Хрисанфова,Перевозчиков Антропология. Антропология
 Скачать 10.39 Mb.
|
|
ЗАКЛЮЧЕНИЕ Эволюция гоминид в плейстоцене протекала в условиях возрастающего похолодания при резких циклических колебаниях климата оледенение межледниковье), которые проявлялись по-разному в разных широтах. В процессах расселения и/или изоляции популяций важную роль играли экологические факторы. Они могли стимулировать или, напротив, тормозить формирование каких-то адаптации. Другим важнейшим фактором эволюции, особенно на поздних ее этапах, было развитие культуры ее воздействие выравнивало статус гоминид вследствие культурных конвергенции. Выравнивание могло быть также результатом смеше- ний или же вымирания ряда ветвей. О снов н ы е этапы эволюции человека в плейстоцене игру п п ы гоминид Эпоха Основные группы гоминид Э оп лей сто цен. Нижний плейстоцен Η. Средний плейстоцен Η. erectus (поздний Η. heidelbergensis, Η. rhodesiensis и другие ранние архаические сапиенсы Верхний плейстоцен Н. neanderthalensis, H. Процесс сапиентации в конечном итоге привел к резкому уменьшению видового разнообразия гоминид. Оно было наибольшим в эоплей- стоцене, на протяжении которого полностью или частично сосуществовали поздние массивные австралопитеки и ранние Homo (Η. habilis, Η. erectus), возможно, и некоторые другие виды ранних гоминид, пока недостаточно известные, например человек рудольфский» из Кении который мог предшествовать хабилису. Эта картина отражает «вспышку» филогенетического ветвления близ плиоплейстоценовой границы. Первый достаточно признанный специалистами вид рода Homo — Η. habilis, очевидно, ограничивался в своем распространении Африкой и вымер около 1, 6—1, 5 млн лет назад. В эпоху хабилиса (а возможно, и несколько раньше) появляются древнейшие каменные культуры человечества, основанные на примитивной технологии изготовление грубых орудий при помощи самой поверхностной обработки базальтовых и кварцитовых галек (простой прямой удар, широкое использование различных осколков. Это олдувайская галечная или рубило-осколочная культура. В нижнем плейстоцене разнообразие гоминид резко падает. Возможно даже, что в эту эпоху морфологического застоя существовал только один четко распознаваемый вид — Н. erectus (архантроп), представленный несколькими географическими вариантами, скорее всего в ранге подвидов. Это был первый вид рода Homo, достоверно известный уже вне африканского континента. Классические эректусы обитали помимо Африки также в Азии, возможно, они проникали ив Европу. Архантропы значительно усовершенствовали технологию изготовления орудий, создав раннеашельскую культуру ручных рубил типичны крупные отщепы с обильной обработкой (ретушью. Ашельцы систематически использовали огонь, охотились на крупную дичь они обладали значительно более развитым мозгом, хотя и уступающим по объему мозгу более поздних гоминид — палеоантропов, и возможно, примитивной речью. Заметные на некоторых эндокранах очаги усиленного роста в лобной и височно-теменно-затылочной области свидетельствуют о способности к обобщению восприятий, пониманию речи, развитию тормозных функций. Это позволило архантропам широко расселиться во внетропи- ческом пространстве и проникнуть в зоны умеренного климата, включая, видимо, и средиземноморские области Европы. Физический тип эректуса сравнительно мало изменился на протяжении свыше 1 млн лет его существования. Остается пока открытым вопрос, как согласовать с африканскими корнями Н. erectus новые очень ранние датировки его древнейших находок в Восточной Азии. Возможно, что африканские архантропы расселялись значительно раньше, чем принято считать, и существовали очень ранние параллельные этапы их развития в Африке и Азии. Об этом свидетельствует и большая древность первых археологических памятников в Южной Европе и Передней Азии. Недавно непосредственно у ворот Европы (в Юго-Восточной Грузии) был обнаружен архантроп, датируемый 1, 6—1, 8 млн лет, имеющий черты сходства с некоторыми африканскими эректусами. В среднем плейстоцене наступает значительное похолодание в период максимального по территории рисского ледника. Это время существования гоминид переходного пласта между H. erectus и H. sapiens — архаических сапиенсов» (палеоантропов). Их таксономическое положение является предметом дискуссии. Очевидно, в эту эпоху еще могли сохраняться некоторые поздние прогрессивные эректусы, которых иногда довольно трудно разграничить с архаическими ранними сапиенсами. Возможно, популяции этих гоминид и небыли жестко разделены во времени и могли смешиваться. Продолжалось проникновение гоминид к северу, в более умеренные среды. Основные культуры эпохи относятся к среднему и позднему ашелю и представляют заключительный этап раннего палеолита. Период морфологической стабилизации заканчивается и начинается переход к Н. Характерная черта архаических сапиенсов, особенно поздних, — уже вполне современный по объему мозг с очагами интенсивного роста в зонах специфически человеческих третичных корковых полей. Верхний плейстоцен включает рисс-вюрмское межледниковье и наиболее суровое по климату последнее вюрмское оледенение. Основными представителями гоминид в эту эпоху были поздние архаические сапиен- сы, прежде всего неандертальцы, которых рассматривают как самостоятельный вид Н. neanderthalensis или как древнейший подвид сапиенса И. sapiens Нижняя граница существования неандертальцев точно не определена, но основная масса их находок приходится на первую половину вюрма. Остатки скелетов неандертальцев обычно ассоциируются со средним палеолитом, в основном с культурой мустье, для которой характерно дальнейшее совершенствование технологий при изготовлении орудий труда, в частности предварительная подготовка (обработка) каменного нуклеу- са и более правильная форма первичных заготовок, резко возросшее разнообразие типов орудий. Неандертальцы — наиболее четко распознаваемый, преимущественно европейский вариант архаических сапиенсов. В эту же эпоху, около 0, 1 млн лет назад или даже раньше, появляются и первые представители собственно сапиенса — неоантропы, хотя находки такой древности очень редки. Обычно они ассоциируются с культурами позднего палеолита, но могут встречаться ив сопровождении мус- тье, как, например, в Передней Азии, где с одной и той же мустьерской культурой найдены остатки неандертальцев и ранних почти сапиенсов». Видимо, здесь, как ив некоторых районах Европы, эти гоминиды сосуществовали и могли смешиваться. Полное замещение неандертальцев анатомически современным человеком произошло примерно к середине вюрма — около 40—30 тыс. лет назад. Внезапное исчезновение неандертальцев объясняется многими причинами, в числе которых могут быть: интеллектуальное и физическое превосходство кроманьонцев большая специализация неандертальцев, ограничивавшая их приспособительные возможности пониженная выносливость и постоянные стрессы (о чем свидетельствует, в частности, утончение зубной эмали — маркер неспе- цифического стресса многочисленные следы патологии на скелетах укороченный репродуктивный период возможная повышенная агрессивность (недоразвитие лобных долей мозга, особенности эндокринной формулы») и другие специфические черты, снижавшие их жизнестойкость. В период от 40 до 10 тыс. лет назад человек колонизировал остальные области, заселив фактически все биотопы Земного шара. К концу этого периода незаселенными оставались лишь полярные зоны и некоторые отдаленные острова. Среди специалистов существуют разные представления о числе видов рода Homo. Бесспорным является выделение (помимо Н. habilis или какого либо иного вида/видов самых ранних Homo) еще двухосновных видов — H. erectus и H. sapiens, соответствующих стадиальным (хронологическим) группам архантропов и неоантропов. Они отчетливо дифференцируются по многим признакам, прежде всего по ведущему критерию эволюционного статуса в линии Homo — абсолютному и относительному развитию мозга и строению черепа. Наибольшие сложности возникают с таксономическим определением гоминид переходного пласта — палеоантропов, известных из среднего и верхнего плейстоцена Афроевразии. Помимо вида неандертальского человека разные авторы предлагают выделить среди них еще несколько (дополнительных видов, как, например, раннеевропейского гейдельберг- ского человека (H. heidelbergensis), африканского родезийского человека. rhodesiensis); возможно и объединение в самостоятельный вид средне- верхнеплейстоценовых гоминид Азии. Нельзя, однако, исключить и того, что все они представляют лишь локальные географические подвиды вида архаического сапиенса, который в зависимости от голотипа называют. heidelbergensis, H. rhodesiensis и т. д. Противники ветвления (кладизма), напротив, считают, что в каждую геологическую эпоху существовал лишь один вид гоминид. Это соответствует модели прямого филетического развития, при котором вообще трудно провести четкую границу между видами. Сторонники крайней объединительской позиции признают даже существование среди плейстоценовых гоминид лишь одного видав который объединяются все гоминиды, начиная с эректусов. Однако представление об антропогенезе только как о плавной эволюционной преемственности, подобной некоей лестнице, начинающейся с австралопитеков и H. habilis и доходящей до H. sapiens, кажется ныне упрощенными неточным. Эволюционный процесс имел, видимо, более сложный и разнообразный характер, сочетая как постепенные диа- хронные изменения в пределах одного вида (например, у H. erectus), таки более или менее выраженные скачки, отмечающие появление нового вида. Основная модель филогенеза человека еще не создана. Скорее всего, это комбинация ветвления филогенетических линий (кладогенез) с постепенно усиливающейся тенденцией к универсализации и выравниванию (канализирование) при частичном смешении популяций гоминид (сетевидный тип эволюции, отмирании отдельных ветвей и общем подъеме уровня организации (анагенез). Однако общая картина эволюции гоминид еще далеко не выяснена. Основу таксономического диагноза видав палеонтологии человека составляют краниологические материалы, позволяющие судить о преобразованиях черепа и мозга. Результаты разносторонних таксономических анализов свидетельствуют о существовании, по крайней мере, двухосновных и H. sapiens) и, возможно, двух дополнительных. neanderthalensis и H. heidelbergensis) видов плейстоценового человека, 1996). Ниже приводится их краткая характеристика. Н. erectus — человек прямостоящий (архантроп) — политипический вид преимущественно из Африки и Азии. В его составе выделяют несколько локальных вариантов (от 2 до 12). Типичные эректусы известны от 1, 8— 1, 6 до 0, 4-0, 3 млн лет назад. Его предок — скорее всего прогрессивный хабилис вроде восточноафриканского раннего Homo (1470) с объемом мозга ок. 700-800 см. По-видимому, первоначально H. erectus, как и Н. habilis, появился в Африке, откуда началось его постепенное неравномерное распространение, сначала в зоны умеренного пояса. Параллельная эволюция H. erectus в Африке (западный ствол) и Азии (восточный ствол) прослеживается очень рано свыше 1 млн лет назад. Основные находки сделаны в Восточной, Южной и Северной Африке, Юго-Восточной и Восточной Азии. Классические представители H. erectus следующие. А. Питекантропы (от греч «pithekos» — обезьяна «anthropos» человек) — группа архантропов Индонезии, впервые открытых голландским анатомом Э. Дюбуа в 1890-1893 гг. при раскопках на острове Ява. К настоящему времени известны остатки от нескольких десятков индивидов, датируемые преимущественно периодом 0, 8-0, 5 млн лет, максимальная древность существования человека на Яве — до 1, 7 млн лет назад. Б. Синантропы (от позднелат. «Sina» — Китай) — восточноазиатские архантропы в основном из Китая, описаны впервые американским антропологом Д. Блэком в 1927 г. по находке нескольких зубов близ г. Пекина (Северный Китай. Известны данные примерно о 40 индивидах, из которых 15 детей. Возраст стоянки 0, 46—0, 22 млн лет назад. При общем сходстве с питекантропами в строении черепа они имели несколько более крупный мозг его средняя емкость у питекантропов и синантропов соответственно 930 и 1050 см. Более ранний синантроп лантьянский (1, 13- 1, 15 млн лет) известен из Центрального Китая. Наибольшую же древность имел, видимо, синантроп из Данау (пров. Юньнань, Юго-Запад- ный Китай, очень фрагментарные остатки которого датируются 1, 6- 1, 8 млн лет назад. В. Восточноафриканские арх ан тропы. К этой группе принадлежат древнейшие представители африканских эректусов из Кении, Эфиопии и Танзании, начиная с 1, 6 (возможно, до 2, 0) млн лет назад. Некоторые антропологи выделяют самых ранних архантропов Африки в самостоятельный вид H. ergaster. Основные стоянки восточноафриканских архантропов открыты в районе озера Туркана (Кения, Олдувая (Танзания, долине р. Омо и некоторых других местах (Эфиопия. Видимо. erectus обитали в Южной Африке. Г. Атлант ро п ы (от греч Атлас — горная страна в Африке) группа североафриканских архантропов из Алжира и Марокко. Морфологически близки к питекантропами синантропам, а также к некоторым древнейшим гоминидам Европы, куда, вероятно, могли мигрировать ранние эректусы этого региона. Возраст североафриканских гоминид по прямыми косвенным данным колеблется от 1 —0, 7 до 0, 2 млн лет назад. Примитивный морфологический тип атлантропов прослеживается в Северной Африке и много позже — до 0, 1 млн лет назад. Н. heidelbergensis (человек гейдельбергский) — вид, относимый некоторыми палеоантропологами к ранним архаическим сапиенсам Европы. Название дано по находке нижней челюсти гоминида близ деревни Мауэр 105 недалеко от г. Гейдельберга) в Германии (1907). Датировка ок. 0, 6 млн лет. К виду H. heidelbergensis, помимо самого гейдельбергского человека и близких к нему древнейших гоминид Европы (Араго — во Франции, Петралона — в Греции и др. ), нередко причисляют и некоторых африканских среднеплейстоценовых гоминид. neanderthalensis= Н. sapiens neanderthalensis — более поздний вариант архаического сапиенса, вероятный потомок гейдельбергского человека. Известен преимущественно из Европы (свыше 200 остатков прене- андертальцев и неандертальцев) и Передней Азии. Основная масса находок приходится на первую половину вюрма (70—30 тыс. лет назад. Населяли главным образом приледниковую зону Европы и представляли собой специализированный палеолитический вариант арктического типа. Неандертальцы достаточно далеко продвинулись в интеллектуальном отношении, создав высокоразвитую культуру мустье. Поздние европейские неандертальцы представляют, скорее всего, боковую ветвь эволюции гоминид, которая, возможно, длительное время развивалась независимо от сапиенса. Н. sapiens=H. sapiens sapiens (неоантроп). Самые ранние находки известны ок. 0, 1 млн лет, возможно, до 0, 2—0, 25 млн лет назад, и очень редки. Иногда различают раннего ископаемого сапиенса — неоантропа и более позднего, анатомически современного человека, появившегося в разных регионах Земли ок. 40—30 тыс. лет назад. Характерен череп с абсолютно и относительно крупным мозговым отделом, высоким округленным сводом, прямым широким лбом без сплошного надглазничного валика, типичного для большинства ископаемых гоминид, менее развитым, чему них, лицом, выступающим подбородком. Наиболее известные представители европейского H. sapiens периода 40-10 тыс. лет назад — кроманьонцы. Сейчас мало кто считает предками кроманьонцев европейских неандертальцев. Более вероятной представляется миграция «протокроманьон- цев» из Африки, где этот тип имел, видимо, очень древние корни, и/или Передней Азии в Европу. Типичны менее грубое и массивное телосложение, чему неандертальцев, высокорослость, вытянутые («тропические») пропорции тела, удлиненная голень, низкое, очень широкое лицо, низкие угловатые глазницы, сильно выступающий носи очень крупный мозг. Кроманьонцы создали богатую и разнообразную культуру позднего палеолита, усовершенствовали технологию изготовления орудий из камня и кости (свыше 100 типов. Они явились творцами замечательного европейского первобытного искусства, вершина которого была достигнута тыс. лет назад. Основные гипотезы происхождения H. sapiens (время, место, предок) можно подразделить на моноцентрические (миграционные) и поли- центрические (эволюционные. Наиболее распространенный современный вариант моноцентризма — гипотеза афро-европейской прародины сапиенса: возникновение примитивного H. sapiens около 0, 2 млн лет назад в Африке, южнее Сахары и его миграция около 0, 1 млн лет в Европу прямая или через Переднюю Азию, с последующим расселением поземному шару. В дальнейшем возможно независимое локальное развитие рас или же при смешениях с более архаичным местным населением. Гипотеза африканской прародины сапиенса аргументируется главным образом данными о распределении среди современных рас генов мтДНК, передающихся по женской линии. Существует, однако, значительный разброс дат, что обусловлено различиями в темпах эволюции разных ло- кусов ДНК возможно даже, что этот общий предок («митохондриальная Ева») был представителем не H. sapiens, а H. erectus, что вполне совместимо и с полицентризмом. Традиционный полицентристский подход наиболее отчетливо воплощен в гипотезе универсальной мультирегиональности», те. независимого возникновения H. sapiens и его рас на основе культурно-генетической преемственности в нескольких центрах. Предполагается происхождение сапиенса от локальных групп архантропов и палеоантропов в Афроевра- зии и их изолированное развитие в течение длительного времени — до млн лет (глубокий полицентризм»). Сторонники двух центров («дицент- ризма») обычно допускают параллельное развитие сапиенса в Африке и Азии, ноне в Европе, где произошла резкая смена неандертальцев людьми современного типа, проникшими сюда из Передней Азии. Неоднократно предпринимаемые попытки сопоставления древнего и современного населения не выявили, однако, сколько-нибудь четкой преемственности по комплексу признаков в ареалах современных рас. Лучше обоснованы, сточки зрения данных палеоантропологии и археологии, гипотезы умеренного полицентризма», сторонники которого признают, как и моноцентристы, позднее происхождение современных больших рас от единого вида (или подвида H. sapiens, сформировавшегося на основе частично смешанного дифференцирующегося генофонда, те. сетчатой эволюции целых популяций. Дальнейшее распространение H. sapiens (Америка, Австралия) происходило, по-видимому, в конце верхнего плейстоцена. В Америку человек проник в среднем около 40—30 тыс. лет назад из Сибири через Берингию на Аляску и далее до Южной Америки, хотя по разным источникам даты колеблются от 70 до 12 тыс. лет назад. В Австралию люди мигрировали из Юго-Восточной и/или Восточной Азии не позднее 40 тыс. лет назад Глава СОЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА Становление человека происходило в тесной связи с развитием общества социогенезом. Основным биологическим механизмом формирования гоминид на ранних этапах антропогенеза был естественный отбор, однако направление его действию придавал общественный труд. Входе эволюции в первую очередь закреплялись и усиливались именно те наследственные изменения биологической организации человека, которые велик его социализации и наиболее благоприятствовали дальнейшему прогрессу трудовой деятельности и развитию общества. Но и общество со своей стороны возникло в силу необходимости, под влиянием преимуществ, которые давал общественный труд. Таким образом, в процессе ис- торико-эволюционного развития человечества — антропосоциогенеза биологическое и социальное выступали в диалектическом единстве. Вопрос об их соотношении на разных этапах антропосоциогенеза — один из наиболее сложных, он неотделим от самого понимания сущности человека, его интегральной природы и пока не имеет однозначного решения. Зародившись в недрах биологического, социальное вместе стем несводи- мок генотипу, а такие сложные специфически человеческие явления, как возникновение речи или сознания, во многом обязаны негенетичес- ким факторам эволюции. В генах заложено лишь развитие биологических основ сознания, мышления, языка, для реализации же наследственной программы необходима определенная социальная среда. Входе социализации человека одновременно происходило и постепенное снятие, самоустранение формообразующей роли естественного отбора. Антропогенез завершился появлением вида человека разумного, само биологическое существование которого возможно только в условиях общественной среды 1. РАННИЕ ЭТАПЫ СОЦИОГЕНЕЗА Сообщества как системы организации и биологической адаптации живых существ широко известны среди самых различных групп животных, начиная с губок, кишечнополостных, насекомых и кончая приматами. Особи многих видов образуют упорядоченные сообщества с достаточно сложной структурой. В таких биологических системах действия каждой особи, направленные на удовлетворение собственных биологических потребностей, одновременно являются полезными или даже необходимыми для всего объединения. По уровню организации и свойствам биологической адаптации сообщества стоят значительно выше отдельной особи. Характерные признаки сообществ животных сложные системы коммуникаций, разделение функций, основанное на специализации, стремление держаться вместе, постоянство состава (Дьюсбери, В разные геологические эпохи природа уже не разине на одном объекте использовала принцип общественной организации как способ биологического прогресса. Но самого высокого развития форма общественной организации достигла в процессе историко-эволюционного становления человечества, поскольку благодаря появившемуся новому качеству целенаправленной разумной деятельности — постепенно создавалась принципиально новая обстановка — социальная среда, фактически определившая весь дальнейший прогресс человечества. Разумеется, формирование социальных качеств человека происходило, как уже говорилось, входе и на основе его биологического развития; оба этих свойства практически неразделимы. В процессе антропосоциоге- неза человек сделал себя существом социальным, его личность в значительной степени определяется местом в социальной системе. В обществе человек является составляющим элементом таких социальных категорий, как коллектив, группа, класс, нация, государство и др, само существование которых поддерживается активной деятельностью людей. Совокупное действие биологических и социальных факторов обусловило у человека развитие совершенно особой, свойственной только ему психики, благодаря которой он способен осознавать свои действия и социальное положение, условия и мотивы общественного поведения. Сообщества животных являются формой коллективного приспособления к борьбе за существование. С появлением человека возникает общество как совокупность исторически сложившихся форм совместной деятельности людей, высшая ступень развития живых систем. В человеческом обществе уже на заре его зарождения основной силой выступали производственные потребности коллектива. Переход человека к целенаправленному и систематическому изготовлению орудий труда дал ему большую приспособленность для выживания. В отличие от животных человек создает такие жизненные средства, которые природа без него не произвела бы. Именно производство, направленное на удовлетворение жизненных потребностей человека, представляет собой его важнейшую историческую деятельность, создающую базу для других видов деятельности. Основной адаптацией в линии гоминид стало создание культуры, ее накопление и передача в поколениях. Наибольшую сложность представляет реконструкция ранних этапов социогенеза, поскольку здесь фактически отсутствуют прямые данные. Обычно приходится использовать косвенную информацию из области палеоантропологии, первобытной археологии и этологии наиболее близких к человеку современных приматов. Чаще всего в качестве «моделей» сообществ понгидных предшественников человека рассматриваются стада павианов и макак разных видов, сообщества лесных и лесостепных шимпанзе последние, видимо, экологически и генеалогически наиболее близки к предполагаемым предкам гоминид. Очевидно, однако, что исходного предка нельзя идентифицировать с каким-либо из современных видов. Речь может идти лишь о сходстве на филогенетическом уровне (Itani, 1977). По-видимому, в основу следует положить в первую очередь некоторые черты группового поведения понгид, особенно африканских человекообразных обезьян. По результатам многих этологических наблюдений, они уже обладали необходимым потенциалом интеллектуального развития для перехода к орудийной деятельности (Файнберг, 1993; Бутовская, 1994). 109 В эволюции гоминид биологической предпосылкой возникновения качественных сдвигов поведения была свойственная высшим приматам в целом возрастающая способность к обучению, повышение степени индивидуализации уровня коммуникаций. В тоже время поиск биологических корней социального поведения человека и генетических детерминант его социально-культурной эволюции должен осознанно исключать подход с позиций редукционизма, сведения сложных процессов развития человеческой культуры и общества к чисто биологическим (генетическим) факторам. Было бы принципиально неверно прямо экстраполировать черты поведения, присущие, например, современным шимпанзе, на сообщества понгидных предков человека и тем более ранних гоминид. В рамках своей биологической организации примат типа шимпанзе вряд ли был бы способен перейти к систематическому употреблению и изготовлению орудий. У шимпанзе слаборазвита способность концентрировать свое внимание или способность к торможению посторонних импульсов, зато ему свойственна повышенная возбудимость. Между тем известно, что способность к обучению в значительной степени зависит от развития механизмов торможения в соответствующих отделах ЦНС. Элементарные формы обобщения возникают у обезьян вне связи с речевой функцией. Таким образом, нужна осторожность при попытках распространения данных по поведению современных приматов на древнейшие коллективы человеческих предков ведь начало процессу очеловечения положили как раз изменения в поведении, и складывающиеся в этих коллективах отношения уже с самого начала несли в себе зародыши нового, специфически человеческого качества. По косвенным данным предполагается, что основным типом объединений древнейших гоминид были относительно постоянные многосамцовые группы с развитой системой родственных связей, достаточно хорошо организованной помощью и взаимопомощью, доступностью добычи для всех их членов, обучением детенышей, передачей навыков и опыта, в целом мирными взаимоотношениями. Многие факты этологических наблюдений, как и палеоантропологические материалы, не позволяют приписывать выраженную агрессивность ранним объединениям гоминид. Показано, например, что у понгид более интенсивная предметная деятельность наблюдается в группах с пониженной агрессивностью особей (Дерягина, Вероятно, одной из основных тенденций в развитии группового поведения был отбор на снижение внутригрупповой агрессии и предотвращение агрессивного поведения. Большое значение приобрело повышение социальной интеграции, которая стимулировала развитие мозга, систем общения (преимущественно жестовых и особенно акустических сигналов, их вариабельность. Предполагается, что уже у древнейших австралопитеков мог осуществляться переход информационного кода от жестов к акустическим сигналам (Васильев, 1993). Эти тенденции в эволюции социальных отношений были наиболее выражены в линии Homo: повышение интенсивности внутригрупповых социальных связей, терпимости к членам своего сообщества, развитие механизмов торможения агрессии, все более сложных форм кооперации и альтруизма. В эпоху своего начального становления человечество просто не смогло бы выжить и развиваться далее, разрешая многочисленные задачи, порождаемые всей сложностью окружающей обстановки, если бы в этот период антропогенеза были широко распространены проявления агрессии. Из тяжкой борьбы с разнообразными неблагоприятными обстоятельствами человечество вышло победителем лишь благодаря коллективному труду. Необходимо особо подчеркнуть, что первобытное сообщество древнейших гоминид уже не было чисто биологическим явлением. В. В. Бунак предложил назвать такой тип объединений «филэргоном» (от греч «эр- гонь — работа, что подчеркивает роль складывающихся производственных отношений в его формировании. Социальная среда играла решающую роль в развитии орудийных традиций, реализации интеллектуального потенциала членов сообщества. Для реконструкции природных среди образа жизни таких древнейших человеческих коллективов первостепенное значение имеют данные палеоэкологии, первобытной археологии и палеоантропологии. Основные местонахождения ранних гоминид (австралопитеков и ранних Homo): травяная саванна (Летоли); сухая колючая саванна с пойменным лесом и болотом (Омо); пресное озеро с галерейным лесом и колючая саванна (Кооби-Фора); соленое озеро с сухой травянистой саванной (Олдувай); мозаичные саванные биомы (Южная Африка. Самые ранние из известных ныне гоминид — афарские австралопитеки — жили, по-видимому, бродячими группами, разбросанными по обширной территории, и еще не полностью порвали связь с древесной средой. Пока у них не обнаружено следов баз или лагерей. Ориентировочные подсчеты плотности го- минидного населения в олдувайскую и предшествующую ей эпохи дали почти символическую величину 0, 001-2, 5 индивида/км 2 в долине р. Омо. Плотность популяции зависит и от характера питания. Так, для африканского австралопитека предполагаемые цифры плотности 1, 61—0, 15—0, при растительноядности, всеядности и питании мясом соответственно, 1981). Скорее всего это были малые изолированные популяции с относительно небольшой длительностью жизни одного поколения (в среднем года, поданным для южноафриканских австралопитеков. На протяжении всего палеолита и мезолита длительность жизни равнялась в среднем примерно 20 годам. Темпы прироста населения в эти эпохи составляли за 1000 лет. Вероятно, раскалывание камней было вполне доступно для австралопитеков переход же от использования камней к изготовлению каменных орудий, по мнению специалистов, мог осуществляться без особых затруднений. Этап перехода к изготовлению самых примитивных орудий, возможно, отражен в культурах типа кварцевой из Омо, где процент артефактов, имеющих признаки обработки и употребления, очень низок. Предполагается, что такие «предорудия» могли изготавливать австралопитеки из Афара и Омо. Археолог А. Е. Матюхин считает, что у ранних австралопитеков существовали различные приемы разбивания камней и выбор пригодных обломков при этом уже на древнейших этапах орудийной деятельности выявлялись элементы изготовления орудий, преднамеренного изменения первоначальной формы камня, хотя переход гоминид к систематическому изготовлению орудий на уровне всей популяции произошел позже Дальнейшее развитие социальной организации наблюдается у олдувай- ских хабилисов. В Олдувае уже найдены прототипы древнейших жилищ так называемые обитаемые горизонты. Всего открыто ок. 20 таких домов- баз. Это скопления костей и каменных орудий, возможно, представляющие охотничьи стоянки. В нижней части 1 слоя описано искусственное сооружение в виде круга из свободно положенных базальтовых блоков диаметром м. Некоторые исследователи полагают, что олдувайские гоминиды былине только собирателями, использовавшими также мясо жертв крупных хищников, но временами и настоящими охотниками. На трех черепах антилоп из 1 слоя Олдувая обнаружены трещины, расположенные очень точно над правой глазницей. Удары, как полагают, были нанесены с близкого расстояния при прямом контакте, возможно дубинкой. На костях крупных животных, найденных в разделочных, имеются насечки, сделанные краями каменных отщепов. Впрочем, высказывается и мнение о редкости следов расчленения туш каменными орудиями и преобладании использования падали у древнейших гоминид из Олдувая. Несомненна роль охоты как средства кооперации, коммуникации и фактора дальнейшего развития социальной организации и социальных связей гоминид. Даже применительно к австралопитековым высказывается предположение, что они охотились группами, так каких жертвы павианы — всегда держатся вместе. Возможно, что у олдувайских хабили- сов уже существовало разделение труда между мужскими и женскими индивидами с преобладанием охоты и изготовления орудий у первых и собирательства у вторых. Важную роль в становлении социальности, в социализации гоминид, могла сыграть активная транспортировка охотничьей добычи к домам-базам. Быть может, сообщества, члены которых делились со своими сородичами, получали определенное селективное преимущество. Существенное значение мог иметь и индивидуальный, межгрупповой, а возможно, и групповой межвидовой (австралопитеки ранний человек) отбор на умелость, интеллект как адаптивно полезные признаки (В. Грант, 1980). Весьма сложен и решается неоднозначно вопрос о происхождении альтруизма. Предполагается, что некоторые его формы (например, реципрокный альтруизм) могли быть результатом отбора (Кра- силов, 1986); в тоже время возрастающая входе сапиентации продолжительность детства, необходимость совместных усилий в производственной деятельности, забота о старших членах сообщества как источнике опыта и другие проявления уменьшали роль борьбы за существование. Древнейший достоверный этап становления трудовой деятельности человека отражен в характеристиках олдувайской культуры. Ее примитивными особенностями являются малый процент орудий сравнительно с необработанными камнями, еще спорадический характер их использования, вероятное отсутствие общих представлений о роли частей орудия при его изготовлении, о свойствах и назначении отдельных орудий. Однако хабилисы, видимо, все же связывали различные процессы обработки камня в циклы производственных действий (С. А. Семенов. Даже в олду- вайских оббитых гальках заметна последовательность ударов для образования рабочего края. Число этих ударов невелико (3-7), в дальнейшем (ашель) оно увеличивалось до 50-80; однако раннеашельские орудия которые были значительно (в 2-3 раза) крупнее чопперов, имели относительную протяженность рабочего края всего на 70% больше и по сложности ненамного превосходили чопперы. В дальнейшем сокращалось число макро- ударов и увеличивалось количество микродвижений кисти и пальцев. В ходе антропосоциогенеза постоянно возникало и разрешалось противоречие между относительным консерватизмом физической организации гоминид и необходимостью ее дальнейших преобразований на путях «социализации». При этом взаимоотношения физического типа человека и развития его материальной культуры были достаточно гибкими, отсутствовала жесткая взаимная приуроченность эпох палеолита и эволюционирующих морфотипов гоминид. В эпохи ашеля и мустье сосуществовали разные варианты гоминид, с различным соотношением архаических и сапиентных черт. Очевидно, что более определенно связь морфотипа и культуры может проявиться при сопоставлении типологии орудий со структурными (и функциональными) особенностями системы мозг-рука. Трансформации формы и размера орудий ассоциировались с многократными изменениями рабочей позиции руки, способа захвата, положения пальцев, силового напряжения и т. д. (С. А. Семенов. Уже пропорции и особенности суставов кисти афарского австралопитека предполагают разнообразные варианты захвата, облегчающие использование необработанных камней как орудий, тогда как сапиентные черты строения кисти хабилиса свидетельствуют об усилении контроля за камнем (Marzke, Shackley, 1986). При изготовлении орудий нижнего палеолита основная нагрузка падала на ладонь и ногтевые фаланги при большом весе ручных рубил это могло приводить в конечном итоге к возникновению селективного давления в направлении силовой адаптации кисти. Такие признаки прослеживаются и на руке неандертальского человека. Они могли преувеличиваться прижизненной функциональной (рабочей) гипертрофией. Техника верхнего палеолита потребовала перестройки кисти повышения роли I пальца, усложнения его седловидного сустава и дифференциации мышц, возможно, тыльного прогибания фаланг, особенно I и V пальцев. У неоантропов по сравнению с неандертальцами возрастают косые захваты, сравнительно с поперечными (Niewoehner et al., Некоторые исследователи отмечают и связь между функцией руки и развитием определенных зон мозга. У австралопитеков по сравнению с обезьянами было уже более высокое развитие зоны мозга, связанной со стереоскопией, стереогнозией, зрительными слуховым восприятием различных сигналов. У палеоантропов выделяются два эпицентра в нижней теменной дольке, соответствующие надкраевой и угловой извилинам наибольшего развития она достигает у неоантропов. Для последних вообще характерно усиленное развитие участков коры мозга, ассоциирующихся со специфически человеческой деятельностью. Специалисты пытаются даже проследить параллелизм в развитии некоторых структур мозга (эндокра- на) и технологических приемов, которые использовались этими гоминидами, хотя отсутствие строгого соответствия в изменениях макро-, мик- рои субмикроструктуры мозга, поданным изучения современных приматов, придает этим заключениям лишь предположительный характер Возникшая входе общественного трудового процесса потребность в общении обусловила развитие звукового языка и мышления. С прогрессом производства и усложнением производственных отношений прежние формы общения в коллективе сделались недостаточными. Новая обстановка рождала новые мысли и понятия, нуждавшиеся ив новых способах выражения. Язык составляет фундаментальную основу человеческого поведения и культуры, он играл важную роль в стратегии выживания гоминид. Возможно, что слово первоначально возникало у гоминид как средство коммуникации в совместной трудовой деятельности и лишь впоследствии приобрело и функцию субстрата обобщения. Высказывается предположение, что эволюция мозговых структур, связанных с речью, предшествовала развитию речевых функций (Varney, Vilensky, 1980) как результат восприятия звуков, развития коммуникации жестов гоминид- ных предков. Нонет прямой эволюционной связи между системами коммуникации обезьян и языком сигнальные системы приматов не являются предшественниками языковых систем, так как они функционально ограничены. Сложная центральная нервная система (ЦНС) приматов обеспечивает прежде всего различие поз, запахов, мимики (Jonker, Предполагается, что развитие неврологического субстрата речи в значительной мере обязано негенетическим факторам эволюции на основе таких биологических предпосылок, как наследственно обусловленная сложность организации мозга и удлинение периода обучения в постнатальном онтогенезе гоминид (Walker, Время возникновения членораздельной речи, пути и факторы ее формирования являются предметом дискуссии. Только по поводу древности этого важнейшего феномена гоминизации мнения расходятся очень резко от эпохи австралопитековых, у которых признается существование зачатков речи, до постпалеолитической и даже неолитической эпох. Весьма вероятно, что речь развивалась постепенно ив своей примитивной форме существовала по крайней мере у эректуса. Но довольно широко распространена и точка зрения, по которой даже палеоантропы еще не имели вполне адекватного фонетического аппарата и небыли способны к отчетливой артикуляции отдельных гласных звуков. На каком-то этапе развития древнего общества возникает родовой строй. Чаще всего переход к родовому строю приурочивали к рубежу между средними верхним палеолитом, которому, следовательно, придавалось особое значение в антропосоциогенезе. Основные аргументы в пользу этой гипотезы следующие 1) совпадение двух важных событий — перехода к верхнему палеолиту и завершения формирования вида сапиенса; 2) ряд новых существенных явлений в развитии трудовой деятельности и культуры в верхнем палеолите. Это прежде всего появление множества самобытных археологических культур, развивавшихся на различных территориях ойкумены и, возможно, соответствовавших племенам или группам родственных племен значительное разнообразие планировки и конструкции жилищ и даже целых стоянок-поселков и мастерских, население которых могло образовывать производственную организацию — родили общину; огромное многообразие (свыше 100 форм) специализированных орудий разного назначения, сделанных из различных материалов, использование рукоятки, значительно повысившей энергетический эффект, причем фактор силы начал уступать место фактору точности и ловкости. Отмечается почти одновременное появление нескольких видов первобытного искусства орнамент, многоцветная пещерная живопись, статуэтки, музыкальные инструменты и т. д. (рис. Возникновение сапиенса было связано, по всей видимости, и сне- обходимостью более развитого интеллекта, увеличением интеллектуальной емкости мозга, формированием самопознания. При этом важную роль мог сыграть межгрупповой отбор преимущество получали те коллективы, в которых лучше разрешалось противоречие между необходимостью согласованных действий всех его членов и возникшей на определенном этапе развития производительных сил возможностью неравного присвоения (Я. Я. Рогинский). На эндокранах неоантропов происходит перегруппировка в темпах развития отдельных участков коры: замедление роста отделов, связанных с чувственными формами восприятия, и усиление отделов, ответственных за формы рационального поведения (Е. И. Данилова, В. И. Кочеткова). Рис. 38. Орудия верхнего палеолита Переход к родовому строю мог способствовать ускорению процесса сапиентации, так как тесно связан с введением экзогамии. Экзогамия запрет половых отношений между членами одного сообщества и разрешение их между разными сообществами (племенами) или разными частями одного большого сообщества — родами (дуально-экзогамная система. Тем самым предотвращались, возможно еще неосознанно, неблагоприятные генетические последствия близкородственных браков, возникало сходное с гетерозисом повышение жизненности потомства. В последние десятилетия появились новые данные, позволяющие говорить о большой древности таких признаков человеческого общества, как оседлость, жилище, охота и др. Многие технические приемы обработки орудий верхнего палеолита были известны уже в му- стье, как, например, техника параллельных сколов, зародившаяся еще в нижнем палеолите. Нет принципиальных различий ив образе жизни, занятиях, материальной и духовной культуре мустьерских и верхнепалеолити- ческих людей. Появление гетерозисных форм тоже, возможно, произошло еще в мустье. Известны высокорослые кроманьоидные мустьерцы Передней Азии и, видимо, Юго-Восточной Европы. Это может свидетельствовать и о более раннем формировании института экзогамии. Поэтому было бы неверно представлять себе рубеж между мустье и верхним палеолитом в виде четкой демаркационной линии. Существует даже мнение, что более важна граница нижнего и среднего палеолита. Вместе стем, конечно, нельзя недооценивать качественные новации верхнего палеолита и особенно возникновение верхнепалеолитического искусства. Появление примерно 0, 1 млн лет назад анатомически современного человека было наиболее важным событием антропогенеза, который завершился формированием одного, но крайне полиморфного космополитического вида. С философской точки зрения, формирование человека было перерывом постепенности, единым, длительным повремени качественным скачком на новый уровень развития, ознаменованным появлением новой социальной формы выделения материи. Конечно, это отнюдь не исключает существования дискретных стадий на протяжении периода гоминизации. Упомянем гипотезы трех скачков в эволюции мозга или двух скачков — в соответствии со сменой системы опознания брачных партнеров (Turner, Paterson, Риса. Орудия верхнего палеолита Рис. 39. Статуэтки, относящиеся к эпохе верхнего палеолита (цит. по М.Д· Гвоздовер) Рис. 40. Скульптура бизона В процессе социализации человека происходит постепенное самоустранение формообразующей функции естественного отбора. Как принцип эволюции человека он прекратил свое действие около 40000 лет назад, когда сформировалась генетическая программа вида Н. sapiens, которая не претерпела с тех пор существенных изменений. Огромное значение приобрело социальное наследование путем воспитания и формирования личности. Парадокс человека (Тейяр де Шарден) — в сравнительной Рис. 41. Мезинские жилища ничтожности морфологических изменений по отношению к величайшему скачку в психической сфере. Признаки культурной эволюции обладают значительно большей скоростью распространения по сравнению с генетическими, причем не только среди прямых потомков, но и других, в том числе неродственных членов популяции. В ходе своей эволюции человек приобрел величайшее преимущество благодаря потенциальной возможности адаптироваться к любому ареалу Земли без изменения видовых структурных черт. Однако прекращение видообразующей функции естественного отбора совсем неравнозначно прекращению всякого развития, так как оно не исчерпывается видообразованием 2. СОВРЕМЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК И ЭВОЛЮЦИЯ Со времени завершения формирования вида Н. sapiens, те. примерно с середины верхнего палеолита, он сохраняет стабильность. Но эволюционная завершенность человека относительна и, разумеется, не означает полного прекращения каких бы тони было изменений его биологической организации. В голоцене и даже в еще более ранние эпохи можно констатировать разнообразные структурные сдвиги в морфологическом статусе человека (эволюция утрат, эпохальные колебания и др. Эволюция утрат охватывает редукционные явления на скелете современного человека, как правило, совпадающие по своему направлению с эволюционными тенденциями, которые существовали в предшествовавшие периоды антропогенеза. К ним относятся ослабление общей массивности костяка, уменьшение массы компакты на единицу длины тела, грацилизация челюстного аппарата, уменьшение размеров зубов, редукция зубов мудрости, укорочение туловища, уменьшение латеральных пальцев стопы и т. д. На этих данных основывалась распространенная в прошлом сравнительноана- томическая концепция человека будущего — Н. futurus — как существа с крупной головой, редуцированными лицом и зубами, с четырьмя пальцами на стопе и другими признаками, входящими в эту плеяду. Высказывается предположение, что у современного человека многие регрессивные черты являются следствием случайных мутаций. Это может объяснить крайнюю замедленность редукционных процессов и отсутствие скоррелированности отдельных их проявлений. Приведем примеры. Согласно эмпирическому обобщению, выдвинутому Дж. Симпсоном, дегенерирующие структуры характеризуются повышенной изменчивостью. На стопе человека наружные пальцы — четвертый и пятый — имеют редуцированные средние фаланги сочень высокими коэффициентами вариации 22-30% против обычных 2-10% для анатомических признаков. Преобладающая их форма — «бездиафизарная». Так, на средней фаланге мизинца выраженный диафиз отсутствует в 96-100%, и фаланга состоит как бы только из двух слившихся концов. Однако подобная форма фаланги существовала уже в глубокой древности — на стопе неандертальца из Крыма (Киик-Коба). Точно также высокую изменчивость, типичную для регрессивных структур, имеет и XII пара ребер человека коэффициент вариации их длины составляет 27%, что почти втрое больше, чем на соседней XI паре ребер. Однако типичная для современных европейцев длина XII ребра (в среднем 100 мм) отмечается уже на скелете палеоант- ропа Схул IV, жившего несколько десятков тысяч лет назад. Редукция зубов мудрости — тоже очень древний признак она имела место, например, уже на нижней челюсти лантьянского синантропа, возраст которого около 1 млн летно ив этом случае исчезновения зубов мудрости у сапи- енса не произошло. Признаки анатомической плеяды человека будущего не связаны между собой в единый комплекс. При выделении в современной популяции крайних вариантов по какому-либо компоненту плеяды в них не наблюдается одновременного повышения частоты остальных ее компонентов сравнительно с контрольной серией. Не выявлено даже тенденции к такому сдвигу. Аналогичный результат получается и при анализе частных систем скелета. Так, вопреки довольно распространенному представлению сравнитель- ноанатомической школы Розенберга, редукционные процессы на нижнем конце грудной клетки (редукция или даже отсутствие XII пары ребер) не сопровождаются соответствующими сдвигами на ее верхней границе. Напротив, есть даже компенсаторная тенденция к обратной связи длин ребер XII и I пары. К тому же отсутствие XII пары вообще встречается чрезвычайно редко (0, 3-2, 8%). Чаще в популяциях современного человека отмечается 13 пар ребер, что соответствует широкому распространению этого варианта у высших приматов. Наконец, несмотря на отмеченные выше редукционные тенденции в форме и размерах средней фаланги мизинца стопы, сам этот палец отнюдь не обнаруживает свойственного регрессивным структурам повышения вариабельности коэффициент вариации длины всего мизинца стопы человека такой же, как и пальцев (порядка 8-9%). Имеются сведения, что особо выраженное укорочение средних фаланг (брахимезофалангия) у современных людей может связываться с уменьшением размеров тела и, следовательно, никак не должно рассматриваться как проявление общего для Н. sapiens редукционного процесса. Другой пример изменений биологической организации современного человека — так называемые эпохальные сдвиги, те. разнонаправленные колебания биологических параметров, прежде всего структурных признаков, прослеживающиеся преимущественно по палеоантропологическим материалам. Они затрагивают общие размеры тела, массивность скелета, форму головы (черепа, темпы развития, вероятно, и многие другие признаки, о которых труднее судить по остеологическим данным. Обычно эти сдвиги имеют циклический характер и вполне укладываются в рамки видрвого комплекса Н. Так, например, колебания массы мозга сапиенса не обнаруживают однозначной тенденции в разные хронологические периоды. Емкость мозгового черепа была очень велика у кроманьонцев (в среднем около 1800 см 3 ), уменьшилась в раннем неолите, в последующем в Европе вновь произошло ее увеличение. За последнее столетие (поданным одного из лондонских архивов) масса мозга возросла у мужчин и женщин соответственно на и 28 г. Возможно, это находится в какой-то связи с процессом общего для многих стран мира увеличения длины тела, хотя во внутригрупповом масштабе связь этих признаков слабая. К тому же систематических наблюдений динамики массы мозга у современного человека немного, да и имеющиеся не всегда согласуются по результатам. Все же очевидно, что величина мозга испытывала у сапиенса, по крайней мере в Европе, разнонаправленные колебания. Примеры таких эпохальных изменений достаточно многочисленны. Сделаны попытки проследить циклы колебаний отдельных признаков, как, например, длины тела, массивности костей и т. д, в соответствии с изменениями интенсивности геомагнитного поля Земли вод- них случаях как будто прослеживается определенный параллелизм в вариациях этих показателей у человека и некоторых животных, в других результаты неотчетливы. Видимо, эпохальные сдвиги могли протекать разными темпами на различных территориях ив разное время, те. причины этих изменений многообразны и не всегда совпадают в разных группах человечества параллелизм проявляется в отдельные хронологические периоды, нов целом эти сдвиги не имеют глобального характера. Остается открытым вопрос насколько подобные явления отражаются на генофонде человечества? Очевидно, что изменчивость рассматриваемых признаков ограничена рамками стабилизирующего отбора. Это основная, хотя и не всегда легко распознаваемая форма отбора в популяциях современного человека, она предохраняет существующую организацию от дезинтеграции и распада посредством «канализирования» морфогенеза (К. Уоддингтон, Проявление стабилизирующего отбора, о котором упоминал еще И. И. Шмальгаузен, состоит ив том, что оптимальный статус новорожденного человека наблюдается не при крайних, а при средних значениях массы тела. Ныне сходные наблюдения сделаны во многих группах человечества, хотя, разумеется, прогресс медицины в значительной степени снимает этот эффект отбора. В ряде стран (Чехия, Словакия, Норвегия и др. ) отмечено значительное снижение перинатальной смертности новорожденных с низкой массой тела в последнее десятилетие стабилизирующий эффект становится при этом менее действенным. В большей мере влияние отбора проявляется при грубых отклонениях от нормы. Так, по суммарным данным лабораторий разных стран мира, примерно 1/5 часть всех абортированных эмбрионов имеют хромосомные аномалии. При изучении антропометрических признаков с большой наследственной компонентой оказалось, что в браках, где оба партнера значительно отклоняются от средней адаптивной нормы, патология беременности, например спонтанные аборты, встречаются наиболее часто по сравнению со случаями, когда эти признаки укладываются в «оптинорму» (ХА. Ка- римов, 1984). Поданным для США, мужчины среднего роста чаще вступают в браки имеют в среднем больше детей, чем очень высоко- или низкорослые (Mitton, Другая, также распространенная форма отбора у современного человека дизруптивный (разрывающий) отбор. Это фактор внутривидового полиморфизма, способствующий его сохранению и усилению. Такие процессы в пределах вида Н. sapiens как бы направляют уже существующие варианты по пути приспособления к определенным условиям среды Возможно, что и некоторые расовые признаки, как итак называемые «адаптивные типы современного человечества, возникли в свое время в результате дизруптивного отбора. Вероятно селективное значение ряда физиологических и биохимических особенностей в отдельных человеческих популяциях. С другой стороны, само вмешательство человека в структуру окружающей среды может изменять адаптивное значение генов в его популяциях и обусловить посредством этих изменений среды отбор некоторых генотипов. Рассмотренные выше примеры в целом показывают, что пока нет достаточных оснований говорить о сколько-нибудь существенных изменениях структурного видового комплекса Н. sapiens на протяжении изученного отрезка голоцена. Значительная часть наблюдающихся сдвигов — разновременные и разнонаправленные колебания структурных характеристик, вполне укладывающиеся в пределы видового комплекса и представляющие собой не звено эволюционного процесса, а лишь фазу колебаний (В. В. Бунак). У современного человека несомненно влияние на эти процессы как биологических, таки социальных факторов в их сложном взаимодействии. Ослабление естественного отбора иногда оценивается как угроза генетической дегенерации человечества из-за накопления (в гетерозиготном состоянии) вредных мутаций. Но все усиливающаяся панмиксия и значительный рост народонаселения Земли препятствуют проявлениям мутационного процесса. С другой стороны, и сама популяция как бы стремится сохранить равновесие генных частот, генетический гомеостаз, если не вмешиваются такие способные нарушить его факторы, как мутация, миграция, изоляция. Таким образом, хотя возможность изменений частот генов в последовательных поколениях существует ив принципе может составить основу эволюционных изменений, их было бы трудно прогнозировать из-за сложного комплекса самых разнообразных, в первую очередь антропогенных, воздействий. С середины XX в. вопрос о взаимоотношениях человека и природы при всевозрастающей роли антропогенного фактора и загрязнения среды приобрел большую остроту и актуальность, что привело к созданию комплексной науки — экологии человека. |