Его распространение, в том числе для извлечения коммерческой выгоды, не допускается. 2019 ббк 88. 362
 Скачать 3.14 Mb.
|
|
дополнение к тому, что должна сказать современная психология о челоG веческой натуре, человек имеет также и высшую природу, которая является инG стинктоидной 2 , т. е. принадлежностью его существа. А если бы я мог сказать вторую фразу, я бы подчеркнул нерушимо холистическую природу человеческой натуG ры в противовес аналитикоGпрепарирующему ньютоновскому подходу бихевиоG ризма и фрейдистского психоанализа. Иными словами, я принял имеющиеся данные экспериментальной психологии и психоанализа и опирался на них. Я также принял эмпирический и эксперименG таторский дух первой и разоблачающий и всепроникающий дух второго, при этом отвергая представление о человеке, которое они выработали. Таким образом, данG ная книга представляет иную философию человеческой натуры, иное представлеG ние о человеке. Однако то, что я в то время считал разногласием в семействе психологов, оказаG лось, на мой взгляд, скорее частным случаем проявления нового духа времени, новой всеобъемлющей жизненной философии. Это новое «гуманистическое» ви= дение мира, похоже, является новым и куда более многообещающим путем осмысG ления всех сфер человеческого знания, какGто: экономики, социологии, биологии и любой другой профессиональной сферы, например юриспруденции, политики, медицины, всех социальных институтов: семьи, просвещения, религии и т. д. КоG гда я вносил изменения в эту книгу, я руководствовался личными убеждениями и стремился к тому, чтобы представленная здесь психологическая теория была проG никнута верой в то, что она — лишь одна из сторон куда более широкого видения 1 Перепечатано в точном соответствии со 2Gм изданием; поэтому нумерация глав может не соответG ствовать структуре данного издания. Ссылки на цитируемые источники опущены. 2 Маслоу создает термин инстинктоидный, чтобы передать с его помощью два значения: с одной стоG роны, высшие проявления человеческой природы являются врожденными и естественными и с псиG хологической точки зрения построены как «инстинкты»; с другой стороны, эти высшие проявления работают, возможно, сходным, но не идентичным с инстинктами образом. Чтобы облегчить чтение, в данном тексте мы заменили термин инстинктоидный на подобный инстинкту. 20 Предисловие ко второму изданию мира и всеобъемлющей жизненной философии, которая уже отчасти сложилась, по крайней мере, стала возможной, а следовательно, требует серьезного к себе отG ношения. Я должен упомянуть и о том досадном обстоятельстве, что большая часть инG теллектуального общества до сих пор почти не замечает того, что является настоG ящей революцией (новое представление о человеке, обществе, природе, науке, основных ценностях, философии и т. д.), в первую очередь я говорю здесь о тех, в чьих руках находятся каналы коммуникации, позволяющие обратиться к просвеG щенной публике и молодежи. (Поэтому я начал называть происшедшее НезамеG ченной революцией.) Многим представителям этого общества свойственно мировоззрение, отмеченG ное глубоким отчаянием и цинизмом, которые порой вырождаются в разрушительG ную злобу и жестокость. Фактически, они отрицают возможность улучшения чеG ловеческой натуры и общества, а также возможность обнаружения подлинных чеG ловеческих ценностей или любви к жизни вообще. Сомневаясь в реальном существовании честности, доброты, щедрости и любви, они не ограничиваются разумным скептицизмом и не воздерживаются от суждеG ний, напротив, они переходят к открытой враждебности, когда сталкиваются с теми, над кем насмехаются как над глупцами, «бойскаутами», старомодными, наивG ными, добрыми дядями и неисправимыми оптимистами. Такой порыв к разоблаG чению, ненависти и нападению выходит за пределы просто презрения; временами он напоминает бешеную контратаку против того, что воспринимается ими как осG корбительная попытка одурачить их, обвести вокруг пальца, заморочить им голоG ву. Думаю, психоаналитик усмотрел бы здесь гнев и жажду мщения, движущие силы которых коренятся в прошлых разочарованиях и крушении иллюзий. Эта субкультура отчаяния, эта позиция «я еще хуже, чем ты», эта контрGмораль, в которой хищничество и безысходность реальны, а доброй воле нет места, катеG горически отрицается гуманистической психологией, а также предварительными результатами исследований, представленными в этой книге и во многих других работах, список которых приводится в разделе «Библиография». Несмотря на то что говорить о «доброте» как о неотъемлемом свойстве человеческой натуры пока следует с большой осторожностью (см. главы 7, 9, 11, 16), уже можно решительно отвергнуть отчаянное убеждение в том, что натура человека в основе своей дурна и порочна. Подобные убеждения в наши дни — не только дело вкуса. Сегодня их может питать только непреклонное безрассудство и невежество, которые отказыG ваются принимать во внимание факты. Таким образом, здесь скорее имеет место проекция личности, чем аргументированная философская или научная позиция. Гуманистические и холистические концепции науки, представленные в первых двух главах и в приложении В, получили убедительное подтверждение во многих разработках последнего десятилетия, но прежде всего в великой книге Мишеля ПоG лани «Индивидуальное знание» (Personal Knowledge). В моей книге «Психология науки» (Psychology of Science) представлены похожие тезисы. Эти книги находятG ся в полном противоречии с традиционной консервативной философией науки, которая до сих пор имеет весьма широкое распространение, и они предлагают гоG раздо лучшую альтернативу научной работе с людьми. Предисловие ко второму изданию 21 Данная книга холистическая во всех отношениях, однако наиболее глубокая и, возможно, наиболее сложная для восприятия трактовка содержится в приложении B. Холизм, без сомнения, верен — в конце концов, космос един, и все в нем взаимоG связано, любое общество едино, и все в нем взаимосвязано, любая личность едина, и все в ней взаимосвязано, и т. д. — и все же холистическому мировоззрению прихоG дится нелегко по мере того, как оно начинает применяться и использоваться должG ным образом. В последнее время я все более склонен считать, что атомистическое мышление — это форма умеренной психопатологии или, по крайней мере, одно из проявлений синдрома когнитивной незрелости. Для более здоровых самоактуалиG зирующихся людей куда более естественным представляется холистический образ мышления и видения, который формируется у них непроизвольно. Куда более слоG жен он для менее развитых, менее зрелых, менее здоровых людей. Разумеется, в наG стоящий момент это всего лишь впечатление, и я не хотел бы слишком настаивать на нем. Меня оправдывает то, что я представляю его в форме гипотезы, которую надG лежит проверить, что, должно быть, не так уж трудно сделать. Теория мотивации, представленная в главах с 3Gй по 7Gю и в определенной мере в книге в целом, имеет интересную историю. Впервые она была представлена психоG аналитическому обществу в 1942 г. и являла собой попытку интегрировать в рамках единой теоретической структуры те отдельные истины, которые я находил у Фрейда, Адлера, Юнга, Д. М. Леви, Фромма, Хорни и Гольдштейна. На основе собG ственного разрозненного опыта в терапии я убедился, что каждый из названных авG торов бывает прав в определенное время и для определенной личности. Вопрос, коG торый меня интересовал, был клинического характера: какие депривации, пережиG тые в прошлом, приводят к неврозу? Какие психологические методы лечения могут исцелить невроз? Какова профилактика невроза, которая может предотвратить его появление? Каков порядок применения психологических методов лечения невроза? Какие из них наиболее эффективны? Какие являются основными? Справедливости ради следует отметить, что существующая теория была весьG ма эффективна в клиническом, социальном и персонологическом аспекте, однако не в лабораторном и экспериментальном. Она прекрасно соответствовала личноG му опыту большинства людей и часто предоставляла в их распоряжение структуG рированную теорию, которая помогала лучше понять свою внутреннюю жизнь. Большинству людей она внушала непосредственное, субъективное доверие. И все же ей недостает экспериментальной проверки и подтверждения. И пока я не предG ставляю себе надлежащего метода, чтобы проверить ее в лабораторных условиях. Частичный ответ на эту загадку я получил от Дугласа МакGГрегора, который применял данную теорию мотивации в промышленности. При этом не только он нашел ее полезной для приведения в порядок собранных им данных и наблюдений, но и сами данные выступили в качестве источника подтверждения и проверки данG ной теории. Эмпирическое подтверждение сегодня идет в первую очередь отсюда, а не из лаборатории. (Библиография содержит примеры отчетов такого рода.) Урок, который я извлек из этого и из последующего подтверждения в других жизненных сферах, был следующим: когда мы говорим о человеческих потребноG стях, мы говорим о сущности человеческой жизни. Как же могло мне прийти в голову, 22 Предисловие ко второму изданию что эту сущность можно подвергнуть испытанию в какойGто лаборатории для исG следования животных или в пробирке? Безусловно, здесь необходима полноценG ная жизненная ситуация, в которой человек включен в социальное окружение. Только она может быть доказательством или опровержением. Глава 4 выдает свое клиническиGтерапевтическое происхождение тем, что акG цент в ней ставится на причины невроза, а не на различные виды мотивации, котоG рые не представляют интереса для психотерапевта как объекта изучения, наприG мер инертность, лень, чувственные удовольствия, потребность в чувственной стиG муляции и в деятельности, безграничная радость бытия или ее отсутствие, склонность питать надежду или отчаиваться, большая или меньшая предрасположенность к реG грессии под влиянием страха, тревоги, нужды и т. д., не говоря уже о высших человеG ческих ценностях, которые также являются мотиваторами: красота, истина, превосG ходство, совершенство, справедливость, порядок, постоянство, гармония и т. д. Эти неизбежные дополнения к главам 3 и 4 рассматриваются в главах 3, 4 и 5 моей работы «К психологии Бытия» (Toward a Psychology of Being), в главе о жалоG бах низшего уровня, высшего уровня и метажалобах в моей работе Eupsychian Ma nagement («Эвпсихическое управление»), а также в теории метамотивации. Невозможно понять человеческую жизнь, не принимая во внимание высшие жизненные устремления. Развитие, самоактуализация, стремление быть здоровым, поиски самоидентификации и автономии, жажда совершенства и другие пути «наG верх» — на сегодняшний день уже нет сомнений во всеобщем, а возможно, и униG версальном характере этих человеческих стремлений. Однако наряду с этим поGпрежнему существуют и другие регрессивные, пугаюG щие, ведущие к самоуничижению склонности, о которых мы так легко забываем, с восторгом наблюдая за «развитием личности»; в особенности это касается неопытG ных юнцов. Я полагаю, что необходимой профилактикой таких иллюзий является глубокое знание психопатологии и психологии подсознательного. Нам следует задуматься о том, что многие люди, делая выбор, предпочитают худшее лучшему, что развитие часто бывает болезненным процессом, и, возможно, по этой причине его стремятся избежать, что мы боимся наших собственных лучших возможностей, а не только любим их и что все мы глубоко амбивалентны по отношению к истине, красоте, нравственности, любя и боясь их одновременно. Фрейда нужно перечиG тывать вновь как психологаGгуманиста (речь идет о фактическом материале, на который он опирается, а не о его метафизике). Мне хотелось бы также порекоменG довать чрезвычайно тонкую книгу Хоггарта, дающую возможность понять с позиG ции сострадания тягу менее просвещенных людей, о которых он пишет, к вульгарG ному, пустому, дешевому и поддельному. Глава 4 и глава 6 об «Инстинктоидной природе базовых потребностей» предG ставляют, с моей точки зрения, основу системы подлинных человеческих ценноG стей, того, что является благом для человека; это ценности, которые хороши и жеG ланны по своей сути и не требуют дальнейших доказательств этого. Это иерархия ценностей, которые являются принадлежностью человеческой натуры как таковой. Они не только желанны для всех людей, но и необходимы, поскольку представляG ют собой те условия, которые позволяют избежать заболевания и психопатологии. Говоря то же самое иными словами, данные базовые потребности представляют Предисловие ко второму изданию 23 собой метапотребности — внутренние положительные стимулы, безусловноGрефG лекторные раздражители, служащие основой, на которой строится инструментальG ное научение и обусловливание. Необходимо отметить, что ради достижения этих подлинных благ и животные, и люди готовы научиться всему, что поможет им доG стичь этих благ. Мне хотелось бы отметить следующее: несмотря на то что у меня нет возможG ности подробно развить здесь свою идею, я думаю, что было бы правильно и поG лезно рассматривать базовые инстинктоидные потребности и метапотребности как права, а не только как потребности. Это логически вытекает из признания того, что человек имеет право быть человеком в том же смысле, в котором кошка имеет праG во быть кошкой. Удовлетворение названных потребностей необходимо, чтобы быть человеком в полном смысле слова, и поэтому они могут считаться естественными правами. Иерархия потребностей и метапотребностей пригодилась мне и в другом слуG чае. Я обнаружил, что она является своего рода шведским столом, где люди моG гут выбрать то, что им по вкусу, и взять столько, сколько им хочется. Нужно отG метить, что при вынесении суждений о мотивации поведения личности нельзя забывать и об индивидуальности того, кто выносит суждение. Ведь это он выби= рает тип мотивации, которой, по его мнению, определяется поведение, например, в зависимости от свойственного ему в целом оптимизма или пессимизма. И мне кажется, что вторая установка сегодня куда более распространена, до такой степеG ни распространена, что я нахожу полезным назвать данный феномен «занижением уровня мотивации». Говоря коротко, это склонность предпочитать при поиске объясG нения потребности низшего уровня потребностям среднего уровня, а потребности среднего уровня — потребностям высшего уровня. Сугубо материалистическая моG тивация предпочитается социальной, или метамотивации, или же комбинации трех названных типов. Это своего рода девальвация человеческой натуры, представляюG щая собой некое подобие паранойи, с которой мне приходится часто сталкиватьG ся, но которая, насколько мне известно, не описана до сих пор надлежащим обраG зом. Полагаю, что любая полная теория мотивации должна включать и эту переG менную. У меня нет никаких сомнений в том, что историку будет несложно найти в разG личных культурах и в разных эпохах множество примеров склонности к занижению или завышению мотивации человека. В то время как я пишу эти строки, наша кульG тура обнаруживает очевидную склонность к повсеместному занижению. С целью истолкования мотивации мы явно злоупотребляем низшими потребностями, при этом недооценивая высшие и метапотребности. Я считаю, что такая тенденция слоG жилась скорее на основании предрассудков, чем данных, полученных эмпиричеG ским путем. Я считаю, что высшие и метапотребности имеют куда более определяG ющее значение, чем полагают сами мои испытуемые, и уж тем более чем допуG скают нынешние интеллектуалы. Разумеется, этот вопрос носит эмпирический и научный характер, и важность его слишком велика, чтобы отдавать его на откуп отG дельным группировкам. К главе 5 о теории удовлетворения я добавил раздел о патологии удовлетвореG ния. Разумеется, пятнадцать—двадцать лет назад мы не были готовы к тому, что 24 Предисловие ко второму изданию патология может быть следствием достижения того, что некто пытался достичь, и что, казалось бы, должно принести счастье. Оскар Уайльд научил нас остерегаться наших желаний — поскольку осуществление наших желаний может привести к трагедии. Это возможно на любом уровне мотивации, будь то материальный, межG личностный или трансцендентальный. Это неожиданное открытие дает нам возможность сделать вывод о том, что удовлетворение базовых потребностей само по себе еще не создает системы ценG ностей, на которые можно опереться и в которые можно верить. Мы поняли, что, возможными последствиями удовлетворения базовых потребностей могут быть скука, отсутствие цели, моральное разложение. Судя по всему, наилучшим обраG зом мы функционируем, когда стремимся к чемуGто, чего нам недостает, когда мы желаем чегоGто, чего не имеем, и когда мы мобилизуем наши силы, стремясь к удовG летворению этого желания. Удовлетворение как таковое, оказывается, совсем не обязательно является безусловной гарантией счастья и довольства. Это спорное состояние, оно не только решает проблемы, но и вызывает их. Данное открытие означает, что для многих людей единственным определением жизни, наполненной смыслом, которое они могут себе представить, является следуюG щее: «не иметь чегоGто важного и стремиться обрести это». Но мы знаем, что самоG актуализирующиеся люди, даже если уже удовлетворены все их базовые потребG ности, находят жизнь наполненной даже болееглубоким смыслом, поскольку они могут жить, так сказать, в царстве Бытия. Поэтому расхожую заурядную философию содержательной жизни можно назвать ошибочной, или, по меньшей мере, незрелой. Весьма важным для меня было постепенное осмысление того, что я назвал «теорией жалоб». Попытаюсь сформулировать ее в нескольких словах: то, что я наблюдал при удовлетворении потребностей, вело лишь к временному счастью, которое в свою очередь сменялось новой и (как можно было предвидеть) более глубокой неудовлетворенностью. Похоже, надежда человека на вечное счастье неG осуществима. Разумеется, счастье приходит, оно достижимо и реально. Но, похоG же, нам придется смириться со свойственной ему мимолетностью, особенно если нас влекут наиболее глубокие его проявления. Пиковые переживания непродолG жительны, они не |