Его распространение, в том числе для извлечения коммерческой выгоды, не допускается. 2019 ббк 88. 362
 Скачать 3.14 Mb.
|
|
ЧАСТЬ II Психопатология и соответствие норме ГЛАВА 7 Происхождение патологии Концепция мотивации в том виде, в котором она была изложена, содержит нескольG ко ключевых моментов для понимания возникновения психопатологии, а также природы фрустрации, конфликта и угрозы. Практически все теории, пытающиеся объяснить, как возникает психопатолоG гия и за счет чего она сохраняется, опираются главным образом на две концепции — фрустрации и конфликта, которые мы и намерены рассмотреть. Некоторые виды фрустрации ведут к патологии, а некоторые нет. Таким же образом не все конфG ликты приводят к возникновению патологии. ПоGвидимому, чтобы объяснить это явление, необходимо обратиться к теории базовых потребностей. Депривация и угроза В ходе дискуссии о фрустрации легко сделать ошибку, уделяя внимание лишь конG кретным органам человека или отдельным аспектам личности; до сих пор сохраG няется тенденция говорить о фрустрации рта или желудка или же о фрустрации потребности. Мы не должны забывать о том, что лишь человек как единое целое, а не какаяGто его часть, может подвергаться фрустрации. Если не забывать об этом, становится очевидным важное разграничение, а именG но различие между депривацией и угрозой личности. Обычные дефиниции фруG страции включают понятия неполучения того, что является объектом желания, поG мех осуществлению желания или удовлетворению. Такая дефиниция не в состояG нии разграничить депривацию, которая не столь важна для организма (можно без труда найти замену объекта желания, серьезных последствий немного), и деприG вацией, которая представляет угрозу для личности, т. е. для жизненных целей инG дивида, для защитной системы, для самоуважения, для самоактуализации — для базовых потребностей. Мы убеждены в том, что только угрожающая депривация оказывает множественное воздействие (как правило, нежелательное), которое обычG ным порядком относят к фрустрации вообще. Целевой объект для индивида может иметь два значения. ВоGпервых, он имеет присущее ему самому внутреннее значение, а кроме того, он может иметь вторичную, символическую ценность. Так девочка, не получившая рожка с мороженым, котороG го ей хотелось, возможно, лишилась при этом лишь рожка с мороженым. Другой же ребенок, который не получил такой же рожок, лишился при этом не только сенсорG ного удовлетворения, но, может быть, ощутил себя обделенным материнской любоG Глава 7. Происхождение патологии 131 вью, поскольку мать отказалась купить ему мороженое. Для второго ребенка рожок с мороженым обладает не только присущей ему самому внутренней ценностью, но, помимо этого, является носителем определенных психологических ценностей. Лишиться мороженого как такового, в принципе, не столь важная потеря для здороG вого индивида, и сомнительно, может ли лишение такого рода вообще называться фрустрацией, то есть словом, которым обозначают депривацию угрожающего харакG тера. Лишь в том случае, когда целевой объект представляет любовь, престиж, уваG жение или другие базовые потребности, для того, кто лишился его, могут наступить неблагоприятные последствия, обычно определяемые как фрустрация. Можно наглядно продемонстрировать такое двойственное значение объекта на примере определенных групп животных в определенных ситуациях. Например, когда две обезьяны, находятся в отношениях доминированияGподчинения, нечто съестное является: 1) средством утоления голода и, сверх того: 2) символом статуG са доминирования. Так, если подчиненное животное попытается взять пищу, доG минирующее животное сразу же нападет на него. Если же при этом первое животG ное сумеет лишить пищу ее символической ценности, связанной с доминироваG нием, тогда его господин позволит ему съесть ее. Подчиненное животное может сделать это без труда, приняв позу подчинения, например демонстрируя половые органы, приближаясь к пище, словно говоря: «Эта еда нужна мне лишь для того, чтобы утолить голод, я не ставлю под сомнение твое лидерство. Я охотно признаю, что ты главный». Таким же образом мы можем поGразному выслушать критические замечания друга. Как правило, обычный человек реагирует на критику ощущениG ем, что на него нападают или ему угрожают (что имеет свои основания, поскольку часто критика действительно является нападением). Вследствие этого человек ощетинивается и его ответной реакцией будет гнев. Но если убедить его, что криG тика не означает нападения или неприятия его самого, он не только прислушается к ней, но, возможно, даже будет благодарен за нее. Таким образом, если у человека уже есть тысячи подтверждений того, что друг любит и уважает его, критика будет для него всего лишь критикой; в этом случае она не представляет ни опасности, ни угрозы (Maslow, 1936, 1940b). Пренебрежение этим различием внесло дополнительную сумятицу в психологиG ческую среду. Вечный вопрос таков: неизбежно ли результатом сексуальной деприG вации являются все или отдельные проявления, свойственные фрустрации, такие как агрессивность или сублимация? Теперь хорошо известно, что во многих слуG чаях безбрачие не приводит к психопатологии. Какой же фактор является опредеG ляющим для возникновения патологии? Клиническая работа с людьми, не страдаG ющими неврозом, четко показывает, что сексуальная депривация носит патогеG нетический характер в строгом смысле слова, только когда она отождествляется личностью с неприятием со стороны противоположного пола, чувством неполноG ценности, низкой оценкой, недостатком уважения, изоляцией или другими моменG тами, препятствующими удовлетворению базовых потребностей. Сексуальная деG привация переносится относительно легко теми личностями, для которых она не связана с перечисленными явлениями. Неизбежные моменты депривации в детстве обычно тоже считаются причиной фрустрации. Отнятие от груди, контроль экскреции, обучение ходьбе, фактически 132 Часть II. Психопатология и соответствие норме любой новый уровень адаптации воспринимается как предполагающий насилие и оказание давления на ребенка. Однако и здесь следует различать просто деприG вацию и угрозу личности. Наблюдения за детьми, у которых нет сомнений в уваG жении и любви родителей, показали, что депривация, необходимость соблюдать дисциплину и наказания порой переносятся с удивительной легкостью. Как праG вило, подобные случаи редко приводят к фрустрации, если только они не восприниG маются ребенком как угрожающие основам личности, основным жизненным цеG лям или потребностям. Отсюда следует, что феномен угрожающей фрустрации куда более тесно свяG зан с другими угрожающими ситуациями, чем просто с депривацией. Классические результаты фрустрации часто являются последствиями других разновидностей угрозы — нанесения травмы, конфликта, поражения коры головного мозга, тяжеG лой болезни, реальной физической угрозы, приближающейся смерти, унижения или сильной боли. Все вышесказанное подводит нас к мысли о том, что, вероятно, термин «фруG страция» как единое понятие не так удобен; представляется разумным различать два, пересекающихся с фрустрацией понятия: 1) депривация потребностей не баG зового характера и 2) угроза личности, т. е. базовым потребностям или разнообразG ным копингGсистемам, которые с ними связаны. В понятие депривации вкладываG ется значительно меньше, чем в понятие фрустрации; угроза предполагает гораздо большее. Депривация не носит психопатогенетического характера, угроза же приG водит к психопатологии Конфликт и угроза Единое понятие конфликта может пересекаться с понятием угрозы, так же как и понятие фрустрации. Мы рассмотрим несколько типов конфликта. Пример элементарного конфликта — возможность выбора. Повседневная жизнь полна бесчисленными ситуациями, в которых всем людям приходится делать выG бор. Давайте рассмотрим различие между этим и следующим типом конфликта. Первый тип предполагает выбор одного из двух путей достижения одной и той же цели, причем эта цель имеет для организма относительно невысокую значимость. Психологическая реакция на такую ситуацию выбора практически никогда не ноG сит патологического характера. Собственно говоря, большинство таких ситуаций с субъективной точки зрения просто не воспринимаются как конфликт. Другая разновидность конфликта — это ситуация, в которой имеются альтерG нативные пути достижения цели, причем цель важна для индивида. Самой цели ничто не угрожает. Уровень значимости цели, разумеется, определяется индивиG дуально для каждого организма. То, что важно для одного, может быть неважно для другого. Когда решение принято, ощущение конфликта, как правило, исчезает. Однако, без сомнения, когда значимость цели высока, конфликт при выборе из двух или более путей, ведущих к ней, может быть весьма глубоким. Конфликт угрожающего характера фундаментальным образом отличается по своему типу от двух вышеописанных разновидностей конфликта. Здесь поGпрежG Глава 7. Происхождение патологии 133 нему присутствует ситуация выбора, но теперь это выбор одной из двух различG ных целей, каждая из которых имеет жизненную необходимость. В такой ситуаG ции сам факт выбора, как правило, не разрешает конфликт, поскольку принятие решения означает отказ от чегоGлибо не менее важного, чем то, что выбрано. ОтG каз от необходимой цели или удовлетворения потребности представляет собой угрозу, и даже после того, как выбор уже сделан, влияние угрозы сохраняется. Одним словом, такая разновидность конфликта всегда ведет к продолжительным помехам для удовлетворения базовой потребности. Эта разновидность является патогенетической. Катастрофический конфликт наилучшим образом определяется как чистая угроG за без альтернативы или возможности выбора. Любой выбор в результате ведет к катастрофе или угрозе, или же существует только одна возможность, которая веG дет к трагическому исходу. Такую ситуацию можно назвать конфликтной, лишь расширив значение этого понятия. Понять такую ситуацию можно на примере чеG ловека, который будет казнен через несколько минут, или животного, которое знаG ет, что его ждет наказание, причем все пути к бегству, нападению или замещающеG му поведению отрезаны, как в многочисленных экспериментах с неврозами у жиG вотных (Maier, 1939). Рассуждая с точки зрения психопатологии, мы должны прийти к тому же выG воду, к которому пришли после анализа фрустрации. В общем, существует два типа конфликтных ситуаций, или конфликтных реакций: не представляющие угрозы и угрожающие. Конфликты, не представляющие угрозы, имеют относительно невыG сокую значимость, поскольку обычно не ведут к патологии; конфликты угрожаюG щего характера значимы, поскольку их результатом часто является патология 1 Говоря о конфликте как о факторе возникновения симптомов, нам вновь представG ляется целесообразным говорить скорее о конфликте угрожающего характера, поG скольку существуют разновидности конфликта, которые не порождают симптомов. Некоторые из них лишь придают организму силы. Мы можем продолжить рассуждения о классификации наших понятий примеG нительно к сфере происхождения психопатологии в целом. Мы можем говорить, воGпервых, о депривации, а воGвторых, о выборе, и рассматривать и то и другое как явления, не ведущие к возникновению патологии, а следовательно, как понятия, не имеющие большого значения при изучении психопатологии. Единственным значимым понятием служит не конфликт и не фрустрация, но основная патогенеG тическая черта их обоих, а именно угроза возникновения препятствий или налиG чие препятствий для удовлетворения базовых потребностей и самоактуализации организма. 1 Угроза не всегда носит патогенетический характер; существуют как здоровые способы справиться с ней, так и решения невротического или психопатического характера. К тому же ситуация, которая носит явно угрожающий характер, может вызывать или не вызывать ощущение психологической угрозы у конкретного индивида. Бомбежка или угроза жизни могут быть не столь угрожающими, как насмешка, издевательство, предательство друга, болезнь ребенка или акт несправедливости, совершенной по отношению к чужому человеку на расстоянии многих миль от нас. Кроме того, угроза может придавать силы. 134 Часть II. Психопатология и соответствие норме Индивидуальное определение угрозы Общая динамическая теория, так же как и разного рода эмпирические данные, показывает необходимость индивидуального определения угрозы. Мы должны определять ситуацию или угрозу не только с точки зрения базовых потребностей, свойственных биологическому виду в целом, но также с точки зрения индивидуG альных особенностей организма, который сталкивается с определенной проблемой. Так, фрустрация и конфликт часто определяются только исходя из внешней ситуG ации без учета внутренней реакции организма или восприятия этой внешней сиG туации. Необходимо подчеркнуть, что травматическая ситуация и ощущение наG несения травмы — это не одно и тоже; травматическая ситуация может быть угроG жающей с психологической точки зрения, но не обязательно является таковой. В действительности она может быть поучительной или сделать сильнее, если исG пользовать ее надлежащим образом. Как мы можем узнать, что конкретная ситуация воспринимается организмом как угроза? В отношении человека это достаточно просто определяется любыми методами, позволяющими адекватно описать личность в целом, например при помощи техники самоанализа. Такая техника позволяет нам узнать, в чем нуждаG ется человек, чего ему недостает и что представляет для него угрозу. Здоровым взрослым людям внешняя ситуация в целом угрожает меньше, чем среднему инG дивиду или человеку, страдающему неврозом. Не следует забывать и о том, что, хотя здоровье взрослого человека и обеспечивается отсутствием или успешным преодолением угрозы в детстве, он становится все более устойчивым к угрозе с течением времени; например, практически невозможно создать угрозу мужественG ности мужчины, который абсолютно уверен в себе. Утрата любви — не большая угроза для того, кто любим на протяжении всей жизни и кто чувствует себя доG стойным любви и способным любить. Здесь можно вновь сослаться на принцип функциональной автономии. Последним моментом, который безусловно вытекает из динамической теории, является то, что мы всегда должны рассматривать ощущение угрозы как представG ляющее само по себе динамическую стимуляцию иных реакций. Картина угрозы в отношении любого организма не будет полной, пока мы не узнаем, к чему ведет ощущение угрозы, к каким действиям оно побуждает индивида и как организм реагирует на угрозу. В теории неврозов совершенно необходимо понимание как природы ощущения опасности, так и реакции организма на это чувство. Травма и болезнь как угроза Необходимо отметить, что концепция угрозы включает феномены, которые не отG носятся ни к категории конфликта, ни к категории фрустрации в обычном смысле этих слов. Серьезная болезнь определенного типа может вести к психопатологии. Человек, у которого был тяжелый инфаркт, часто ведет себя так, как будто ему угроG жает опасность. Болезнь или время, проведенное в больнице, часто представляют непосредственную угрозу для маленьких детей, независимо от депривации, котоG рая была связана с этими событиями. Глава 7. Происхождение патологии 135 К перечню воздействий, представляющих угрозу и не относящихся ни к конфG ликтам, ни к фрустрации, мы можем добавить серьезную травму фундаментальноG го характера. Человек, переживший страшную аварию, может прийти к выводу, что он не хозяин своей судьбы и что смерть постоянно ожидает его у порога. Перед лицом такого превосходящего по силе и угрожающего мира некоторые люди, виG димо, теряют уверенность в своих способностях, даже в самых простейших. ТравG мы иного, менее глубокого характера, естественно, будут менее угрожающими. Следует добавить, что такая реакция с большей степенью вероятности может наG блюдаться у людей с определенной структурой характера, делающей их более уязG вимыми в отношении угрозы. Неизбежность смерти по какойGлибо причине также может (хотя и не обязаG тельно) создать состояние угрозы, поскольку здесь мы можем потерять элементарG ную уверенность в себе. Когда мы уже не можем справиться с ситуацией, когда мир представляется слишком большим для нас, когда мы перестаем ощущать себя хоG зяевами своей судьбы, когда мы теряем контроль над миром или над собой, мы можем определенно говорить об ощущении угрозы. Прочие ситуации, в которых «мы ничего не можем поделать», также иногда воспринимаются как угрожающие. Возможно, к этой категории следует причислить острую боль. С ней, безусловно, «ничего нельзя поделать». Вероятно, данную концепцию можно расширить, включив в нее феномены, коG торые обычно относятся к иной категории. Например, применительно к ребенку мы можем говорить о внезапной интенсивной стимуляции, которая внезапно преG кращается, о потере точки опоры, о чемGто необъяснимом или незнакомом, о наруG шении режима или ритма; все это угрожает ребенку не просто всплеском эмоций. Мы должны, разумеется, говорить и о самых острых проявлениях угрозы, а именG но о прямой депривации, помехах или опасности в отношении базовых потребноG стей (унижение, неприятие, изоляция, утрата престижа, утрата силы); все они представляют непосредственную угрозу. Кроме того, злоупотребление способностяG ми или их неприменение представляет непосредственную угрозу для самоактуаG лизации. И наконец, опасность для метапотребностей или ценностей Бытия может представлять угрозу для личности, достигшей высокого уровня развития. Подавление самоактуализации как угроза Соглашаясь с Гольдштейном (Goldstein, 1939, 1940), мы можем рассматривать большую часть индивидуальных переживаний, связанных с угрозой, как ситуации, тормозящие или угрожающие подавить развитие личности на пути к самоактуалиG зации. Такой акцент на будущем наряду с вниманием к ущербу, причиняемому личности в настоящем, представляется нам крайне важным. В этой связи следует упомянуть предложенную Фроммом революционную концепцию «гуманистичеG ского» сознания как восприятия отклонения от пути развития или самоактуализаG ции. Такая позиция камня на камне не оставляет от релятивизма, а следовательно, показывает и слабость фрейдистской концепции Суперэго. Следует также отметить, что сопоставимость понятий |