Типичные и синкретичные конструкции с союзом что. культура речи сборник 2016. армавирский государственный педагогический университет институт русской и иностранной филологии кафедра отечественной филологии и журналистики
 Скачать 3.63 Mb.
|
|
ТЕМАТИЧЕСКОЕ МНОГООБРАЗИЕ РУССКИХ АФОРИЗМОВ В русских конфликтосодержащих афоризмах аккумулируется большое количество содержательных аспектов, требующих комплексного изучения. Афоризмы порождаются в разуме и психике языковой личности и функционируют в определённой национально-культурной среде, отражая и формируя её. Они обобщают знания, опыт и применяются с целью определённого воздействия на собеседника, предостерегая или подталкивая его к конкретным действиям. Мы сочли возможным вычленить несколько тематических групп афоризмов по их конфликтосодержащей направленности: 1) нравственный конфликт. Нравственная сфера для афоризмов является одной из чрезвычайно актуальных. Она внутриличностная, т. к. каждый человек выбирает для себя сам систему нравственности, определённую шкалу моральных принципов; в то же время является и социальной, поскольку нравственность существует как система представлений, принятых в определённом обществе. В этой группе афоризмов в наивысшей степени проявляется модальная оценочность. «Хорошо быть учёным, поэтом, воином, законодателем, но худо не быть при этом человеком» (В.Г. Белинский). «Никогда не подходите к человеку, думая, что в нём больше дурного, чем хорошего» (М. Горький) «Приспособляясь, люди хотят сохранить себя и в тоже время теряют себя» (М.М. Пришвин). Нравственный конфликт - конфликт внутренний, но он может проявляться и внешне, особенно в плане этики: «Такт необходим не только в музыке» (С. Смирнов). «Рамки приличия расширились до безобразия» (Т. Клейман). Одним из способов репрезентации нравственного конфликта в афоризмах можно считать использование авторских утверждений, посвящённых сфере «человек» и оценочным характеристикам «можно - нельзя», «хорошо-плохо»: «Человека в человеке мало» (С. Алексиевич). «Меня можно продать, но нельзя купить» (И. Гофф). «Кто хочет работать - ищет средства, кто не хочет - причины» (С.П. Королев). «Измену простить можно, а обиду нельзя» (А. Ахматова). 2) межличностный конфликт. Межличностные конфликты при всём их внешнем различии обнаруживают нечто общее, позволяющее говорить о возможности их систематизации. Так исследователи выделяют ценностные конфликты, конфликты интересов - «ситуации, затрагивающие цели, планы, мотивы участников, оказывающиеся несовместимыми или противоречивыми друг другу», а также ролевые конфликты, «возникающие из-за нарушения норм и правил взаимодействия» [Гришина, 2002:100]. Приведём примеры афоризмов-конфликтов в соответствии с этой классификацией: а) ценностный конфликт: «Трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься, а на друга надеешься (Л. Толстой). «Насколько ты гениальный - знаешь сам, насколько нет - другие» (В. Георгиев). «Чем дольше несёшь свой крест, тем сильнее охота сбросить его на другого» (В. Георгиев). б) конфликт интересов: «В страну любви приходят вдвоём. Уходят по одному» (А. Муртазаев). «Они очень любят друг друга: он - себя, она - себя» (М. Генин). в) ролевой конфликт: «В кошки – мышки любят играть только кошки» (В. Хочинский). «Сильный показывает зубы, слабый – язык» (Б. Крутнер). «Избегайте случайных связей - они могут перерасти в более прочные» (Е. Пантелеев). 3) бытовой конфликт. Подавляющее количество афоризмов этой группы затрагивает семейные отношения, их темы - это дети и супруги: «Наши детистарше нас, потому что им дольше жить. Старше нас из будущего. Поэтому иногда нам и чужды» (М. Цветаева). «Если боитесь одиночества, то не женитесь» (А.П. Чехов). «Кто женился на молодой, расплатился сполна: она никогда не увидит его молодым, он её никогда не увидит старой» (М. Жванецкий). «И близкие бывают недалёкими» (М. Туровский) 4) гендерный конфликт. В последние десятилетия учёные различают понятия «пол» (анатомо-биологические особенности человека, на основе которых люди определяются как мужчины или женщины) и «гендер» (сложную социокультурную конструкцию, которая включает в себя различия в ролях, поведении, ментальных и эмоциональных характеристиках мужчин и женщин) [Кирилина, 1997:16]. Внутри гендерных проблем в афоризмах вычленяются такие соотношения конфликтов: мужчины-женщины, внутренние мужские, внутренние женские, конфликтосодержащие и конфликторазрешающие высказывания мужчин о женщинах, а женщин о мужчинах. Примеры: «Меркой достоинства женщины может быть мужчина, которого она любит» (В.Г. Белинский). « О женщине можно судить не только по тому, с кем она встречается, но и по тому, с кем она не встречается» (В. Георгиев). «Свои рога труднее увидеть, чем чужие» (К. Мелихан). «Чтобы стать женственной, надо быть мужественной» (Л. Орлова). «Толковая женщина даже из обезьяны может сделать человека» (С. Тумановская). В следующем афоризме присутствует парадоксальное до абсурдности расширение значения абсолютного слова всё с образованием контекстной антонимии: «Женщины способны на всё, мужчины – на всё остальное» (Интернет). Поводом и сутью конфликта может оказаться оценочная сторона жизни и отношений между людьми: «Красивая женщина радует мужской глаз, некрасивая - женский» (Г. Малкин). Встречается также уравнивание противоположно направленных действий: «У мужчин в жизни две задачи, две великие проблемы: как соблазнить и как бросить» (М. Жванецкий). 5) конфликт познания. Н.А. Слюсарева двумя главнейшими, базовыми функциями языка называет коммуникативную и когнитивную (познавательную, гносеологическую) [Слюсарева, 1990:564]. По отношению к познанию афоризмы разделились на 2 группы: одни считают, что только знание может решить все проблемы, например: «Надо знать обо всём понемножку, но всё о немногом». (К.А. Тимирязев). «Человек страшиться только того, чего не знает, знанием побеждается всякий страх» (В.Г. Белинский). Другие мыслители не абсолютизируют знание, понимая, что процесс познания бесконечен: «И мудрый лишь то знает, что он не знает ничего» (Н.М. Карамзин). «Всё знают и всё понимают только дураки да шарлатаны» (А.П. Чехов). В ряде афоризмов выражаются сложности процесса познания человеком мира и самого себя, например, широко известно следующее порадоксальное утверждение А.П. Чехова: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда». 6) эмоционально-чувственный конфликт. В афоризмах эмоционально-чувственная сторона жизни зачастую приравнивается к ценности самой жизни: «Не знающие страдания самой жизни: блаженства» (В.Г. Белинский). «Чем больше человек вкусил горького, тем свирепее жаждет он сладкого» (М. Горький). В группе эмоционально ориентированных афоризмов встречается большое количество высказываний категоричных, авторитарных. Большей частью оценка носит отрицательный характер: «Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно» (М.Ю. Лермонтов). «То, что начато в гневе, кончается в стыде» (Л. Н. Толстой). «Сходить с ума от любви – это нормально». (Б. Крутнер). Особенности восприятия, понимания, интерпретации себя и окружающего мира как лингвопрагматические особенности нашли отражение в таких конфликтосодержащих афоризмах: «Я живу в придуманных мирах придуманных людей и считаю эту жизнь настоящей» (Т. Доронина). «Великая идея в дурной голове извращается в ряд нелепостей» (В. О. Ключевский). Очевидно, что прагматические особенности (эмотивность, оценочность, воздействие на адресата) таких афоризмов сопровождаются ярким выражением личностных особенностей их авторов, что на языковом уровне проявляется в выборе средств субъективной модальности. Примечания 1. Гришина Н. В. Психология конфликта. СПб., 2002. 464 с. 2. Кирилина А. В. Категория «гендер» в языкознании // Женщина в российском обществе. 1997. № 2. 3. Слюсарева Н. А. Функции языка // Лингвистический энциклопедический словарь / под ред. В. Н. Ярцевой. М., 1990. С. 564-565.  Я.С. Никульникова, Л.А. Николенко г. Армавир, Россия ПРОБЛЕМА ТИПОЛОГИИ РЕЧЕВЫХ ОШИБОК В НАУЧНОЙ И УЧЕБНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ Типология речевых ошибок представлена в научной и учебно-методической литературе по культуре речи, по стилистике, по методике преподавания русского языка (Г.О. Винокур, Л.И. Скворцов, Л.К. Граудина, Л.П. Крысин, Л.И. Баранникова, Б.Н. Головин, А.Н. Васильев, Л.А. Вербицкая, М.Н. Кожина, Д.Э. Розенталь, Л.П. Демиденко, В.И. Капинос, Т.А. Ладыженская, Л.П. Федоренко, Н.И. Жинкин, Ю.В. Фоменко, П.Г. Черемисин, М.Т. Воронин, Н.А. Плёнкин, Н.Е. Сулименко, Т.А. Шаповалова, С.Н. Цейтлин и др.). Наиболее общие типы речевых ошибок выделяются в соответствии со структурно-речевыми зонами или уровнями языка – речи. Так, на лексическом уровне выделяются, соответственно, лексические ошибки, или ошибки в словоупотреблении, на морфологическом уровне – ошибки в словоизменении и употреблении грамматических форм, которые в совокупности называются морфологическими. На синтаксическом уровне выделяются ошибки в построении словосочетаний и предложений, или синтаксические ошибки. В произношении выделяются орфоэпические и акцентологические ошибки. С употреблением фразеологизмов связаны, соответственно, фразеологические ошибки, в области словообразования выделяются словообразовательные ошибки. Естественно, внутри каждого из этих типов выделяются самые разнообразные подтипы в зависимости от того, какие конкретно нормы нарушаются, с какими языковыми фактами они связаны. Эта общая классификация не вызывает возражений. Однако во многих учебных пособиях для школы и вуза в одном ряду с этими типами речевых ошибок как особый локальный, зонально обособленный тип даются и стилистические ошибки. Так, в книге С.Н. Цейтлин «Речевые ошибки и их предупреждение» встречаем: «Можно выделить ошибки: а) словообразовательные – состоящие в неоправданном словосочинительстве или видоизменении слов нормативного языка, б) морфологические – связанные с ненормативным образованием форм слов и употреблением частей речи, в) синтаксические – заключающиеся в неверном построении словосочетаний, простых и сложных предложений, г) лексические – представляющие собой употребление слов в ненормативных значениях, нарушение лексической сочетаемости, повторы, тавтологию, д) фразеологические – связанные с несоответствующим норме использованием фразеологизмов, е) стилистические – заключающиеся в нарушении единства стиля» [Цейтлин, 1984: 21]. Главный недостаток подобных классификаций, на наш взгляд, – это выделение стилистических ошибок в одном ряду с лексическими, морфологическими, синтаксическими и прочими другими как особого, обособленного от них типа, и тем самым их противопоставление как принципиально разных типов. А в реальности такое противопоставление отсутствует, так как стилистические ошибки встречаются на всех уровнях языка – речи: они могут быть и лексическими, и морфологическими, и синтаксическими, и словообразовательными, и, наконец, орфоэпическими, акцентологическими. Стилистические средства языка не образуют одноуровневую подсистему, они рассредоточены по основным, базисным языковым подсистемам и образуют своеобразную многоярусную надстройку над ними. При этом разноуровневые стилистические подсистемы органически связаны со своими основными, базисными системами и их разграничение является научной абстракцией, без которой невозможно различение общелитературных языковых явлений и стилистических. В науке о языке, а вслед за ней в методике часто бывает, что очевидное для одних учёных не всегда очевидным представляется другим. Речевым ошибкам нестилистического типа М.Н. Кожина противопоставляет стилистические ошибки. Среди них она выделяет 4 класса: 1) ошибки, связанные со слабым овладением ресурсами языка (немотивированное повторение одного и того же слова или однокоренных слов, плеоназм и тавтология, употребление штампов, употребление слов-паразитов, немотивированное употребление нелитературной лексики, однообразие в построении предложений, отсутствие образных средств), 2) ошибки, обнаруживающие недостаточно развитое языковое стилистическое чутьё (погоня за красивостью, неоправданное употребление определений, неумелый выбор этих определений, их нагромождение, создание надуманных метафор, неудачных сравнений в стремлении к красивости, смешение разностильной лексики, неблагозвучие), 3) ошибки, связанные с нарушением норм функциональных стилей (немотивированное использование в одном стиле средств другого стиля, злоупотребление канцеляризмами, злоупотребление специальными терминами в тексте ненаучного характера), 4) нарушения стилистических требований, связанных с широким контекстом [Кожина, 1983: 88-90]. Теоретически типология речевых ошибок нестилистического и стилистического типов должна, по нашему мнению, последовательно строиться на разграничении литературных норм двух типов – общеязыковых и стилистических - на всех уровнях языка – речи. В соответствии с этим на каждом уровне языка – речи будут выделяться свои разновидности речевых ошибок нестилистического и стилистического типов. Так, в «Стилистике русского языка» М.Н. Кожиной «немотивированное употребление нелитературной лексики» рассматривается как одна из разновидностей стилистических ошибок, связанных со слабым овладением ресурсами русского языка. Приводятся примеры: Павел ещё пуще сплачивает своих друзей. Дикóй сделает это запросто. В жаркие дни очень охота купаться [Кожина, 1983: 89]. Мы считаем, что употребление в школьных сочинениях разговорных слов запросто, охота (в значении хочется) вполне правомерно рассматривать в качестве лексико-стилисти-ческих ошибок. Немотивированное же употребление просторечного слова пуще не даёт оснований рассматривать это как стилистическую погрешность. Употребление нелитературных слов нарушает общеязыковые литературные нормы. Эти ошибки являются более грубыми и их непременно следует квалифицировать, на наш взгляд, как собственно лексические, поскольку к стилистике литературного языка они прямого отношения не имеют. Аналогичный подход, по нашему убеждению, должен осуществляться и при разграничении речевых ошибок стилистического и нестилистического типов на других языковых уровнях. Так, на морфологическом уровне немотивированное употребление в литературной речи нелитературных форм, безусловно, следует квалифицировать как морфологические ошибки. М.Н. Кожина приводит достаточно большое количество таких ошибок из школьных сочинений: Рахметов был обыкновенным юношем. А сколько построено фабриков [Кожина, 1983: 86]. Однако вряд ли можно согласиться с однозначной квалификацией в качестве грамматических ошибок таких примеров, как: Мы хочем пойти в лес. Ихнее поместье продаётся за долги. Грамматическая форма хочем, как и хочете, хочут, широко распространена не только в просторечии, но под его влиянием и в сниженной разговорной речи, её можно рассматривать как разговорно-просторечную, а в этом случае погрешность можно квалифицировать и как морфолого-стилистическую. Что касается местоименного прилагательного «ихний», то его вряд ли можно рассматривать как грамматическую форму, синонимичную притяжательному местоимению «их» или как «неправильную форму». Местоименное прилагательное «ихний» – это особое самостоятельное слово, образованное суффиксальным способом от местоименной формы «их» в притяжательном значении. Оно является не формой, а особым словом, синонимичным притяжательному местоимению «их», и широко распространено в просторечии и стилистически сниженной разговорной речи. Из разговорной речи оно попадает в школьные сочинения. Поэтому эту погрешность можно рассматривать и как лексико-стилистическую. Изложенные замечания показывают, насколько сложно порою однозначно квалифицировать речевые ошибки и разграничивать среди них стилистические и нестилистические. Таких трудностей много и в разграничении вариантов родовых форм имён существительных, вариантов падежных окончаний имён существительных, в разграничении вариантных форм имён прилагательных, числительных, местоимений, глаголов. Но при всех трудностях среди них целесообразно выделять варианты нелитературные, которые порождают в речи морфологические ошибки нестилистического типа, и варианты литературного языка, неуместное употребление которых влечёт за собой морфолого-стилистические ошибки. На синтаксическом уровне языка также отчётливо просматриваются нарушения общеязыковых норм и нарушения стилистических норм. К синтаксическим ошибкам грамматического характера вполне правомерно отнести такие нарушения в управлении, согласовании, в построении словосочетаний и предложений, как: Автором раскрыто важные факты. Примиримся к такой жизни. Люди мечтали и стремились о новой счастливой жизни. Приехавший Онегин в деревню, поселился в доме дяди. Но вряд ли можно рассматривать случай «Ниловна начинает гордиться за Павла» однозначно как синтаксическую ошибку грамматического типа. Форма управления «гордиться за кого-то» вместо «гордиться кем-то» широко распространена в сниженной разговорной речи, и поэтому такую погрешность можно рассматривать как влияние разговорного стиля и квалифицировать как стилистико-синтаксическую. Тем более это касается, например, случаев смыслового согласования сказуемого с подлежащим: Много студентов отсутствовали на занятиях. Большинство учеников пришли на субботник. Такое смысловое согласование сказуемого с препозитивным подлежащим является своеобразной некодифицированной нормой для современной разговорной речи, и появление таких форм в письменной речи можно квалифицировать лишь как стилистико-синтаксические неточности, поскольку в стилях книжной речи нормой является грамматическое согласование: большинство учеников пришло, много студентов отсутствовало. Примечания 1. Дементьев Л. П. Речевые ошибки. Минск, 2006. 2. Кожина М. Н. Стилистика русского языка. М. : Просвещение, 1983. 3. Цейтлин С. Н. Ошибки в письменной форме речи учащихся и способы их классификации // Русский язык в школе. 1984. № 2. С. 40-47. Ч.Я. Оглы г. Армавир, Россия СЕМАНТИКА И УПОТРЕБЛЕНИЕ СЛОВА БЗИК (БЗЫК) В четырёхтомном «Толковом словаре русского языка» под редакцией Д.Н. Ушакова довоенного периода выражение с бзиком уже отразилось в виде контекстной иллюстрации к лексеме бзик со значениями «ненормальность», «причуды», «странность»: «Человек с бзиком». Также здесь же слово бзик характеризуется как областное и разговорное. Словарь С.И. Ожегова и 2-е издание Малого академического словаря подтверждают сочетание с бзиком. Лексическую единицу бзик (бзык) в разговорной речи можно услышать в свободном употреблении, а также в устойчивых оборотах, в таких, как, напр., бзик заиграл; бзик напал и др. Эти обороты могут относиться как к животному, так и к человеку, ведущему себя странно. Не случайно это семантическое единство. Бзик в значении «странность», «причуда» связывается этимологами с его начальными значениями: «слепень», «овод», далее - «рёв и беготня скота от овода», «беспокойное поведение» [Фасмер 1, 164; ЭСРЯ 1, вып.2, 113]. Не вызывает сомнений первичность значения этимологического, так как лексема бзик (бзык) рождается звукоподражанием bzi-/bzy- (ср. букашка и букать, жук и жужжать). По мнению этимологов, значение развивалось по следующей линии: 1) «слепень, овод» - 2) «беготня скота от укусов овода» - 3) «беспокойное поведение животного или человека» - 4) «странности, причуды в поведении человека». В целом изложенная линия развития семантики верна. Но ею не учитываются некоторые языковые моменты, которые для историко-этимологической интерпретации слова бзик и образованных на его основе фразеологизмов являются весьма существенными. Именно эти языковые нюансы семантически обогатили рассматриваемую лексему. Этимологический словарь русского языка под редакцией Н.М. Шанского, Словарь под редакцией Д.Н. Ушакова и Малый академический словарь представляют слово бзик как заимствование из польского языка. По этому поводу ими считается, что раннее изложенное семантическое развитие произошло в языке-источнике. И в самом деле, за польским bzik закреплены значения «странность, причуда», а bzyk – имеет значение «жужжание». Авторы польских этимологических словарей считают это слово исконно общим для западных и восточных славян. Они возводят его к имеющим словообразовательные связи с bzik и bzyk польским словам со значением «об оводах, которые, жужжа, приводят скот в беспокойное состояние». Академик Ю. Кржижановский, знаток польского фольклора, привязывает слово бзик к звукоподражанию bzu. Показательна на фоне вышеизложенного соотносительность фразеологизмов русского и польского языков – на него бзик напал и mabzika « у него бзик, странности, причуды». При обращении к данным диалектных словарей нетрудно подтвердить исконность для русского языка лексической единицы бзик и выражений, её содержащих. Диалектные словари запечатлевают лексему бзик на разных территориях России – в смешанных сибирских, южнорусских и среднерусских говорах. Из «Словаря русских народных говоров» известно, что слово бзик в значении «приступ неистовства, необузданной ярости у скота из-за сильной жары и укусов оводов» записано в донской, пензенской, астраханской, смоленской, псковской диалектных зонах. Знаменательно, что записано оно во многих случаях ещё в 19 веке. Также это слово отражено словарём В.И. Даля, в котором оно отмечается как пензенское в значении «рев и беготня скота, коров, от овода и жара». Там же приведён ряд глагольных образований от того же корня: бзырить, бзырять, бзыриться - «о рогатом скоте: рыскать в знойное и оводное летнее время, задрав хвост, и реветь; беситься, метаться». Яркий образ животного, обезумевшего от слепней, сформировался в народной речи в метафору, которая стала характеризовать и человека. В некоторых говорах одновременно существуют оба эти употребления. В пределах одной деревни выражение бзик нашёл (напал) может употреблятьсякак по отношению к животным, спасающимся от насекомых, так и по отношению к человеку, который, рассердившись, отказался от кого-либо или чего-либо. Активная для восточнославянских языков фразеологическая модель с существительным, имеющим абстрактно-психологическое значение, способствовала переключению сферы употребления оборота бзик нашёл из описания поведения животного в экспрессивную оценку поведения человека (ср. дурь нашла, блажь нашла). В эту модель входили существительные, относящиеся к сфере духовной жизни человека, которые первоначально не имели абстрактно-психологического значения. В.В. Виноградов описал историю одного из таких выражений – стих нашёл, которое употреблялось в значении «поддался какому-нибудь настроению». По его мнению, вся семантическая структура выражения, несмотря на заимствованный характер слова стих (от греч. stichos – стихотворение), «овеяна народным духом, народным миропониманием» [Виноградов 1971, 164]. В народном употреблении стих стал обозначать заговор, посредством которого насылается на человека порча. Фразеологизм бзик нашёл, несмотря на кажущуюся семантическую удалённость его стержневого слова стих (заговор), теперь сходится с выражением стих нашёл по переносному значению. Показательно, что этимологически близкая лексическая единица к слову бзык – озык имеет в народной речи, по характеристике В.И. Даля, значение «болезнь с наговору злого знахаря», «сглаз, порча». Также им приводятся сочетания: с озыку сталось, озыкнаслан. Опираясь на ранее изложенные факты, мы можем наблюдать, как связанная с укусами оводов прозаическая, на первый взгляд, метафора обнаруживает связь с народными представлениями о порче и сглазе. В формировании современной семантики «странности, причуды» слова бзик большую роль сыграли образованные от него фразеологические сочетания. Эта семантика формировалась, с одной стороны, в выражении бзик нашёл, характеризовавшем первоначально обезумевшего от укусов овода животного, далее – выведенного из себя человека. Есть повод полагать, что современное значение бзика, с другой стороны, отразило народные ассоциации, восходящие к суеверным представлениям о причинах странного поведения и сумасшествия. Наблюдения за окружающими явлениями и их мифологическое переосмысление сплелись в один семантический узел. Утратившее связь со своим исходным мифологическим образом выражение с бзиком, как и многочисленные родственные ему по структурным и (или) семантическим признакам аналоги, продолжают сохранять в своём значении некую «чудную» специфичность, которая, безусловно, накладывает своеобразный отпечаток на его современное употребление. Примечания Астафьева Н. И. К вопросу о структурно-семантических изменениях фразеологических единиц (на материале русского языка). Ч.1: Тезисы докл. и сообщ. Новгород, 1971. С. 175-185. Виноградов В. В. Историко-этимологические заметки. V// Этимология 1968. М., 1971. С. 164. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. 2-е изд. В 4 т. Т.1. А-З. М., 1880. 87 с. Мелерович А. М. К проблеме семантического анализа фразеологических единиц в языке и речи (на материале фразеологии современного русского литературного языка) // Проблемы русской фразеологии : Республиканский сб. Тула, 1978. С. 31-40. Ожегов С. И. Словарь русского языка. 22-е изд., стереотип. / под ред. Н. Ю. Шведовой. М., 1990. Словарь русских народных говоров. Вып. 2. М.; Л. : Наука, 1966. 288 с. Словарь русского языка в четырёх томах. Т.1. М., 1981. Толковый словарь русского языка / под ред. Д. Н. Ушакова. В 4 т. Т.1. Л., 1934. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка / пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачева : В 4 т. 2-е изд. Т.1.М., 1986.- 164 с. Этимологический словарь русского языка / под ред. Н. М. Шанского. В 2 т. Т.1. Вып. 2. М., 1965. 113 с. Н.Ю. Тимченко г. Армавир, Россия ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ ГРЕЦИИ Термин «фразеология» образован от греческих слов phrases (речевой оборот) и logos (учение). Этим термином обозначается раздел языкознания, который посвящён изучению фразеологического состава языка, т.е. предметом изучения этой науки являются семантические, морфологические и стилистические свойства фразеологизмом. Фразеологизм (см. Толковый словарь Ожегова) – устойчивое выражение с самостоятельным значением, близким к идиоматическому. Фразеологизм обладает признаками: 1) структурная расчленённость или раздельнооформенность; 2) постоянство компонентного состава; 3) устойчивость грамматической структуры. Особый характер грамматической структуры; 4) семантическая эквивалентность слову; 5) воспроизводимость. Особый вид фразеологизмов – это словесные обороты речи родом из античной эпохи. Свои истоки эти выражения берут из мифологии и истории Греции. Суть древнегреческих фразеологизмов можно понять, если разобраться в происхождении из определенного мифа. Такие «крылатые выражения» передают отношение к предмету разговора, подчеркивая значительность фразы говорящего. Рассмотрим несколько из них: «Яблоко раздора» - предмет вражды или причины спора; «В объятиях Морфема» - погружаться в сон; «Ахиллесова пята» - уязвимое место, слабая сторона; «Авгиевы конюшни» - очень загрязнённое место, запущенное помещение или крайний беспорядок в делах; «Дамоклов меч» - постоянно угрожающая опасность; «Кануть в Лету» - исчезнуть бесследно, пропасть неведомо куда; «Колесо Фортуны» - слепой (случайный) случай, счастье, удача и другие. Проблема изучения темы связана с тем, что на данный период времени не существует, опубликованных научных статей, диссертаций, книг по данной теме. Тема чистоты и образности всех языков всегда актуальна. Греческий язык интересен тем, что, именно, из его истоков выходит старославянский язык, а затем уже и современный русский язык. Цель нашего исследования состоит в заинтересованности и изучении фразеологизмов в современном греческом языке, а также расширении кругозора в культуре греческого народа. Современный греческий язык – разговорный, а особенно письменный – перетерпел значительные изменения во второй половине двадцатого века. Современный греческий язык – прямой наследник языка классической греческой философии и литературы, язык Евангелия и раннехристианской Церкви – всего то, что сформировало Западную мысль с небольшой распространённостью на планете. Каждый национальный язык является предметом широкой вариации: индивидуальной или стилистической, социальной, профессиональной, идеологической и географической (на греческих островах Крит, Фессалоники, Понтос и т.д). Лингвисты характеризуют географическую диверсификацию широкой области, особенно ту, которая показывает сильные отклонения от общего языка на всех уровнях (акцент, грамматическая структура, словарный запас), диалект легко не понять спикерам общего (новогреческого) языка. Отсюда делаем вывод, термины - диалект, фразеологизм, идиома в каждом территориальном субъекте различны по смысловой структуре, но распространение современного греческого языка происходит с помощью образования и средств массовой информации. На данный момент общим языком в Греции является новогреческий язык, так как с 1982 года греческая грамматика стала упрощаться. Это связано с миграцией населения, в речи стали появляться новые фразеологизмы. Рассмотрим выражения современной Греции. 1. Nα μου λείπει το βίσσινο (На му лИпи то вИсино). Дословный перевод: мне это не нужно. Перевод, в качестве ФС: не нужен мне этот вишнёвый компот. 2. έκανε το σπίτι γυαλιά καρφιά (Экане то спИти гуалиА карфЯ). Дословный перевод: устроил жуткий беспорядок, разбил всё что можно и т.п. Перевод, в качестве ФС: Перевернул весь дом. 3. έφαγε χυλόπιτα (Эфаге хилОпита). Дословный перевод: съел курицу. Перевод, в качестве ФС: он получил от ворот поворот (от девушки, за которой ухаживал). 4. θα τον φάω λάχανο (Фа тон фАо лАхано). Дословный перевод: я ем капусту. Перевод, в качестве ФС: я его скушаю, как булочку (в смысле – переспорю, одолею, окажусь лучше, одержу верх и т.п.). 5. Κρύο-καιρος για δύο (КрИо кЭрос я вИо). Дословный перевод: холода-время для двоих. Перевод, в качестве ФС: в холодную погоду вдвоём теплее. 6. ζουρλός παπάς σε βάπτισε (ЗурлОс папАс сэ вАптисе). Дословный перевод: тебя крестил сумасшедший поп. Перевод, в качестве ФС: человек, который «не в себе». 7. Τα μάτια σου δεκατέσσερα (Та мАтья су векатЭсера). Дословный перевод: Четырнадцать глаз смотрят. Перевод, в качестве ФС: Смотри в оба. 8. Προσέχω το μωρό σαν τα μάτια μου (ПросЭхо то морО сан та мАтья му). Дословный перевод: за ребёнком, как за своими глазами. Перевод в качестве ФС: смотрите за ребёнком, как за своими глазами. 9. Τρώω σαν λύκος (ТрОо сан лУкос). Дословный перевод: много ем. Перевод в качестве ФС: ем, как волк. 10. Μαι τρέχουν τα σάλια (Мэ трЭхун та сАлиа). Дословный перевод: может слюни. Перевод в качестве ФС: слюни бегут(текут). 11. Είμαι όλος αυτιά (Имэ Олос автьЯ). Дословный перевод: я есть уши. Перевод в качестве ФС: у меня уши кругом. Из всего сказанного можно сделать вывод, фразеологизмы есть в лексической системе любого языка, это показатель богатства языка. Изучение и сохранение фразеологических единств – одна из важных задач в каждом языке. Фразеология в языке является «строительным» материалом для передачи конкретной информации, они всегда актуальны и в социальной сфере (речь), и в сфере публицистики. Примечания 1. Аванесов Р. И. Толковый словарь. М. : Просвещение, СССР, 1988. 2. Белецкая И. Г. Новогреческий сегодня : практикум по грамматике. М. : Филоматис, 2011. 3. Борисова А. Б. Греческий язык. Курс для начинающих. СПб. : Каро, Корона принт, Бином-Пресс, 2007. 4. Дамоциду М. О. Самоучитель греческого языка для русских, 2006. 5. Павловская З. В. Греческий язык за один месяц. Самоучитель разговорного языка. М., 2008. 6. Соколюк В. Г. Русско-греческий разговорник, 2005. 7. Тресорукова И. В. Греческий язык. Справочник по грамматике, 2009. 8. Уоттс Н. Греческий за три месяца, 2008. 9. Федченко В. В. Греческая грамматика в таблицах и схемах. СПб. : КАРО, 2013. 10. Черный Э. В. Греческая грамматика: этимология, синтаксис : учебник для вузов / под ред. Д. В. Бугая. М. : Академический проект, 2008. 799 с. 11. Шопина Н. Р. Учебные материалы по древнегреческому языку для студентов-теологов, 2014. |