Его распространение, в том числе для извлечения коммерческой выгоды, не допускается. 2019 ббк 88. 362
 Скачать 3.14 Mb.
|
|
скоплениями желаний. Иными слоG вами, такая перепись фундаментальных целей будет больше похожа на теоретичеG скую классификацию, чем на каталожный список (Angyal, 1965). Более того, во всех списках влечений, которые когдаGлибо публиковались, поG видимому, косвенно подразумевается, что различные влечения взаимоисключаG ют друг друга. Но такого взаимоисключения нет. Как правило, имеет место их чаG стичное наложение друг на друга, так что становится почти невозможным четко и однозначно отделить одно влечение от любого другого. Критикуя теорию влечеG ний, следует также отметить, что истоком самого понятия о влечении как таковом было, вероятно, первоочередное сосредоточение на физиологических потребноG стях. Имея дело с подобными потребностями, очень легко выделить побуждение, мотивированное поведение и целевой объект. Но отделить влечение от целевого объекта, если мы говорим о желании любви, нелегко. Здесь возникает ощущение, что само влечение, желание, цель и деятельность представляют собой одно и то же. Классификация мотиваций с учетом основных целей Совокупность данных, которые собраны на сегодняшний день, свидетельствует о том, что единственный разумный базис, который может лежать в основе классиG фикации мотиваций, — это основные цели или потребности, а не списки влечеG ний в привычном смысле побуждения (скорее то, что «влечет», чем то, что «толкаG ет»). Только фундаментальные цели сохраняют постоянство в том непрерывном Глава 1. Введение в теорию мотивации 53 изменении, которое приходится учитывать психологическим теориям, принимаG ющим динамический подход. Разумеется, мотивированное поведение не является подходящим основанием для классификации, поскольку то, что мы видим, может иметь множество различG ных истолкований. Конкретная цель также не является подходящим основанием для классификации по той же причине. Человек, имеющий потребность в пище и ведущий себя соответствующим образом, чтобы получить ее, а затем поедающий и пережевывающий ее, может на самом деле в первую очередь испытывать потребG ность в безопасности, а не в пище. Индивид, который проходит через сексуальное желание, процесс ухаживания, а затем вступает в брак и занимается любовью, в дейG ствительности может стремиться в первую очередь к обретению самоуважения, а не к сексуальному удовлетворению. Влечение в том виде, в котором оно интроG спективно проявляется в сознании, мотивированное поведение и, казалось бы, очеG видные цели или результаты, которые были объектом стремлений, — ни одно из перечисленных явлений не может быть основанием для создания динамической классификации мотивационной стороны человеческой жизни. Разве что при поG мощи процесса логического исключения мы останемся с большей частью неосознанG ными фундаментальными целями или потребностями, которые могут быть единG ственно разумным основанием для классификации в рамках теории мотивации. Неадекватность данных, полученных при экспериментах с животными Академические психологи в работах, касавшихся мотивации, в значительной мере полагались на данные, полученные в процессе экспериментов на животных. Не надо доказывать, что белая крыса — это не человек, но, к сожалению, необходимо повторить это вновь, поскольку слишком часто результаты экспериментов на жиG вотных воспринимаются как основные данные, опираясь на которые мы должны выстраивать теории о человеческой природе. Разумеется, данные, касающиеся животных, могут быть весьма полезны, но лишь при условии осторожного и разумG ного подхода к ним. Существуют и дополнительные соображения, касающиеся того, что теория моG тивации должна быть антропоцентрической, а не сосредоточивать свое внимание на животных. Прежде всего, следует обсудить понятие инстинкта, который мы можем жестко определить как мотивационный блок, в пределах которого влечение, мотивированное поведение и целевой объект или целевой результат в значительG ной мере определяются наследственностью. По мере того как мы поднимаемся по филогенетической шкале, мы наблюдаем устойчивую тенденцию к исчезновению инстинкта, в понимании, определенном выше. Например, можно констатировать, что, в соответствии с нашим определением, у белой крысы обнаруживаются пищеG вой, половой и материнский инстинкты. У обезьяны определенно исчез половой инстинкт, пищевой инстинкт в различных аспектах подвергся значительной модиG фикации и лишь материнский инстинкт, без сомнений, имеет место. У человека, в соответствии с нашим определением, исчезли все три, оставив вместо себя смесь наследственных рефлексов, наследственных влечений, самостоятельного научения 54 Часть I. Теория мотивации и культурного научения в мотивированном поведении и в выборе целевого объекта (см. главу 4). Таким образом, если мы исследуем сексуальную жизнь человека, мы обнаруживаем, что влечение в чистом виде дается наследственностью, но выбор объекта и выбор поведения могут быть благоприобретенными или усвоенными в течение жизни. По мере того как мы поднимаемся по филогенетической шкале, все большее значение приобретает аппетит и все меньшее значение имеет голод. Например, возможностей разнообразия в выборе пищи у белой крысы куда меньше, чем у обеG зьяны, а возможностей разнообразия у обезьяны меньше, чем у человека (Maslow, 1935). В конце концов, по мере того продвижения по филогенетической шкале и по мере снижения роли инстинктов все больше и больше становится зависимость индивида от культуры как от инструмента адаптации. И если теперь нам придется воспользоваться данными о животных, необходимо ясно осознать эти обстоятельG ства и, например, предпочесть обезьяну белой крысе в качестве испытуемого для мотивационных экспериментов, хотя бы исходя из того, что мы, люди, куда больG ше похожи на обезьян, чем на белых крыс, что подробно и наглядно проиллюстG рировали Харлоу (Harlow, 1952) и многие другие приматологи (Howells & Vine, 1940). Опора на данные о животных способствовала категоричному исключению концепции цели или намерения из теории мотивации (Young, 1941). Поскольку мы не можем спросить крысу, каковы ее намерения, не стоит ли напомнить о том, что мы можем спросить людей, каковы их намерения? Вместо того чтобы отказыватьG ся от концепции намерения или цели изGза того, что мы не можем спросить о них крысу, куда более разумным будет отказаться от крыс, поскольку мы не можем задать им вопрос об их намерениях. Окружение До сих пор мы говорили лишь о природе самого организма. Теперь настало вреG мя сказать несколько слов о ситуации или окружении, в котором находится оргаG низм. Разумеется, мы должны сразу согласиться с тем, что человеческая мотиваG ция редко реализуется в поведении сама по себе вне связи с ситуацией и другими людьми. И несомненно, теория мотивации должна учитывать этот факт, включая детерминирующую роль культуры, как для внешних условий, так и для самого организма. Если мы принимаем этот факт, то остается лишь предостеречь возможных исG следователей от чрезмерного увлечения внешними обстоятельствами, культурой, окружающей средой или ситуацией. Главным объектом изучения для нас, в коG нечном счете, является организм или структура характера. В ситуационной теоG рии легко впасть в крайность, считая организм всего лишь дополнительным объекG том в зоне исследования, подобным препятствию или иной цели, которой он пыG тается достичь. Мы не должны забывать, что индивиды отчасти сами создают препятствия на своем пути или объекты, представляющие ценность, и что послеG дние должны в некотором смысле рассматриваться с точки зрения определенного Глава 1. Введение в теорию мотивации 55 организма в данной ситуации. Мы не знаем способа универсального определения или описания зоны исследования, которые дали бы возможность получить карG тину, независимую от конкретного организма, функционирующего в ее рамках. Непременно следует отметить, что ребенок, который пытается заполучить опреG деленный объект, представляющий для него ценность, и который при этом сталG кивается с неким препятствием, определяет не только то, что данный объект предG ставляет ценность, но и то, что данное препятствие — это препятствие. С психоG логической точки зрения нет такого понятия, как препятствие вообще; есть лишь препятствие для конкретного человека, который пытается заполучить чтоGто, чего он хочет. Теория, делающая акцент на постоянных, фундаментальных потребностях, считает их относительно постоянными и более независимыми от конкретной сиG туации, в которой находится организм. Потребность при реализации выбирает те варианты действий, которые, если можно так сказать, являются наиболее резульG тативными из возможных, однако, не ограничиваясь этим, она также выстраиваG ет и даже создает внешнюю реальность. Иначе говоря, единственно убедительG ный путь осознания того, как географическое окружение становится психолоG гическим окружением, — понимание того, что первопричиной формирования психологического окружения является текущая цель организма в данной конкG ретной обстановке. Разумная теория мотивации, следовательно, должна учитывать ситуацию, но ни в коем случае не должна превращаться в исключительно ситуационную теорию, если мы положительным образом отказываемся от стремления понять природу неизменности организма, чтобы понять мир, в котором он существует. НеобходиG мо подчеркнуть, что мы в данный момент занимаемся не теорией поведения, но теорией мотивации. Поведение определяется несколькими классами детерминант, из которых мотивация является одним, а воздействие окружающей среды — отличG ным от него. Изучение мотивации не отвергает и не сводит на нет ситуационные детерминанты, но, скорее, дополняет их. И у тех и у других есть свое место в рамG ках более масштабной структуры. Интегрированное действие Любая теория мотивации должна принять во внимание не только тот факт, что оргаG низм чаще всего ведет себя как интегрированное целое, но также и тот, что иногда это не так. Существуют специфические изолированные виды формирования условG ных рефлексов и привычек, требующие объяснения, различного рода разрозненные реакции и множество феноменов диссоциации и отсутствия интеграции, о которых мы знаем. Более того, в повседневной жизни организм может не функционировать как единое целое, если мы делаем множество вещей одновременно. Очевидно, что наивысшей степени интеграции организм достигает при успешG ном функционировании в ситуации большой радости, или в моменты творчества, или же если ему удается справиться с важной проблемой или угрожающей или опасной ситуацией. Но когда угроза непреодолима или когда организм слишком 56 Часть I. Теория мотивации слаб или беспомощен, чтобы справиться с нею, он склонен к дезинтеграции. В обG щем, когда жизнь легка и успешна, организм может одновременно делать множеG ство вещей, обращаясь мимоходом к множеству направлений. Мы уверены в том, что значительная часть феноменов, которые кажутся обоG собленными и изолированными, на самом деле не таковы. Часто при помощи боG лее глубокого анализа можно показать, что они занимают существенное место в структуре в целом (например, истерические симптомы, представляющие собой проявление подавленных эмоций). Кажущееся отсутствие интеграции может быть всегоGнавсего отражением нашего неведения, но мы также обладаем теперь достаG точными знаниями, чтобы быть уверенными в том, что при определенных обстояG тельствах возможны изолированные, разрозненные или не интегрированные реакG ции. Кроме того, теперь становится все более ясным, что такие феномены совсем не обязательно рассматривать как неполноценные, дефективные или патологичеG ские. Скорее следует рассматривать их в качестве свидетельства одной из самых важных способностей организма, а именно способности справляться с незначиG тельными, или знакомыми, или легко преодолимыми проблемами, действуя лишь частью, избирательным, специфическим образом, так что основные силы организG ма при этом остаются свободными для более важных или требующих большего наG пряжения проблем, с которыми он сталкивается (Goldstein, 1939). Немотивированное поведение Не все виды поведения и реакций мотивированны, во всяком случае, в обычном смысле стремления к удовлетворению потребности, которое представляет собой стремление к тому, чего недостает или что необходимо. Феномены созревания, экспрессии и роста самоактуализации представляют собой исключения из правиG ла универсальной мотивации и должны рассматриваться скорее как экспрессия, нежели как копинг. Подробно этот вопрос будет обсуждаться далее, главным обG разом в главе 6. Кроме того, Норманн Майер (1949) заставил нас обратить внимание на одно разграничение, которое часто имели в виду фрейдисты. Большинство невротичеG ских симптомов, или склонностей, равнозначны импульсам стремления к удовлетG ворению базовой потребности, которые какимGто образом оказались в тупике, или получили неверное направление, или смешались с иными потребностями, или тяG готели к неподходящим средствам. Другие симптомы уже не являются стремлениG ем к удовлетворению, а носят лишь защитный или оборонительный характер. У них нет цели, кроме стремления помешать нарастанию боли, угрозы или фрустG рации. Они различаются как два борца, один из которых все еще надеется победить, а другой уже потерял надежду на победу и пытается проиграть настолько безбоG лезненно, насколько это возможно. Поскольку капитуляция и отсутствие надежды определенно имеют высокую значимость для прогноза при лечении, для перспектив научения, а возможно, и для долголетия, любой полноценной теории мотивации придется иметь дело с подобG ной дифференциацией. Глава 1. Введение в теорию мотивации 57 Возможность достижения цели Дьюи (Dewey, 1939) и Торндайк (Torndike, 1940) подчеркивали один важный асG пект мотивации, который совершенно упускают из виду большинство психологов, а именно возможность достижения цели. В общем и целом, мы сознательно стреG мимся к тому, что, предположительно, можно реально достичь. По мере роста своего дохода люди обнаруживают, что они активно желают и стремятся к тому, о чем еще несколько лет назад не могли и мечтать. Средние амеG риканцы хотят иметь автомобили, холодильники, телевизоры, поскольку все они представляют собой реальные возможности; они не мечтают о яхтах или самолеG тах, поскольку для среднего американца они недоступны. Весьма вероятно, что они не мечтают о них и подсознательно. Учет фактора возможности достижения цели — решающий для понимания разG личий в мотивации у различных классов и каст в рамках определенной группы населения, а также в различных странах и культурах. Реальность и бессознательное С этой проблемой связано влияние реальности на бессознательные импульсы. Для Фрейда ИдGимпульс представляет собой отдельную сущность, не имеющую внутG ренней связи ни с чем другим в мире, даже с другими ИдGимпульсами… Мы можем приблизиться к Ид с образами и назвать его хаосом, бурлящим котлом волнения… Это инстинкты наполняют его энергией, но он не представляет собой организованной структуры и не объединен одним стремлением; это только влечение к удовлетворению инстинктивных потребностей, в соответствии с принципом удоG вольствия. Законы логики — прежде всего, закон противоречия — не имеют власти над процессами в Ид. Несовместимые импульсы существуют бок о бок, не уничтоG жая друг друга и существуя нераздельно; иногда они объединяются в промежуточG ные структуры под напором практической целесообразности, стремясь разрядить свою энергию. У Ид нет ничего общего с отрицанием, и мы изумляемся, обнаружив в нем исключение из постулированного философами утверждения, что время и проG странство необходимые принадлежности психической деятельности… Естественно, для Ида нет ценностей, добра и зла, морали. Фактор целесообразности или, если хотите, количественный фактор, который так тесно связан с принципом удовольствия, доминирует во всех его процессах. Инстинктивный катексис, ищущий разрядки, — вот, на наш взгляд, все, что содержит Ид (Freud, 1933, с. 103–105). В той степени, в которой условия реальности контролируют, модифицируют или сдерживают разрядку этих импульсов, они становятся скорее частью Эго, чем Ида. Вряд ли мы отклонимся от истины, если будем считать Эго частью Ид, которая видоизменилась благодаря близости к внешнему миру и его влиянию и которая служит тому, чтобы воспринимать стимулы и защищать от них организм, подобG но корковому слою, которым окружают себя частицы живого вещества. Такая связь с внешним миром имеет решающее значение для Эго. Эго выполняет задачу предG ставления внешнего мира для Ид и, таким образом, оберегает его, поскольку Ид, слепо стремящийся удовлетворить свои инстинкты при полном игнорировании 58 Часть I. Теория мотивации высшей силы внешних воздействий, не смог бы избежать полного уничтожения. Выполняя эту функцию, Эго должно наблюдать за внешним миром, накапливать в памяти сведения, полученные вследствие восприятия и дающие верное предG ставление о внешнем мире, и посредством исследования реальности. Оно должно также устранять любую составляющую картины внешнего мира, которая может служить внешним источником возбуждения от имени Ид. Эго контролирует пути доступа к двигательной активности, но оно интерполирует между желанием и дейG ствием сдерживающий фактор мысли, позволяющий воспользоваться опытом, наG копленным в памяти. Таким образом, оно развенчивает принцип удовольствия, имеющий непререкаемую власть над процессами в Ид, и заменяет его на принцип реальности, который обеспечивает большую безопасность и больший успех (Freud, 1933, p. 106). Однако точка зрения Джона Дьюи состоит в том, что все импульсы взрослого человека, или по крайней мере типичные импульсы интегрированы с реальностью и подвержены ее влиянию. Одним словом, это мнение эквивалентно убеждению в том, что импульсов Ид не существует; а даже если они и есть, то они по своей сути скорее являются патологическими, чем здоровыми. Несмотря на то что данное расхождение во мнениях не имеет эмпирического решения, оно приводится здесь, поскольку представляет радикально противопоG ложные позиции. Как нам представляется, вопрос состоит не в том, существуют ли импульсы того рода, который описывает Фрейд. Любой психоаналитик засвидетельствует существование в воображении импульсов, которые формируются без учета реальG ности, здравого смысла, логики и даже личной выгоды. Вопрос состоит в том, свиG детельствуют ли они о наличии заболевания или регрессии или же обнаруживаG ют глубинную суть человека? В какой момент жизни инфантильные фантазии наG чинают превращаться в осознание реальности? Одинаков ли этот процесс для всех людей, как страдающих неврозами, так и здоровых? Может ли успешно функG ционирующая личность сохранять все скрытые стороны своей импульсивной жизG ни абсолютно свободными от такого влияния? Или же, если выяснится, что имG пульсы, которые по своему происхождению носят исключительно внутренний для организма характер, |