Сборник АРГО 2020_compressed. Ассоциация российских географовобществоведов тихоокеанский институт географии дво ран xi научная Ассамблея

• Название: Ассоциация российских географовобществоведов тихоокеанский институт географии дво ран xi научная Ассамблея
• Дата: 09.03.2022
• Размер: 7.5 Mb.
• Имя файла: Сборник АРГО 2020_compressed.pdf
• Тип: Документы; #387279
• страница: 107 из 132

Благодарность. Исследование выполнено при поддержке
Российского научного фонда (проект № 19-18-00005
«
Евразийские векторы морехозяйственной активности России: региональные экономические проекции»).
Литература
1. Горочная В.В. Эмерджентность экономических кластеров: механизмы возникновения, специфика трансграничных и трансакваториальных ареалов, роль морехозяйственных отраслей //
Региональная экономика и управление. 2019, №4. С. 9.
2. Горочная В.В. Резистентность морехозяйственного комплекса западных регионов России в условиях геоэкономической турбулентности: факторы, механизмы, региональный опыт //
Экономические науки. 2019. №11(180). С. 29-38.
3. Горочная В.В. Методический подход к оценке резистентности морехозяйственных комплексов и кластеров в условиях геоэкономических изменений // Проблемы регионального развития в начале XXI века. Мат-лы междунар. науч. конф. Под ред. Г.М.
Фёдорова, Л.А. Жиндарека, А.Г. Дружинина, Т. Пальмовского.
Калининград, 2019. С.129-140.
4. Дружинин А.Г. Евразийские приоритеты России (взгляд географа-обществоведа). Ростов-на-Дону, 2020.
5. Дружинин А.Г., Гонтарь Н.В. Россия на Балтике и в
Причерноморье: геоэкономические позиции и интересы // Балтийский регион - регион сотрудничества – 2019. Мат-лы III междунар. науч.- практ. конф. Калининград, 2019. С. 141-155.
6. Ассоциация морских торговых портов. Официальный электронный ресурс. URL: http://www.morport.com (дата обращения:
24.02.2020).
7. Росстат. Официальный электронный ресурс. URL: http://www.gks.ru (дата обращения: 15.02.2020).
8. Вольхин Д.А. Трансформация экономической безопасности
Крыма в условиях интеграции в российское социально-экономическое
573 пространство // Геополитика и экогеодинамика регионов. 2019. Т. 5.
№ 2. С. 79-91.
9. Горочная В.В. Территориальное распределение, циклическая динамика и метаболизм приморских инновационных кластеров в условиях геоэкономической турбулентности (на примере Ростовской области) // Развитие территориальных социально-экономических систем. Вопросы теории и практики: Мат-лы XVI науч.-практ. конф. молодых ученых. Екатеринбург, 2019. С. 51-54.
10. Горочная В.В. Трансграничная кластеризация в Черноморском регионе как фактор экономической безопасности Юга России //
Балтийский регион - регион сотрудничества-2018: проблемы и перспективы трансграничного сотрудничества вдоль Западного порубежья России. Материалы международной научной конференции. под редакцией Г.М. Федорова, Л.А. Жиндарева, А.Г. Дружинина, Т.
Пальмовского. 2018. С. 74-84.
Сведения об авторе:
Горочная Василиса Валерьевна, кандидат экономических наук; специалист по учебно-методической работе ФГАОУ ВО «Южный федеральный университет», г. Ростов-на-Дону; научный сотрудник
ФГАОУ ВО «Балтийский федеральный университет им. И. Канта», г.
Калининград, E-mail: [e-mail]
, контактный телефон:
[phone]
УДК 332.1+911
Демьяненко А.Н., Украинский В.Н.
Demyanenko Alexander, Ukrainsky Vadim
ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ БАРЬЕРЫ НА ПУТИ РАЗВИТИЯ
ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА: ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
ПРОБЛЕМЫ
INSTITUTIONAL BARRIERS TO THE DEVELOPMENT OF
RUSSIAN FAR EAST: THE GEOGRAPHICAL ASPECT OF
PROBLEM
Несмотря на вал институциональных новаций, призванных вывести Дальний Восток на траекторию устойчивого социального и экономического развития, позитивные сдвиги не наблюдаются. Среди барьеров, стоящих на пути развития Дальнего Востока, есть и те, что находятся в проблемной области географической науки. К их числу

572 приоритетов регионального развития МХК. Однако при этом наряду с собственно резистентностью отрасли следует учитывать и такой комплекс свойств, как способность морехозяйства к мультипликативному эффекту непосредственно для экономики региона локализации его мощностей. В свою очередь, данная проблема задаёт самостоятельный вектор для дальнейших исследований.
Благодарность. Исследование выполнено при поддержке
Российского научного фонда (проект № 19-18-00005
«
Евразийские векторы морехозяйственной активности России: региональные экономические проекции»).
Литература
1. Горочная В.В. Эмерджентность экономических кластеров: механизмы возникновения, специфика трансграничных и трансакваториальных ареалов, роль морехозяйственных отраслей //
Региональная экономика и управление. 2019, №4. С. 9.
2. Горочная В.В. Резистентность морехозяйственного комплекса западных регионов России в условиях геоэкономической турбулентности: факторы, механизмы, региональный опыт //
Экономические науки. 2019. №11(180). С. 29-38.
3. Горочная В.В. Методический подход к оценке резистентности морехозяйственных комплексов и кластеров в условиях геоэкономических изменений // Проблемы регионального развития в начале XXI века. Мат-лы междунар. науч. конф. Под ред. Г.М.
Фёдорова, Л.А. Жиндарека, А.Г. Дружинина, Т. Пальмовского.
Калининград, 2019. С.129-140.
4. Дружинин А.Г. Евразийские приоритеты России (взгляд географа-обществоведа). Ростов-на-Дону, 2020.
5. Дружинин А.Г., Гонтарь Н.В. Россия на Балтике и в
Причерноморье: геоэкономические позиции и интересы // Балтийский регион - регион сотрудничества – 2019. Мат-лы III междунар. науч.- практ. конф. Калининград, 2019. С. 141-155.
6. Ассоциация морских торговых портов. Официальный электронный ресурс. URL: http://www.morport.com (дата обращения:
24.02.2020).
7. Росстат. Официальный электронный ресурс. URL: http://www.gks.ru (дата обращения: 15.02.2020).
8. Вольхин Д.А. Трансформация экономической безопасности
Крыма в условиях интеграции в российское социально-экономическое
573 пространство // Геополитика и экогеодинамика регионов. 2019. Т. 5.
№ 2. С. 79-91.
9. Горочная В.В. Территориальное распределение, циклическая динамика и метаболизм приморских инновационных кластеров в условиях геоэкономической турбулентности (на примере Ростовской области) // Развитие территориальных социально-экономических систем. Вопросы теории и практики: Мат-лы XVI науч.-практ. конф. молодых ученых. Екатеринбург, 2019. С. 51-54.
10. Горочная В.В. Трансграничная кластеризация в Черноморском регионе как фактор экономической безопасности Юга России //
Балтийский регион - регион сотрудничества-2018: проблемы и перспективы трансграничного сотрудничества вдоль Западного порубежья России. Материалы международной научной конференции. под редакцией Г.М. Федорова, Л.А. Жиндарева, А.Г. Дружинина, Т.
Пальмовского. 2018. С. 74-84.
Сведения об авторе:
Горочная Василиса Валерьевна, кандидат экономических наук; специалист по учебно-методической работе ФГАОУ ВО «Южный федеральный университет», г. Ростов-на-Дону; научный сотрудник
ФГАОУ ВО «Балтийский федеральный университет им. И. Канта», г.
Калининград, E-mail: [e-mail]
, контактный телефон:
[phone]
УДК 332.1+911
Демьяненко А.Н., Украинский В.Н.
Demyanenko Alexander, Ukrainsky Vadim
ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ БАРЬЕРЫ НА ПУТИ РАЗВИТИЯ
ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА: ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
ПРОБЛЕМЫ
INSTITUTIONAL BARRIERS TO THE DEVELOPMENT OF
RUSSIAN FAR EAST: THE GEOGRAPHICAL ASPECT OF
PROBLEM
Несмотря на вал институциональных новаций, призванных вывести Дальний Восток на траекторию устойчивого социального и экономического развития, позитивные сдвиги не наблюдаются. Среди барьеров, стоящих на пути развития Дальнего Востока, есть и те, что находятся в проблемной области географической науки. К их числу

574 следует отнести произвольное определение границ макрорегиона и его центра, унификацию и тиражирование институтов в неоднородных географических, социальных и экономических пространствах.
Despite the shaft of institutional innovations designed to bring the Far
East onto the trajectory of sustainable social and economic development, no positive changes are observed. Among the barriers that stand in the way of the development of the Far East, there are those that are in the problem area of geographical science. These include the arbitrary definition of the boundaries of the macroregion and its center, the unification and replication of institutions in heterogeneous geographical, social and economic spaces.
Ключевые слова: Дальний Восток, институты, региональное
развитие, районирование, территории опережающего развития,
«дальневосточный гектар», «Свободный порт Владивосток».
Keywords: Russian Far East, institutions, regional development,
regionalization, territories of priority development, “Far Eastern hectare”,
“Free port of Vladivostok”.
Институциональные новации в отношении Дальнего Востока (ДВ) с момента их инициации в 2012 г. («Поворот на Восток») вызвали неоднозначную реакцию в российском научном сообществе: от безусловного «одобрямс» до принципиального отказа рассматривать все те же действия государственной власти как объект, достойный научного анализа. (Чтобы не быть обвиненными в голословности, приведем далеко не полный перечень работ [2; 3; 4; 5; 6; 7; 8; 9; 10; 11;
12; 13], в которых обсуждаются те или иные аспекты институциональных новаций, имеющих непосредственное отношение к социальному и экономическому развитию ДВ).
Наша позиция проста: если мы ставим целью понять, что есть социальное и экономическое развитие региона (в нашем случае – ДВ), то нам необходимо подвергнуть анализу не только пространственную социально-экономическую систему (ПСЭС), то есть управляемую подсистему, но и управляющую, производящую в том числе и институты. Под институтами мы вслед за Д. Нортом [1] понимаем правила игры, то есть те нормы и правила, которыми руководствуются экономические агенты.
В этом многоголосии мнений нашлось место и для географов, и тех, кто, не являясь географом по диплому, тем не менее не чужд географическому подходу к анализу институтов регионального развития. По нашему мнению, географический подход к анализу институтов и институций регионального развития (и здесь ДВ – не исключение) – это, во-первых, определение границ самого объекта, на
575 который направлены институциональные воздействия, во-вторых, выявление системы эндогенных и экзогенных факторов, определяющих становление и развития ПСЭС, наконец (возможно, это самое главное), определение реакции ПСЭС на воздействия со стороны институтов. Наверное, здесь будет уместным вспомнить слова Дж.Дж.
Стиглера: «Основная роль ученого в сфере формирования государственной политики … заключается в выяснении издержек и выгод альтернативных институциональных условий» [14, c. 75].
Если теперь предельно кратко охарактеризовать институциональные новации, имеющие целью обеспечить ускоренное и устойчивое социально-экономическое развитие ДВ, что предполагает стратегический характер институциональных новаций, то здесь будет уместно использовать только следующую формулировку: эти новации имеют несистемный характер. (Авторская позиция относительно системы стратегического планирования изложена в [15]).
Поэтому говорить о том, что они в их сегодняшнем виде позволят преодолеть барьеры на пути развития ДВ, представляется, как минимум, излишне оптимистичным. Конечно, это утверждение расходится с победными реляциями профильного министерства по делам ДВ и Арктики, но эти реляции скорее отражают желание регулировать все и вся, но не эффективность регулятора. Более того, следует еще помнить о следующем: «давно известно, что бюрократия не в состоянии собрать и обработать всю информацию, необходимую для расчета оптимального размещения ресурсов или реализации ее на практике» [16, c. 152]. (То, что это давно известно, то есть со времен работ Б. Бруцкуса и Ф. Хайека, – это факт. Но кто сказал, что это известно тем, кто готовит, или тем, кто принимает те или иные институциональные новации?). И никакая цифровизация тут не спасает.
Конечно, можно посетовать на то, что законодатель и исполнительная власть не очень прислушиваются к мнению научного сообщества. Более того, есть все основания согласиться с тем, что мнение научного сообщества «имеет исчезающе малое влияние на государственные решения» [17, c. 432]. И хотя проблема взаимоотношения власти и экспертного сообщества присуща не только
России (Показательно в этой связи признание Дж.Дж. Стиглера:
«Реформы и научные исследования редко идут рука об руку» [14, c.
61]), все-таки в нашем отечестве эта проблема необычайно остра.
В противном случае вряд ли бы пришлось в очередной раз говорить о том, что границы, в том числе и географические, объекта регулирования не могут быть определены произвольно и меняться с

574 следует отнести произвольное определение границ макрорегиона и его центра, унификацию и тиражирование институтов в неоднородных географических, социальных и экономических пространствах.
Despite the shaft of institutional innovations designed to bring the Far
East onto the trajectory of sustainable social and economic development, no positive changes are observed. Among the barriers that stand in the way of the development of the Far East, there are those that are in the problem area of geographical science. These include the arbitrary definition of the boundaries of the macroregion and its center, the unification and replication of institutions in heterogeneous geographical, social and economic spaces.
Ключевые слова: Дальний Восток, институты, региональное
развитие, районирование, территории опережающего развития,
«дальневосточный гектар», «Свободный порт Владивосток».
Keywords: Russian Far East, institutions, regional development,
regionalization, territories of priority development, “Far Eastern hectare”,
“Free port of Vladivostok”.
Институциональные новации в отношении Дальнего Востока (ДВ) с момента их инициации в 2012 г. («Поворот на Восток») вызвали неоднозначную реакцию в российском научном сообществе: от безусловного «одобрямс» до принципиального отказа рассматривать все те же действия государственной власти как объект, достойный научного анализа. (Чтобы не быть обвиненными в голословности, приведем далеко не полный перечень работ [2; 3; 4; 5; 6; 7; 8; 9; 10; 11;
12; 13], в которых обсуждаются те или иные аспекты институциональных новаций, имеющих непосредственное отношение к социальному и экономическому развитию ДВ).
Наша позиция проста: если мы ставим целью понять, что есть социальное и экономическое развитие региона (в нашем случае – ДВ), то нам необходимо подвергнуть анализу не только пространственную социально-экономическую систему (ПСЭС), то есть управляемую подсистему, но и управляющую, производящую в том числе и институты. Под институтами мы вслед за Д. Нортом [1] понимаем правила игры, то есть те нормы и правила, которыми руководствуются экономические агенты.
В этом многоголосии мнений нашлось место и для географов, и тех, кто, не являясь географом по диплому, тем не менее не чужд географическому подходу к анализу институтов регионального развития. По нашему мнению, географический подход к анализу институтов и институций регионального развития (и здесь ДВ – не исключение) – это, во-первых, определение границ самого объекта, на
575 который направлены институциональные воздействия, во-вторых, выявление системы эндогенных и экзогенных факторов, определяющих становление и развития ПСЭС, наконец (возможно, это самое главное), определение реакции ПСЭС на воздействия со стороны институтов. Наверное, здесь будет уместным вспомнить слова Дж.Дж.
Стиглера: «Основная роль ученого в сфере формирования государственной политики … заключается в выяснении издержек и выгод альтернативных институциональных условий» [14, c. 75].
Если теперь предельно кратко охарактеризовать институциональные новации, имеющие целью обеспечить ускоренное и устойчивое социально-экономическое развитие ДВ, что предполагает стратегический характер институциональных новаций, то здесь будет уместно использовать только следующую формулировку: эти новации имеют несистемный характер. (Авторская позиция относительно системы стратегического планирования изложена в [15]).
Поэтому говорить о том, что они в их сегодняшнем виде позволят преодолеть барьеры на пути развития ДВ, представляется, как минимум, излишне оптимистичным. Конечно, это утверждение расходится с победными реляциями профильного министерства по делам ДВ и Арктики, но эти реляции скорее отражают желание регулировать все и вся, но не эффективность регулятора. Более того, следует еще помнить о следующем: «давно известно, что бюрократия не в состоянии собрать и обработать всю информацию, необходимую для расчета оптимального размещения ресурсов или реализации ее на практике» [16, c. 152]. (То, что это давно известно, то есть со времен работ Б. Бруцкуса и Ф. Хайека, – это факт. Но кто сказал, что это известно тем, кто готовит, или тем, кто принимает те или иные институциональные новации?). И никакая цифровизация тут не спасает.
Конечно, можно посетовать на то, что законодатель и исполнительная власть не очень прислушиваются к мнению научного сообщества. Более того, есть все основания согласиться с тем, что мнение научного сообщества «имеет исчезающе малое влияние на государственные решения» [17, c. 432]. И хотя проблема взаимоотношения власти и экспертного сообщества присуща не только
России (Показательно в этой связи признание Дж.Дж. Стиглера:
«Реформы и научные исследования редко идут рука об руку» [14, c.
61]), все-таки в нашем отечестве эта проблема необычайно остра.
В противном случае вряд ли бы пришлось в очередной раз говорить о том, что границы, в том числе и географические, объекта регулирования не могут быть определены произвольно и меняться с

576 необычайной скоростью. Только в последние годы ДВ как программный регион был с Забайкальем и без Забайкалья, с
Байкальским регионом и без него и вновь с Забайкальем. В результате площадь ДВ превысила 40% от общероссийской. А положение новой столицы федерального округа – Владивостока – означает только одно: авторы такого решения никогда не видели ни одной географической карты (Чтобы не повторяться, отсылаем читателя к работе, в которой этот сюжет рассмотрен достаточно подробно [6]).
Может быть следует вернуться к хорошо забытому прошлому – к границам Приамурского генерал-губернаторства или, что почти одно и то же, к границам Госплановских областей в их первоначальном варианте? То есть к ДВ без Забайкалья и без Якутии [4; 5; 18].
Еще одна проблема, решение которой самым непосредственным образом имеет отношение, с одной стороны, к географической науке, а с другой – к институтам регионального развития, – это проблема выявления и оценки внутренней неоднородности ДВ. Показательно, что эта проблема осознается не только географами [4; 5; 6; 19], что вполне ожидаемо, но и представителями других научных дисциплин: экономистами, социологами, антропологами [3; 8; 10; 18; 20].
Пренебрежение этой проблемой характерно для всех без исключения институциональных новаций, от ТОРов и СПВ до
«дальневосточного гектара». В результате мы имеем дело с унификацией управленческих решений, принимаемых в рамках упоминавшихся уже не раз институтов. К этому следует добавить: раз принятые решения затем тиражируются без учета особенностей как природного, так и социального характера, присущих отдельным дальневосточным территориям.
Наконец, коротко о реакции дальневосточной экономики и социума на институциональные новации. С одной стороны, процесс как бы идет, и отчеты министерства – тому свидетельство.
Запланированные мероприятия имели место. Однако «на вопрос о влиянии регулирования невозможно ответить, перечисляя меры регулирования» [14, c. 111]. С другой стороны, когда выясняется, что экономическая ситуация, равно как и социодемографическая, слабо реагирует на новации, то тому оказывается есть причина: времени прошло слишком мало, следует просто подождать, и эффект будет.
Если же изменения все-таки имеют место быть, то есть большая вероятность того, что они произошли бы и без участия регулятора.
И здесь невольно возникает крамольный вопрос: а «Поворот на
Восток» был нужен? Во всяком случае, в том варианте, как он начал реализовываться во второй декаде нынешнего столетия. Можно
577 вспомнить о том, что еще в начале века отмечали В.Н. Лексин и А.Н.
Швецов: «…если Россия действительно заинтересована в том, чтобы и в XXI веке оставаться азиатско-европейской страной, максимально использующей связанные с этим выгоды территориально- пространственного, природо-ресурсного и геополитического характера, то ей нужна принципиально новая региональная политика в отношении Сибири и Дальнего Востока» [21, c. 6]. Рассматриваемые же институциональные новации как раз таки принципиальной новизной и не обладают: под новыми ярлыками фигурируют по сути те же преференциальные режимы, которые уже неоднократно и много где пытались использовать.