец. Мы невидим, как высыхает влажное тело, но оно тем не менее высыхает мы невидим запахов, но они есть мы невидим, как истирается изнутри носимое на пальце кольцо, но оно истирается. И эти факты и множество сними сходных говорят, утверждает Лукреций, что в основе всех вещей лежат мельчайшие, недоступные нашим чувствам, тела, первичные тела, атомы. Происхождение жизни. В проблеме происхождения жизни, которую и современная наука не может решить, Лукреций занимает принципиально правильные позиции, которые, конечно, имеют общий характер и научно не могли быть раскрыты во времена Лукреция при тогдашнем уровне физики, химии и биологии. Лукреций — не гилозоист. Для него ясно, что сами по себе первоначала не обладают жизнью. Поэтому проблема происхождения жизни выступает как проблема возникновения живого из неживого. Поскольку для Лукреция живое — это непременно и чувствующее, проблема происхождения живого из неживого является, с другой стороны, проблемой происхождения чувствующего из бесчувственного. Это возможно не потому, что первичные тела наделены жизнью и чувством, а благодаря тому, как ив порядке каком сочетаются между собою первоначала вещей и какие имеют движенья (И, 884 — 885). Обращаясь к своему адресату, философ спрашивает: Ч тоже такое еще смущает твой ум и колеблет И заставляет его сомневаться, что можно началам, Ч увства лишенным, рождать существа, одаренные чувством? ( 11 , 886 — 888 ). Здесь важно, ...н аско л ько малы те начала. Ч то порождают собой ощ ущ енья, какой они формы. Т акж е какие у них полож енья, движенья, порядок I I, 8 9 4 Отстаивая мысль о происхождении живого из неживого, Лукреций проводит аналогию согнем, в который превращаются сухие поленья при своем разложении в пламени. Он указывает на происхождение птенца из яйца как доказательство своего тезиса о возможности происхождения живого из неживого (яйца. Разделяя общую ошибку о возможности непосредственного зарождения живого из неживого, минуя яйцо, Лукреций указывает на то, что черви якобы непосредственно зарождаются из земли. Доказательством того, что первичные тела не могут обладать жизнью и чувствами, Лукреций считает, как ив случае вторичных качеств, что жизнь преходяща, а чувства изменчивы, поэтому тот, кто утверждает, что способное к чувству творится Из одаренного им, давая его и началам, Дот вместе стем признает за началами смертную сущность (II, 902 — 904). Если начала имели бы чувства, то они могли бы смеяться и плакать, могли бы рассуждать о собственных первоначалах, но ...если вполне во всем они смертным подобны Значит, и сами должны состоять изд ругих элементов. Э ти опять изд р уги хи конца ты нигде не положишь — 982). Лукреций прямо заявляет, что вздор это все, да и прямо безумье» (11,985), ведь и Без всяких начал смеющихся можно смеяться И разуметь ив ученых словах излагать рассужденья, Не состоя из семян и разумных и красноречивых Смерть. Смерть противоположна жизни. Смерть не есть переход бытия в небытие, поскольку смерть не имеет силы над первоначалами и над материей как совокупностью этих первоначал. Смерть расторгает лишь сочетания первоначал, в результате чего живое становится неживым, чувствующее — бесчувственным. Но тут же жизнь производит иные сочетания. Смерть и жизнь неразделимы, всему, что сложено из первоначал, положен предел, гибель сложного справедлива и естественна, но также естественна и жизнь. Конкретно же ...то побеждают порой животворные силы природы То побеждает их смерть. Мешается стон похоронный С жалобным криком детей, впервые увидевших солнце. Н е было ночи такой, ни дня не бывало, ни утра, Ч тобы не слышался плач младенческий, связанный с воплем, Сопровождающим смерть им рачны й обряд погребальный Душа. Но люди верят, что смерть поражает только тело, душа же как особая сущность бессмертна, иона или уходит в подземное царство мертвых, или вселяется в другое тело. Выше мы отметили, что это важнейшая проблема для Лукреция, опровергающего существование загробной жизни, а следовательно, и небходимость религии, которая прежде всего служит подготовке человека к загробной жизни, запугивает людей этой самой жизнью, предлагает людям свои услуги для облегчения этой самой загробной жизни, которая может быть и ужаснейшим длительным, а то и вечным страданием, но может стать й длительным, а то и вечным наслаждением, описание которого, правда, всегда бледнее описания страданий, как это хорошо видно по Божественной комедии Данте, что объясняется тем, что наша реальная земная и единственная жизнь ближе все же к аду, чем к раю. Опровержение учения о душепереселении. Лукреций делает это очень убедительно. А ведь это вера широко распространена даже в наши дни. В переселение душ в Древней Греции и Риме верили пифагорейцы, а до них — греческие орфики. Это учение развивал Платон, не говоря уже о широком и глубоком распространении этого учения в Индии, где оно известно под названием сансары. Лукреций показывает внутреннюю противоречивость учения. Если душа, обладая бессмертной природой, вселилась в наше тело, существуя еще до него, топочем уже тогда мы не помним о жизни прош едш ей. Н е сохраняем следов совершившихся раньше событий Говорят, что душа забывает о своих прошлых воплощениях, нов таком случае, совершенно правильно замечает философ сколь духам огла измениться столь сильно способность, Ч то совершенно о всем миновавшем утратило н пам ять, Э тока к думаю я , отличается мало от см ерти. И потому мы должны убедиться, чтобы вш ие души Сгиб ли, а та, что теперь существует, теперь и родилась, 674 — 678). Лукреций выдвигает и другой остроумный довод против теории метемпсихоза: Если ж была бы душа бессмертна и вечно меняла б Тело на тело, то нраву животных тогда бы меш ался: Ч асто бежали бы прочь, нападенья пугаясь рогатых Ланей, ги р канские псы, трепетал бы в воздушных высотах Сокол парящий и вдаль улетал бы , завидя голубку. У м оставлял бы людей, разумели бы дикие звери I I I , 748 Кроме того, и это главное, душа настолько тесно связана с телом, что непонятно, как она может так проникнуть вовсе его органы, если будет чем-то, что может приходить в любое вместилище и уходить из него. Строение души. Лукреций смело поднимает одну из труднейших проблем, которая волновала лучшие умы человечества на протяжении веков. Эту проблему по сложности можно разве сопоставитьч; социобио- логичееким вопросом о соотношении в человеке социального и биологического. Мы же говорим здесь о психофизической проблеме, об отношении души и тела. Лукреций, вслед за Демокритом и Эпикуром, убежден в телесности души, так что отношение души и тела есть отношение двух тел, из которых одно (душа) находится в другом (теле, и это возможно, так как тело состоит из первоначал, разделенных пустотой. В этой пустоте и находится телесная душа. Она состоит из частиц тепла, частиц воздуха, ветра и еще некоей четвертой сущности (см |