Бреус. Для того чтобы ответить на эти вопросы, рассмотрим вкратце историю перевода и состояние переводоведения в наше время
 Скачать 0.69 Mb.
|
|
Предисловие Переводоведенье, возникшее в середине XX в., имеет вполне установившиеся традиции научных и прикладных исследований, В наши дни широкое распространение получила теория, рассматривающая перевод как акт межъязыковой коммуникации. Преимущество этой теории заключается в том, что в ней переводческие явления рассматриваются через призму коммуникативных установок и различий в способах их выражения в конкретной паре языков. Не менее важен ее прагматический аспект, предполагающий сопоставление не только двух языков, но и двух культурных общностей. Цель пособия состоит в том, чтобы способствовать более широкому применению положений коммуникативной модели в практике учебного перевода. Не секрет, что многочисленные научные открытия последних лет, позволяющие заглянуть в сущность механизмов перевода, остаются на страницах научных докладов и статей, тогда как в учебных аудиториях до сих пор имеют широкое хождение представления и учебники пятидесятилетней давности. Материалы пособия, апробированные автором в ходе занятий со студентами переводческих факультетов и слушателями курсов повышения квалификации переводчиков, могут представлять интерес не только для специалистов, но и широкого круга лиц, интересующихся проблемами перевода. Е.В. Бреус. Теория и практика перевода с английского на русский 1. НЕМНОГО ТЕОРИИ Что такое перевод? Можно ли научиться переводить? Для того чтобы ответить на эти вопросы, рассмотрим вкратце историю перевода и состояние переводоведения в наше время. Само слово перевод имеет несколько значений— вид человеческой деятельности, процесс перехода от исходного языка к языку перевода, полученный в результате этого текст и, наконец, осмысление закономерностей переводческого процесса. Перевод как вид человеческой деятельности имеет долгую историю. Своими корнями он восходит к тем временам в истории человечества, когда праязык начал распадаться на свои отдельные разновидности и возникла необходимость в людях, способных выступать в роли посредников при общении представителей разных языковых общин. В последующие периоды перевод занимал важное место в жизни многонациональных империй и государств. Известно, что указы властителей древнего Вавилона и Ассирии переводились на главные языки народов, входивших в состав этих империй. Позже широкое распространение получил перевод религиозных текстов, а затем литературных произведений. У переводчиков есть свои святые и мученики. Святой Иероним был канонизирован за перевод Библии с древнегреческого на латинский язык в IV в. н.э. В 1545 г. по приговору Святой Инквизиции был казнен Этьен Доле: ему ставили в вину перевод на латинский язык Диалогов Платона, в которых высказывалась мысль о возможности перевоплощения души. Несмотря на долгую историю перевода как вида человеческой деятельности, наука о закономерностях переводческого процесса возникла лишь в середине XX в. Столь запоздалое ее становление объясняется, по-видимому, самим характером перевода, который соотносится со многими дисциплинами. Перевод в отличие, скажем, от исследования физических или химических свойств веществ возникает не в отдельной, самостоятельной области, а на стыке ряда областей. В нем сопоставляются не только разные языки, но и соответствующие культуры с их мировоззренческими, социальными и поведенческими особенно- 4 стями. Понимание перевода поэтому зависит не только от прогресса в области языкознания, но и от степени осознания его комплексной природы, а также уровня развития целого ряда смежных наук. В середине XX в. все эти условия начинают постепенно выполняться. Другая причина кроется в уровне востребованности перевода и переменах в характере работы переводчика. До XX в. масштабы переводческой деятельности были сравнительно ограниченными, переводчиков было мало, и они повышали свою квалификацию в основном следуя указаниям мэтра. В начале XX в. происходит явление, получившее название информационного взрыва. Создание Лиги Наций, а затем и Организации Объединенных Наций повлекло за собой беспрецедентное увеличение личных контактов и объема печатных материалов. Одновременно происходили многократное расширение международных контактов среди ученых и работников культуры, рост туризма и увеличение международной переписки. Все это хорошо известно. Менее известен тот факт, что вслед за информационным взрывом последовал "переводческий взрыв". Возникла острая необходимость в большом количестве переводчиков — профессионалов высокой квалификации, способных за короткий срок переводить большой объем текстов самого разнообразного характера. Для подготовки требуемого количества опытных переводчиков были созданы многочисленные школы, где их должны были готовить. И тут стало ясно, что без понимания сущности перевода, научного обобщения задействованных в нем механизмов не может быть и действенной методики преподавания этой дисциплины. Остро встал вопрос о необходимости создания переводческой науки. Одна из первых попыток создания полноценной теории перевода' была предпринята в трудах русских ученых А.В. Федорова и Я.И. Рец-кера. Они разработали лингвистическую теорию перевода, получившую название теории регулярных соответствий. Полного осознания перевода как междисциплинарного явления еще не было, и внимание исследователей вполне обоснованно было сосредоточено на его языковом аспекте. Значение этой теории трудно переоценить. Ее авторы были пионерами, одними из первых среди тех, кто дал четкое определение переводческих процессов. Они нащупали два узловых понятия в переводе — переводческие соответствия и переводческие преобразования. Важнейшим достижением созданной ими теории является определение механизмов перевода, основанных на взаимоотношениях между логическими понятиями. Это трансформации генерализации и конкретизации наряду с метонимическим и антонимическим видами перевода. 5 Положения теории регулярных соответствий легли в основу большого количества учебников и учебных пособий, на которых воспитывалось не одно поколение переводчиков. Теория регулярных соответствий была началом огромной работы, и в ней, естественно, были свои недочеты. Основным среди них было отсутствие четкой грани между языком как набором формальных средств и речью, понимаемой как использование формальных языковых средств для целей общения. В качестве соответствия — основы для сопоставления двух языков — использовались языковые единицы, слова и грамматические конструкции. Об этом свидетельствуют названия разделов в учебных пособиях, озаглавленные "Перевод прилагательных", "Перевод артикля" и т.п. В каждом языке существует своя, присущая только ему система формальных отношений, поэтому выбор формальных единиц в качестве переводческого соответствия является в принципе неверным. Вместе с тем нужно подчеркнуть, что в своем последующем развитии теоретическая мысль не отвергла теорию регулярных соответствий. Впитав ее достижения, она пошла по пути преодоления присущих ей недостатков. Сказанное, в частности, относится к фундаментальному понятию переводческого соответствия, трактуемому как основа для сопоставления задействованных в переводе языков. Сохраняя это понятие, каждая последующая модель наполняла его иным содержанием. В трансформационной модели перевода основой для сопоставления двух языков служат глубинные ядерные структуры, в семантической модели — семантические компоненты, а в ситуативной — предметная ситуация. Размеры пособия не позволяют остановиться более детально на каждой из этих моделей. Их подробное описание и библиографию можно найти в книге А.Д. Швейцера "Перевод и лингвистика". Здесь хотелось бы лишь отметить, что все они содействовали лучшему пониманию переводческого процесса и обогащали теорию перевода, придавая ей все большую объяснительную силу. Возникновение каждой модели объяснялось желанием преодолеть недостатки предшествующей теории. Общим недостатком названных выше моделей было то, что они ограничивались описанием лишь одной стороны языкового общения, а именно, передачей информации об окружающем мире. Использование данных не только языкознания, но и других наук, в частности теории коммуникации и культурологии, позволило преодолеть этот недостаток и многократно расширить понимание механизмов перевода. Современная теория перевода в качестве отправной точки исходит из того, что перевод, как и язык, является средством общения. Отсюда название этой теории — коммуникативная модель перевода. Существует немало описаний перевода, отражающих те или иные его особенности как акта межъязыковой коммуникации. Среди них— одно из наиболее разработанных— предлагается в трудах немецких ученых О. Каде и А. Нойберта. Своим последующим развитием коммуникативная теория во многом обязана исследованиям русских ученых В.Н. Комиссарова и А.Д. Швейцера. Их вклад в современное понимание переводческого процесса и разработку методических материалов для курса учебного перевода трудно переоценить. Сущность коммуникативной модели можно представить в виде следующей схемы: О=>Т=>П U п'/о1 => т1 => п2 Отправитель О порождает текст Т, предназначенный для получателя П. Переводчик, выступающий в двоякой роли, — получателя П1 и отправителя О1 — переводит полученный текст и направляет текст перевода Т1 получателю П2. Звено О =* Т в коммуникативной цепи обозначает цель, которую ставит перед собой отправитель О, или его коммуникативное намерение. Таким намерением может быть: сообщение получателю П каких-либо фактов об окружающем мире; стремление отправителя О выразить свое отношение к сообщаемой информации; желание проверить канал связи с получателем П; передача информации относительно используемого в общении языка; побуждение получателя П к совершению каких-либо действий посредством команды; постановка акцента на языковой форме. В лингвистической литературе для обозначения коммуникативного намерения отправителя используется термин языковая функция. Как следует из вышесказанного, таких функций шесть: денотативная; дается описание денотата, т.е. отображаемого в языке сегмента объективного мира; экспрессивная; установка делается на выражении отношения отправителя к порождаемому тексту; контактноустановительная, или фатическая; установка на канал связи; 7 металингвистическая; анализируется сам используемый в общении язык; волеизъявительная', передаются предписания и команды; поэтическая; делается установка на языковые стилистические средства. Звено Т => П воспроизводит завершающий этап в процессе внутри-языкового общения, то, в какой мере отправителю О удалось донести до получателя П свои коммуникативные намерения. Эта часть именуется коммуникативным эффектом. Степень коммуникативного эффекта зависит от двух условий. Прежде всего от действенности, или эффективности, выбираемых отправителем языковых средств. Во-вторых, от фоновых знаний получателя, т.е. степени его информированности о предмете общения. Мы рассмотрели первую часть схемы, описывающий акт общения в пределах исходного языка. Перейдем ко второй части, где перевод рассматривается как акт межъязыковой коммуникации. Звено Т ^ П1 коммуникативной цепочки обозначает отношение переводчика, выступающего в роли получателя П1, к исходному тексту Т. Речь идет о влиянии на принимаемые им решения его мировоззрения, вкусов, знакомства с предметом и т.п. Именно это имеют в виду, когда говорят, что каждый переводчик переводит сам себя. Тема весьма интересная, но в круг нашего рассмотрения не входит. Звено О1 => Т1 соответствует отрезку О => Т в контуре внутриязы-кового общения, обозначающего коммуникативное намерение отправителя О, и отражает одно из принципиальных положений коммуникативной модели перевода. Суть его состоит в том, что коммуникативные намерения отправителя исходного текста образуют ту основу, на которой происходит сопоставление исходного и переводящего языков. В исходном языке цели общения выражаются посредством своих, присущих только ему языковых средств. В задачу переводчика входит отыскание их соответствий, т.е. лексических и грамматических единиц, которые используются в переводящем языке для выражения тех же самых целей общения. Напомним, что было сказано выше о трактовке термина соответствие в других моделях перевода. В коммуникативной модели это понятие также сохраняется, но наполняется иным содержанием. Здесь в качестве основы для сопоставления двух языков используются понятия коммуникативной установки и коммуникативного эффекта. Поиск переводческого соответствия сопряжен со всевозможными лексическими и грамматическими преобразованиями, или трансформациями. Используя этот термин, надо учитывать, что преобразование не означает каких-либо изменений в исходном тексте. Речь идет лишь о 8 том, что в переводящем тексте для выражения аналогичных целей общения используются иные лексические и грамматические средства. Может также возникнуть вопрос, почему, критикуя понятия лексических и грамматических проблем перевода, до сих пор широко бытующих в учебной практике, мы сами на них постоянно ссылаемся? Дело не в самих лексических и грамматических средствах, а в том месте, которое им отводится. Нельзя говорить о переводе прилагательных, артикля или интернациональной лексики. Как было показано выше, основой для сопоставления в переводе являются элементы коммуникативного процесса, в частности цели общения. На них должно быть в первую очередь направлено внимание переводчика. Что касается слов и грамматических конструкций, то они служат как бы знаками, сигнализирующими о таких элементах. Опора на лексические и формальные средства исходного языка позволяет переводчику определить цели общения, которые ставит перед собой отправитель, а затем, отталкиваясь от языковых средств оригинала, найти языковые средства, необходимые для выражения тех же целей общения в переводящем языке. Вернемся к рассмотрению схемы переводческого процесса. Ее завершает звено Т1 => П2, обозначающее отношение получателя П2 к переведенному тексту Т1. Выше уже отмечалось, что при переводе сопоставляются не только два языка, но и две культуры в широком понимании этого слова. То, что совершенно ясно получателю оригинального текста, может вызвать непонимание у получателя текста перевода. В задачу переводчика поэтому входит не только отыскание эквивалентных соответствий для передачи коммуникативной установки отправителя, но и предоставление получателю необходимых пояснений, когда на пути правильного восприятия целей общения стоят межкультурные различия. Так в самых общих чертах выглядит схема, отражающая современное представление о переводе как акте межъязыкового общения. Поясним сказанное на конкретных примерах. Перевод является тождественным, или эквивалентным, в том случае, если реакция иноязычного получателя во всех существенных чертах соответствует реакции получателя сообщения на исходном языке. Применительно к денотативной функции это означает понимание иноязычным получателем заложенной в тексте сообщения информации об окружающем мире. Высказывания типа "Не lives in Moscow" — "Он живет в Москве", где перевод сводится к замене одних языковых знаков другими, являются довольно редкими. Как правило, для того чтобы мысль оригинала была понятна получателю, в переводе приходится использовать фразы, являющиеся трансформом исходного высказыва- 1 Зак. 175 9 ния. Сюда входит широкий круг преобразований — замена активной конструкции пассивной, существительного глаголом, подлежащего обстоятельством и др.: The doctor has been sent for. За доктором послали. She is a good cook. Она вкусно готовит. The bus seats 30. В автобусе 30 мест для сидения. При передаче экспрессивной функции, отражающей отношение отправителя к тексту, задача переводчика состоит в том, чтобы сохранить экспрессивный эффект оригинала. При этом следует учитывать, что внешне однотипные стилистические средства подлинника и языка перевода могут не совпадать по степени экспрессивности. Переводчик должен иметь это в виду и в случае необходимости заменять их другими. Наглядный пример такого преобразования находим в работах Я.И. Рец-кера. В газетной статье, посвященной лидерам консервативной партии в Англии, об одном из них сказано так: Butler: donnish, dignified and dull. Это не просто анализ достоинств и недостатков известного политика, а остроумная сатирическая зарисовка, юмористический эффект которой передается посредством аллитерации. В русском языке аллитерация занимает значительно более скромное место, и попытки сохранить ее при переводе могут привести к тому, что установка на юмористический эффект подлинника не будет правильно передана. Сохранить ее позволяет рифмованное словосочетание. Вот предлагаемый Я.И. Рец-кером перевод: Батлер: академичен, приличен и скучен. Из этого примера следует еще один вывод: передача экспрессивной функции оказывается важнее, чем сохранение значения отдельных слов. "Dignified" и "приличен" не совсем одно и то же. "Dignified" скорее значит "исполненный достоинства", "импозантный". Тем не менее предлагаемый перевод полностью обоснован, так как установка на юмористический эффект здесь играет доминирующую роль. Она отодвигает на задний план денотативную функцию и диктует выбор языковых средств в процессе перевода. Несколько иные проблемы возникают при передаче фатической (контактноустановительной) функции, связанной с установкой на поддержание контакта между участниками коммуникативного акта. Наглядным видом использования фатической функции является обмен приветствиями при встрече знакомых друг другу людей. Произнося слова приветствия или обмениваясь несколькими общими фразами, 10 они тем самым дают друг другу понять, что канал общения между ними открыт и может быть использован для передачи более важной информации. Аналогичную функцию выполняет так называемая вербальная пауза, набор речевых сигналов в виде ничего не значащих слов или просто звука "м-м-м", свидетельствующих о том, что отправитель не знает, как лучше сформулировать свою мысль, и просит получателя не торопиться с использованием канала общения. Со своей стороны получатель может давать знать, что сообщение интересует его, и он продолжает слушать. Эти сигналы реализуются по-разному в каждом языке (ср. русское Так вот... Да... Неужели? Интересно... и английское Well... I see... Is that so? Oh, yes!). А.Д. Швейцер отмечает случаи использования высказываний, выступающих одновременно в денотативной и фатической функциях. В качестве примера он приводит фразу "I don't know". В первом высказывании эта фраза используется в своем прямом значении, а во втором — в качестве вербальной паузы: How old is Richard? I don't know. ...Why aren't there any more people from Oxford? Oh, I don't know. They are all abroad or working, or can't afford the train fare, I suppose. — Сколько лет Ричарду? — Я не знаю. — Почему никто больше не приехал из Оксфорда? — Да как вам сказать? Наверное, они сейчас все за границей или на работе, а у некоторых нет денег на проезд (А.Д. Швейцер, 1973,68). Русский язык более строго, чем английский, соблюдает логическую последовательность событий. За первой частью ответа ("I don't know") следует объяснение причин отсутствия студентов. Оно служит сигналом того, что названная фраза используется в фатической функции (по-русски нельзя сказать "Я не знаю" и тут же объяснить причины отсутствия). Этот пример является еще одним подтверждением ранее отмеченной закономерности, согласно которой выбор языковых средств в процессе перевода определяется тем, какая коммуникативная установка является доминирующей. Металингвистическая характеристика речи связана с установкой на сам используемый в общении язык. Иногда она также может доминировать над остальными целями общения. Вот пример из романа Ч. Диккенса "Крошка Доррит" в переводе Е. Калашниковой: "Papa is a preferable form of address", observed Mrs. General, "Father" is rather — Предпочтительнее говорить 'папа", моя милочка, — заметила мис- 11 1* vulgar, my dear. The word "Papa" besides, gives a pretty form to the lips. Papa, potatoes, poultry, prunes, and prisms are all very good words for the lips, especially prunes and prisms". сие Дженерал. — "Отец" звучит несколько вульгарно. И, кроме того, слово "папа" придает изящную форму губам. Папа, пчела, пломба, плющ и пудинг — прекрасные слова для губ, в особенности плющ и пудинг. Волеизъявительная функция в английском языке наряду с другими языковыми средствами может быть передана посредством модальных вопросительных предложений. В переводе они часто приравниваются к русским повелительным предложениям: May I speak to Mrs. Joan, please? Won't you sit down? Позовите, пожалуйста, госпожу Джоун. Садитесь, пожалуйста. Наконец, поэтическая функция, в которой упор делается на самой форме речевого высказывания, также часто выражается средствами, не воспроизводимыми в переводе. Такая проблема возникает, например, при передаче каламбуров. Поиск их соответствия в переводящем языке бывает связан со значительными модификациями значения английских слов. Показательный пример, раскрывающий логику переводческого решения в подобной ситуации, приводит в своей книге Нора Галь: "Человек пришел посмотреть на торжественную и скорбную процессию — хоронят королеву. I'm late — И ему возражают: Not you, sir. She is. У английского слова "late" — два значения. Герой спрашивает, имея в виду первое значение: Я не опоздал? И слышит в ответ второе значение: Вы не покойник, сэр. Покойница (или — скончалась) она. Как быть? Переводчику пришлось отказаться от игры буквальной, на двойном смысле именно этого слова, и обыграть нечто соседнее. Все кончено? Не для вас, сэр. Для нее. Слово обыграно другое, а смысл и настроение сохранились, ничего не отнято у автора, не проиграл и читатель" (Н. Галь, 1975,148). Для достижения адекватного коммуникативного эффекта переводчик наряду с передачей языковых функций должен учитывать, что получатели текстов на исходном и переводящем языках являются носителями разных культур. По причине различий в мировоззрении, исходных знаниях, представлениях и поведенческих нормах их восприятие одного и того же текста может быть не одинаковым. А если содержание исходного и конечного текстов воспринимается по-разному, 12 то перевод как двуязычный коммуникативный акт не достигает своей цели. В работе одного из авторов коммуникативной модели перевода А. Нойберта это положение иллюстрируется следующим примером: I came to Warley on a wet September В Уорли я приехал дозвдливым morning with the sky the gray of Guiseley сентябрьским утром. Небо казалось sandstone. высеченным из серого песчаника. Словосочетание "Guiseley sandstone", по-видимому, вполне понятно английскому читателю и вызывает у него конкретные образные ассоциации. Русский читатель вряд ли представляет себе, как выглядит песчаник в Гейзли. Для того чтобы вызвать у него сходную реакцию, в переводе используется более общее понятие серый песчаник, хорошо ассоциирующееся с образом осеннего неба и позволяющее сохранить коммуникативный эффект подлинника (А.Д. Швейцер, 1973, 244). Круг переводческих проблем, вызванных межкультурными различиями, очень широк. Среди них можно назвать перевод реалий, исторических и литературных аллюзий, передачу речевых особенностей литературных персонажей, связанных с их социальными, локальными и ролевыми характеристиками. При решении этих проблем нередко возникает необходимость прибегать к поясняющим добавлениям: |