тело. Тело п.. Бессел ван дер КолкТело помнит все. Какуюроль психологическая
 Скачать 4.89 Mb.
|
|
Глава 18. Заполнение пустоты: создание структур Величайшим открытием моего поколения было то, что человек способен поменять свою жизнь, изменив отношение к ней. Уильям Джеймс Не что-то выглядит иначе, а человек иначе видит. Словно само его зрение было изменено добавлением нового измерения. Карл Юнг Одно дело – перерабатывать воспоминания о пережи- той травме, однако совершенно другое – посмотреть в ли- цо внутренней пустоте, образовавшейся в душе из-за того, что человека отвергли, не замечали, не позволяли ему гово- рить правду. Если глаза родителей никогда не загорались при взгляде на своего ребенка, то ему неоткуда узнать, каково это – быть любимым и дорогим сердцу. Придя из непостижи- мого мира, где господствовали замалчивание и страх, прак- тически невозможно подобрать слова, чтобы описать пере- житое. Человеку, который рос нежеланным, до которого ни- кому в детстве не было дела, крайне тяжело выработать у се- бя внутреннее чувство принадлежности и самоуважения. Исследование, проведенное Джуди Херман, Крисом Пер- ри и мной (см. девятую главу), показало, что для людей, ко- торые чувствовали себя нежеланными в детстве, а также тех, кто в детстве ни с кем рядом не чувствовал себя защищен- ным, традиционная психотерапия оказывается малоэффек- тивной – возможно, потому что они не могут активировать старые воспоминания о том, каково это, когда о тебе забо- тятся. Я вижу это даже в самых старательных своих пациентах. Как бы усердно они ни сотрудничали в ходе психотерапии, какими бы ни были их личные и профессиональные дости- жения, им не стереть опустошительные воспоминания о ма- тери, которая была слишком подавленной, чтобы их заме- чать, либо об отце, который относился к ним так, словно жа- лел, что они вообще появились на свет. Было очевидно, что для кардинального изменения своей жизни им необходимо поменять эти внутренние карты мира. Но как это сделать? Как помочь людям ощутить внутри чувства, которых не бы- ло у них в детстве? Намек на возможный ответ появился у меня, когда я по- сетил учредительную конференцию Американской ассоциа- ции телесно-ориентированной психиатрии в июне 1994 года в небольшом колледже в Беверли на скалистом массачусет- ском побережье. Забавно, что меня пригласили, чтобы пред- ставить современную психиатрию и выступить с докладом на тему использования снимков мозга для визуализации пси- хических состояний. Стоило мне, однако, зайти в фойе, где пили кофе собравшиеся участники, как я осознал, что эти люди совсем не походили на тех, что я обычно встречал на собраниях по психотерапии или психофармакологии. Их ма- нера общения между собой, их позы и жесты излучали жиз- ненную энергию и вовлеченность – это была та самая физи- ческая взаимность, что лежит в основе подстройки. Вскоре я завел разговор с Альбертом Пессо, коренастым мужчиной за семьдесят, который раньше был танцором в танцевальной компании Марты Грэм. Сквозь его густые бро- ви проступали доброта и уверенность. Он сообщил мне, что нашел способ кардинально изменить отношение людей со своей внутренней сущностью, своим соматическим «Я». Его энтузиазм был заразительным, однако я отнесся скептически и спросил, уверен ли он, что может изменить настройки мин- далевидного тела. Совершенно не обеспокоенный тем фак- том, что никто до сих пор формально не проверял его мето- дику, он с уверенностью заверил, что действительно может это сделать. Пессо собирался провести сеанс психомоторной терапии и предложил мне принять в нем участие. То, что я увидел, не было похоже ни на одно групповое занятие, на которых мне приходилось бывать прежде. Он сел на табурет напро- тив женщины по имени Нэнси, которую он называл «прота- гонистом», в то время как остальные участники расселись на подушках вокруг них. Затем он предложил Нэнси рас- сказать о том, что ее беспокоит, время от времени исполь- зуя паузы в ее рассказе, чтобы «засвидетельствовать» ее на- блюдения – например, «Свидетель видит, как вы падаете ду- хом, когда рассказываете, как из вашей семьи ушел отец». Я был впечатлен тем, как внимательно он отслеживал малей- шие изменения в положении ее тела, выражении лица, ин- тонации голоса и взгляде, невербально выражающих ее эмо- ции (в психомоторной терапии это называется «микроотсле- живанием»). Каждый раз, когда Пессо делал «свидетельское заявле- ние», лицо и тело Нэнси немного расслаблялись, словно ее успокаивало то, что ее слушали и воспринимали всерьез. Ее тихие комментарии, казалось, придавали ей смелости про- должать свой рассказ, копая все глубже. Когда Нэнси запла- кала, Пессо заметил, что никто не должен выносить столь- ко боли в одиночку, и предложил ей выбрать кого-нибудь, чтобы он сел рядом с ней (он называл такого человека «кон- тактным лицом»). Нэнси кивнула и, внимательно осмотрев комнату, указала на женщину средних лет с добрым лицом. Пессо спросил у Нэнси, куда бы она хотела усадить контакт- ное лицо. «Прямо сюда», – решительно сказала Нэнси, ука- зывая на подушку справа от нее. Я был восхищен увиденным. Люди обрабатывают инфор- мацию об относительном положении в пространстве в пра- вом полушарии мозга, и наши исследования по нейровизу- ализации показали, что основные отпечатки травмы также находятся в правом полушарии (см. третью главу). Забота, неодобрение, безразличие – все это передается прежде все- го через выражение лица, интонацию голоса и физические движения. Согласно нашим самым последним исследовани- ям, вплоть до девяносто процентов общения между людьми приходится на обрабатываемое правым полушарием невер- бальное взаимодействие (2), и именно на это, казалось, де- лался упор в методике Пессо. Сеанс продолжился, и я был потрясен тем, как присутствие контактного лица, казалось, помогает Нэнси справляться с болезненными переживания- ми, которые она ворошила (3). Самым же необычным, пожалуй, было то, как Пессо ри- совал картину – или, как он это называл, «структуру» – про- шлого протагониста. По мере того, как протагонист вел свое повествование, других участников просили играть роли важ- ных людей в его жизни – таких как родители и другие члены семьи, – чтобы его внутренний мир начал приобретать фор- му в трехмерном пространстве. Участников просили изображать идеальных родителей, которые обеспечивали поддержку, любовь и защиту, которой протагонисту так не хватало в важнейшие моменты жизни. Протагонист становился режиссером своей собственной пьесы, рисуя вокруг себя прошлое, которого у него никогда не было. После проигрывания этих воображаемых сценариев лю- ди испытывали явное физическое и эмоциональное облегче- ние. Неужели эта методика могла наложить отпечатки защи- щенности и комфорта рядом со следами ужаса и одиноче- ства спустя десятилетия после того, как мозг и разум были трансформированы ими? Заинтригованный многообещающей работой Пессо, я с радостью принял его приглашение посетить его фермерский домик на вершине холма на юге Нью-Гэмпшира. После обе- да под тенью древнего дуба Альфред предложил мне пройти в его обитый красной вагонкой сарай, который он превратил в студию, чтобы провести сеанс по его методике. Я немало лет сам занимался с психотерапевтом, так что не ожидал ка- ких-то серьезных откровений. Я был успешным профессио- налом за сорок со своей собственной семьей, который вос- принимал своих родителей как двух пожилых людей, пытав- шихся провести достойную старость. Уж точно у меня и в мыслях не было, что они по-прежнему могут оказывать на меня какое-то значительное влияние. Так как играть роли людей из моей жизни было некому, Альфред предложил мне выбрать какой-нибудь предмет или мебель, которые бы олицетворяли моего отца. Мой выбор пал на огромный кожаный диван, и я попросил Альфреда по- ставить его вертикально метрах в трех от меня, чтобы он на- ходился немного левее. Затем он предложил мне пригласить в комнату и мою мать, и я выбрал массивную лампу пример- но той же высоты, что и стоящий вертикально диван. По ме- ре продвижения сеанса вокруг появились и другие важные люди в моей жизни: мой лучший друг в виде небольшой ко- робки с бумажными платками справа от меня; моя жена – небольшая подушка рядом с ним; мои двое детей – еще две маленькие подушки. Спустя какое-то время я огляделся: два громоздких, темных и грозно стоящих предмета представляли моих родителей, в то время как ряд крошечных предметов олицетворяли мою жену, детей и друзей. Я был потрясен: я воссоздал свой внутренний образ строгих родителей-кальвинистов, сложившийся у меня, когда я был маленьким мальчиком. Я почувствовал напряжение в груди, а мой голос, навер- ное, звучал еще более напряженным. Я не мог отрицать того, о чем говорил мой пространственный мозг 63 : эта методика помогла мне визуализировать мою внутреннюю карту мира. Когда я сообщил Альфреду о том, что только что обна- ружил, он кивнул и предложил мне изменить мои установ- ки. Ко мне снова вернулся скептицизм, однако Альфред мне нравился, а его методика вызывала у меня любопытство, так что я с неохотой согласился. Тогда он встал прямо между мной и лампой с диваном, скрыв их из моего поля зрения. Тут же я ощутил глубокое облегчение в теле – напряжение в груди ослабло, а мое дыхание стало расслабленным. В тот 63 То есть часть мозга, обрабатывающая информацию об относительном поло- жении в пространстве, про которую говорилось выше. – Прим. пер. момент я и решил стать учеником Пессо (4). Перестройка внутренних карт Проекция своего внутреннего мира в трехмерное про- странство позволяет человеку понять, что происходит в те- атре его разума, и дает куда более четкое представление о его реакциях на людей и события из прошлого. Разместив вокруг себя «дублеров» важных людей в своей жизни, он мо- жет быть удивлен всплывшими неожиданными воспомина- ниями, мыслями и эмоциями. Затем можно начать экспери- ментировать, передвигая эти фигуры вокруг себя и отслежи- вая свои реакции на эти перемещения. Хотя в методике «структур» и присутствует диалог, пси- хомоторная терапия не пытается объяснить или как-то ин- терпретировать прошлое. Вместо этого она позволяет почув- ствовать то, что человек чувствовал тогда, визуализировать то, что он видел, и высказать то, что он не мог сказать, ко- гда все случилось. Она словно предоставляет возможность вернуться обратно в сюжете своей жизни и переписать важ- нейшие сцены. Дублеров можно попросить сделать то, что люди не сделали в прошлом – например, не дать отцу изби- вать мать. Эти картины способны спровоцировать сильней- шие эмоции. Например, поместив свою сжавшуюся от страха мать в угол, человек может испытать желание защитить ее и осознать, насколько беспомощным он себя чувствовал в дет- стве. Если же затем создать идеальную мать, способную дать отпор отцу и знающую выход из насильственных отношений, то можно ощутить внутреннее облегчение, избавившись от преследовавших всю жизнь чувства вины и беспомощности. Либо же можно посмотреть в лицо брату, который не давал покоя в детстве, а затем создать образ идеального брата, ко- торый защищает и служит примером. Задача группы – обеспечить протагониста всей необходимой поддержкой, чтобы он мог погрузиться в воспоминания, в которых ему было слишком страшно копаться в одиночку. Чувство защищенности, создаваемое другими участниками, позволяет обратить внимание на то, что человек скрывал от самого себя – как правило, это те вещи, которых он стыдился больше всего. Когда больше не нужно ничего прятать, метод структуры позволяет перенести чувство стыда туда, где ему место – на фигуры перед собой, которые обижали его в детстве, из-за которых он ощущал себя беспомощным. Чувство защищенности позволяет сказать отцу (или, точ- нее, тому, кто играет его роль) то, что не было сказано в пятилетнем возрасте. Человек может сказать дублеру своей подавленной и напуганной матери, как сильно он сожалеет, что не смог о ней позаботиться. Можно экспериментировать с расстояниями до дублеров и двигать их, отслеживая свои реакции. Будучи активным участником, можно полностью погрузиться в происходящее, что невозможно, когда просто рассказываешь свою историю. А пока человек сам решает, как ему представлять свою внутреннюю реальность, свиде- тель составляет ему компанию, замечая изменения в его по- зе, выражении лица и интонации голоса. Согласно моему опыту, возможности физически воспро- извести сцены из прошлого в настоящем с последующей их переработкой в безопасной обстановке может оказаться до- статочно, чтобы создать новые, искусственные воспомина- ния: о том, как человек жил в любви и заботе под защитой своих родителей. Метод структур не стирает плохие воспо- минания и даже не нейтрализует их, как это происходит в ДПДГ-терапии. Вместо этого создается новый взгляд – аль- тернативные воспоминания, в которых базовые потребности человека оказываются удовлетворены, в которых он получа- ет необходимую любовь и защиту. Пересмотр прошлого Позвольте мне привести пример с сеанса, проведенного мной не так давно в институте Эсален в Биг-Суре на кали- форнийском побережье. Мария, худощавая, спортивного телосложения филип- пинка за сорок, первые два дня, посвященные изучению дол- госрочных последствий травмы и обучению методикам са- морегуляции, была веселой и любезной. Теперь же, сидя в паре метров от меня на подушке, она выглядела напуганной и зажатой. Я подумал, что, возможно, она вызвалась высту- пить в роли протагониста, в первую очередь чтобы угодить своей девушке, которая пришла на занятие вместе с ней. Первым делом я попросил ее обратить внимание на то, что происходит у нее внутри, и поделиться всем, что придет в голову. После продолжительного молчания она сказала: «Я ничего толком не чувствую в своем теле, и в голове пусто- та». Зеркально отражая ее внутреннее напряжение, я отве- тил: «Свидетель видит, как сильно ты обеспокоена пустотой в своем разуме и отсутствием чувств после того, как ты вы- звалась выполнить структуру. Так ведь?» «Да!» – ответила она с небольшим облегчением. «Фигура свидетеля» вступает в структуру в самом начале и принимает на себя роль нейтрального, никак не осуждаю- щего наблюдателя, который присоединяется к протагонисту, отражая его эмоциональное состояние и замечая, в каких об- стоятельствах это состояние появилось (как когда я сказал Марии: «после того, как ты вызвалась выполнить структу- ру»). Когда человеку дают понять, что его слышат и видят, это создает необходимые условия для его защищенности, что важно при исследовании опасных территорий психологической травмы прошлого. Исследования по нейровизуализации показали, что когда люди слышат заявления, отражающие их внутреннее состо- яние, у них моментально активируется правое миндалевид- ное тело, словно подчеркивая точность замечания. Я попросил Марию продолжать следить за своим дыха- нием – это было одно из упражнений, которые мы вместе выполняли, – обращая при этом внимание на ощущения в своем теле. После очередного продолжительного молчания она нерешительно заговорила: «Что бы я ни делала, меня всегда преследует чувство страха. С виду не скажешь, что я боюсь, однако я постоянно прилагаю усилия. Например, прямо сейчас мне очень тяжело здесь находиться». Я отве- тил: «Свидетель видит, насколько тебе некомфортно застав- лять себя здесь находиться», и она кивнула, слегка выпрямив свою спину – это указывало на то, что она почувствовала се- бя понятой. Она продолжила: «Я выросла, думая, что у меня нормальная семья. Но я всегда боялась своего отца. Я нико- гда не чувствовала его заботы. Он никогда не бил меня так сильно, как моих братьев и сестер, однако меня переполняет страх». Я заметил, что свидетель видит, насколько напуган- ной она выглядит, рассказывая про своего отца, после чего предложил ей выбрать на его роль одного из участников. Осмотрев комнату, Мария выбрала Скотта – доброго ви- деопродюсера, который был активным и энергичным участ- ником группы. Я сказал Скотту, что говорить: «Я беру на се- бя роль твоего отца, который пугал тебя, когда ты была ма- ленькой девочкой». (Учтите, что суть состоит не в импро- визации, а в точном воспроизведении сценария и диалогов по указаниям свидетеля и протагониста.) Затем я спросил у Марии, где бы она хотела разместить своего настоящего от- ца, и она сказала Скотту встать метрах в четырех от нее, чуть правее, и отвернуться от нее. Мы начали создавать картину. Каждый раз, проводя такие сеансы, я поражаюсь тем, насколько точны внешние проекции правого полушария. Протагонисты всегда в точности знают, где должны быть расположены различные персонажи их структуры. Также меня снова и снова удивляет то, как дублеры, олицетворяющие важных людей из прошлого протагониста, практически сразу же вживаются в роль: они словно стано- вятся теми людьми, с которыми он имел дело в прошлом – причем не только для протагониста, но и для других участ- ников. Я предложил Марии хорошенько посмотреть на свое- го отца, и пока она его разглядывала, мы видели, как ее ужас сменился глубоким сочувствием к нему. Со слезами на гла- зах она рассуждала о том, какой тяжелой была его жизнь – как, будучи ребенком во время Второй мировой войны, он видел, как людям отрубают головы; как его заставляли есть гнилую и червивую рыбу. Метод структуры создает одно из важнейших условий для глубоких терапевтических измене- ний: похожее на транс состояние, при котором бок о бок мо- гут сосуществовать разные реальности – прошлое наклады- вается на настоящее; человек, осознавая, что он взрослый, чувствует при этом то, что чувствовал в детстве; он выражает свой гнев или ужас тому, кто причинил ему боль в прошлом, прекрасно осознавая, что это, в случае Марии, Скотт, кото- рый нисколько не похож на ее настоящего отца. При этом становится возможным одновременно испытывать целый ка- лейдоскоп противоречивых эмоций: привязанность, злость, тяга к родителям. Мария начала описывать свои отношения с родителями, когда она была маленькой девочкой, в то время как я продол- жил зеркально отражать ее невербальные сигналы. Она ска- зала, что ее отец жестоко обращался с ее матерью. Он посто- янно придирался к тому, что она готовила, к ее телу, к тому, как она вела хозяйство, и она всегда боялась за свою мать, когда он ее отчитывал. Мария описала свою мать как любя- щую и душевную; без нее ей было бы не выжить. Она всегда была рядом, чтобы утешить Марию после того, как отец на ней сорвется, однако ничего не делала, чтобы защитить де- тей от отцовского гнева. «Думаю, моя мама сама сильно бо- ялась. У меня такое чувство, что она не защищала нас, по- тому что чувствовала себя в западне». В этот момент я предложил Марии вызвать в комнату ее настоящую мать. Мария снова прошлась глазами по комнате и с улыбкой попросила Кристин, блондинку скандинавской внешности, которая была художником, сыграть роль ее на- стоящей матери. Кристин согласилась, используя традици- онную формулировку: «Я беру на себя роль твоей настоящей матери, которая любила тебя и без которой ты бы не выжила, но которая не смогла тебя защитить от жестокого отца». Ма- рия пригласила ее сесть справа от себя, гораздо ближе, чем своего настоящего отца. Я попросил Марию посмотреть на Кристин, а затем спро- сил: «Так что же происходит, когда ты на нее смотришь?» Мария злобно ответила: «Ничего». «Свидетель видит, как ты напряглась, взглянув на свою мать и со злостью сказав, что ничего не почувствовала», – отметил я. После продол- жительной тишины я снова спросил: «А что теперь?» Мария еще больше напряглась и повторила: «Ничего». Я спросил у нее: «Хотела бы ты что-то сказать своей матери?» Нако- нец Мария сказала: «Я знаю, что ты делала все, что могла, – а затем, спустя несколько мгновений, добавила: – Я хотела, чтобы ты меня защищала». Когда она начала всхлипывать, я спросил: «Что происходит внутри?» «Когда я прикасаюсь к груди, у меня такое чувство, что сердце сейчас выскочит, – ответила Мария. – Моя грусть переходит к моей матери, ко- торая не могла нас защитить от отца. Она просто закрыва- лась, делая вид, что все в порядке, и, возможно, она так себе все и представляла, и это сейчас меня злит». Мне хочется сказать ей: «Мам, когда я вижу твою реакцию на отцовские оскорбления… когда я вижу твое лицо, оно вызывает у меня отвращение, и я не понимаю, почему ты не скажешь ему „Отвали!“ Ты не умеешь дать отпор – ты просто тряпка, – есть в тебе что-то плохое, что-то мертвое. Я даже не знаю, что я хочу от тебя услышать. Я просто хочу, чтобы ты была другой – ты все делаешь не так, например, когда принимаешь все как есть, в то время как все просто ужасно». Я отметил: «Свидетель видит, как ты злишься, желая, что- бы твоя мама дала отпор отцу». После этого Мария сказа- ла, что хотела бы, чтобы ее мать убежала от отца вместе с детьми. Тогда я предложил ей выбрать еще одного участника на роль ее идеальной матери. В очередной раз обведя взглядом комнату, Мария выбрала Эллен – психотерапевта, которая также занималась боевыми искусствами. Мария усадила ее на подушку между собой и своей настоящей матерью, после чего попросила Эллен обнять себя. «Что должна твоя иде- альная мать сказать твоему отцу?» – спросил я. «Я хочу, что- бы она сказала: «Если ты будешь разговаривать со мной в таком же духе, то я заберу детей и уйду от тебя», – ответила она. «Мы не собираемся здесь сидеть и слушать эту хрень», – Эллен повторила слова Марии. Затем я спросил: «А что те- перь?» Мария ответила: «Мне это нравится. Я почувство- вала легкое давление в голове. Мое дыхание стало свобод- ным. Сейчас в моем теле происходит легкий энергичный та- нец. Приятно». «Свидетель видит, какой ты стала довольной, услышав, как твоя мать говорит отцу, что больше не собира- ется это терпеть и что она заберет вас от него», – сказал я ей. Мария заплакала и сказала: «Я бы смогла стать защищенной, счастливой маленькой девочкой». Краем глаза я видел, как у нескольких участников группы выступили слезы – ее слова явно нашли у них отклик. Спустя какое-то время я предложил вызвать идеального отца Марии. Я отчетливо видел, с каким восторгом в гла- зах Мария осматривала участников, представляя себе свое- го идеального отца. Наконец ее выбор пал на Дэнни. Я дал ему указания, и он ласково сказал ей: «Я беру на себя роль твоего идеального отца, который любил тебя и заботился о тебе, который никогда тебя не пугал». Мария попросила его сесть рядом с ней слева и засияла. «Мои нормальные отец и мать!» – воскликнула она. Я ответил: «Позволь себе ощутить радость, когда ты смотришь на своего идеального отца, кото- рый бы о тебе заботился». Мария закричала «Это прекрас- но!» и обняла Дэнни, улыбаясь ему сквозь слезы. «Я вспо- минаю очень нежные моменты со своим отцом – именно так я себя и чувствовала. Хотела бы я, чтобы моя мама тоже бы- ла рядом». Ее идеальные отец и мать ласково обняли ее в от- вет. Я дал им посидеть так какое-то время, чтобы полностью закрепить эти ощущения. Напоследок Дэнни сказал: «Будь я тогда твоим идеальным отцом, я бы любил тебя точно так же, и никогда бы не об- ращался с тобой жестоко», в то время как Эллен добавила: «Будь я твоей идеальной мамой, я бы защитила тебя и не дала бы тебя в обиду». После этого все персонажи сказали свои заключительные фразы, сняв с себя взятые роли и офи- циально снова став самими собой. Новый сценарий жизни Никто не растет в идеальных условиях – да никому и не известно, какими бы они должны были быть. Как однажды сказал мой покойный друг Дэвид Серван-Шрейбер, в каж- дой жизни есть свои сложности. Тем не менее мы знаем, что стать уверенными и толковыми взрослыми во многом помо- гают уравновешенные и последовательные родители; роди- тели, которые восхищаются ребенком, его открытием и про- цессом познания им мира; родители, которые помогают ему со взлетами и падениями; которые своим примером показы- вают ему, как нужно заботиться о себе и ладить с окружаю- щими. Проблемы с любым из этих аспектов с большой вероят- ностью дадут о себе знать позже в жизни. Ребенку, которо- го постоянно игнорировали или унижали, с большой вероят- ностью будет недоставать самоуважения. Детям, которым не давали самоутвердиться, скорее всего, будет сложно посто- ять за себя, когда они повзрослеют, а большинству взрослых, переживших жестокое обращение в детстве, приходится тра- тить уйму сил, чтобы сдерживать тлеющую в них ярость. Наши отношения с другими людьми также от этого стра- дают. Чем больше боли и лишений мы испытывали в детстве, тем больше вероятность того, что мы будем воспринимать на свой счет действия других людей, и тем меньше мы бу- дем понимать их собственные проблемы, комплексы и бес- покойства. Будучи не в состоянии осознать запутанность их жизни, мы будем воспринимать любые их действия как под- тверждение того, что нас ждет лишь боль и разочарование. В главе, посвященной физиологии травмы, мы с вами уже видели, как из-за травмы и изоляции человек перестает ви- деть в своем теле источник удовольствия и комфорта, а то и вовсе перестает воспринимать его частью себя, нуждающей- ся в заботе и уходе. Когда мы не можем доверять своему телу определять, что безопасно, а что нет, из-за постоянной фи- зической встряски мы теряем способность чувствовать себя комфортно в собственной шкуре и, как следствие, в окру- жающем мире. Пока их внутренние карты мира составлены по пережитой травме, насилию и пренебрежительному отно- шению, люди будут склонны искать короткий путь к забы- тью. Ожидая отторжение, насмешки и лишения, они будут бояться пробовать что-то новое, будучи уверенными, что это закончится неудачей. Лишенные желания экспериментиро- вать, люди застревают в паутине страха, изоляции и нужды, отвергая все, что способно изменить основы их мировоспри- ятия. Это одна из причин, по которым строго упорядоченные сеансы психомоторной терапии приносят такую огромную пользу. Участники могут безопасно для себя проецировать свою внутреннюю реальность в пространство, заполненное реальными людьми, где они могут разобраться в какофонии и путанице прошлого. Это приводит к озарению: «Да, вот как все было. Вот с чем мне пришлось иметь дело. И вот как бы все было, если бы обо мне тогда заботились и любили меня». Когда люди, попадая в схожее с трансом состояние во вре- мя сеанса, физически ощущают, каково это, когда тебя в три года ценят и защищают, это позволяет им переписать свои внутренние переживания, например: «Я могу взаимо- действовать со всеми вокруг, при этом не боясь быть отверг- нутым или обиженным». Метод структуры использует невероятную силу воображе- ния для преобразования внутренних хроник, которые дви- жут нашими жизнями и ограничивают их. Благодаря надле- жащей поддержке секреты, которые прежде были слишком опасными, чтобы в них копаться, могут быть открыты не только психотерапевту, новоявленному исповеднику, но и, пускай и мысленно, тем самым людям, которые предали или обидели нас в прошлом. Благодаря своей трехмерной природе структура позволя- ет преобразовать скрытое, запретное и устрашающее в види- мую реальность. В этом плане эта методика чем-то похожа на ВСС-терапию, которой была посвящена предыдущая гла- ва. ВСС-терапия помогает вызвать расщепленные части «Я», созданные человеком с целью выживания, позволяя опреде- лить их и поговорить с ними, чтобы дать возможность по- явиться неповрежденному «Я». Метод структуры же созда- ет трехмерный образ того, с чем человеку пришлось столк- нуться, давая возможность создать альтернативный исход. Большинство людей неохотно обращаются к болям и разо- чарованиям прошлого – они не хотят снова погрузиться в невыносимое. Вместе с тем наличие свидетеля, который зер- кально отражает их переживания, позволяет создать новую реальность. Человека, которого раньше игнорировали, кри- тиковали и подводили, теперь принимают и понимают. Он позволяет себе прочувствовать свои чувства и осознать то, что знает – а это необходимое условие для исцеления. Из-за психологической травмы люди снова и снова ин- терпретируют настоящее в свете неменяющегося прошлого. Сцена, воссоздаваемая с помощью структуры, необязатель- но должна в точности воспроизводить случившееся, однако она в точности отражает структуру внутреннего мира прота- гониста: его внутреннюю карту, а также скрытые правила, по которым он живет. Осмелиться сказать правду Недавно я проводил еще один групповой сеанс для муж- чины двадцати шести лет по имени Марк, который в трина- дцать лет случайно услышал, как его отец занимается сексом по телефону с его тетей – маминой сестрой. Марк испытал замешательство и стыд, почувствовал себя преданным и был парализован знанием о случившемся. Но когда он попытался обсудить это со своим отцом, тот вышел из себя и все отрицал: он сказал ему, что у него больное воображение, и обвинил в попытке разрушить семью. Марк так и не осмелился рассказать об этом матери, однако с тех пор семейные секреты и лицемерие омрачали все аспекты его жизни дома, и у него навсегда закрепилось чувство, что никому нельзя доверять. Подростковые годы сложились у него одинокими: после школы он проводил время на баскетбольных площадках по соседству либо смотрел у себя в комнате телевизор. Когда ему был двадцать один год, его мать умерла – как говорит Марк, из-за разбитого сердца, – и его отец женился на тете. Марка не пригласили ни на похороны, ни на свадьбу. Подобные секреты становятся внутренними ядами – фак- тами, которые нельзя ни признать самому себе, ни признать- ся в них окружающим, однако которые все равно становят- ся шаблонами для дальнейшей жизни. Я ничего не знал об этой истории, когда Марк присоединился к группе, однако он выделялся своей эмоциональной отстраненностью, в лич- ных разговорах он признавался, что чувствовал себя отде- ленным от всех густым туманом. Я немного переживал из- за того, что откроется, когда мы начали заглядывать за его холодное, ничего не выражающее лицо. Когда я предложил Марку рассказать о своей семье, он выдавил пару слов, а потом словно еще больше замкнулся. Тогда я предложил ему выбрать «контактное лицо» для под- держки. Его выбор пал на светловолосого Ричарда, и он уса- дил Ричарда на подушке рядом с собой, чтобы тот касал- ся его плеча. Затем, когда он начал рассказывать свою ис- торию, Марк разместил Джо в роли своего настоящего от- ца в трех метрах перед собой, а Кэролин, представлявшей его мать, сказал забиться в угол, закрыв руками лицо. Затем Марк попросил Аманду выступить в роли его тети, попро- сив ее встать в вызывающую позу сбоку, скрестив на груди руки – она олицетворяла всех расчетливых, безжалостных и коварных женщин, охотящихся на мужчин. Наблюдая за созданной им картиной, Марк сел, выпрямив спину, и широко раскрыл глаза – туман, судя по всему, рас- сеялся. Я сказал: «Свидетель видит, насколько ты был пора- жен, увидев, с чем тебе пришлось иметь дело». Марк при- знательно кивнул и какое-то время сидел в угрюмом молча- нии. Затем, взглянув на своего «отца», он выпалил: «Ты за- сранец, ты лицемер, ты разрушил мою жизнь». Я предложил Марку сказать своему «отцу» все, что ему так хотелось, но не было возможности высказать. Последовал длинный пере- чень обвинений. Я дал указание «отцу», чтобы он реагиро- вал физически так, будто его бьют, чтобы Марк видел, что тому достаются его удары. Я не удивился, когда Марк вне- запно сообщил, что всегда переживал, что его ярость выйдет из-под контроля и что этот страх не давал ему постоять за себя в школе, на работе, а также в других отношениях. После того как Марк высказал все своему «отцу», я спро- сил, не хочет ли Ричард взять себе новую роль: его идеаль- ного отца. Я дал указания Ричарду сказать Марку, глядя ему прямо в глаза: «Будь я тогда твоим идеальным отцом, я бы выслушал тебя и не стал обвинять в больном воображении». Когда Ричард это повторил, Марка затрясло. «Господи, моя жизнь была бы совсем другой, если бы я мог доверять своему отцу и поговорить с ним о происходящем. У меня мог бы быть отец». Затем Ричард, следуя моим указаниям, сказал: «Будь я то- гда твоим идеальным отцом, я бы принял твою злость, у те- бя был бы отец, которому ты мог бы доверять». Марк замет- но расслабился и сказал, что это бы все поменяло. Потом он обратился к дублеру своей тети. Группа была явно потрясе- на, когда он принялся извергать на нее поток оскорблений: «Ты коварная шлюха, ты предала свою сестру и разрушила ее жизнь. Ты разрушила нашу семью». Закончив, Марк за- плакал. Затем он сказал, что с тех пор всегда подозритель- но относился ко всем женщинам, проявлявшим к нему инте- рес. Последние полчаса сеанса мы посвятили постепенному созданию для него условий, что бы он придумал две новые женщины: идеальную тетю, которая не предала свою сестру, а помогла поддержать их изолированную от общества семью иммигрантов, а также идеальную мать, не потерявшую лю- бовь и привязанность своего отца, и, как следствие, которая не умерла от разбитого сердца. По завершении Марк молча наблюдал за созданной им сценой с довольной улыбкой на лице. Оставшееся занятие Марк вел себя открыто и с радостью приходил на помощь другим участникам группы, а три меся- ца спустя прислал мне электронное письмо, в котором ска- зал, что это занятие изменило его жизнь. Недавно он съехал- ся со своей первой девушкой, и хотя у них и было несколь- ко горячих споров по поводу совместной жизни, ему удалось принять ее точку зрения, и при этом он не вышел из себя, не ушел в себя и не стал думать, будто она пытается его одура- чить. Он был потрясен тем, как легко ему дались разногласия с ней, а также что ему удалось за себя постоять. После этого он попросил посоветовать ему психотерапевта в его округе, чтобы тот помог ему справиться со столь большими переме- нами в его жизни, и, к счастью, я знал одного коллегу, к ко- торому его можно было направить. Противоядие к болезненным воспоминаниям Подобно занятиям по инсценировке уличных ограбле- ний, про которые я рассказывал в тринадцатой главе, метод структуры в психомоторной терапии позволяет создать ис- кусственные воспоминания, которые будут жить бок о бок с болезненными реалиями прошлого, а также позволяет пере- жить в реальности, каково это, когда тебя видят и слышат, любят и поддерживают. Эти новые ощущения могут стать противоядием к воспоминаниям о боли и предательстве. Чтобы измениться, люди должны изнутри познакомиться с реалиями, противоположными столь хорошо знакомым им ощущениям ступора или паники, вызванных травмой, и за- менить их на чувство защищенности, контроля, радости и связи с окружающими и с самим собой. Как мы уже видели в главе, посвященной ДПДГ, одна из функций сновидений заключается в создании ассоциаций, а неприятные события в течение дня переплетаются с другими воспоминаниями из жизни. В отличие от наших снов психомоторные структуры подчиняются законам физики, однако они также способны перекроить прошлое. Разумеется, случившегося уже не изменить, однако мы можем создать новые эмоциональные сценарии, достаточно реалистичные и эффектные, чтобы затмить собой старые. Целебные сцены, создаваемые с помощью метода структур, позволяют многим участникам испытать то, что они считали невозможным: почувствовать себя желанными в мире, где их любят, защищают, удовлетворяют их потребности и делают так, чтобы они чувствовали себя как дома. |