Типичные и синкретичные конструкции с союзом что. культура речи сборник 2016. армавирский государственный педагогический университет институт русской и иностранной филологии кафедра отечественной филологии и журналистики
 Скачать 3.63 Mb.
|
Примечания1. Фомина М. И. Современный русский язык. Лексикология. М. : Просвещение, 1990. 2. Молотков А. И. Фразеологизмы русского языка и принципы их лексикографического описания. Фразеологический словарь русского языка. М., 2008. Д.Н. Юрченко г. Армавир, Россия специфика употреблениЯ метафоры в рассказе к. паустовского «Наедине с осенью» «Метафора – скрытое сравнение, построенное на сходстве или контрасте явлений, в котором слова «как», «как будто», «словно» отсутствуют, но подразумеваются» [Белокурова, 2005]. Данное определение мы берём за основу нашего исследования. Метафора – фрактал определённого предмета, явления действительности, который, выступая частью, в точности отражает суть целого. Она существует не только как троп, но и как неотъемлемая составляющая нашей жизни. Так, известна способность метафоры раскрывать любую ситуацию с нового ракурса, при кажущейся недосказанности вмещать в себя не только всю полноту содержания явления, но и перспективные направления развития мысли. Метафора ликвидирует границы привычного восприятия, разрушает установки стереотипного мышления. В науке выделены несколько видов метафоры: 1) лексическая, или стёртая, в которой прямое значение полностью уничтожено: вышли из моды, боковое стекло, осень стояла [Паустовский, 1985]*; 2) простая – построенная на сближении предметов или по одному какому-либо общему признаку у них: скупость слов, блеск языка, сухое сердце; 3) реализованная – буквальное понимание значений слов, составляющих метафору, акцентирование прямых значений слов: Да на вас же лица нет - на вас только рубашка и брюки (С. Соколов); 4) развёрнутая – распространение метафорического образа на несколько фраз или на всё произведение («Ближе к закату солнце вошло в лиловую мглу и раскалённым диском опустилось к земле» К. Паустовский «Встречный огонь») [Шабанова, 2008]. Примечательно, что глубина понимания её значения определяется лишь сознанием человека, вникающего в содержание. Данный троп – настолько уникальное явление в языке и речи, что подчас усваивается на уровне подсознания: не акцентируя внимания на присутствии метафоры в тексте, человек способен уяснить её суть и расширить собственное понимание произведения. Рассмотрим специфику употребления метафоры в творчестве К. Паустовского на примере рассказа «Наедине с осенью». Доказано, что язык К.Г. Паустовского отличается богатством изобразительно-выразительных средств, естество которых в удивительно точной передаче русского пейзажа, картины русской жизни; каждое мановение мира чутко передаётся писателем. И не иначе как метафорой, стирающей пространственно-временные границы, мастер передаёт образы вечные, не изживающие себя и предстающие в памяти всегда столь же ярко, как в первые мгновения знакомства с ними. Мы погружаемся в мир природы, которая вдохновляет на создание великих шедевров. Рассказ начинается с лексической метафоры «осень стояла», которая передаёт неподвижность застывшего в пору осени мира. Мгла, которая «то сгущалась, то бледнела», становится чем-то осязаемым, благодаря переносу значения на основе цветовой и консистенциальной концентрации. «В небе кто-то начал осторожно переливать воду из звонкого стеклянного сосуда в другой такой же сосуд. Вода булькала, позванивала, журчала. Звуки эти заполняли всё пространство между небом и рекой», – перед нами развёрнутая метафора, за которой крик проплывающих над головами наблюдателей журавлей. «Они (журавли) умеренно и мерно шли на юг» – эта лексическая метафора показывает неспешное движение птичьей стаи по необъятному небосклону. Движение, которое приковывает взгляды людей. Так, шофёр грузовика «не мог оторваться от журавлиной стаи, уходившей в туман. И всё слушал плеск и переливы птичьего крика». Метафоры, использованные К.Г. Паустовским, передают восторг, охваченный которым, безмолвный зритель становится сопричастным величавому полёту, устремляясь душой по тем же «воздушным дорогам», что и журавли. Эта живописная картина сопровождается «затихающим небесным звоном». В описании момента встречи автора со статуей Ники Самофракийской в Лувре мы вновь находим метафору, свидетельствующую о внезапно охватывающем человека восторге: «От неё нельзя было оторвать глаз. Она заставляла смотреть на себя». Что же приводит рассказчика в изумление? В застывшем силуэте он видит «стремительное движение» и «ликующие линии тела». Благодаря этим метафорам образ оживает и приподнимается на крыльях, возвещая уже победу над окаменелостью. Цветовое богатство увядшей листвы, оживающей в игре световых лучей; звуковые и осязательные представления, трепет, в который приводит передаваемую писателем картину природы ветер – это умещается в одну небольшую метафору «солнце играло трепещущим золотом». «Каждый осенний лист был шедевром, тончайшим слитком из золота и бронзы, обрызганным киноварью и чернью», – метафорический перенос на основе внешнего сходства, цвета не лишён смысловой нагрузки: природное не противопоставляется, а связывается с над природным – культурой, где осенний лист – создание таинственного искусства мира, а слиток – произведение человеческого творчества. Строкой ниже, читаем, что «совершенное творение не доступно нам, людям», его способна создать лишь природа, «равнодушная к нашим восторгам и похвалам». Тем самым подчёркивается мысль о том, что человек, вдохновившись, в силах воссоздать образ, взятый у природы. Но откуда природа черпает вдохновение – загадка. Говоря о стихотворных шедеврах Лермонтова, К. Паустовский отмечает, что они наполнены «жаром его души». Используется простая метафора, которая противопоставляется следующей: «великой пустыне одиночества». Душевный порыв контрастирует с пустым пространством отчуждённости, слова отражают и термальное противостояние - жар с душевной тоской, подобной холоду. Определение пустыни как «великой» свидетельствует о превосходстве одиночества, но «время показало, что он (Лермонтов) не бросил на ветер ни одной крупицы <…>жара». Мысль о том, что жар может быть разделён на крупицы, наталкивает на рассуждение о золотой россыпи, которую можно употребить в великое благо. Паустовским подчёркивается мощь и сила таланта, духовного пламеня, который, разбрасывая искры, разгорается на большом пространстве, а не поглощается им. Автор, подтверждая мысль о том, что «любимые кажутся нам бессмертными», отрицает возможность превращения их жизней в «тускнеющее воспоминание». Данная метафора символична, т.к. причастие «тускнеющий», как правило, соотносится с существительным «свет». Следовательно, по Паустовскому, любимые всегда являются для нас светом, даже уходя из жизни. В конце повествования мы видим, что осень за окном рассказчика «залита тьмой», действие происходит ночью. Тьма сравнивается с жидкостью, заполняющей пространство вширь и вглубь, что создаёт ощущение беспросветности. Но ниже находим развёрнутую метафору, где образ осени поражает своей необъятностью, дышит, перешёптывается, вбирает в себя все проявления замедляющего движения мира: «Стоит выйти на крыльцо, как осень окружит тебя и начнет настойчиво дышать в лицо холодноватою свежестью своих загадочных черных пространств, горьким запахом первого тонкого льда, сковавшего к ночи неподвижные воды, начнет перешептываться с последней листвой, облетающей непрерывно и днем и ночью. И блеснет неожиданным светом звезды, прорвавшейся сквозь волнистые ночные туманы. И всё это покажется вам великим шедевром природы, целебным подарком, напоминающим, что жизнь вокруг полна значения и смысла». Подводя итог, отмечаем, что в рассказе «Наедине с осенью» присутствуют простые, лексические и развёрнутые метафоры. В пейзажных метафорах отражаются не только картины природы, но и умонастроения автора, его мировоззренческие идеалы; также метафора способствует раскрытию эмоциональных состояний и причинно-следственных связей определённых явлений. Паустовский идёт вслед за природой, за подлинным создателем прекрасного, способным воплотить в жизнь «совершенное творение». Именно природа, по мнению писателя, даёт каждому из нас чувство причастности к её шедеврам – всякому проявлению жизни, отражению его внутри человека и вовне. «Встреча с любым шедевром – прорыв в блистающий мир человеческого гения. Она вызывает изумление и радость», – утверждает Паустовский. Нить повествования писатель органично вплетает в повествование самой природы. Мы идём вслед за Паустовским, приобщаясь к «трепещущим жизнью вещам, которые стоят на самой грани бессмертия». Примечания 1. Паустовский К. Повести и рассказы. Л. : Худож. лит., 1985. 320 с. 2. [Электронный ресурс]. URL: http://www.textologia.ru/slovari/literaturovedcheskie-terminy /?q=456  А.А. Яковлева г. Армавир, Россия ЗАИМСТВОВАНИЯ ИЗ ТАТАРСКОГО ЯЗЫКА. ПЕРЕВОДЧЕСКИЕ НЕСООТВЕТСТВИЯ Этносы, вынужденные проживать в условиях общего или смежного политического, экономического пространства, непроизвольно изучают и воспринимают языки друг друга. Так, многовековое соседство татарского народа с русским наложило ощутимый отпечаток на языке, традициях, культуре. Заимствования из татарского языка в русской речи представляют собой преимущественно названия специфических реалий. Это названия блюд в национальной кухне: беляш, перемяч, чак-чак. Лексика русского языка содержит значительное количество татарско-тюркских заимствований, обозначающих, во-первых, явления природы, представителей животного мира; во-вторых, названия рек, озёр и.; в-третьих, слова, относящиеся к материальной культуре; в-четвёртых, слова из области духовной культуры. По первому разделу заимствований известны прочно усвоенные русским языком слова: буран, кабан, аргамак, балык, арбуз, камыш и т.д. Ко второму разделу можно отнести названия Казанка, Кабан, Идель. К лексике материальной культуры относятся названия: 1) исторических реалий: алтын, базар, деньги, кабала, казна, караул, таможня, ярлык; 2) предметов домашнего обихода: арба, аркан, бокал, бурав, казан, капкан, карандаш, кошева, сундук, чубук; 3) строений: кабак, каланча, сарай; 4) одежды и обуви: кафтан, кушак, чалма, чапан, шаль, башмак; 5) пищи: айран, губадия, кыстыбый, катлама. К лексике духовной культуры относятся: 1) термины родственных и семейных отношений и возрастной классификации: ага, апа, бабай, ханум; 2) названия профессий, должностей, титулов, социальных и религиозных групп: аксакал, атаман, бай, казак, мулла, шакирд, хан, ямщик; 3) слова, относящиеся к обрядам: калым, кунак, туй; 4) слова, относящиеся к наследственному пункту: майдан; 5) обозначения понятий и предметов, связанных с собственностями татарской культуры: байрам, курултай и т.д. Заимствования, имеющие указание на татарский язык, зафиксированные в этимологических словарях русского языка, разнообразны по содержанию и тематике. Тематика заимствованных слов предоставляет возможность определить, в каких сферах жизнедеятельности человека и общества в целом наиболее активно происходит контакт между народами. Из заимствованных слов остаются в языке те, которые обозначают понятия и явления, жизненно важные для народа, представляющие общественную ценность. Иноязычные слова остаются в языке, как правило, на продолжительное время, а то и навсегда, органически сливаясь со структурой современного русского литературного языка. Семантика заимствованного слова в период вхождения в русский язык и на начальных этапах функционирования в нём однозначна сравнительно с языком-источником. Однако в последующий период иноязычное слово начинает обрастать дополнительными значениями. В процессе дальнейшего функционирования в русском языке заимствование начинает подвергаться различного рода семантическим преобразованиям. Некоторые слова со временем полностью изменили смысловую структуру по сравнению с этимоном, а исконное значение вытеснилось вторичным. Например, баз (в тат. «погреб»), в русском – «двор», «загон для скота». Но некоторые лексемы, не утрачивая своих первоначальных значений, начинают приобретать переносные (базар, орда, шатёр, шалаш и др.) Благодаря своей многозначности отдельные слова могут входить в разные тематические группы. Так, слово орда, первоначально имеющее значение «становище кочевых народов», затем стало обозначать «форму государственного устройства», «род государственного объединения» (Золотая Орда), позже у этого слова появилось переносное значение «толпа, скопище, банда»; слово сабан в значении «большие сани для перевозки неводов» может рассматриваться в тематической группе «Названия средств передвижения, обозной лексики», а в значении «двухколёсный плуг», «мачтовый лес» – в тематической подгруппе «Названия хозяйственно-бытовых и профессиональных инструментов и приспособлений» Таким образом, возникает проблема межъязыковых несоответствий. Основываясь на материале этимологических словарей русского языка и привлекая другие факты, в русском языке можно выделить следующие типы несоответствий в пределах татарских заимствований. Первый тип отношений: в одном языке слово имеет более общее значение, чем в другом языке. У отдельных слов произошло сужение значения в сравнении с этимоном. Например, слово байрам (на тат. – бәйрәм) в татарском языке обозначает «праздник», в русском – употребляется только для обозначения религиозного праздника мусульман. Второй тип отношений: однозначность в одном языке, многозначность – в другом. Некоторые лексемы, не утрачивая своих первоначальных значений, начинают приобретать переносные. Например, название еды (продукта) – название лица: лапша «изделие из теста» – «безвольный человек»; название еды (пищи) – названия разнообразных предметов, схожих внешне, похожих по форме: лапша «изделие из теста» – «трикотажное изделие в мелкую резинку, легко растягивающуюся», «обрезки, обрывки бумаги, что-либо нарезанное, настриженное полосками» название постройки – название лица: каланча «высокая наблюдательная башня над зданием пожарной команды» – «о человеке очень высокого роста» названия животных – названия лица (часто с ярко выраженной отрицательной семантикой): ишак (на тат. – ишәк) – «осѐл» – ишак – «об упрямом, глупом человеке»]. Третий тип отношений: родовое значение в одном языке, видовое – в другом. Например, кавун (на тат. – «кавын») – «дыня» – кавун – «арбуз», арбуз (на тат. – карбыз) «арбуз» – арбуз «тыква», арбуз «дыня» Четвёртый тип отношений: термин в одном языке, не термин в другом языке. Для многих лексем, вошедших в русский язык в качестве названий конкретных бытовых реалий, характерно приобретение в дальнейшем терминологических значений. Например, серьга – «название различных соединительных деталей, обычно в виде кольца или полукольца», стакан – «название деталей различного специального назначения, имеющих вид полого цилиндра», «гильза, в которой заключён заряд артиллерийского снаряда», товар – «в сапожном деле: выделенная готовая кожа» Пятый тип отношений: живое, неархаичное значение в одном языке, архаичное (в большой или меньшей степени) – в другом. Например, название постройки чердак (на тат. – чарлак) – название части тела человека: чердак «голова»; названия животных – названия лица бугай «бык-производитель» – «о крупном, крепком мужчине» и т.д. Таким образом, заимствования, включившиеся в лексическую систему другого языка, начинают функционировать в нём в соответствии с общими закономерностями развития словарного состава принимающего языка. Однако такие заимствования часто создают трудности для неопытных переводчиков. Недаром их называют «ложными друзьями» переводчика. Переводчик невольно вспоминает этимологически тождественное татарское слово и упускает из виду, что его значение и употребление не совпадают с русским. Частичное расхождение значений может оказаться на практике более опасным, чем можно полагать: ложная семантическая близость приводит к ненормативной взаимной замене указанных слов при переводе с одного языка на другой. Перевод представляет подчас трудности не только для изучающих иностранный язык, но и для лиц, владеющих иностранным языком в достаточно высокой степени. Подводя итог вышесказанному можно сделать вывод, что перевод – это сложнейшее многогранное понятие, требующее от специалиста не только безупречного знания языка и профессионализма, но и умения различать смысловые, стилевые и иные оттенки письменной или устной речи; наличия осведомленности в истории языка и знания самой истории и развития культуры общества. Примечания 1. Еникеев Г., Китабчы Ш. Наследие татар. Что и зачем скрыли от нас из истории Отечества. 2. Латышев Л. К. Технология перевода. 3. Мурзаев Э. М. Словарь народных географических терминов. 4. Сабиров Р. А. Татарско-русский полный учебный словарь. 5. Шипова Е. Н. Словарь тюркизмов в русском языке. 6. Этимологический русскоязычный словарь Фасмера. 7. Этимологический словарь Крылова. |