тело. Тело п.. Бессел ван дер КолкТело помнит все. Какуюроль психологическая

• Название: Бессел ван дер КолкТело помнит все. Какуюроль психологическая
• Дата: 27.10.2022
• Размер: 4.89 Mb.
• Имя файла: Тело п..pdf
• Тип: Документы; #757921
• страница: 23 из 36

частью, например, когда человек думает: «Я хочу
убить себя» или «Я ненавижу тебя». Заметьте
разницу с «Часть меня хочет, чтобы я умер»
или «Часть меня бурно реагирует, когда ты это
делаешь, отчего мне хочется тебя убить».
Шварц делает два заявления, которые переносят концеп- цию самоосознанности на активное управление. Первое за- ключается в том, что «Я» не нужно заново создавать. Под по- верхностью защитных частей «Я» у перенесших травму лю- дей лежит неповрежденная сущность, уверенное, любопыт- ное и спокойное «Я», сбереженное от разрушения различ- ными защитниками, появившимися с целью обеспечить вы- живание. Как только эти защитники поймут, что могут без- опасно разъединиться, «Я» появится самопроизвольно, и эти части могут стать союзниками в процессе выздоровления.
Вторая идея заключается в том, что это осознанное «Я»
не является просто пассивным наблюдателем, а способно по- мочь в реорганизации внутренней системы, а также во взаи- модействии между отдельными частями так, чтобы помочь

этим частям поверить, что внутри есть кто-то, способный со всем справиться. Опять-таки, нейробиологические исследо- вания показывают, что это не просто образное представле- ние. Методики самоосознанности увеличивают активность медиальной префронтальной коры, одновременно снижая активность таких структур, как миндалевидное тело, кото- рые провоцируют наши эмоциональные реакции. Это уве- личивает нашу способность контролировать эмоциональный мозг.
Принося еще больше воодушевления, чем отношения между психотерапевтом и беззащитным пациентом, ВСС-те- рапия делает упор на развитии внутренних отношения меж- ду «Я» и различными защитными частями. В данной моде- ли лечения «Я» не только пассивно наблюдает, как это про- исходит в различных методиках медитации – оно играет ак- тивную управленческую роль. «Я» выполняет роль своеоб- разного дирижера оркестра, помогающего всем частям дей- ствовать гармонично, создавая симфонию, а не какофонию.
Знакомство с внутренним ландшафтом
Задача психотерапевта – помочь своим пациентам разде- лить эту невразумительную мешанину на отдельные сущно- сти, чтобы они могли сказать: «Эта часть меня ведет себя как маленький ребенок, а эта часть более зрелая, но чувствует себя жертвой». Им могут не нравиться многие из этих ча-

стей, однако, определив их, им гораздо проще с ними совла- дать. Следующая задача – это призывать пациентов просто просить каждую защитную часть при ее появлении времен- но «отступить», чтобы можно было увидеть, что именно она защищает. Когда это происходит снова и снова, эти части начинают отделяться от «Я», предоставляя возможность для осознанного наблюдения за собой.
Пациенты учатся придерживать свой гнев, страх или отвращение, освобождая место для любопытства и самоанализа. От лица стабильного «Я» они могут начать конструктивный внутренний диалог с другими своими частями.
Пациентов просят определить, какие части задействова- ны в текущей наблюдаемой проблеме, такой как чувство соб- ственной никчемности, чувство отверженности или навязчи- вые мысли о мести. Когда они спрашивают себя: «Что внутри меня испытывает эти чувства?», им в голову может прийти некий зрительный образ (16). Возможно, подавленная часть будет выглядеть, как брошенный ребенок, либо старик, или же как заботящаяся о раненом медсестра; мстительная часть может явиться в образе морского пехотинца или члена улич- ной банды.
Затем психотерапевт спрашивает: «Что вы чувствуете по отношению к этой (печальной, мстительной, напуганной) ча- сти себя?» Так подготавливается почва для осознанного са- монаблюдения путем разделения «вас» и рассматриваемой

части. Если пациент ответит что-нибудь резкое, например
«Я ненавижу ее», то это даст психотерапевту знать, что с «Я»
смешалась еще какая-то часть. После этого он может спро- сить: «Попробуйте попросить отступить ту часть, от которой исходит эта ненависть». Затем защитную часть обычно бла- годарят за ее бдительность, заверив ее, что она может вер- нуться, когда понадобится. Если защитная часть поддается на уговоры, то задается следующий вопрос: «Что вы чувству- ете теперь к (прежде отвергнутой) части?» Пациент, скорее всего, скажет что-нибудь в духе: «Мне интересно, почему она такая (грустная, мстительная и т. д.)». Так подготавли- вается почва для того, чтобы получше познакомиться с этой частью – например, узнать у нее, сколько ей лет, почему она чувствует так, а не иначе.
Как только у пациента набирается критическая масса его
«Я», подобные диалоги начинают происходить самопроиз- вольно. На этом этапе лечения важно, чтобы психотера- певт перестал активно участвовать в процессе, поглядывая за другими частями, которые могут помешать, или изред- ка задавал такие вопросы, как «Что вы скажете этой части об этом?», или «Куда вы хотите отправиться теперь?», или
«Что, как вам кажется, следует сделать дальше?» или же все тот же неизменный вопрос «Что вы теперь чувствуете по от- ношению к этой части?»

Жизнь по частям
Джоан обратилась ко мне за помощью по вопросу некон- тролируемых перепадов настроения, а также чувства вины из-за многочисленных интрижек, самая последняя из кото- рых была с ее инструктором по теннису. Как она сама вы- разилась на нашем первом сеансе: «Из первоклассного про- фессионала своего дела я превращаюсь в хныкающего ребен- ка, потом в бешеную сучку, затем в безжалостную машину по уничтожению еды, и все это в течение десяти минут. Я
уже и не знаю, кем из них я являюсь в действительности».
К этому моменту во время сеанса Джоан уже успела рас- критиковать рисунки на обоях в моем кабинете, расшатан- ную мебель, а также заваленный хламом рабочий стол. На- падение было ее лучшей защитой. Она готовилась снова по- страдать – я ведь наверняка ее подведу, как это сделало столько людей до меня. Она знала, что для эффективной психотерапии ей нужно было ослабить оборону, так что ре- шила проверить, смогу ли я стерпеть ее гнев, страх и сте- нания. Я понял, что единственный способ преодолеть ее за- щитное поведение – это проявить особый интерес к подроб- ностям ее жизни, оказать решительную поддержку в связи с рисками, которые она взяла на себя, заговорив со мной, а также продемонстрировать, что я принимаю те ее части, ко- торых она больше всего стыдится.

Я спросил у Джоан, заметила ли она в себе ту часть, что любит критиковать. Она подтвердила, что заметила, и тогда я спросил, что она чувствует по отношению к этому внут- реннему критику. Этот ключевой вопрос позволил ей начать отделяться от этой части и обращаться к своему «Я». Джоан ответила, что она ненавидит критика, так как он напоминает ей мать. Когда я поинтересовался, что может защищать эта склонная к критике часть, на смену злобы пришли любопыт- ство и задумчивость: «Непонятно, почему она считает необ- ходимым называть меня теми же ругательствами, что назы- вала меня мать, а то и похуже». Она рассказала, как боялась в детстве мать – ей казалось, что она все делает не так. Ее внутренний критик явно был управляющим
60
: он не только защищал Джоан от меня, но и пытался опередить с критикой ее мать.
За следующие несколько недель Джоан рассказала мне,
что ее изнасиловал парень ее матери, когда она была в пер- вом-втором классе.
Ей казалось, что она «потеряна» для
интимных отношений. Она была требовательной
к своему мужу, к которому у нее полностью
отсутствовал сексуальный интерес, и страстной
и раскованной – с другими мужчинами. Все
ее интрижки, однако, заканчивались одинаково:
посреди любовных утех она сворачивалась
60
В контексте описанной выше терминологии. – Прим. пер.

клубком и принималась хныкать, как маленькая
девочка.
Эти случаи вызывали у нее замешательство и чувство от- вращения, и после этого она больше не желала иметь ничего общего со своим очередным любовником.
Подобно Мэрилин из восьмой главы, Джоан сказала мне,
что научилась исчезать, когда ее насиловали – она парила над комнатой, словной это происходило не с ней, а с какой-то другой девочкой. Вытолкнув из головы воспоминания о сек- суальном насилии, она смогла вести нормальную школьную жизнь – ходила на ночевки к одноклассницам, заводила по- дружек, занималась командными видами спорта. Трудности начались в подростковые годы, когда она стала относиться с холодным презрением ко всем мальчикам, которые относи- лись к ней хорошо, и иногда занималась сексом с теми, кто вызывал у нее чувство отвращения и стыда. Она сказала, что булимия заменяла ей оргазмы, а от секса с мужем ее тошни- ло. Хотя конкретные воспоминания о сексуальном насилии были у нее отделены (диссоциированы), она, сама того не ве- дая, продолжала их воспроизводить.
Я не пытался ей объяснить, почему она чувствовала себя такой злой, виноватой или закрытой – она уже считала себя испорченным товаром. В психотерапии, как и в переработ- ке воспоминаний, ключевую роль играет раскачивание – по- степенный подход, описанный в тринадцатой главе. Чтобы
Джоан могла разобраться со своими страданиями и болью,

нам нужно было заручиться помощью ее внутренней силы и любви – только так она могла исцелиться.
Для этого ей нужно было сфокусироваться на своих мно- гочисленных внутренних ресурсах, напоминая себе, что я не могу предоставить ей любви и заботы, которых она была ли- шена в детстве. Любой психотерапевт, учитель или настав- ник, пытающийся заполнить пустоту, связанную с лишени- ями в детстве, у своего пациента или ученика, неизбежно сталкивается с одной и той же проблемой: он оказывается не тем человеком, не в том месте и не в то время. Психотера- пия должна была сосредоточиться на отношениях Джоан с разными частями ее «Я», а не со мной.
Встреча с «управляющими»
По мере продвижения лечения Джоан мы выявили много разных субличностей, которые были у руля в различное вре- мя: агрессивного ребенка, который устраивал истерики, рас- путного подростка, субличность с суицидальными наклон- ностями, одержимого управляющего, жеманного моралиста и так далее.
Первым из субличностей Джоан был управляющий.
Его задачей было не допустить, чтобы Джоан унизили или бросили, а также он следил, чтобы она была организованной и защищенной.
Некоторые управляющие бывают агрессивными, подобно

критику Джоан, в то время как другие стремятся во всем к совершенству и ведут себя сдержанно, стараясь привле- кать поменьше внимания. Они говорят, чтобы мы не обра- щали внимания на происходящее, и призывают нас быть пас- сивными, чтобы избежать риска. Внутренние управляющие также контролируют доступ к эмоциям, чтобы система «Я»
не оказалась перегруженной.
На то, чтобы сохранять контроль над системой, уходит огромное количество энергии. Любая попытка флирта мо- жет активировать сразу несколько частей одновременно: од- на испытывает сильное сексуальное возбуждение, другая на- полнена ненавистью к себе, а третья режет себя, чтобы раз- рядить обстановку. Другие управляющие придумывают ка- кие-то одержимости и способы отвлечь внимание, либо во- все отрицают реальность происходящего. Как бы то ни было,
к каждой такой части следует относиться, как к внутреннему защитнику, удерживающему важную оборонительную пози- цию. На управляющих ложится огромная ответственность,
которая зачастую оказывается им не по зубам.
Некоторые управляющие крайне толковые. Многие из мо- их пациентов занимают ответственные должности, блестяще справляются со своими обязанностями и становятся чудес- ными и внимательными родителями. Придирчивый управ- ляющий Джоан определенно способствовал ее успеху как офтальмолога. Среди моих пациентов было немало весьма толковых учителей и медсестер. Хотя некоторым из коллег

они могут показаться немного отстраненными или замкну- тыми, они наверняка были бы потрясены, узнав, что их об- разцовые сослуживцы занимаются самоповреждением, стра- дают от расстройств питания или же имеют экстравагантные сексуальные наклонности.
Постепенно Джоан начала понимать, что противоречивые чувства или мысли – это совершенно нормально, что при- дало ей больше уверенности. Если раньше ей казалось, что ненависть поглотила всю ее сущность, то теперь поняла, что лишь часть ее была парализована ею.
Когда Джоан, однако, получила негативную
оценку своей работы, все пошло по наклонной.
Она стала корить себя за то, что не смогла
защититься, затем почувствовала себя слабой и
бессильной, стала вести себя навязчиво. Когда я
попросил ее рассказать, где эта бессильная часть
находится в ее теле и что по отношению к ней
она чувствует, Джоан отказалась. Она заявила,
что не переносит эту плаксивую, бестолковую
девчонку, которая позорила ее, из-за которой она
себя презирала.
Я предположил, что эта часть хранит в себе основные вос- поминания о пережитом насилии, и решил в тот раз не да- вить на нее. Она покинула мой кабинет подавленной и от- чужденной.
На следующий день она опустошила свой холодильник,
после чего несколько раз вызывала у себя рвоту. Придя ко

мне в кабинет в следующий раз, она заявила, что хочет убить себя, и была удивлена моему искреннему любопытству, а также тому, что я не стал осуждать ее ни за булимию, ни за суицидальные наклонности. Когда я спросил у Джоан, какие ее части в этом замешаны, вернулся критик, выпалив: «Она отвратительна». Когда она попросила эту часть отступить,
следующая часть сказала: «Никто никогда меня не полю- бит», после чего снова вышел критик, заявивший, что луч- ший способ ей помочь – это не обращать внимания на весь этот шум и просто увеличить дозу лекарств.
Очевидно, эти управляющие, стремясь защитить ее уяз- вимые части, причиняли ей еще больше вреда. Так что я про- должил спрашивать их, что, как им кажется, произойдет, ес- ли они отступят в сторону. Джоан отвечала: «Люди будут ме- ня ненавидеть» и «Я окажусь совсем одна и на улице». За этим последовало воспоминание: ее мать говорила ей, что если она не будет слушаться, то ее отдадут в приют и она больше никогда не увидится со своими сестрами и собакой.
Когда я спросил, что она чувствует по отношению к этой на- пуганной девочке внутри нее, она заплакала и сказала, что ей ее жалко. Теперь ее «Я» вернулось, и я был уверен, что мы успокоили ее систему, однако, как оказалось, с этим се- ансом я поторопился.

Затушенное пламя
На следующей неделе Джоан не пришла на прием. Мы активировали ее «изгнанных», и ее «пожарные» разбушева- лись. Как она рассказала мне потом, вечером после нашего предыдущего сеанса, на котором мы обсуждали ее страх по- пасть в приют, ей казалось, что она вот-вот выйдет из себя.
Она отправилась в бар и подцепила там парня. Вернувшись домой поздно, пьяной и лохматой, она отказалась разгова- ривать с мужем и завалилась спать. На следующее утро она вела себя так, будто ничего не случилось.
Пожарные готовы на все, лишь бы
избавить человека от эмоциональной боли.
Если не считать задачи по сдерживанию
изгнанных, то они – прямая противоположность
управляющим:
управляющие
стремятся
поддерживать контроль, в то время как
пожарные готовы уничтожить дом, лишь бы
остановить пожар.
Борьба между строгими управляющими и вышедшими из-под контроля пожарными продолжается до тех пор, пока изгнанным, которые несут на себе бремя травмы, не разре- шат вернуться, пока о них не позаботятся. Все, кто имеет де- ло с пережившими психологическую травму людьми, стал- киваются с этими «пожарными». Я встречал пожарных, ко-

торые страдали зависимостью от покупок, спиртного, ком- пьютерных игр, постоянно изменяли или навязчиво занима- лись спортом. Грязная интрижка способна заглушить ужас и стыд пережившего насилие ребенка, пускай и всего на пару часов.
Важно помнить, что пожарные, по сути, отчаянно пыта- ются защитить систему. В отличие от управляющих, кото- рые, как правило, готовы в той или иной мере сотрудничать в процессе лечения, пожарных не удержать: они извергают оскорбления и выскакивают из комнаты. Пожарные неуго- монны, и если спросить у них, что случится, перестань они делать свою работу, то окажется, что они полагают, будто чувства изгнанных разрушат всю систему «Я». Им невдомек,
что существуют другие, более эффективные и разумные спо- собы обеспечивать физическую и эмоциональную безопас- ность, и даже если человек перестает объедаться или резать себя, пожарные зачастую находят другие способы самораз- рушения. Этому удается положить конец, только когда браз- ды правления вновь возьмет «Я», и вся система перестанет чувствовать себя под угрозой.
Бремя токсичности
Изгнанные – это свалка токсичных отходов системы. Так как они хранят в себе воспоминания, ощущения, убеждения и эмоции, связанные с травмой, то выпускать их на свободу

опасно. Они содержат в себе переживания в духе «Господи,
мне конец!» – суть неотвратимого шока, – а вместе с ними ужас, упадок и приспособление. Изгнанные могут заявлять о себе в виде сдавливающих физических ощущений или пол- ной эмоциональной бесчувственности, и они подрывают как рассудительность управляющих, так и напускную храбрость пожарных.
Подобно большинству жертв инцеста, Джоан ненавиде- ла своих изгнанных, в особенности маленькую девочку, удо- влетворявшую желания насильника, и испуганного ребенка,
плачущего в одиночестве в кровати.
Когда
изгнанным
удается
пересилить
управляющих, они берут над нами верх – мы
превращаемся в отвергнутого, нелюбимого и
брошенного ребенка. Наше «Я» «смешивается»
с изгнанными, и все другие возможные
альтернативы для нашей жизни затмеваются.
Затем, как заметил Шварц: «Мы видим себя и мир вокруг их глазами и верим, что мир именно такой. В данном состо- янии нам и в голову не придет, что нашим сознанием овла- дели» (17).
Сдерживание изгнанных, однако, подавляет не только воспоминания и эмоции, но так же и части, которые их хра- нят, – части, которые больше всего пострадали из-за трав- мы. Говоря словами Шварца: «Обычно это самые чувстви- тельные, креативные, любящие интимную близость, жизне-

радостные, игривые и наивные наши части. Когда мы изго- няем их, пострадав от чьих-то рук, то они получают двойной удар – к первоначальной травме добавляется обида из-за то- го, что их отвергли» (18). Как обнаружила Джоан, продол- жая скрывать и презирать изгнанных, она обрекала себя на безрадостную и лишенную интимной близости жизнь.
Высвобождение прошлого
Спустя несколько месяцев после начала лечения нам с
Джоан снова удалось достучаться до изгнанной девочки, ко- торая хранила в себе унижение, замешательство и стыд из-за растления Джоан. К этому времени она уже достаточно до- веряла и достаточно развила чувство своего «Я», чтобы спо- койно наблюдать за собой-ребенком и похороненными ощу- щениями ужаса, эмоционального возбуждения, покорности и причастности. Она мало что говорила во время этого про- цесса, и моей основной задачей было помогать ей оставать- ся в состоянии спокойного наблюдателя. У нее частенько возникало желание отстраниться из-за отвращения и ужаса,
оставив этого нежеланного ребенка одного со страданиями.
Тогда я просил ее защитников отступить, чтобы она могла прислушаться к словам этой маленькой девочки.
Наконец с моей помощью она смогла вырвать эту девочку из рук насильника и забрать ее с собой в безопасное место.
Она решительно сказала обидчику, что больше не подпустит

его к ней. Вместо того чтобы отвергать этого ребенка, она сыграла активную роль в ее освобождении. Как и в ДПДГ- терапии, разрешение психологической травмы стало для нее результатом ее способности обратиться к своему воображе- нию и переиграть сцены, в которых она застывала от страха многие годы назад. Беспомощная пассивность была замеще- на решительными действиями под руководством «Я».
Начав контролировать свои побуждения и свое поведе- ние, Джоан осознала пустоту своих отношений с мужем
Брайаном и начала настаивать на переменах. Я предложил ей встретиться втроем, и она присутствовала на восьми сов- местных сеансах, после чего я стал встречаться с Брайаном отдельно.
Шварц обращает внимание, что ВСС-терапия способна помочь членам семьи «курировать» друг друга, наблюдая за взаимодействием различных частей своих родных между со- бой. Я увидел это своими глазами, когда занимался с Джо- ан и Брайаном. Брайан изначально весьма гордился тем, что столь долго терпел поведение Джоан; чувствуя, что она по- настоящему в нем нуждается, он даже и не задумывался о разводе. Теперь же, когда ей хотелось больше интимной бли- зости, ему начало казаться, что на него давят, и он стал чув- ствовать свою несостоятельность – так обнажилась его пани- кующая часть, которая отключилась и отгородила стеной его чувства.
Со временем Брайан стал рассказывать про то, как рос в

семье алкоголиков, где свойственное для Джоан поведение было обычным делом и чаще всего игнорировалось, переме- жаясь с периодами пребывания его отца в наркологических центрах и длительными госпитализациями его матери в свя- зи с депрессией и попытками самоубийства. Когда я спросил у его объятой паникой части, что произойдет, если она поз- волит Брайану что-нибудь почувствовать, она дала понять,
что боится невыносимой боли – боли из его детства, помно- женной на боль отношений с Джоан.
За следующие несколько недель появились и остальные части. Сначала явился защитник, который боялся женщин и был решительно настроен больше не допустить, чтобы Брай- ан стал жертвой их манипуляций. Затем мы обнаружили яр- ко выраженную заботливую часть, которая присматривала за его матерью и другими детьми в семье, которые были млад- ше его. Эта часть усиливала самооценку Брайана и придава- ла его жизни смысл, а также помогала справляться со своим собственным ужасом. Наконец, Брайан был готов к встрече со своим изгнанным – напуганным, по сути не имеющим ма- тери ребенком, о котором некому было позаботиться.
Это был очень краткий пересказ длинного процесса по- знания со многими перипетиями, такими как периодическое появление критика Джоан. Тем не менее ВСС с самого на- чала помогла Джоан и Брайану услышать себя и друг друга с точки зрения объективного, любопытного и сострадатель- ного «Я». Они больше не были заперты в прошлом, и перед

ними открылись множество новых возможностей.
Сила самосострадания: ВСС-терапия
в лечении ревматоидного артрита
Нэнси Шадик работает ревматологом в Объединенном бостонском медицинском центре (Boston’s Brigham and
Women’s Hospital). Она проводит медицинские исследова- ния ревматоидного артрита (РА)
61
, а также проявляет огром- ный интерес к тому, как ее пациенты переносят болезнь.
Узнав про ВСС на семинаре с участием Ричарда Шварца,
она решила использовать эту терапию в исследовании эф- фективности психосоциальной помощи для больных РА.
Ревматоидный артрит – аутоиммунное заболевание, вы- зывающее воспалительные реакции по всему телу, которые приводят к хронической боли и потере подвижности. Лекар- ства способны замедлить течение болезни и принести ча- стичное облегчение от боли, однако лечению она не подда- ется, и жизнь с РА может привести к развитию депрессии,
тревоги, чувства одиночества и общему ухудшению качества жизни. Я следил за этим исследованием с особым интере- сом из-за обнаруженной мной связи между психологической травмой и аутоиммунными болезнями.
Совместно со старшим специалистом по ВСС-терапии
61
Ревматоидный артрит – системное аутоиммунное заболевание соединитель- ной ткани, преимущественно поражающее мелкие суставы. – Прим. ред.

Нэнси Соуэлл доктор Шадик организовала проведение девя- тимесячного рандомизированного исследования, в ходе ко- торого одна группа пациентов с РА проходила групповые и индивидуальные сеансы ВСС-терапии, в то время как кон- трольная группа получала регулярные электронные письма и телефонные звонки касательно симптомов болезни и борьбы с ними. Обе группы продолжили принимать свои обычные лекарства и проходили регулярный осмотр у ревматологов,
которые не знали, к какой группе принадлежали пациенты.
Целью первой группы было научить пациентов прини- мать и понимать свой неизбежный страх, беспомощность и злость, а также относиться к этим чувствам, как к членам их собственной «внутренней семьи». Они обучались навыкам ведения внутреннего диалога, который должен был научить их распознавать свою боль, определять сопровождающие ее мысли и эмоции, а затем взаимодействовать с этими внут- ренними состояниями с интересом и состраданием.
Вскоре всплыла одна существенная проблема. Подобно многим перенесшим травму людям, пациенты с РА были подвержены алекситимии. Как позже сказала мне Нэнси Ша- дик, они никогда не жаловались на свои боли и ограничен- ность в движениях, пока они не становились невыносимы- ми. Когда их спрашивали, как они себя чувствуют, пациенты практически всегда отвечали «нормально». Их стоические части определенно помогали им справляться с болезнью, од- нако эти управляющие также удерживали их в состоянии от-

рицания. Некоторые настолько сильно подавляли свои ощу- щения и эмоции, что не могли эффективно взаимодейство- вать со своими врачами.
Чтобы сдвинуться с мертвой точки,
наставники в театральной манере знакомили
пациентов с различными частями их системы
«Я»: они переставляли мебель и реквизит,
которые олицетворяли управляющих, изгнанных
и пожарных. В течение следующих нескольких
недель участники начали рассказывать про
управляющих, которые заставляли их «терпеть,
стиснув зубы», потому что никому не интересно
слышать их жалобы.
Затем, когда они просили свою стоическую часть отсту- пить, они распознавали озлобленную часть, которой хоте- лось кричать и крушить все вокруг, апатичную часть, кото- рой не хотелось вставать с кровати, а также изгнанного, ко- торый считал себя никчемным, так как ему не разрешалось говорить. Как оказалось, практически всех из них в детстве затыкали, и им приходилось оставлять свои потребности при себе.
Индивидуальные сеансы помогли пациентам применять модель внутренних частей к повседневным проблемам. Так,
например, одна женщина сталкивалась с проблемами на ра- боте: ее «управляющий» настаивал, что она должна работать изо всех сил, пока не обострится РА. С помощью психотера-

певта она осознала, что может заботиться о себе, не доводя себя до изнеможения.
Обе группы проходили обследование трижды за девять месяцев исследования, а потом еще раз год спустя. По окон- чании девяти месяцев первая группа продемонстрировала значительные улучшения по таким показателям (по их соб- ственной оценке), как боли в суставах, физическая дееспо- собность, самосострадание и общий уровень боли, по срав- нению с контрольной группой. Кроме того, они стали менее подавленными и больше верили в себя и свои силы. Обследо- вание год спустя показало, что первой группе удалось закре- пить результат по уровню воспринимаемой боли и симпто- мам депрессии, хотя объективные медицинские тесты боль- ше не фиксировали улучшений по показателям боли и дее- способности. Другими словами, изменилась прежде всего способность пациентов жить со своей болезнью. Шадик и
Соуэлл заключили, что ключевым фактором эффективности
ВСС-терапии был ее упор на самосострадании.
Это было не первое исследование, показавшее, что пси- хологическое вмешательство может помочь пациентам с РА.
Когнитивно-поведенческая психотерапия и методики само- осознанности также продемонстрировали свою эффектив- ность в борьбе с болью, воспалением суставов, физической недееспособностью и депрессией (19). Тем не менее ни в од- ном из этих исследований не был задан самый главный во- прос: способствует ли увеличение уровня психологической

защищенности и комфорта нормализации работы иммунной системы?
Высвобождение изгнанного ребенка
Питер работал онкологом в престижном академическом медицинском центре, который регулярно признавался од- ним из лучших в стране. Благодаря регулярным занятиям сквошем он был в прекрасной физической форме, а его са- моуверенность порой переходила в заносчивость.
Этот человек явно не страдал от ПТСР. Придя
ко мне в кабинет, он заявил, что просто хочет
узнать, как помочь своей жене быть менее
«обидчивой». Она угрожала уйти от него, если
он не разберется со своей, как она это называла,
бессердечностью.
Питер заверил меня в неадекватности ее восприятия, так как у него явно не было проблем с проявлением эмпатии по отношению к пациентам. Ему нравилось говорить про свою работу, он гордился тем фактом, что ординаторы и старшие врачи отчаянно боролись за возможность работать под его началом, а также слухом о том, что персонал его побаивает- ся. Себя он называл предельно честным, настоящим ученым,
человеком, который просто смотрел фактам в лицо и – он бросил многозначительный взгляд в мою сторону – снисхо- дительно относится к человеческой глупости. У него были

высокие требования к людям – в том числе и к самому себе,
и он заверил меня, что не нуждается ни в чьей любви, только в уважении.
Питер также рассказал мне, что стажировка в психиатрии во время учебы на медицинском убедила его, что психиат- ры – те еще шарлатаны, а одна смена в семейной психоте- рапии окончательно закрепила у него это мнение. Он выра- жал презрение к людям, которые обвиняли в своих пробле- мах родителей или общество. Хотя ему и самому в детстве пришлось несладко, он был решительно настроен никогда не воспринимать себя как жертву.
Хотя непроницаемость и любовь к точности Питера мне и были по душе, я задумался о том, не обнаружим ли мы в ито- ге то, с чем мне так часто приходится сталкиваться: внутрен- них управляющих, помешенных на власти, которые обычно создаются для защиты от чувства беспомощности.
Когда я спросил про его семью, Питер сообщил мне, что у его отца была фабрика. Он пережил холокост, порой бывал жестоким и взыскательным, однако у него была также мяг- кая и сентиментальная сторона, которая поддерживала связь между ним и Питером, а также вдохновила Питера стать вра- чом. Рассказывая мне про свою мать, он впервые осознал,
что вместо искренней заботы она усердно хлопотала по до- му, однако Питер отрицал, что это его как-либо волновало. В
школе он учился на круглые пятерки. Он поклялся постро- ить свою жизнь так, чтобы в ней не было места отверженно-

сти и унижению, однако по иронии судьбы он каждый день жил с ними бок о бок – его больные раком пациенты регу- лярно умирали, и он постоянно испытывал трудности с фи- нансированием и публикацией своих исследований.
На следующей встрече к нам присоединилась жена Пите- ра. Она рассказала, что он постоянно ее критикует – ее вкус к одежде, ее подход к воспитанию детей, ее читательские ин- тересы, ее умственные способности, ее подруг. Он редко бы- вал дома, а эмоционально так вообще никогда не открывал- ся. Из-за его многочисленных важных обязательств, а также взрывного темперамента его семья ходила вокруг него на цы- почках. Она была решительно настроена уйти от него и на- чать новую жизнь, если он не предпримет никаких радикаль- ных мер. В этот момент впервые за все время я увидел, как он заволновался. Он заверил меня и свою жену, что хочет во всем разобраться.
На следующем сеансе я попросил его позволить своему телу расслабиться, закрыть глаза, направить свое внимание вовнутрь и спросить у своей критической части – той самой,
что описала его жена, – чего она пытается не допустить сво- им постоянным беспощадным осуждением. Тридцать секунд спустя он сказал, что ему кажется глупым разговаривать с самим собой. Он не хотел, чтобы я пробовал на нем какие-то экспериментальные методики – он пришел ко мне за «про- веренной на практике психотерапией». Я заверил его, что,
подобно ему, практикую исключительно проверенные мето-

ды лечения и это один из них. Он молчал примерно минуту,
после чего прошептал: «Чтобы мне не причинили боли». Я
призвал его спросить у этого критика, что это значит.
Не открывая глаз, Питер ответил: «Если
критиковать окружающих, они не посмеют
причинить тебе боли». Я попросил его
поблагодарить своего критика за защиту от боли
и унижения, а когда он вновь замолчал, я заметил,
как у него расслабились плечи, а дыхание стало
более медленным и глубоким.
Следом он мне сказал, что понимает, как его напыщен- ность влияет на его отношения с коллегами и студентами; во время служебных совещаний он чувствовал себя одиноким и презираемым, а на корпоративных мероприятиях в больни- це ему было неловко. Когда я спросил его, хотелось бы ему изменить отношение этой своей злобной части к людям, он сказал, что хотел бы этого. Затем я спросил, где она находит- ся в его теле, и он обнаружил ее по центру груди. Я спросил,
какие чувства она у него вызывает. Он ответил, что страх.
Затем я попросил продолжать фокусировать на ней свое внимание и продолжать следить за своими чувствами к ней.
Он сказал, что ему любопытно узнать про нее побольше.
Я предложил ему попросить своего критика показать, что именно он защищает. После продолжительной тишины, по- прежнему не открывая глаз, он сказал, что увидел сцену из своего прошлого. Отец Питера бил маленького мальчика, ко-

торым был он сам, в то время как взрослый Питер стоял в стороне и думал о том, как глупо было со стороны этого мальчишки провоцировать отца. Когда я спросил у него, что он чувствует по отношению к мальчику, которого бьют, он ответил, что презирает его. Он был тряпкой и плаксой. Де- монстрируя малейшее неповиновение своему властному от- цу, он неизбежно капитулировал и жалобно обещал вести себя впредь хорошо. В ответ появился критик и начал обзы- вать его такими словами, как «тюфяк» и «неженка». Я снова спросил Питера, не соизволит ли критик немного отступить,
чтобы дать мальчику высказаться. Он полностью закрылся и перед уходом заявил, что вряд ли когда-то еще ступит ногой в мой кабинет.
Тем не менее на следующей неделе он снова пришел: его жена, как и обещала, пошла к адвокату и подала документы на развод. Он был опустошен и больше не выглядел тем пол- ностью уверенным в себе врачом, с которым я познакомил- ся. Он был явно напуган. Он был сам не свой от перспекти- вы потерять семью – его утешала идея о том, что если все пойдет совсем плохо, он всегда сможет взять свою жизнь в собственные руки.
Он снова заглянул внутрь себя и обнаружил часть, ужас- но боявшуюся того, что его бросят. Когда он вошел в состо- яние самоосозанного «Я», я призвал его попросить того на- пуганного мальчика показать, какое бремя он на себе несет.
И снова его первой реакцией было отвращение к слабости

этого мальчика, однако когда я попросил его уговорить эту часть отступить в сторону, он увидел себя маленьким маль- чиком в родительском доме, который в ужасе кричал один у себя в комнате. Питер наблюдал за этой сценой несколько минут, молча всхлипывая. Я поинтересовался у него, все ли ему рассказал этот мальчик. Нет, были и другие сцены – на- пример, как он бежал к двери, чтобы обнять своего отца, или получал пощечину за то, что ослушался мать.
Время от времени он прерывался, чтобы оправдать своих родителей – в конце концов, они пережили холокост со все- ми вытекающими. Тогда снова предлагал ему выявить те его части, что прерывали рассказы мальчика о пережитой боли,
и попросить их временно уйти в другую комнату. И каждый раз ему удавалось вернуться к своему горю.
Я попросил Питера сказать мальчику, что теперь он пони- мает, насколько ужасно ему приходилось. Долгое время он сидел, не проронив ни слова. Затем я попросил его показать мальчику, что он заботится о нем. После некоторых угово- ров он обвил мальчика руками. Я был удивлен тому, что этот грубый и бессердечный с виду мужчина в точности знал, как о нем позаботиться.
Затем спустя какое-то время я призвал Питера вернуться к сцене, где мальчика обижал отец, и забрать его с собой.
Питер представил, как, будучи взрослым, дает отпор своему отцу и говорит ему: «Если ты еще раз обидишь этого маль- чика, я тебя убью». Затем он представил, как отводит это-

го мальчика на одну известную ему площадку для кемпинга,
где тот под его присмотром играл и резвился с пони.
На этом, однако, наша работа не закончилась. После того как его жена забрала обратно бумаги на развод, некоторые из его прежних привычек вернулись.
Время от времени мы снова обращались
к этому одинокому мальчику, чтобы Питер
мог позаботиться о своих травмированных
частях, особенно когда ему было больно из-
за произошедшего дома или на работе. Эта
стадия ВСС-терапии называется «разгрузкой»
и представляет собой выхаживание изгнанных
частей до полного выздоровления.
С каждой новой разгрузкой прежде язвительный внутрен- ний критик Питера все больше расслаблялся, и постепенно из судьи он превратился в наставника, и Питер начал вос- станавливать свои отношения с семьей и коллегами. Кроме того, его перестали мучить так называемые головные боли тензионного типа
62
Однажды он рассказал мне, что всю свою взрослую жизнь пытался отпустить прошлое, и обратил внимание на иронию того, что для этого ему нужно было сначала с ним сблизить- ся.
62
Головная боль тензионного типа, или головная боль напряжения, – голов- ная боль, возникающая из-за стрессовых ситуаций, усталости, физического или нервного перенапряжения. Является самым распространенным типом головной боли. – Прим. ред.