Нерсесянц В.С. Политические учения Древней Греции. Академия наук СССР и нс т и тут государства ипр а в а
 Скачать 4.88 Mb.
|
|
Как элементы государства (семья, селение, город, таки вся государственность в целом обусловлены, по Данте, естественно, природой. Но природа, кроме того, дала всему человечеству и более высокое единство, являющееся, по его мысли, природной (естественно-правовой) основой всемирной монархии. Правильно организованная под властью монарха государственная общность нацелена на реализацию естественных начал высокой человеческой общности («hu mana civilitas»), которая отмечена влиянием аристотелевской политии Ряд положений аристотелевского учения (о социальной структуре государства, месте и роли различных слоев населения в политической жизни, роли закона и т. п) восприняли специфически трансформировал Марсилий Падуанский. Со ссылкой на Аристотеля он обосновывает, в частности, право народа на законодательную власть. Доктрина первичного народного суверенитета, отмечает Э. Баркер, формулируется Марсилием Падуанским, таким образом, с помощью аргументов из Политики тем самым аристотелевские аргументы, правда в новой атмосфере и ином обрамлении, используются в поддержку выводов, предвосхищающих Руссо Новый поворот старой темы Политики, отличающий позицию Данте и Марсилия Падуанского, оформляется у Никколо Макиавелли в характерное для нового времени самостоятельное, освобожденное от морали, учение о политике 187. Обосновывая новые положения в области политики, государства и права, Макиавелли творчески ис 184 Эту линию связи взглядов Аристотеля и Данте выделяет и обстоятельно аргументирует Лоренцо Минио-Палуелло ( L o r e n z o M i n i о - P a l u e l l o . Die aristotelische Tradition in der Geistgeschi chte.— In: Aristoteles in der neueren Forschung, S. 329—3 3 2 ). 185 П. H . Галанза замечает, что в работе Защитник мира М арси лий Падуанский применяет к своей теории общества и государства учение Аристотеля о материи и форме. Материя в государстве, поучению Марсилия,— люди, форма — законы (см .: История политических учений I Под ред. С. Ф . Кечекьяна и ГИФ ед ькина, с. 125 (автор главы П. Н . Галанза). 186 В r k e r Е. Op. cit., p. 514. 187 См Маркс, Э н гель с Ф . Соч. е изд, т. 3, с. 314. пользует достижения своих античных предшественников в освещении интересующих его проблем, и особенно Аристотеля, чья Политика к этому времени (X V I в) широко распространена и обстоятельно комментируется. Аристотелевская Политика хотя и представляет отдельную от Этики работу, однако по существу этика, помысли Аристотеля часть политики, которая построена у него на определенных этических началах. Распространенная характеристика Аристотеля в качестве зачинателя и отца политической науки верна в том смысле, что он, опираясь на результаты платоновской политической философии, первый выделил специально-научное изучение определенной области отношений с помощью особого метода в самостоятельную науку о политике. Однако то, что Аристотель считал наукой о политике, представляет собой более широкую, не расчлененную и комплексную предметную область, включающую в себя, кроме политики, по крайней мере также этику и экономику В связи с характерными для нового времени тенденциями к дифференциации прежних научных комплексов примечательна, например, ориентированность упомянутого выше Николаса Орезма в его труде по экономике на собственно экономическую часть аристотелевской Политики. Макиавелли, с другой стороны, ориентируется на специфически политический аспект учения Аристотеля и неслучайно в центре его интереса стоит аристотелевская трактовка государственных переворотов, смены форм, мотивов и поводов междоусобиц, словом динамика политической жизни. Стремясь постигнуть внутреннюю логику политических отношений, Макиавелли вслед за Аристотелем и другими 18в См Klassiker des politischen Denkens. München, 1969, Bd. 1p S. 3 7 В a r k e r E. Op. cit., p. 515. 189 Схоластическая традиция придерживалась именно такого понимания политической науки, ив соответствии с такой традицией преподаваемая, например, в немецких университетах вплоть до второй половины X V I I I в. политическая наука представляла собой сочетание этики, экономики и политики. И еще в 50— х годах X V I I I в. Христиан Вольф мыслит универсальную практическую философию з виде морально-экономико-политического комплекса (см Ritter J . Op. cit., S. 106— 107). античными авторами обращает внимание на роль природно- климатических факторов в определении нравов людей и соответственно форм их общения, а также на социально- политическое значение имущества, богатства и бедности, естественный характер формирования государственности и т. п. Интерес к практической политике был присущи аристотелевской политической науке, которая понималась им как практическая наука. Однако саму практику политики Аристотель воспринимал идеально, в этически ограниченных рамках и параметрах собственно его эмпиризм и реализм были подчиненными моментами целостных идеально этических моделей, с помощью которых он познавали конструировал мир человеческих отношений. Взгляд М а киавелли на практически-политический феномен освобожден от таких идеально-этических помехи предрассудков. В этом — принципиальное отличие его учения о политике от аристотелевского. «Светский» аспект учения Аристотеля о политике был воспринят и развит также и Жаном Боденом, который во многом следует Аристотелю при анализе естественно-гео графических факторов, роли имущественного неравенства в государственных переворотах, специфики государственной власти по сравнению с другими видами власти, отличия монархии оттирании и т. п. Кстати, применительно к последнему пункту следует отметить влияние Аристотеля также и на монархомахов. Ряд положений аристотелевского учения (в частности, о роли географических и климатических факторов, о формах государства, их принципах и сменах, о соответствии законодательства и учреждений данной государственной форме и т. п) были развиты Ш. Л. Монтескье. Существенное обновление подхода к учению Аристотеля и к античной политической мысли вообще связано с именами Руссо и Гегеля. Подобно тому, как вся концепция политической науки строится у Аристотеля на различии и противопоставлении политического и деспотического принципов правления и властвования, точно также и у Руссо государство, основанное на началах общественного договора, представляет собой политическое, гражданское состояние, резко отличающееся от своего антипода и альтернативы — деспотической формы правления. Государство общественного договора у Руссо, таким образом, оказывается, как и политическое общение у Аристотеля, идеальной конструкцией, а деспотическая форма правления, одинаково остро критикуемая обоими авторами состоянием негосударственными неполитическим. В духе платоновско-аристотелевских представлений решает Руссо и вопрос о характере соотношения государственного целого (политического организма) и составных его частей (отдельных членов, граждан. Причем повторяются схожие доводы, вроде того, что весь организм важнее своих отдельных членов, что организм не будет вредить своим составным частями т. п. Это надындивидуа листическое понимание существа политического целого Рус со фиксирует в классической формуле всеобщей воли, отличающейся от воли всех. Всеобщая воля направлена в государстве общественного договора на реализацию той же цели, о которой применительно к правильным формам государства не уставали говорить Платон и Аристотель, а именно общего блага. Показательно, что как достижение общего блага в платоновско-аристотелевской версии политики, таки осуществление схожей целина путях формирования и функционирования руссоистской всеобщей воли одинаково настойчиво требуют преодоления всяческих расколов народа на партии и прекращения разного рода междоусобиц и борьбы. Отношение Гегеля к античной политической мысли ив первую очередь, к платоновско-аристотелевской) водном существенном моменте опосредовано через Руссо: Гегель воспринял у него понятие всеобщей воли в ее отличии от воли всех. Всеобщая воля в интерпретации Гегеля есть принцип современного государства, государство же для Гегеля, как и для Платона и Аристотеля, представляет собой абсолютную самоцель, нравственную целостность политически организованной жизни народа. Гегелевское понимание государства как нравственного целого эквивалентно платоновско-аристотелевскому положению об этической основе политического целого, нравственном характере жизни и общения в полисе. При характеристике соотношения государственного целого и его частей Гегель тоже пользуется органическими представлениями Платона и Аристотеля и с соответствующими модификациями повторяет мысль Аристотеля о том, что в действительности государство есть вообще скорее первое по отношению к составным моментам целого 130. Гегель, отмечая исторически обусловленную ограниченность политико-правовых представлений Платона и Аристотеля, подчеркивал, что в их конструкции нравственности индивид непризнан в своих субъективных правах и свободах, непризнан в качестве морально автономной личности. Этот принцип субъективной свободы — более позднего происхождения, он был окончательно внедрен, по Гегелю, лишь благодаря христианству, утверждающему самоценность человека и равенство всех людей. Греки же, по Гегелю, были нравственные, ноне моральные люди, те, иначе говоря, у них отсутствовали развитые представления об индивидуальной моральной свободе. Руссо и Гегель, таким образом, каждый по-своему ив разных направлениях возродили и развили этический аспект платоновско-аристотелевского учения о политике, отброшенный у Макиавелли, который в своих реально-поли тических установках и воззрениях склонялся в сторону софистов (особенно Фрасимаха) и обосновывал имморализм в политике. Несколько иной была линия связи идей Канта с аристотелевским учением о политике. Кант исходит из фактически существующего разрыва между теорией и практикой и соответственно между моралью и политикой. Однако между этими двумя противоположными сферами существуют, по Канту, напряженные отношения. Кант признает в принципе осуществимость начал морали в политике, а требование подобной реализации возводит в ранг категорического императива. С позиций морального политика споря против практика-политика, Кант приводит доводы, схожие с платоновско-аристотелевскими аргументами против софистов. Буржуазные авторы (Рем, Пельман и др, модернизируя ряд положений политического учения Аристотеля с Г е гель. Философия права, с. 262. целью приблизить его к актуальной проблематике своего времени, нередко отрывали это учение от античного исторического контекста и усматривали в нем обоснование конституционализма, правового государства, концепции разделения властей и т. п. Весьма влиятельный среди западных античников историк В. Ягер (его работа о Метафизике, появившаяся в 1912 г, расценивается в качестве начальной вехи нового периода исследований аристотелевского наследства) приложил много усилий для возвышения политических идеалов Платона и Аристотеля в качестве образцов для современного преобразования государственности. При этом Ягер, не будучи гегельянцем, призывал учиться у греческой политической мысли в духе Гегеля. Смысл такого подхода он видел в борьбе за соответствие между государственной мощью и государственным идеалом (этосом). Лишь такое государство, пояснял Ягер, способно противостоять внешнему и внутреннему произволу, только оно соответствует своему идеальному содержанию и основывается на нравственном здоровье и симметрии народной общности Вечные масштабы, пригодные для всех государств и обществ, усматривает в классической античной теории (ив частности, в учении Аристотеля) И. Ритер193. Корни этой вечности и непреходящего значения положений аристотелевского учения он видит в том, что именно природу человека как человека Аристотель трактует в качестве субстанции государства, права, политического порядка и нравственности. Рассматривая под таким углом зрения актуально обсуждаемую в правовой теории проблему обновления естественного права, он рекомендует решить ее аристотелев ски, те. исходить из природы человека, в которой иле жат разум и истина современного права. Этот обновленный аристотелизм он корректирует в гегелевском духе, утверждая, что основа позитивного права в разуме действительности, а не в трансцендентной идее См К е чек ь я н С. Ф . Учение Аристотеля о государстве и праве, с. 5. 192 J a e g e r IV. Humanistische Reden und Vorträge, S. 102. 193 R i t t e r J . Op. cit., S. 105, 177. 194 R i t t e r J . Op. cit., S. 179. Учение Аристотеля оправе и справедливости, его обоснование частной собственности и критика общности имущества (платоновского коммунизма) акцептируются и таким видным среди западных исследователей политико правового учения Аристотеля автором, как В. Зигфрид. В политических конструкциях Аристотеля он, кроме того, усматривает правовое государство и своего рода общественный договор Если В. Зигфрид приравнивает аристотелевскую критику деспотии и тирании к критике тоталитарного государства 196, то К. Поппер, напротив, характеризует Аристотеля в качестве врага открытого общества, а его учение как один из античных истоков (наряду с гераклитов ским и платоновским) средневекового и современного тоталитаризма 197. Связь античной политической теории с современным тоталитаризмом Поппер конструирует через Гегеля, ссылаясь на аристотелевские корни гегельян 198 ства» Квалифицируя аристотелевское учение как тоталитарное, Поппер игнорирует не только принцип конкретно-ис торического подхода при оценке концепций далекого прошлого, но и явно обходит те аспекты политической теории Аристотеля (например, аристотелевское обоснование разумного эгоизма, критика деспотии, тирании и всех иных форм правления, апеллирующих к насилию и отступающих от права и закона, которые трудно согласовываются с представлениями о тоталитаризме. С тех же, что и К. Поппер, либеральных и позитивистских позиций взгляды Аристотеля и Платона резко критикует Э. Топич. Он вообще отрицает познавательное значение их учений, пытаясь обосновать это тем, что трактовка ими политико-правовой темы построена на ценностных моделях мысли (техноморфных, социоморфных и т. п, тогда как по позитивистским стандартам речь должна идти опознании, свободном от ценностных ориентаций S i e g f r i e d ШК and its Enemies. London, 1957, vol. II, p. 1—27. Подспудный смысл платоновско-аристотелевского теоретизирования, расцениваемого им в качестве философской рационализации первобытного шаманизма, Топич видит в стремлении освободиться от гнета реальности 199. Платон и Аристотель, по Топичу, сперва приписывают индивиду и его душе иерархическую схему (подчинение неразумной части разумному началу и т. п, исходя уже из идеала государства как социального порядка господства, а затем вновь конструируют этот идеал по аналогии сие рархической структурой души. Результатом подобного тавтологичного приема является, по оценке Топича, обоснование авторитарной формы государства На наш взгляд, оглупление Аристотеля и Платона обусловлено ложностью исходных позиций Топича, которые, однако, тоже несвободны от ценностных ориентаций иначе откуда же берутся аргументы для критики авторитарного государства и оправдания либерально-демократи ческого государства?! Познание политико-правовой проблематики так или иначе сопряжено с ценностной ориентацией (в социальном и этическом плане, с выбором тех или иных ценностей, хотя, конечно, сам по себе выбор среди уже наличных ценностей еще не двигает социально-политическое познание вперед. Каждое действительное углубление такого познания открывает новые духовные и социально-политиче ские ценности и обогащает человеческую культуру. Аристотель относится как раз к числу тех, кто углубили развил человеческое познание, в том числе ив сфере политики, государства и права Т opitsch E. Die platonisch-aristotelischen Seelenlehren in weltan schauungskritischer Beleuchtung. Wien, 1959, S. 3, 7—8. Глава третья П О ЛИТ И ЧЕСКА ЯМЫ С ЛЬ ПЕРИОДА ЭЛЛИНИЗМА вторая половина I V — II вв. дон. э ЭПИКУ Р Творчество Эпикура (341—270 гг. дон. э) протекало в условиях упадка древнегреческой государственности. В последней трети IV в. дон. э. греческие полисы теряют свою независимость и подпадают сначала под власть Македонии, а затем Рима. Походы Александра Македонского (в 336— 323 гг. дон. э) положили начало эллинизации Востока и формированию эллинистических монархий. В середине II в. дон. э. сама Македония превращается в провинцию Рима. Характерный для рассматриваемого периода упадок древнегреческой политико-правовой мысли отчетливо проявляется в учениях эпикурейцев и стоиков. Эпикур родился на острове Самос в семье учителя- афинянина. Покинув этот остров, он посетил ряд эллинских полисов, а затем обосновался в Афинах, где приобрел дом с садом и собрал вокруг себя группу друзей-учеников, мудрствующих в саду. Так, в 307 г. дон. э. сформировался Сад Эпикура — знаменитая школа эллинистического периода. Эпикур был автором многих сочинений. Его основная работа (О природе) состояла из 37 книг. Однако из его произведений до нас дошли лишь небольшие фрагменты (несколько писем, отрывки и отдельные афоризмы) Философские воззрения Эпикура представляют собой продолжение и развитие атомистических представлений Демокрита, которые он дополнил своей концепцией спонтанного, внутренне обусловленного, отклонения атомов Фрагменты Эпикура в русском переводе см Материалисты Древней Греции. М .: Госполитиздат, /9 5 5 , с. 178—236; Антология мировой философии. ММ ысль, 1969, т. 1, ч. 1, сот прямолинейного движения. В основе познания, согласно Эпикуру, лежат чувственные представления (образцы, идолы, привходящие к нам от внешних предметов. А ложь и ошибка замечает он всегда лежат в прибавлениях, делаемых мыслью (к чувственному восприятию) относительно того, (что ожидает) подтверждения или не опровержения, но что потом не подтверждается (или опровергается) » 2. Отстаивая идею бесконечной множественности миров, Эпикур допускал возможность и таких миров, которые сходны с нашими где также имеются живые существа, растения и т. д. Природа, согласно учению Эпи- кура, развивается по своим собственным законам, без вмешательства богов. Признаваемая Эпикуром идея божеского величия мироздания по сути дела в его интерпретации носила атеистический характер и резко отличала его позицию от тогдашних религиозных воззрений. Он признает богов не в плоскости физики, а, скорее, этики. |