Анна Грейси Случайная свадьба
 Скачать 0.74 Mb.
|
Глава 16Сказав: «Ладно. В таком случае я женюсь на тебе!» — он словно брызнул ей в лицо ледяной водой. Он произнес эти слова в гневе, возмущенно, как если бы она умоляла его жениться на ней. После этого он выглядел каким-то встревоженным, словно шокировал этими словами не только ее, но и себя. Или вовсе не собирался говорить их. Он придал своему лицу выражение вежливого ожидания, запоздало спрятав подальше гнев и ревность — то, что это было не что иное, как ревность, она отлично понимала, — и перед ней предстало лицо дипломата, ожидающею ее реакции на его необдуманное, явно незапланированное предложение руки и сердца, о котором он, очевидно, сразу же пожалел. Ей хотелось расплакаться... нет, лучше дать пощечину этому несносному мужчине! Поделом ему было бы, если бы она приняла предложение. Он ждал: лицо непроницаемое, все эмоции под контролем. Работа дипломата — лгать в интересах своей страны. Он профессиональный дипломат, она была уверена в этом. Он занимался с нею любовью с такой нежностью и страстью, что окончательно лишило покоя ее абсолютно беззащитное сердце, однако в какой-то момент она все-таки сумела понять, что он действительно думает. И это глубоко ранило ее сердце. Как бы сильно она ни хотела его — а, видит Бог, она его очень хотела! — она была слишком гордой, чтобы принять его предложение выйти за него замуж, которое он явно не собирался делать. Тем более что она знала, какие требования он предъявляет к своей будущей жене: она должна получить соответствующее воспитание и иметь необходимые связи. У нее же ничего подобного не было. Пусть брак с мистером Хьюмом был бы жестом отчаяния, она при этом приносила в жертву только свое тело. С Нэшем она поставила бы на кон все: тело, сердце и душу. Он ждал, наблюдая за ней с этим ужасным, непроницаемым выражением лица. Если бы она приняла его предложение, воспользовавшись охватившим его чувством вины и ревности, чтобы поймать его в ловушку, такое выражение лица она видела бы у него всю оставшуюся жизнь — дипломатически вежливое и абсолютно непроницаемое. Это не только разбило бы ее сердце, но превратило бы его в пыль. Она гордо взглянула на него. — Неужели ты думаешь, что я приму всерьез подобные слова, которые ты сказал под воздействием обиды, словно швырнул их передо мной в грязь, чтобы я их подобрала? Он открыл рот от удивления. — Благодарю вас, мистер Ренфру, но я не принимаю ваше предложение. Свое решение я уже приняла. Прощайте. Мэдци повернулась к нему спиной, чтобы он не заметил, что она с трудом сдерживает слезы. — Понятно, мадам, — сказал он напряженным тоном и выскочил из коттеджа. Она ему отказала, думал Нэш, сердито шагая туда, где привязал своего коня. Она ему отказала. Отчитала его и выгнала, словно какая-нибудь герцогиня. Само собой разумеется, он испытал облегчение. Он не собирался делать ей предложение. Он и сам не знал, что на него нашло. Ему хотелось ускакать отсюда галопом, забыв об этой унизительной истории с отказом, но его конь устал. Двух безумных скачек— туда и обратно — было вполне достаточно для одного утра. Отъезд непринужденной рысцой не давал успокоения. Он попытался вычеркнуть из памяти ошеломленное выражение ее лица. Он напомнил себе, что все равно ничего бы из этого не получилось, что Мэдди слишком неопытна и наивна для той жизни, которую вел он, у него было тяжело на душе, но это, конечно, объяснялось тем, что он недоволен собой, а вовсе не ее отказом. Хотя ее отказ причинил острую боль. Что она там сказала? «Не принимаю ваше предложение... брошенное в грязь...» Что за вздор! Он ничего не швырял в грязь. С ним поравнялась женщина средних лет, ехавшая в легкой тележке, запряженной собаками. Рядом с ней на сиденье стояла корзина с цветами. Она улыбнулась ему с явным намерением начать разговор. Еще одна проклятая арендаторша? — Как поживаете, мадам? — сердито пробормотал Нэш и поехал дальше. Браку с ним Мэдди предпочла брак с похотливым старым козлом втрое старше ее! Это был не просто укол самолюбию. Это была глубокая рана. Чреватая гангреной. Какая-то собачонка выскочила из фермерского домика и принялась злобно лаять на него. «Ладно. В таком случае я женюсь на тебе!» Боже милосердный, неужели он и впрямь так сказал? Таким тоном? Женщине, с которой занимался любовью, которая потрясла его своим теплом и щедростью? Которая спасла ему жизнь, лечила его раны и заботилась о нем так, как никто никогда в жизни о нем не заботился. Чурбан! Где его краснобайство дипломата, которым он всегда славился? Беда в том, что он привык иметь дело с мужчинами и вести с ними переговоры. Он понимал мужчин. Мужчины были логичны, а если не вполне логичны, то их мысли можно было без труда прочесть, потому что они действовали под влиянием эмоций, которые были ему понятны, таких как жадность, эгоизм, жажда власти. Тогда как женщины... Он никогда не понимал женщин. Он держал их на почтительном расстоянии, флиртовал, избегая каких-либо серьезных намерений, позволяя себе время от времени легкомысленную интрижку с какой-нибудь особой женского пола, которая руководствуется в жизни такими же принципами, как и он. Но в его отношениях с женщинами не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего подлинные чувства. Он всегда с самого начала четко объяснял свою позицию. Он позволил Мэдди Вудфорд подойти к нему ближе, чем любой другой женщине в своей жизни. Однако Мэдди Вудфорд не потопила его в слезах, не пришла в ярость и не набросилась на него с упреками, не вешалась ему на шею и не пыталась заманить его в ловушку брака. Она вообще у него ничего не просила, кроме его тела. Всю ночь она любила его так нежно и так щедро отдавала себя, что он утратил всякий самоконтроль, а потом решительно попрощалась с ним, одарив чуть дрожащей улыбкой. Это у него разыгрались эмоции. Впервые в жизни. Сама мысль о том, что она выходит замуж за гнусного старика, который, лежа с ней в постели, будет лапать ее и пускать слюни на ее чистую шелковистую кожу... Одной этой мысли было достаточно, чтобы он оказался на грани безумия. Он закрыл глаза, узнав чувство, которое терзало его. Это была ревность. Совсем как у его матери и отца. Проклятие! Жизнь была значительно проще до того, как ton встретился с Мэдди Вудфорд, — спокойной и более упорядоченной. Он точно знал, кто он такой и чего хочет. Теперь у него была масса конфликтующих между собой эмоций, которые рвали его на части словно дикие звери. Ему хотелось мчаться на коне сломя голову, чтобы ветер свистел в ушах, а он вместо этого был вынужден плестись рысью среди весенних цветов под чириканье проклятых пташек. Ему хотелось надавать кому-нибудь затрещин, кого-нибудь пристрелить или придушить. Проклятие! Ему было нужно предпринять какие-то действия! «Глупая, глупая женщина!» — мысленно ругала себя Мэдди, упаковывая и сортируя одежду. Ее любимый в данный момент уезжал от нее, направляясь в свое блестящее будущее, и, несомненно, поздравлял себя с тем, что удалось отделаться от самой неподходящей женщины. Ее любимый, который целовал так, как целуют только в мечтах, а занимался любовью... Горячая волна желания прокатилась по ее телу, сосредоточившись где-то внизу живота. Она закрыла глаза, чтобы посмаковать это ощущение. — Заворачиваешь меня в кусок выцветшей парчи, не так ли? — раздался с порога глубокий баритон. Она круто обернулась. «Кусок выцветшей парчи»? — Я этого не допущу. — Он вошел в коттедж. — Я живой человек. У меня есть чувства. Он закрыл за собой дверь и так глянул своими синими глазищами, что у нее затрепетало сердце. — Я не готов к тому, чтобы меня убирали в шкатулку. — Что... — Сядь! Это была не просьба. Мэдди поморгала. И села. И стала с удивлением наблюдать, как он, сделав пару шагов по комнате, как будто принимая решение, подошел и остановился перед ней. И опустился на одно колено. Мэдди затаила дыхание. Ее сердце стучало так, как будто кто-то барабанил кулаком в дверь. Глаза у него были темно-синие и мрачные. Взяв ее за левую руку, он сказал: — Мэдлин Вудфорд, окажите мне честь стать моей женой. Она была настолько ошеломлена, что не смогла сразу ответить. Он покаянно улыбнулся: — Каждый мужчина имеет право исправиться, делая первое в жизни предложение руки и сердца. Ты должна признать, что это предложение не брошено в грязь и не сделано под воздействием обиды. Она поняла, что своими замечаниями задела его за живое. Оскорбила его самолюбие. Он ждал ответа. — Почему ты хочешь жениться на мне? — спросила она, мысленно выругав себя за этот вопрос. То, что он вернулся и снова сделал ей предложение, было чудом. Очень немногим выпадает в жизни второй шанс. Но ей хотелось знать, она должна была знать причину. Он улыбнулся. — Поставив под угрозу твое доброе имя, я не смог бы оградить тебя от последствий моего опрометчивого поступка. Ах вот он о чем. Мэдди постаралась не показать, что разочарована. Желание быть галантным — весьма изысканная причина для женитьбы. Нет смысла желать несбыточного. — Предложение, естественно, включает ребятишек, — сказал он. — Я знаю, ты хочешь, чтобы они были все вместе! Я богатый человек. Никто из вас не будет ни в чем нуждаться. Она закусила нижнюю губу и умудрилась кивнуть. Он неправильно понял причину ее молчания и сжал ее руку. — Поверь мне, если бы я не думал, что это наилучший выход из положения, я нашел бы другое решение этой проблемы. Проблема. Очевидно, это она. Ох, почему бы ей просто не сказать «да» и не покончить с этим? Что с ней такое? — подумала она, безуспешно пытаясь проглотить комок, застрявший в горле. Между его бровями прорезалась небольшая морщинка. — Ты, наверное, думаешь, что мы еще совсем недавно познакомились, поэтому... Но нам необходимо заткнуть рты сплетникам. — Он пристально посмотрел на нее. — Возможно, ты беспокоишься из-за того, что я планировал найти... невесту совсем иного рода? Мэдди пожала плечами. Он, должно быть, заметил что-то в выражении ее лица, потому что морщинка между его бровями стала глубже. — У тебя есть другие желательные качества. Мэдди вдруг снова затаила дыхание. — Вот как? — Несомненно, есть. Например твоя способность справляться с трудными или непредвиденными обстоятельствами очень важна для жены дипломата. Ты человек здравомыслящий и практичный в отличие от большинства жен моих знакомых, которые в сложных обстоятельствах совсем теряют голову. A-а, он, видимо, хочет сказать, что она не впадает в истерику в критических ситуациях. Это, пожалуй, правда. Она практична до занудства. Разгул чувств может позволить себе только избалованная леди. Все зависит от того, есть ли рядом человек, который только и ждет, чтобы прийти ей на помощь. Никто никогда не приходил на помощь Мэдди. Ей приходилось всегда выкручиваться самой. Пока в ее жизни не появился Нэш Ренфру, напомнила она себе. И теперь он предлагает взять на себя все ее проблемы и жениться на ней. Причина не имеет значения. Важны только факты. Нэш взял ее за руку. — Я уверен, нам будет хорошо вместе. Мэдди попыталась примирить мужчину, который ночью страстно занимался с ней любовью, со сдержанным незнакомцем, который, предлагая выйти за него замуж, перечислил все ее достоинства и недостатки. — Это не брак по любви, Мэдди, — тихо сказал он. — Не путай то, что происходило между нами прошлой ночью, с любовью. Просто это то, что происходит между мужчиной и женщиной. Иногда. Если им повезет. Это здоровое проявление желания, и только. Он заложил ей за ухо выбившуюся прядь, и даже это легкое прикосновение вызвало у нее сладкое томление где-то внутри. — Полагаю, у тебя романтические понятия о браке, но поверь мне: практический подход к заключению брака гораздо лучше, чем брак по любви, — сказал он. Значит, он хотел, чтобы брак был лишен страсти, лишен эмоций? Ничего подобного она не могла обещать. Но сейчас было не время признаваться в этом. Она сложила руки и попыталась выглядеть серьезной. И достаточно неэмоциональной. Сердце ее учащенно билось. — Так что ты на это скажешь, Мэдди Вудфорд? Выйдешь ли ты за меня замуж? «Жизнь несправедлива», — думала Мэдди. Она была несправедлива к ее бабушке, была несправедлива к маме, несправедлива к ней самой и ребятишкам. Нэш по своей собственной воле сделал ей предложение второй раз. Он совершил этот поступок, а там уж как получится: либо брак будет удачным, либо ему придется вечно сожалеть об этом. Она ухватится за свой шанс — и за этого мужчину — обеими руками. Мэдди сделала глубокий вдох и произнесла судьбоносные слова: — Благодарю вас, мистер Ренфру. Почту за честь принять ваше предложение. — Отлично, — сказал он и поцеловал ей руку. Ей хотелось, чтобы он поцеловал ее в губы, и она наклонилась вперед, подставляя их ему. Но он поднялся на ноги и вынул из кармана записную книжку и карандаш. — Я сделаю все необходимые приготовления, — сказал он. Возможно, полноценные поцелуи тоже будут ограничены спальней? Мэдди решила, что это не имеет значения, лишь бы они не были вообще отменены. Бабушка была бы довольна: это замужество вернет Мэдди статус, по праву принадлежащий ей если не по воспитанию, то по происхождению. — Ну, — сказал Нэш, держа наготове записную книжку и карандаш, — кого я должен известить о нашей помолвке? Мэдди задумалась. — Никого, — сказала она наконец. Ее единственные друзья жили в деревне, но она пока не знала, как они отреагировали на сплетни о ней. Он нахмурился и взглянул на лежащее на столе неоконченное письмо мистеру Хьюму. — Даже этого типа? «Особенно этого типа», — подумала Мэдди. — Даже его. Он не знает, где я живу, и я предпочитаю, чтобы он не знал о том, что я выхожу замуж. — Но разве вы с ним не были помолвлены? Мэдди покачала головой: — Нет, никогда. Два года назад он просил меня выйти за него замуж, но я отказалась. Правда, он сказал, что его предложение останется в силе на неопределенный срок... Нэш чуть помедлил, как будто хотел сказать что-то, но передумал и произнес совсем другое: — Отлично. Значит, будет небольшая, тихая свадебная церемония, так? Она кивнула. — Ты предпочитаешь совершить церемонию бракосочетания в здешней церкви или где-нибудь в другом месте? В качестве альтернативы предлагается церковь Святого Георгия, фамильная церковь Элверли, на Ганновер-сквер в Лондоне или любая другая по твоему усмотрению. — Я думаю, лучше совершить церемонию в деревенской церкви с преподобным Матесоном, сказала она. По крайней мере тогда на бракосочетании будет хоть немного людей, которых она знает. — Хорошо. Я позабочусь обо всем. Ты заканчивай упаковывать вещи и будь готова. Мы уезжаем сегодня во второй половине дня, как только я закончу кое-какие дела. — Вы? — с неудовольствием воскликнул викарий, открыв дверь Нэшу. Его густые брови сердито сошлись на переносице словно две серые гусеницы. — Вы осмеливаетесь показываться здесь, когда стали причиной того, что бедная девочка... — Я пришел, чтобы договориться о церемонии бракосочетания, — решительным тоном сказал Нэш. — Вот как? Гм-м. В таком случае вам, наверное, лучше войти в дом. Викарий провел Нэша в маленький уютный кабинет. На небольшом столе у стены лежали книги и письменные принадлежности, откуда-то снаружи доносились детские голоса. Наверное, у ребятишек была перемена. — Это правда? — спросил викарий. — Правда — что? — Что вы брат графа Элверли. И наследник поместья сэра Джаспера Браунригга. Присаживайтесь, присаживайтесь, — брюзгливо добавил он, жестом предлагая Нэшу сесть в потертое кресло. — Это правда, — подтвердил Нэш, усаживаясь в кресло, и скрестил ноги. Уставившись на сапог Нэша, привязанный к ноге черными лентами, викарий раздраженно фыркнул. — Полагаю, это последний крик моды у лондонских денди? Нэш улыбнулся: — Нет, эту моду изобрел я сам. Викарий снова фыркнул. — Значит, вы намерены узаконить браком связь с бедной девочкой и сделать из нее честную женщину? — Она никогда не была бесчестной, — вкрадчиво сказал Нэш. — Никогда. Густые брови викария взметнулись вверх: — Понятно. — Он долго вглядывался в лицо Нэша. — В деревне ее репутация загублена. Говорят, дыма без огня не бывает, но факты, судя по всему, это опровергают: — Именно так, — подтвердил Нэш. — Поэтому я и пришел сюда заказать церемонию бракосочетания, причем как можно скорее. Викарий понимающе кивнул. — Кстати, сегодня после полудня сюда с непродолжительным визитом прибывает епископ. Он может выдать вам разрешение. Тогда вам не придется ехать в Солсбери. — Он открыл свой ежедневник и просмотрел записи. — Вы не можете сочетаться браком, пока не истечет десять дней после выдачи разрешения. А дальше идет Страстная пятница. Если вы хотите сочетаться браком раньше, то вам потребуется специальное разрешение, за которым придется ехать в Лондон. — Нет. До Страстной пятницы, остается слишком мало времени, — сказал Нэш. — Надолго ли предполагает задержаться здесь епископ? — На неделю. Почему вы спрашиваете? — Нельзя ли уговорить его остаться до бракосочетания? Присутствие епископа было бы в интересах Мэдди, потому что тогда не было бы впечатления, что свадьба организована второпях. Викарий бросил на него проницательный взгляд. — Будет ли присутствовать кто-нибудь из ваших родственников? Ваш брат, граф, например? Нэш кивнул. — Мой брат, граф; моя тетя, леди Госфорт; мой единокровный брат и его жена, леди Хелен, а также некоторые другие лица. А потом будет организован небольшой прием в Уайтторн-Мэноре, на который пригласят епископа и, естественно, вас с миссис Матесон. Преподобный Матесон кивнул: — В таком случае, я полагаю, епископ наверняка заинтересуется. — Он искоса взглянул на Нэша. — Брачная церемония, совершаемая епископом, на которой присутствуют такие высокопоставленные гости, приведет в волнение всех деревенских леди. Нэш улыбнулся: — Будем надеяться, что это даст пищу для разговоров на более приятные темы. — Нет ничего более злобного, чем горстка мегер знатного происхождения, ополчившихся на одну из себе подобных, — откровенно сказал викарий. — Совершенно с вами согласен, и, конечно, мисс Вудфорд пригласит тех, кого считает своими друзьями. Преподобный Матесон улыбнулся — впервые за время разговора. — Это, уж поверьте, заставит их запеть по-другому. Отлично. Я передам вашу просьбу епископу. — Он взглянул на Нэша и чуть заметно кивнул, как будто подтверждая что-то для самого себя. — Мы с женой сделаем все, что в наших силах, чтобы уговорить его остаться. Несмотря на некоторую поспешность, мы должны устроить ей чудесную свадьбу. Девочка того заслуживает. — Отлично. Значит, мы понимаем друг друга, — сказал Нэш, вставая. — Сегодня после обеда я повезу Мэдди и ребятишек познакомиться с моей семьей, но я был бы признателен, если бы вы об этом никому не говорили. Мы вернемся через неделю, а тем временем я хотел бы, чтобы окружающие думали, что Мэдди, как обычно, находится дома. Преподобный Матесон согласился, но был явно заинтригован. Однако Нэш не стал ему ничего объяснять. Викарий проводил его до выхода. — Моя жена обрадуется, услышав о свадьбе. Она очень любит эту девочку и ребятишек. Скажите, чем мы можем помочь, и мы сделаем все, что сможем, — сказал викарий и протянул Нэшу руку, которую тот крепко пожал. Он во многом неправильно оценивал этого человека. — Хочу внести маленькое уточнение, — сказал Нэш, — Епископ может прочесть молитву, или благословить, или сделать еще что-нибудь тому подобное, но мы хотим, чтобы собственно церемонию бракосочетания совершали вы. Глаза викария чуть не вылезли из орбит. — Я? Вместо епископа? Но почему? — Вы были преданным другом Мэдди, а это значит, что для проведения церемонии бракосочетания она, предпочтет вас дюжине епископов или даже архиепископу. Викарий пристально смотрел ему в лицо, и его физиономия медленно заливалась краской. Он вытащил большой белый носовой платок и громко высморкался. — Я буду очень рад, мой мальчик, очень рад, — сказал он охрипшим от волнения голосом. Во время своей третьей за день поездки в направлении своего нового дома Нэш сделал остановку в деревне. Проголодавшись, он съел два пирожка с мясом, запив их элем, в сельской пивной при гостинице. Девушке, которая принесла пирожки, и парню, налившему ему эля, он как бы невзначай сказал, что вернется сюда через неделю, чтобы отпраздновать свадьбу. Да, он женится на мисс Вудфорд. Это была тайная, очень продолжительная помолвка. Последние два года она ждала его возвращения из России. Да, она очень терпелива, и ему действительно повезло. Да, Россия отсюда далеко. Поистине на краю света. Это должно остановить сплетни, думал он, направляясь в Уайтторн. |