Абобус. Духовная жизнь раннего нового времени европа в раннее новое время (xvi первой половина xvii века)
 Скачать 1.33 Mb.
|
|
Голландия первой половины XVII в. Освободившиеся от власти Испании северные области Нидерландов, крупнейшей из которых была маленькая Голландия, стали официально называться Республикой Соединенных Провинций. В сравнении с «тучной Фландрией» это был бедный край. Земли здесь было мало, и она не отличалась плодородием. Местные жители буквально отвоевывали у моря участки земли с помощью дамб и плотин, создавая польдеры, которые можно было использовать под огороды и выгоны для скота. Таким образом, море давало голландцам все богатства, из которых основными были отвоеванные земли и рыба. Кроме рыболовства море обеспечивало голландцы еще одним промыслом – они стали «морскими извозчиками Европы». В первой половине XVII в. Голландия не столько сама производила что-то (земли ее были скудны, а промышленность не слишком развита), сколько перевозила различные товары по всему миру. Именно транзитная торговля сделала страну процветающей и богатой. На складах крупных портовых городов страны были сосредоточены товары не только из соседних стран, а буквально со всего света. Голландский поэт так описывал крупнейший город страны Амстердам: Что стоят все слова о царствах поднебесных – Пред роскошью, что здесь отражена в каналах! Гармония воды и звонких мостовых, Магнит для ценностей и кладезь таковых… 28 28 Европейская поэзия XVII века. С. 541. ГЛАВА 2. Культура растерявшейся эпохи 42 Особенности голландской культуры. После заключения перемирия 1609 г. на территории освободившихся северных провинций начался бурный экономический и культурный подъем, но сложившаяся здесь культурная среда заметно отличалась от фламандской. Ведь в основе подъема здесь лежали совсем иные условия жизни, иная система идейных ценностей и приоритетов. На севере восторжествовал протестантизм, который признавал за науками и искусствами в качестве главного достоинства их полезность, их способность удовлетворять те или иные потребности людей в их каждодневных трудах и заботах. Ведь именно в Голландии разрабатывается Гуго Гроцием политическая теория, отвечающая условиям существования складывающегося государства нового типа; из практических нужд мореплавателей возникает и развивается кораблестроительная промышленность, картография. Амстердам становится не только финансовым центром Европы, но и средоточием книгопечатания. В условиях голландского общества совершенно изменилась и роль изящных искусств. Ведь традиционно европейские художники работали по заказам монархов и католической церкви. Голландия стала республикой, где представители семейства Оранских традиционно избирались на высшую должность штатгальтера (статхаудера), но не имели пышного двора и огромных дворцов, обстановку которых украшали бы настенные росписи и огромные живописные полотна. Протестантизм не признавал пышного убранства в церквах, не поощрял религиозной живописи. Протестанты довольствовались старыми, построенными еще в период расцвета готики культовыми зданиями, внутреннее убранство которых составляли беленые стены, резные, темного дерева скамьи для прихожан и кафедра священника. Никаких пестрых росписей, мерцающих витражей и причудливых скульптур, способных отвлечь прихожан от пения псалмов и восприятия проповеди, от сосредоточенного общения с Богом. Так выглядело внешне торжество идеи «дешевой церкви». Таким образом, голландские живописцы (ремесло это было традиционно развито в Нидерландах) лишились привычных источников, которые направляли и оплачивали их вдохновение и обеспечивали их существование. Зато появилась достаточно многочисленная категория сравнительно зажиточных людей, способных и желающих украсить свое добротное жилище, дополнив его уют небольшими картинами, сюжеты которых отвечали бы потребностям и вкусам спокойных и рассудительных обитателей этих домов. Интересно отметить, что в Голландии XVII в. исчезает характерный для остальной Европы резкий контраст между убогим жилищем рядового человека и роскошью дворцовых покоев. Ведь в этой стране очень рано начал складываться «средний класс» со своими имущественными возможностями и претензиями, с протестантским культом чистоты в доме, которая рассматривалась не просто как житейская аккуратность, а как стремление наилучшим образом выполнять свое «мирское призвание». Так типичным для Голландии стало наличие небольшого (земля, особенно в городах, чрезвычайно дорога), но удобного дома с чистенькими комнатами, с большими окнами, защищенными от природных стихий прозрачными отмытыми стеклами, вставленными в металлические мелко расчлененные рамы. Добротный дом бюргера или фермера стал олицетворением голландской жизни. Дом этот хозяева стремились украсить удобной и красивой мебелью, нарядной посудой и многочисленными картинами, ставшими для голландцев той поры необходимой частью комфортного быта. Положение художников в условиях складывающегося рынка. Голландские живописцы вынуждены были ориентироваться не на индивидуальные заказы знатоков-меценатов, а на складывающейся художественный рынок, регулируемый запросами случайных покупателей. Они писали маслом небольшие по размерам, ГЛАВА 2. Культура растерявшейся эпохи 43 недорогие картины. Красноречиво выглядят следующие данные – рядовая картина стоила примерно 3 гульдена, а луковица тюльпана (тогда все голландцы сходили с ума по этим нарядным цветам и готовы были разориться в борьбе за обладание цветком редкого цвета и сорта) в десять и более раз дороже. Художник должен был написать как можно больше работ, чтобы иметь возможность содержать себя и свою семью. Голландские живописцы воспринимали себя в качестве такого же ремесленника, как ткач или ювелир, а свое ремесло – как обычную работу, требующую прежде всего усердия, умения и использования профессиональных навыков. Поэтому выгоднее было специализироваться на определенных сюжетах, которые ему лучше удавались, и на которых он набил руку. Не случайно именно в голландском искусстве раньше, чем где бы то ни было произошло выделение отдельных жанров. В живописи жанры различаются, прежде всего, по предмету изображения. И вот наряду с давно обособившимся портретами и исторической живописью (под этим подразумевалась живопись на библейские и мифологические темы) появились пейзаж, натюрморти бытовой жанр, который иногда называют просто жанром, жанровой живописью. Одни художники специализировались на создании портретов. Другие писали только пейзажи (существовала еще и специализация среди пейзажистов: были мастера, писавшие только речные пейзажи при лунном свете или морские виды – марины, городские виды – ведуты, интерьеры церквей, пейзажи, изображающие природу Италии). Третьи – разрабатывали сюжеты из жизни бюргеров или крестьянского быта. Четвертые писали цветы, фрукты, книги или посуду (при создании натюрмортов – композиций, составленных из различных предметов выделились «завтраки» – бокал вина, кусок ветчины, надрезанный лимон, «суета сует» – книги, бумаги и человеческий череп и ряд других). Научившись мастерски изображать деревья, лица людей или предметы быта художник старался постоянно повторять наиболее удачные находки в разных вариантах и написать картин гораздо больше, чем, если бы он работал в нескольких жанрах. Только такой подход – и то не всегда – позволял художникам жить на доходы от своего ремесла. Многие живописцы имели, кроме того, другие профессии и трудно было сказать, что являлось для них основным занятием, а что – приработком. Ян Стен содержал кабачок и писал многочисленные жанровые сценки из жизни «среднего слоя», к которому принадлежал сам. Пейзажист Хоббема всю жизнь работал на таможне и писал прибрежные виды, с песчаными дюнами и клубящимися облаками. Рейсдаль, происходивший из семьи, давшей искусству несколько прекрасных пейзажистов, и сам писавший тревожно – романтические картины природы, имел еще и врачебную практику. Все они писали для таких же рядовых чиновников, усердных адвокатов и врачей, предприимчивых купцов, удачливых фермеров и добросовестных ремесленников, какими были сами. Довольно часто встречались семьи, где несколько поколений занимались не самым прибыльным, но почтенным ремеслом живописца: известно несколько Брейгелей, потомков того, кого называют Старшим или Мужицким, известно несколько Рейсдалей, Хальсов… Живопись «малых голландцев». Небольшие по размеру, написанные маслом картины в простых темных рамах украшали жилища рядовых обывателей. Хозяева и гости могли долгими зимними вечерами сидя у камелька спокойно беседовать и, покуривая трубки, разглядывать висящее на стене полотно, отыскивая в нем незамеченные любопытные детали и дивясь наблюдательности и точности художника. По словам чешского писателя К. Чапека живопись «изгнанная из храмов ГЛАВА 2. Культура растерявшейся эпохи 44 … проникла в кухни и трактиры, в мир мужиков, купцов, теток и благотворительных обществ и обосновалась тут с явным удовольствием» 29 Получилось так, что славу голландской культуры в веках составили не поэты – петраркисты (повторявшие в своей ученой поэзии приемы и тематику Ф. Петрарки), ни художники – романисты, писавшие нарядные итальянские виды, а живописцы, сосредоточившиеся на изображении привычных картин жизни своей родной страны. Интерес к экзотике исчерпывался у них включением в натюрморты и жанровые сцены ковров, раковин, южных фруктов, привезенных из заморских странствий, морских карт, украшавших стены бюргерских жилищ. Главное внимание сосредотачивается не на заморских чудесах, не на фиксации славных исторических событий а на том, что составляло привычное окружение рядового голландца – скромные по краскам пейзажи родной земли, отвоеванной у моря и испанцев, морские просторы с кораблями, напоминающие о том, что является источником процветания страны, узенькие улочки чистеньких городов, выбеленные интерьеры церквей, небольшие уютные комнаты, заставленные добротной, ухоженной мебелью, лица людей, простоватые и, одновременно, исполненные уверенности в своем праве на место под солнцем и на то, что быть запечатленным на холсте живописца. Собственно, вся голландская живопись – это портреты: портреты людей и вещей, портреты уголков природы и жилых интерьеров, портреты животных и цветов. Можно сказать иначе: вся голландская живопись – это натюрморты, потому что на их полотнах «одушевленное и неодушевленное уравнено в правах» 30 . По словам К. Чапека метод голландских живописцев заключался в том, что удобно усевшись за мольберт, они начали тщательно и скрупулезно фиксировать на холсте все, что оказалось в поле их зрения. Только спокойно и удобно сидящий человек мог так обстоятельно написать все мелочи жизни, только человек, которому долго и упорно пришлось бороться за свое право жить так, как он считает нужным так любить эту «суету сует» и так почувствовать поэзию и красоту обыденности. Не случайно голландцы для обозначения изображения группы неодушевленных предметов использовали не слово натюрморт («мертвая натура»), а другой термин, означающий в переводе «тихая жизнь вещей». Почти никогда не увидим мы на картинах голландцев тягостных сторон жизни – изнурительного физического труда, суровой военной страды, голодного быта пауперов. Наоборот, от полотен веет покоем, уютом, довольством. А ведь народ только что вышел из затяжной освободительной войны. Но видимо люди так устали от полувековой борьбы, что стремились насладиться миром, думать о приятном или забавном. Сцены лихих кавалерийских схваток вряд ли можно всерьез отнести к военному жанру, а «Кружевницу» Вермеера считать сценой, изображающей трудовой процесс. «Кабачки» А. ван Остаде, в которых изображены пьющие и дерущиеся оборванцы не могут быть отнесены к категории социально обличительных картин, поскольку начисто лишены сострадательности. За пристрастие к приятным или забавным «мелочам жизни»и за небольшие размеры полотен голландских живописцев XVIIв. принято называть «малыми голландцами». Число этих художников очень велико, число созданных ими картин огромно, и при том качество их работ очень высоко, часто превосходно. Их искусство позволяет увидеть воочию разные стороны жизни народа, почувствовать его характер, привычки, вкусы. Оно открывает зрителю обаяние обжитого, ухоженного интерьера («Завтрак» Г. Метсю, «В комнатах» П. де Хооха); показывает уют обычной городской улочки («Улочка Делфта» Вермеера, «Служанка и госпожа» 29 Чапек К. Указ. соч. С. 534. 30 Вайль П. Гений места. С. 268. ГЛАВА 2. Культура растерявшейся эпохи 45 П. де Хооха). Оно развлекает зрителя разглядываем перипетий суетного веселья большого или малого застолья («Бокал лимонада» Г. Терборха, «Игра в триктрак» Я. Стена, многочисленные «Концерты» и «Веселые компании» Д. Хальса.). Оно дразнит аппетит видом свежих продуктов, красиво уложенных на блюде («Завтраки» Хеды). Это действительно «живопись реального мира», но проникнутая поэтизацией обыденного, прославлением созданного человеком мира, культом обустроенности и чистоты. Возможно, самый вдохновенный гимн чистоте представляется собой живопись Вермеера Делфтского(1632–1675), художника, прожившего недолгую жизнь и оставившего сравнительно немного полотен. Что бы ни писал Вермеер: занятых рукодельем и уборкой женщин, видимых в открытые дверях аккуратных домиков («Улица в Дельфте»), нарядную даму, присевшую за инструмент в ожидании гостей («Женщина за клависином»), беседующих за накрытым ковром столом бравого солдата и кокетливую девушку («Солдат и смеющаяся девушка») или одинокую девичью фигурку у окна («Девушка с письмом»),– он разрабатывает одну тему, тему «торжественной и почти удручающей тайны чистоты» 31 Особенно гармонично звучит эта тема в картине «Девушка с письмом», где в интерьере светлой сияющей прибранностью комнаты у высокого окна стоит стройная красиво и строго одетая девушка, сосредоточено погруженная в чтение письма. Лицо ее спокойно и бесстрастно, по нему трудно судить добрые или тревожные вести оно принесло, рада или опечалена чтица тем, что она узнала. Таким сосредоточенным покоем веет от всего, что изображено на картине, такой ясностью и безупречностью проникнута каждая деталь, каждая мелочь – словно зрительский взгляд заглянул в мир, где нет и не может быть ничего дурного, нечистого, скверного. Главным организующим, гармонизующим началом служит в картинах Вермееера холодноватый серебристый свет, свет спокойного бессолнечного северного дня. Вермеер считается самым значительным из «малых голландцев», выделяющемся даже на общем весьма высоком уровне мастерства, свойственного художникам этого круга. Несколько выпадает из общего ряда – не по мастерству, а по настроению портретист Франс Хальс (около 1580–1666). Этот художни, прекрасно улавливая и передавая сходство, умел и любил передавать сиюминутное настроение модели, мгновенную усмешку, небрежную ухмылку, оживленность разглагольствующего подвыпившего субъекта, задорную гримаску оглянувшейся на бегу цыганочки, неустойчивость жестикулирующей, раскачивающейся фигуры. Лица на его портретах оживленные, улыбчивые, общительные. С равной заинтересованностью запечатлевал мастер вежливую улыбку почтенного бюргера, непринужденную самоуверенность бравого офицера, лукавство свежего личика цыганочки, отрешенное блаженство на лице завсегдатая кабачка или безобразную ухмылку Малле Баббе, портовой бродяжки. Ф. Хальс писал людей, принадлежащих к разным общественным кругам, более всего, конечно, тех, кто заказывал ему портреты. Он любил заглядывать «под маски», показывая людей в те моменты, когда он расслабляется и под привычной надетой для публики личиной проглядывает нечто глубинное. Кисть Хальса лишена почтительности к любой изображаемой модели, но меньше всего он разоблачал и обличал, видимо ему было просто любопытно разглядеть, где разделяются роль и ее исполнитель. Такое вот своеобразное развитие темы – «весь мир театр». Интересно, что портретист Ф. Хальс считается одним из блестящих колористов. Казалось бы – где тут размахнуться постоянно изображая одетых в темное 31 Чапек К. Картинки Голландии. С. 536. ГЛАВА 2. Культура растерявшейся эпохи 46 (преимущественно черное) граждан протестантской республики. Темный нейтральный фон, белые воротник и манжеты, темные кожаные перчатки и черный камзол… Но сколько колористического богатства таится в черном цвете Ф. Хальса! Он умел передать свыше двадцати (Ван Гог насчитал двадцать семь) оттенков черного на своих полотнах. Черный цвет у Хальса может быть ликующе – жизнерадостным, мрачно-глухим или почтенно – бесстрастным. Рембрандт ван Рейн. Из всех голландских живописцев, среди которых не было плохих, многие признаются талантливыми, несколько – великими, и лишь один – гениальным. И как раз этот гениальный своим творчеством и судьбой резко отличается от своих коллег, которые вне зависимости от того, были ли они почтенными бюргерами или проявляли богемно-бунтарские наклонности, жили и творили согласно вкусам того общества, в котором жили. Рембрандт ван Рейн (1606–1669) был единственным исключением среди своих коллег, он оказался вдохновенным и неисправимым романтиком среди своих весьма прагматичных, весьма усердных и даровитых, но неисправимо ограниченных собратьев. Все его творчество по образному выражению К. Чапека было «бегством от протестантской трезвости» 32 Во многих отношениях Рембрандт был прямой противоположностью своему старшему современнику П. П. Убенсу. Рубенс обладал удивительным шармом, умел нравиться людям и извлекать из этого разнообразную пользу, у Рембрандта это качество отсутствовало, тот был разнасторонне образовал и начитан, этот –постоянно подчеркивал, что его кроме кистей и палитры ничего не интересует, творчество старшего мастера –направлено на воплощение внешних сторон бытия, ощущения полноты жизни, младший – практически всю жизнь разрабатывал одну тему – ему незримой, невыразимой душа человеческой. В отличие от большинства своих голландских коллег Рембрандт был художником, писавшим и рисовавшим (значительную долю его творческого наследия составляют рисунки и офорты) в разных жанрах. Более того, Рембрандт предпочитал не окружающую его прозаическую современность, а темы библейские, трактуемые им в плане раскрытия жизни человеческой души. Его занимал не данный человеческий индивид, а Человек вообще, а поскольку раскрыть внутренний мир Человека можно только через образы, наделенные индивидуальными чертами, то художник предпочитал одевать их в фантастически – роскошные не соотносимые ни с какой определенной эпохой и местом обитания одежды. Что – то в этих объемных одеяниях, в сложных головных уборах напоминает (но лишь напоминает!) костюмы восточных народов. Эти богатые ткани, эти сверкающие каменья должны составить раму для главного – лиц человеческих, через которые художник показывает движения души, ее внутреннее напряжение, тончайшие переливы чувств и настроений. На полотнах Рембрандта мало внешнего движения, никто не бежит, не борется, не пронзает, не хватает. Даже если сюжет предполагает резкий жест, движение, художник предпочитает захватить момент до него или после: Авраам, занесший нож над головой приносимого в жертву сына, оцепенел, слыша звук таинственного голоса («Жертвоприношение Авраама»), напряженно притихла Даная при виде потока золотого света, ворвавшегося в ее темницу («Даная»), приостановился пронзенный страшным предчувствием Урия, уходящий от царя, посылающего его верную гибель («Давид и Урия»), притихли, обняв друг друга, отец и сын («Возвращение блудного сына»), замерла страшась разбудить ребенка, заглядывающая в колыбельку Мария и 32 Чапек К. Картинки Голландии. С. 538. ГЛАВА 2. Культура растерявшейся эпохи 47 маленькие ангелы парят над матерью и сыном, не смея шелестеть крыльями («Святое семейство»). Типажи, изображаемые Рембрандтом, имеют самый простонародный облик, но лишены простоватости и бытовизма. Несмотря на всю их колористическую красоту, сияющую красочность деталей его картины не годятся для разглядывания на сон грядущий или в перерыве застольной беседы. У Рембрандта вопреки традициям голландского искусства человек господствует над средой. Созерцание его картин требует сосредоточенности и эмоционального усилия. Восприятие его образов предполагает не просто наличие определенной эрудиции, но желание сострадать и сочувствовать людям, умение видеть то, что выходит за рамки повседневного представления о правильном и неправильном. А если принять во внимание еще и «неправильное» поведение в жизни самого художника в обществе, где особенно ценилась буржуазное представление о респектабельности, – то конфликт между Рембрандтом и состоятельными кругами Амстердама был неизбежен. 33 Рембрандт оказался первым в ряду многочисленных европейских художников (живописцев, поэтов, скульпторов, артистов) вступивших в конфронтацию с обществом, чьи симпатии и антипатии подчинялись вкусам усредненного большинства. История культуры традиционных обществ не дает примеров такого рода – там художник воспринимал себя прежде всего частью определенного коллектива, выполняющего свою работу как добрый ремесленник-мастер, и только потом чувствующий себя творческой индивидуальностью, доверенным лицом творца Вселенной. В условиях нового времени, когда практически каждый стал ощущать себя личностью, чем – то неповторимым и самостоятельным, каждый на разные лады начал утверждать свою уникальность и исключительность – с одной стороны. Общество же, наоборот, начало все более подчиняться теперь ни пристрастиям и вкусам индивидуумов, стоящих на вершине социальной пирамиды, а неким нормам и правилам, подходящим для большинства составляющих его особей. Эти нормы, правила, эстетические представления вырабатывались согласно потребностям рядового представителя среднего слоя. Талантов Рембрандта никто не оспаривал, конфликт был вызван неумением художника приспособиться к нормам поведения, установленным в обществе, где он жил. Однако сам факт конфликта художника и общества станет очень характерным явлением позднее в XIX веке. Причем со временем противостояние из сферы житейски – бытовой сместится в сторону проблем творческих. |