Сборник АРГО 2020_compressed. Ассоциация российских географовобществоведов тихоокеанский институт географии дво ран xi научная Ассамблея
 Скачать 7.5 Mb.
|
|
Объект исследования - Центральный Евроазиатский регион (ЦЕАР) - включает страны, ранее входящие в состав СССР и относились к Средней Азии, Казахстан и Монголию, а также северо- западную часть Китая (СУАР) и юг Сибири – регионы, расположенные на территории Алтае-Саянской горной области. Рассмотрение этих территорий в рамках единого ЦЕАР обосновано не только природно- 205 территориальной общностью, но и сходством культурно-исторических и геополитических условий. Кроме того, эти территории отдалены как от морских портов, так и геоэкономических центров; что еще больше усиливает их низкую конкурентоспособность. Методология исследования – системно-диалектический подход изучения процессов развития национальных и территориальных систем, его реализация позволяет выявить проявления различных факторов глобального и макрорегионального масштаба в исследуемых пространствах. Результаты исследования. Большинство стран ЦЕАР стоят перед выбором собственного пути развития. Один из вариантов такого пути предложил и активно продвигает Китай. Эта китайская инициатива получила название «Одна дорога – один путь». Она состоит из двух проектов: «Экономический пояс Шелкового пути» и «Морской Шелковый путь 21-го века» и, по замыслу инициатора, затрагивает интересы 65 стран – от Азии до Европы, предусматривая осуществление стратегических изменений в регионах КНР и соседних стран. В основе сухопутного проекта «Экономический пояс «Шелкового пути», а именно он напрямую затрагивает интересы стран ЦЕАР, лежит совместное строительство нового Евразийского сухопутного моста и развитие экономических коридоров Китай-Монголия-Россия, Китай-Центральная Азия- Западная Азия и Китай-Индокитай [1]. Главные цели проекта – создать “инфраструктурную, финансовую и телекоммуникационную взаимосвязанность” стран- участниц, а также – устранить торговые барьеры в их отношениях. Китай в данном случае продвигает идею координации национальных стратегий с тем, чтобы в дальнейшем “обеспечить взаимосвязанность энергетических структур регионов, создавать трансграничные линии электропередачи, модернизировать региональные электрические сети” [2]. Для финансового обеспечения данных проектов создан Китайский Азиатский Банк Инфраструктурных Инвестиций (АБИИ), в число членов-основателей которого наряду со странами – членами БРИКС - Бразилией, Индией и Россией присоединились Великобритания, Франция, Нидерланды, Германия, Швейцария, Италия, Дания и др. страны. Уже в 2015 г. к началу заседания очередного раунда Боаоского азиатскогого форума состав АБИИ был утвержден 57 государствами [3]. Этот проект экономически привлекателен для инвесторов, но несет множество рисков, необходимость учета которых в 206 стратегических документах развития стран – участниц чрезвычайно важна. Имеются и иные инфраструктурные проекты, инициированные, например, Россией и Индией и проходящие через ЦЕАР, также не однозначные с позиций экологических и социо-культурных издержек для местных сообществ в условиях ограниченных национальных капиталов и инвестиционных возможностей. Среди потенциальных рисков реализации масштабных проектов в ЦЕАР рассмотрим некоторые. Экономические риски. ЭПШП способствует либерализации торговли, открывая обширные территории для международной конкуренции. Тем более что к китайскому транзитному коридору может присоединиться Индия, которая заинтересована в развитии собственного «шелкового» пути «Север-Юг» [4]. Победителем в данной ситуации может стать Китай, который стремится стать одной из движущих сил глобальной инновационной экономики на развивающихся рынках этого региона по широкому набору информационных технологий нового поколения; авиакосмическому, электро- и медицинскому оборудованию; биомедицинским препаратам и т.п. Проигравшими в данном случае могут стать местные сообщества, так как создание современной инфраструктуры по доставке китайских товаров в страны ЦЕАР и Европу приведет к ухудшению положения местных производителей [5], которые вряд ли смогут конкурировать с китайской продукцией высокотехнологичных отраслей. И в сложившейся ситуации, по мнению Ксавье Рише [6] можно получить «одного победителя и многих проигравших». Геополитические риски. Либерализация рынков способствует формированию открытого общества, к чему большинство стран ЦЕАР не готово. Можно уже сегодня отметить несколько конфликтов в регионе, связанных с военно-политической нестабильностью в Мьянме, Пакистане, а также – с запретительными мерами в Шри-Ланке, новое руководство которой прервало работы китайских подрядчиков по строительству крупного морского порта, увидев в этом угрозу усиления китайского военного присутствия в зоне “индийского влияния” [7]. Мало способствуют развитию данных стран в рамках одной стратегии и риски, обусловленные сохраняющейся подозрительностью и недоверием к Китаю [8]. Экологические риски реализации проекта ЭПЩП связаны как со строительством и эксплуатацией транспортных магистралей, в том числе в горных условиях, так и с последующей индустриализацией прилегающих территорий, их экологической колонизацией. Китайская экономика находится в рамках «коричневых» - экологоемких 207 технологий и трудно предположить внедрение технологий «зеленой и голубой (чистая вода)» экономики в транзитных государствах. Новые производства будут нести дополнительные нагрузки в основном на перенаселенные равнинные территории. Особого внимания требуют горные территории вдоль южных границ Азиатской России, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Афганистана, которые в ходе транспортно-инфраструктурного обустройства могут стать зоной ускоренного освоения труднодоступных, но экологически значимых территорий, характеризующихся широким разнообразием биологических, водных, минерально-сырьевых, рекреационных ресурсов. При этом следует учитывать особый экосистемный статус горных территорий с возможностью развития эксклюзивных специализаций, в том числе в туризме. Однако в современных условиях ЦЕАР позитивные результаты могут быть достигнуты либо за счет крупных внешних инвестиций, либо иных, например, экологических издержек. Туристские специализации Алтая и Тувы, например, поддерживаются инфраструктурными вложениями государства, но даже с учетом этого, дотационность бюджетов данных республик составляет рекордные 75 – 80%. Экономические выгоды в иных регионах, например, в Восточном Казахстане, Северо-Восточном Китае достигнуты за счет роста антропогенных преобразований. Обсуждение результатов исследования. Для России не входящие в ее состав центрально-евроазиатские пространства представляют большую ценность ввиду нескольких причин. Во-первых, Россия не смогла избавиться от экспортной зависимости своих сырьевых товаров. Во-вторых, эти регионы обладают такими же ресурсами и конкурируют друг с другом на международных рынках и часто их себестоимость ниже российской. В- третьих, здесь сохранились еще рынки сбыта для российских товаров. В-четвертых, России просто необходимы как страны, максимально дружественно настроенные к нашему народу, языку и культуре, так и спокойное приграничье [9]. И эту ситуацию необходимо сохранять и развивать путем восстановления и усиления социально-экономических и геополитических связей между странами рассматриваемого ЦЕАР. Таким стабилизирующим фактором, даже не смотря на рассмотренные риски может стать развитие транзитных трансконтинентальных маршрутов, которые могут не только дать дополнительные инвестиции, а потом стабильный доход, но и объединить и стабилизировать рассматриваемое пространство, получить синергетический эффект от комплексного и согласованного его 206 стратегических документах развития стран – участниц чрезвычайно важна. Имеются и иные инфраструктурные проекты, инициированные, например, Россией и Индией и проходящие через ЦЕАР, также не однозначные с позиций экологических и социо-культурных издержек для местных сообществ в условиях ограниченных национальных капиталов и инвестиционных возможностей. Среди потенциальных рисков реализации масштабных проектов в ЦЕАР рассмотрим некоторые. Экономические риски. ЭПШП способствует либерализации торговли, открывая обширные территории для международной конкуренции. Тем более что к китайскому транзитному коридору может присоединиться Индия, которая заинтересована в развитии собственного «шелкового» пути «Север-Юг» [4]. Победителем в данной ситуации может стать Китай, который стремится стать одной из движущих сил глобальной инновационной экономики на развивающихся рынках этого региона по широкому набору информационных технологий нового поколения; авиакосмическому, электро- и медицинскому оборудованию; биомедицинским препаратам и т.п. Проигравшими в данном случае могут стать местные сообщества, так как создание современной инфраструктуры по доставке китайских товаров в страны ЦЕАР и Европу приведет к ухудшению положения местных производителей [5], которые вряд ли смогут конкурировать с китайской продукцией высокотехнологичных отраслей. И в сложившейся ситуации, по мнению Ксавье Рише [6] можно получить «одного победителя и многих проигравших». Геополитические риски. Либерализация рынков способствует формированию открытого общества, к чему большинство стран ЦЕАР не готово. Можно уже сегодня отметить несколько конфликтов в регионе, связанных с военно-политической нестабильностью в Мьянме, Пакистане, а также – с запретительными мерами в Шри-Ланке, новое руководство которой прервало работы китайских подрядчиков по строительству крупного морского порта, увидев в этом угрозу усиления китайского военного присутствия в зоне “индийского влияния” [7]. Мало способствуют развитию данных стран в рамках одной стратегии и риски, обусловленные сохраняющейся подозрительностью и недоверием к Китаю [8]. Экологические риски реализации проекта ЭПЩП связаны как со строительством и эксплуатацией транспортных магистралей, в том числе в горных условиях, так и с последующей индустриализацией прилегающих территорий, их экологической колонизацией. Китайская экономика находится в рамках «коричневых» - экологоемких 207 технологий и трудно предположить внедрение технологий «зеленой и голубой (чистая вода)» экономики в транзитных государствах. Новые производства будут нести дополнительные нагрузки в основном на перенаселенные равнинные территории. Особого внимания требуют горные территории вдоль южных границ Азиатской России, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Афганистана, которые в ходе транспортно-инфраструктурного обустройства могут стать зоной ускоренного освоения труднодоступных, но экологически значимых территорий, характеризующихся широким разнообразием биологических, водных, минерально-сырьевых, рекреационных ресурсов. При этом следует учитывать особый экосистемный статус горных территорий с возможностью развития эксклюзивных специализаций, в том числе в туризме. Однако в современных условиях ЦЕАР позитивные результаты могут быть достигнуты либо за счет крупных внешних инвестиций, либо иных, например, экологических издержек. Туристские специализации Алтая и Тувы, например, поддерживаются инфраструктурными вложениями государства, но даже с учетом этого, дотационность бюджетов данных республик составляет рекордные 75 – 80%. Экономические выгоды в иных регионах, например, в Восточном Казахстане, Северо-Восточном Китае достигнуты за счет роста антропогенных преобразований. Обсуждение результатов исследования. Для России не входящие в ее состав центрально-евроазиатские пространства представляют большую ценность ввиду нескольких причин. Во-первых, Россия не смогла избавиться от экспортной зависимости своих сырьевых товаров. Во-вторых, эти регионы обладают такими же ресурсами и конкурируют друг с другом на международных рынках и часто их себестоимость ниже российской. В- третьих, здесь сохранились еще рынки сбыта для российских товаров. В-четвертых, России просто необходимы как страны, максимально дружественно настроенные к нашему народу, языку и культуре, так и спокойное приграничье [9]. И эту ситуацию необходимо сохранять и развивать путем восстановления и усиления социально-экономических и геополитических связей между странами рассматриваемого ЦЕАР. Таким стабилизирующим фактором, даже не смотря на рассмотренные риски может стать развитие транзитных трансконтинентальных маршрутов, которые могут не только дать дополнительные инвестиции, а потом стабильный доход, но и объединить и стабилизировать рассматриваемое пространство, получить синергетический эффект от комплексного и согласованного его 208 развития. Для получения такого эффекта требуется общая стратегия, разработанная с учетом социально-экономической и национально- этнической неоднородности территории. Уже на первоначальном этапе нужно выделить ядра или территории опережающего развития, выявив наиболее приемлемую производственно-инвестиционную специализацию, способную уже в среднесрочной перспективе сократить чрезмерное отставание от ведущих регионов мира. В долгосрочной перспективе потребуется создание каркаса центров агломерационного развития национальных экономик без активного доминирования одного из партнеров и излишней конкуренции между странами ЦЕАР, сформированного на принципах взаимосвязанности и взаимодополняемости. Данная стратегия кроме институциональных норм сотрудничества должна включать и ряд крупных инвестиционных проектов макрорегионального значения, например, создание приграничных промышленно-инновационных кластеров добывающего сектора, строительство гидротехнических сооружений энергетического и водохозяйственного назначения, создание хабов и иных инфраструктурных объектов. В числе последних можно назвать, например, формирование Ташкентско- Шимкентского хаба и строительство Рубцовско-Семейского трансграничного промузла, уже сегодня имеющих объективные предпосылки создания. Кроме того, в странах ЦЕАР необходимо создание местных транснациональных компаний, работающих в основном на региональных рынках с обязательным размещением штаб-квартир во внутренних городах. К уже названному Ташкентско-Шимкентскому хабу следует добавить еще как минимум 3 мультимодальных центра. Это российские Барнаул и Иркутск, и в Китае - не в Урумчи, а в провинции Ганьсу для более тесной увязки с регионами внутреннего Китая. Все предполагаемые центры могут стать важнейшими новыми промышленно-инновационными площадками Центральной Евразии. Не останавливаясь на конкретных проектах развития Барнаула и Иркутска, отметим, что в первом случае необходима плотная увязка с Новосибирской и Новокузнецко-Прокопьевской агломерациями, а во втором, возможно продвижение туризма в монгольском направлении, тогда озеро Хубсугул, составив здоровую конкуренцию Байкалу, может его разгрузить. На наш взгляд, смысл формирования данных узлов и центров и состоит в создании таких межгосударственных и межрегиональных объединений, которые, опираясь на собственные силы и интересы 209 внешних игроков, создадут лучшие условия для развития местных сообществ. Литература 1. Cергей Кузнецов. Китай: «Один пояс и одна дорога»: Сергей Кузнецов URL: https://ftimes.ru/economy/3741-kitaj-odin-poyas-i-odna- doroga/20150706/. 2. China Unveils Action Plan on Belt and Road Initiative . Available at: http://news.xinhuanet.com/english/20152803/c_134105372.htm 3. Cергей Кузнецов. АБИИ: Китайский удар по глобальному доминированию США: URL: https://ftimes.ru/economy/3733-abii- kitajskij-udar-po-globalnomu-dominirovaniyu-ssha/20150605/ 4. Индия создает свой собственный Шелковый путь: Война и мир URL: http://www.warandpeace.ru/ru/news/view/20170106/122402/ 5. Глинкина С.П., Китайская стратегия освоения постсоветского пространства и судьба евразийского экономического союза // Россия в XXI веке: глобальные вызовы и перспективы развития: материалы Третьего международного форума. 2014. С.59. 6. Рише Ксавье. (2017). Один победитель и многие проигравшие // Гудок. 19 июля. Вып. № 120. 7. Sri Lanka Tells China It Will Rethink Ties – and a Major Port Project. Available at: http://english.caixin.com/20151003/100789883.html 8. Михеев В., Луконин С. (2015). Китай после БОАО-2015// Мировая экономика и международные отношения. № 8. С. 61-70. 9. Кротов А.В. Вызовы геополитического и геоэкономического характера центральноазиатским территориям в контексте их ультраконтинентального положения // Society and Security Insights. 2018. №2. С. 139-158. Сведения об авторах: Бэлла Александровна Красноярова, доктор географических наук, профессор, зав. лаб., Институт водных и экологических проблем СО РАН, (656038, Россия, г. Барнаул, ул. Молодежная, 1); Алтайский государственный университет, профессор, (656038, Россия, г. Барнаул, пр. Ленина, 61), e-mail: bella@iwep.ru Александр Викторович Кротов, кандидат географических наук, доцент, Алтайский государственный университет (656038, Россия, г. Барнаул, пр. Ленина, 61), e-mail: krotov_av@mail.ru 208 развития. Для получения такого эффекта требуется общая стратегия, разработанная с учетом социально-экономической и национально- этнической неоднородности территории. Уже на первоначальном этапе нужно выделить ядра или территории опережающего развития, выявив наиболее приемлемую производственно-инвестиционную специализацию, способную уже в среднесрочной перспективе сократить чрезмерное отставание от ведущих регионов мира. В долгосрочной перспективе потребуется создание каркаса центров агломерационного развития национальных экономик без активного доминирования одного из партнеров и излишней конкуренции между странами ЦЕАР, сформированного на принципах взаимосвязанности и взаимодополняемости. Данная стратегия кроме институциональных норм сотрудничества должна включать и ряд крупных инвестиционных проектов макрорегионального значения, например, создание приграничных промышленно-инновационных кластеров добывающего сектора, строительство гидротехнических сооружений энергетического и водохозяйственного назначения, создание хабов и иных инфраструктурных объектов. В числе последних можно назвать, например, формирование Ташкентско- Шимкентского хаба и строительство Рубцовско-Семейского трансграничного промузла, уже сегодня имеющих объективные предпосылки создания. Кроме того, в странах ЦЕАР необходимо создание местных транснациональных компаний, работающих в основном на региональных рынках с обязательным размещением штаб-квартир во внутренних городах. К уже названному Ташкентско-Шимкентскому хабу следует добавить еще как минимум 3 мультимодальных центра. Это российские Барнаул и Иркутск, и в Китае - не в Урумчи, а в провинции Ганьсу для более тесной увязки с регионами внутреннего Китая. Все предполагаемые центры могут стать важнейшими новыми промышленно-инновационными площадками Центральной Евразии. Не останавливаясь на конкретных проектах развития Барнаула и Иркутска, отметим, что в первом случае необходима плотная увязка с Новосибирской и Новокузнецко-Прокопьевской агломерациями, а во втором, возможно продвижение туризма в монгольском направлении, тогда озеро Хубсугул, составив здоровую конкуренцию Байкалу, может его разгрузить. На наш взгляд, смысл формирования данных узлов и центров и состоит в создании таких межгосударственных и межрегиональных объединений, которые, опираясь на собственные силы и интересы 209 внешних игроков, создадут лучшие условия для развития местных сообществ. |