Тённис Ф. Общность и общество (2002). Gemeinschaft und Gesellschaft
 Скачать 12.89 Mb.
|
|
§ 12. Жизнь и право В движении от статуса к контракту мы познаем параллель жизни и права. Право, в любом смысле этого слова, есть нечто иное, как совместная воля в этом смысле, как естественное право, оно есть форма или попросту сам дух тех отношений, материей которых выступает совместная жизнь или, в наиболее универсальном выражении, переплетение волевых сфер однако сама эта форма, с одной стороны, мыслится как необходимое единство воль и волевых сфер или как эманация такого единства, и потому считается столь же реальной, что и материя, как субъективное (психическое или метафизическое) проявление последней — даже если она (материя) понимается как всего лишь продукт единой, гармонической памяти, социальной фантазии (в том смысле, в каком ив науке имеют обыкновение говорить о поэтической, творческой народной душе с другой же — как форма, присоединяемая к такой лишь благодаря мышлению наличествующей материи из избирательно-волевых сфер, как всего лишь проявление того или иного сочетания последних. В первом случае всеобщими простым фактом выступает телесная связь, которая представляется постоянной, поскольку ив народе говорится мужи жена — все плоть одна. Значит, она является в себе и для себя связанной сущностной волей и тождественна естественному праву это форма всех фактов супружеской и прочей совместной жизни, мыслимых как материя, обладающая органическими задатками. Во втором случае простой и элементарный факт состоит в обмене собственностью или вещами, который во многих случаях абсолютно индифферентен, но всегда представляет собой лишь механический процесс, движение того, что уже наличествует, и получает свое значение лишь в силу намерений и расчетов тех лиц, которые его мыслят и осуществляют. Только их так или иначе определенная избирательная воля впервые делает этот процесс правовым, полагает форму права, которая может быть названа естественной, потому что в рамках этой своей разновидности она представляет собой простейшее и абсолютно рациональное образование. Но поскольку всякая такая совместная избирательная воля выражается через контракт и, тем самым, право это, взятое само по себе, наличествует лишь для его субъектов (как общая всем им идея или понятие, — постольку для того, чтобы обрести квазиобъективное существование, оно нуждается во всеобщей избирательной воле как признающей, подтверждающей его инстанции и требует наличия общества как субъекта такой всеобщей избирательной воли. Естественная и простая воля общества есть конвенция, которая и представляет собой естественное право в этом квазиобъективном разумении. Но ни особыми контрактами, ни всеобщим контрактом субъект такой воли и права не задается как единство находящееся вне совокупного множества и отделенное от него, если оно не было установлено особыми определениями. После этого такие единства соотносятся друг с другом также, как и контракты особые единства становятся объективно-реальными только благодаря всеобщему единству они требуют двойного полагания. Но всеобщее единство, если оно представлено неким единым лицом (например, государство, может также учреждать и назначать зависимые от него единства, которые вовсе не основываются на индивидуальных контрактах, но являются субъектами тех или иных массивов его избирательно-волевой сферы, регулярно или временно пребывающими в ее пределах. Отсюда берет свое начало теория юридических лиц и учреждений. Если же, пользуясь нейтральными выражениями, в качестве двухосновных форм социального бытия вообще рассматривать связь [Verbindung] замкнутое единство) и союз [Bündnis] (более рыхлое образование, тов общности связь (как статус) является более ранней формой, единством до множественности, хотя в эмпирическом проявлении единство и множественность могут еще не различаться между собой союз же — формой более поздней, частным случаем, когда особое единство мыслится как остающееся неразвитым подобно тому как — сообразно идее — мужчина предшествует юноше, последнего же можно рассматривать и как становящегося, будущего мужчину, и как юношу самого по себе, в его еще не вполне развитом виде. В обществе союз является более ранней формой, простым случаем связь же есть двоякий или многоякий союз. Общность нисходит от связи к союзу последний здесь может мыслиться лишь в рамках объективно-всеоб щего порядка, так как сходящиеся в нем воли более всего подобны воле избирательной. Общество же восходит от союза к связи. Но если для всякого единения отдельных воль форма союза является более адекватной, в частности единственно допускающей простое комбинирование, то для единения многих, объемлющего в себе союзы всех со всеми, напротив, более адекватной формой является связь. Достигнув наивысшей точки своего развития, она может вновь уподобляться общности, а полагающая эту форму избирательная воля может в тем большей мере уподобляться воле сущностной, чем более всеобщей связь оказывается в отношении своих пределов и целей. Ибо тем труднее становится указать лежащие в ее основе контракты и тем более сложными они бывают по своему содержанию § 13. Связь и союз Но в рамках развивающейся и разделенной на множество групп народной общности обмен предметами (а вместе сними контрактная форма) должен мыслиться как охваченный процессом постоянного роста. Однако наличествуют и неизменно воздвигаются непреодолимые препятствия к тому, чтобы эти факты и формы стали господствующими и тем более единственными. И все развитие в целом есть прежде всего также усложнение и расширение фактов об- щностной жизни и форм взаимопонимания, или (если говорить в духе естественного права) статуса, приспосабливаемого ко все новым образованиям. Из любого статуса, как и из любого контракта, вытекают права и обязанности индивидуальных самостей или лиц. Статус не полагает предшествующего существования индивидуумов, но присутствует в них и возникает вместе сними предполагает он только свою собственную идею и форму, которая либо понимается сама по себе, либо выводится из другой. Контракт же вполне является таковым лишь тогда, когда он понимается как заключенный индивидуумами и как некая мыслимая ими вещь, лежащая вне них. С ообразно этому, параллельное рассмотрение жизни и права выявит прежде всего продвижение от общностных связей к общностным союзным отношениям последние сменяются, далее, общественными союзными отношениями, из коих, наконец, возникают общественные связи. Отношения первого класса по сути своей относятся к семейному праву и праву владения отношения второго — к имущественному праву и праву обязательств. Типом всех общностных связей является сама семья, во всех ее видах. Человек обнаруживает себя от рождения сросшимся с ней в каком-то смысле он может, правда, считать, что его пребывание в ней следует его произвольной свободе, но уже никоим образом не может вывести из этой свободы обоснование такого отношения. Если мы вновь обратимся к проведенному нами различению трех оснований всякой общности — к фундаменту крови, страны и духа, тек родству, соседству и дружбе, — тов семье все они присутствуют одновременно, однако сущность ее конституирует первое. Общностные союзы наиболее совершенным образом могут быть поняты как содружества общность духа поддерживается общим трудом или профессией и, стало быть, общей верой. Но встречаются тут и объединения, которые получают свое главное содержание из самой общности духа и не только поддерживаются, но также и заключаются исходя из свободной воли. К такому виду относятся преимущественно корпорации или товарищества в искусствах и ремеслах, общины или гильдии, цеха, церкви, ордена но при этом всюду сохраняется тип и идея семьи. В качестве же прообраза общностных союзов в нашем рассмотрении может быть закреплено отношение между господином и слугой, а точнее — между мастером и учеником, тем более что оно процветает водной из упомянутых связей словно под крышей действительного или идеального дома. Промежуточное положение между связью и союзом занимает множество других важных отношений, среди которых важнейшим является супружество каковое, с одной стороны, составляет базис новой семьи, ас другой — учреждается единением мужчины и женщины, которое будто бы свободно, однако, может быть понято только исходя из идеи и духа семьи. Супружество в его моральном смысле, те. одиночный брак (моногамию) можно определить как совершенное соседство как совместное проживание, постоянную телесную близость. Дневное и ночное сожительство, общность стола и ложа исчерпывает всю его сущность его волевые сферы и области не граничат друг с другом, но едины по сути, подобно тому как дело обстоит среди сотоварищей деревенской марки. Поэтому и общность благ находит тут свое наивысшее выражение во владении одними и теми же пахотными угодьями. — В сфере жизни и права все эти статусные отношения, безусловно, могут превращаться в контрактные, но это не проходит без ущерба для их действительного и органического характера. Пребывание в этих отношениях обусловлено особыми качествами самих людей поэтому они не приемлют в свое число тех, кто обусловлен иными. Будучи контрактными, эти отношения и вовсе не обусловливаются никакими качествами, но требуют лишь, чтобы люди обладали теми или иными количественно измеримыми способностями или определенным размером имущества и тем самым соответствовали бы понятию лица. Таковы простые контракты в торговом сообщении, где участники обмена и сделок всегда противостоят друг другу как равноправные лица, ипритом так, что их внутреннее безразличие друг к другу никоим образом не противоречит возможности и вероятности заключения договоров, а наоборот, благоприятствует ими сообразно чистому понятию подразумевается в качестве их условия. В той мере, в какой ответное действие не требуется незамедлительно, контракты, по всей видимости, покоятся на доверии, о чем говорит и само имя кредита и, если такого рода сообщение еще не вполне развито, этот момент, свойственный сущностной воле и соотносимый с ней, действительно может быть и оставаться эффективным. Но мало-по малу доверие вытесняется и заменяется расчетом, в коем будущее действие считается по объективным основаниям непременным или более или менее вероятным как соответствующее собственным интересам контрагента, будь тов силу оставленного им ценного залога будь тов силу того что возможность последующих сделок зависит для него от доказательства его платежеспособности. В таком случае должник — это уже не бедняк, не прислужник по обязанности, а делец, равно как и, наоборот, всякому дельцу свойственно время от времени становиться должником. Наряду стем заключаются, однако, служебные контракты, прежде всего трудовые связывающие между собой оба обширных общественных класса и являющиеся той формой, через подчинение которой массы людей могут быть объединены или самостоятельно объединиться для совместного труда. В своем развитии трудовой контракт из договора между индивидуумами превращается в договор между группами и становится свободным договором лишь по мере того, как обостряется осознание противоположности интересов, а в качестве свободного он становится также предметом непрекращающейся борьбы, из которой впоследствии мучительно ищут пути к социальному миру 14. Общественные связи Общественные связи могут иметь отношение к различным целям, мыслимым как возможный успех, которого можно достичь сосредоточением сил или средств между тем искусственное лицо не может располагать человеческими силами иначе, нежели в силу того что они принадлежат к его собственности и, стало быть, по своей денежной ценности однородны всякому иному имуществу Поэтому оно может либо закупить рабочие силы, как это делает естественное лицо (для чего оно, прежде всего, должно существовать и располагать каким-то денежным имуществом либо жена него (в момент его учреждения или после него) могут быть возложены определенные функции и переданы денежные суммы самими его учредителями, и суммы эти могут быть равными для всех или различными, причем, однако, можно договориться и о том, что под равенством следует понимать равное отношение каждого к совокупным силам. Тогда желанный успех, те. достижение поставленной цели состоит именно в повторяющемся результате или в непрекращающейся деятельности связи. Если речь вести о результате, то он либо допускает произвольное разделение и подлежит ему как денежный доходи тогда при равных общих вложениях (личном и имущественном вкладе) он должен быть разделен на равные части, а при неравных — на пропорциональные либо жене допускает разделение и не подлежит ему — тогда равным или пропорциональным должно быть его возможное и заранее предусмотренное потребление. Точно также дело обстоит и с пользой от непрекращающейся деятельности. Ново всех этих случаях подразумевается, что при наиболее благоприятном стечении обстоятельств затрата сил и средств находится в отношении равенства к достигнутому успеху, те. что никакое количество силы не остается без последствий его воздействия (не пропадает зря. Чего, таким образом, хотят люди, налаживающие между собою связь, так это лишь превращения и сохранения своих энергий, в больших или меньших объемах продуцируемых каждым актом сущностной воли. Тем самым общественная связь как таковая не нуждается в деятельности высшего произвола (произвольной не только по форме) и не в этом состоит ее отличие от общностной связи, каковая через посредство своего главы (или нескольких глав) тоже может придавать своей воле черты воли избирательной но, если уж выше мы предположили одно только существование индивидуальных лиц с разделенными сферами избирательных воль, то общественная связь представляет собой единственно возможный способ связи и четко отличается тем, что вся ее деятельность, насколько она соответствует воле ее участников и, следовательно, соответствует праву, должна быть ограничена некой определенной целью и определенными средствами к ее достижению. Напротив, общностная связь по существу своему универсальна настолько, насколько универсальна сама жизнь, и черпает свои силы в себе самой, а не откуда-то извне. Конечно, встречается и много таких целевых сообществ, контрактная основа которых уже не столь очевидна в этом своем содержании, поскольку в правовом смысле из нее не вытекает никакое обязательство, которое было бы признано таковым в общем правовом порядке. Точно также к этой категории относятся и другие связи, которые хотя внешне и принимают форму чистого контракта, но, опять-таки, без обычных последствий в виде как бы осязаемого обязательства, которое можно было оценить в денежном выражении. Так можно мыслить возникающую между несколькими людьми договоренность о том, что вовремя регулярных встреч они будут способствовать взаимному усовершенствованию в науках и искусствах. Пожалуй, такая договоренность будет по внешнему виду напоминать договори, добавим, станет основой некого объединения, но обязательство в отношении условленной таким образом деятельности не сможет возникнуть (Savigny. Op. cit. [Савиньи. Указ. соч. Ведь таким способом может возникнуть и такое объединение, которое для состоящих в нем членов обладает полной реальностью как лицо, но при этом целиком отсутствует в правовом порядке (неюридическое искусственное лицо. Напротив, собственно правовые ассоциации, обладающие наибольшей общественной значимостью, суть имущественные ассоциации, которые также ив отношении цели предназначены для сосредоточения средств ради приумножения их самих и таковы, в особенности, связи капитала в целях ростовщичества, торговли и производства. Такая связь нацелена на получение прибыли, как и личность отдельного торговца. Ради этого она приобретает здания и корабли, машинное оборудование и материалы. Все то имущество, которым она обладает, принадлежит ее членам, ноне как отдельным лицам, а постольку, поскольку они составляют единое лицо. И значит, в этом отношении они заинтересованы в сохранении, изготовлении и увеличении числа всех этих приспособлений. От такой заинтересованности здесь отличается интерес отдельных лиц к распределению чистого дохода каковой в действительности представляет собой конечную цель, которой призван служить даже вышеупомянутый единый интерес и ради которой было предпринято все это единение. Применительно к действительному индивидуальному лицу такое различение может быть проведено лишь in abst racto1. Тем самым форма ассоциации более явно демонстрирует чистую взаимосвязь мотивов индивидуального произвольного действия. Но предпринимаемые ассоциацией действия направлены отчасти вовне, отчасти же внутрь — на нее саму и на ее членов. В лице своего представителя она также ответственна за них прежде всего перед отдельными лицами, которые, однако, в целях надзора могут сформировать особое единство и представительство, а это проще всего сделать, созвав у себя генеральное собрание наделенное полномочиями к принятию решений (причем собрание это, в свою очередь, будет подотчетно отдельным лицами по-прежнему связан Абстрактно (латное правилами, оговоренными в мандатном контракте. А то ее действие, которое направлено внутрь и заключается в распределении выручки, коей она в случае успеха своих действий располагает к тому или иному сроку, между ею самой как единством и ею самой как множеством, тоже подчиняется этим особым или всеми признанным всеобщим юридическим правилами в том, что касается отдельных лиц, выглядит целиком и полностью как внешнее действие. Однако как таковое оно не является выполнением како- го-либо налагаемого на ассоциацию обязательства, а есть лишь возможное следствие ее общего обязательства отчасти вообще целесообразно распоряжаться общественным имуществом, отчасти же, ив особенности, употреблять его к наибольшей возможной выгоде fee членов. Поэтому доля каждого из них в действительности есть лишь часть его имущества, проецируемая и помещаемая под особое управление, которое зависит от него самого только как от соучаствующего в нем наряду с остальными (если вообще от него зависит и каждый сам для себя может отнестись к своему предприятию [Geschäft] или предприятиям как к чужим, хотя и им самим вымышленным лицам, отстаивая свое частное имущество в качестве доподлинно своего. В тоже время упомянутые предприятия, хотя и могут во внешнем отношении (в торговом праве) фигурировать в качестве особых лиц, однако последние никогда не могут открыто выступать против их собственного субъекта и даже друг против друга, а суть именно он сам, в особой и общепризнанной форме, так что в действительности многие такие лица должны в наиболее важных отношениях считаться одними тем же лицом. Иначе дело обстоит с имущественными сообществами по крайней мере с такими, которые возможны в правовом отношении ибо хотя такое сообщество и может быть Ф. Тённис настолько идентично объединению своих субъектов объединяющихся, однако, ради этой определенной цели, что последнее (как собственно товарищество или открытое общество) может выступать только за них, ноне против них, и тем самым представлять не единое юридическое лицо (не Universitas1, поскольку и предприятие не составляет таковой вне зависимости от своего учредителя, хотя и может продолжать свое существование как основанная его личностью фирма, но лишь большинство участвующих лиц, которое в известных случаях считается единством. Свободным же и самостоятельным имущественное сообщество становится тогда, когда оно само рассматривается как нуждающийся в представительстве субъект, который хотя и немыслим без обязательств перед своими акционерами (называемыми так потому, что они могут возносить против сообщества жалобу по-французски action), нов тоже время сохраняет полную собственность на сосредоточенное в нем имущество и, подобно всякому другому лицу, в меру своей собственности ответственно за принятые на себя обязательства. Другие формы имущественных ассоциаций, например, зарегистрированные товарищества с неограниченной или сверхдолевой ответственностью их пайщиков, хотя и могут целиком основываться на особых контрактах, однако, в действительности для поддержания своей жизнеспособности должны (как и аналогичные открытые общества) опираться, скорее, на общностные отношения между своими членами и ввиду этого оказываются несоразмерны общественному праву, что и подтверждается опытом. Такая ассоциация либо сохраняет характерные черты свободной личности, и этого не могут потерпеть ее члены либо же она их утрачивает и низводит Всеобщность, универсальность (лат ся до уровня простого товарищества, подпадая тем самым под предыдущее рассмотрение. Напротив, акционерное общество ответственное только перед самим собой и к тому же ограничивающееся естественной и почти единственной для него целью получения прибыли, в совершенстве репрезентирует тип всех социально-правовых образований, возможных в силу избирательной воли, и именно потому, что оно даже по своему происхождению представляет собой общественную связь без какой бы тони было примеси общностных элементов даже по происхождению, ибо в других случаях оно зачастую затрудняет суждение о действительном положении вещей. Дополнение (1912). Под именем товарищества в области хождения немецкого языка в других языках — под другими именами) в течение последних десятилетий приобрело немалое значение объединение по большей части малоимущих лиц, предназначающееся прежде всего для закупки товаров, а затем также для собственного производства предметов их надобности, те. потребительных ценностей Множество мелких объединений такого рода сливаются в товарищество в целях крупных закупок и, соответственно, крупного производства. Правовая форма этих товариществ основывается на принципе ограниченной ответственности и следует правовому образцу акционерного общества. Можно, однако, заметить, что здесь, хотя ив приспособленном к общественным условиям виде, обретает новую жизнь принцип общностной экономики, готовый к дальнейшему, в высшей степени знаменательному развитию. Это движение антиподов (так называет его Штаудингер) представляет существенный интерес и для чистой теории социальной жизни. Если возобновление семейной жизни, а также других форм общности и может где-либо пустить свои корни в связи с более глубоким познанием ее существа и ее жизненных законов, так это именно здесь. Со времени издания этого сочинения нравственная необходимость такого обновления все больше проникала в сознание тех, кто доказал свою способность ясно и непредвзя то рассуждать о тенденциях современного об щества. Дополнение (1922). Если после тех ужасающих потрясений, которые испытала мировая об щественно-капиталистическая система, она ныне еще более беспощадно эксплуатирует свои иссякающие силы если перед лицом этих явлений все громче и громче раздается призыв вспомнить об общности (нередко содержащий открытую или, как в британском «гильдейском социализме, скрытую ссылку на данное сочинение, то призыв этот сможет снискать себе доверие тем скорее, чем меньше оно будет возлагать мессианскую надежду на один только дух ибо как особая сущность последний действителен только для тех, кто верит в привидения чтобы жить дух должен быть облечен плотью жизнеспособного и, стало быть, динамично развивающегося принципа, а таковым может стать идея товарищеского самообеспечения, если (и насколько) оно сумеет уберечься от вырождения и не превратится всего лишь в предприятие, обслуживающее сделку РАЗДЕЛ ВТОРОЙ ЕСТЕСТВЕННОЕ В СФЕРЕ ПРАВА 15. Протоплазма права Античная философия права ставила перед собой проблему является ли право продуктом природы (physei1) или продуктом искусства (thesei2 или пошо3). Ответ современной теории сводится к следующему все, что проистекает из человеческой воли, и все, что она создает, является одновременно и естественными искусственным. Но искусственное в своем развитии перерастает естественное по мере того, как специфически человеческая, ив частности ментальная, сила воли приобретает все большее значение и объем, пока не достигает, наконец, относительной независимости от своего природного базиса, так что может быть противопоставлена ему. Поэтому всякое общностное право следует понимать как порождение человеческого, мыслящего духа как систему идей, правили положений, которую как таковую можно сравнить с неким органом или произведением, возникающим благодаря соответствующей, многократно повторяющейся деятельности, благодаря упражнению в результате модификации уже наличествующей По природе (др.-гре ч.). 2 По установлению ( др.-греч .). 3 По закону (др.-греч ). 309 однородной субстанции в направлении от всеобщего к особенному. Оно само является своей целью, хотя и с необходимостью отсылает к тому целому, которому оно принадлежит и из которого проистекает, которое и есть само это право, в его своеобразном проявлении. Тем самым предполагается естественное и необходимое существование человечества и связей между людьми, предполагается протоплазма права рассматриваемая в качестве изначального и необходимого продукта их совместной жизни и мышления, дальнейшее развитие которого существенным образом обусловлено как бы его собственной деятельностью, а именно тем, насколько разумно им будет пользоваться его субъект. Именно так следует понимать учение, гласившее, что существует право, в котором природа выступает наставником всех живых существ и которое поэтому свойственно всему человечеству. Ибо даже если право здесь мыслилось в неком неопределенном смысле, то именно из этого неопределенного должен быть выведен более определенный и природное влечение, сводящее вместе мужчину и женщину, конечно же, содержит росток общей для них, связующей их воли, полагающей основу семье. А исходя из этой идеи, посредством анализа всякого позитивного обычного права [Gewohnheitsrecht] можно найти основу тех норм, которыми в недрах домашней жизни определяются взаимоотношения между супругами, родителями и детьми, между господами и слугами. В целом эти взаимоотношения не зависят от идеи собственности, которая приобретает более глубокое значение только с утверждением культуры земледелия. Как волевая сфера, приобретшая вследствие этого явный характер, собственность образует ядро права как такового, в большей мере связанного сот ношениями между домами, а не между членами семьи как индивидами. Среднюю область составляет, таким образом, то, что затрагивает отношения между репрезентативными членами, те, в частности, между главами домов, насколько они вместе принадлежат к союзу более высокого уровня, негласная или явно выраженная воля, идея которого подчиняет их себе. В такой, все время расширяющейся, области они теряют друг друга и друг от друга отъединяются, пока наконец сын не начинает как равный индивидуум противостоять отцу, жена — мужу, слуга — господину, и наоборот, пока друг с другом не начинают соприкасаться самые далекие, равнодушные, а по своей сущностной воле даже враждебные друг другу продавцы товаров, с напускным дружелюбием заключающие между собой обменные контракты. И тогда эта свобода позволяющая им собираться вместе, легкость с какой заключаются сделки, и равенство разумных людей кажутся им (да и действительно являются для них) чем-то естественным 16. Естественный разум В этом понимании естественное право превзошло гражданское право римлян и всех других политических общин античной культуры. Известно, что оно было определено как право, общее для всех людей, как то, что было установлено их естественным разумом и что поэтому в равной мере наблюдается у всех народов без исключения и называется также общим правом [gemeines Recht] (jus gentium1). Из правильного понимания того, что развитие движется от всеобщего к особенному, был, далее, сделан вывод, что это общее право повремени является более ранним, чем партикулярное право городов. В действительности же все обстояло противоречивым образом, потому что Право народов (международное, общее всем народам) лат эта самая действительность (сообразно потребностям сообщения, развертывавшегося не между городами, и потому не между гражданами разных городов как таковыми, а между голыми индивидуумами, скинувшими с себя свои многообразные гражданские одеяния) бросала первое в реторту с перемешанными в ней разнообразными веществами в качестве того реагента, который должен был разъять их на равные элементы. Таким образом, общее право оказывалось более поздним чем партикулярное право, воспринималось не как его основание и предпосылка, а как его следствие и отрицание. Но это ему только мешает ведь общее настолько простои естественно, как если бы оно существовало от века и не имело вовсе никаких предпосылок, а было лишь затемнено искусствен но-позитивными нововведениями и установлениями, устранение которых означало бы тем самым восстановление изначального состояния. Здесь лежит и разрешение противоречия, ибо почти невозможно не перепутать одно с другим. Дело в том, что эту изначальность следует понимать собственно не как временною, а как aeterna veritas1, как некую мыслимую вещь или идеал, который с одинаковым успехом мог бы быть помещен в бесконечную даль как будущего, таки прошлого. Предположение о том, что он в какое-то время действительно существовал, мыслится не как историческое воззрение, а как вымышленная целесообразная схема, призванная служить перенесению этого понятия на грядущую действительность. Такая фикция, конечно же, облегчается благодаря пониманию того, что общечеловеческое содержится во всех самобытных обычаях и формах в качестве их ядра, и что осознанное представление об этом ядре исчерпывается тем, чтб разум мог бы мыслить и понимать Вечная истина (лат также и без обращения копыту было фактически суммой общих элементов в привычках древних итальянских племен, ибо ими и исчерпывались все народы, за которыми римляне были в состоянии наблюдать, и которые время от времени исторгали на римскую землю толпы переселенцев. Всякий раз, когда случалось заметить, что какой-либо особенный обычай в равной мере практиковался у большого числа отделенных друг от друга народностей, он сразу же регистрировался как часть права, общего всем народам, а именно jus gentium. Поэтому, хотя перенос собственности, безусловно, принимал различные формы в многочисленных республиках, располагавшихся вокруг Рима, собственно передача традиция) того предмета, который надлежало перенести, все же во всех них была частью церемониала и, по всей видимости, добавлю от себя, единственно составляла суть дела. в дальнейшем же была воспринята как установление общего права (Maine Н Anscient Law. Р [Мэйн Г Древнее право. С. Но если принимался во внимание более широкий опыт, охватывавший более высокоразвитые греческие правовые системы, то во всех них, безусловно, тоже обнаруживались многообразные факты контрактных соглашений, таких как покупка, сдача внаем, депозит, доверенность, а также институты супружества, опеки и т.д., и тем самым распознавался всеобщий и необходимый характер соответствующих правовых форм 17. Выводы Из сказанного можно сделать следующий вывод существенным является то, что все люди могут вступать между собой в деловые отношения, если только захотят, и что вне сферы по собственной воле возложенных на себя обязательств, заключенных договоров и связующих взаимоотношений каждый обладает и пользуется совершенной свободой. Но этой свободе противостоял не только такой институт, как услужение, но и отцовская власть (не только над детьми и людьми безрассудными, и все те законы, которые в конкретном городе, например в Риме, ставили коренного жителя и его собственность в привилегированное положение по сравнению с чужаком. Поскольку логическая последовательность обращалась во временную, создавалось впечатление, будто произвол законодателей воздвиг все эти препоны вопреки природе. И все же этот взгляд, согласно которому люди от природы и изначально (поскольку таково их понятие) разумны, свободны и равны друг другу, был в своем фундаменте оспорен другим, с исторической точки зрения более обоснованным воззрением, как оно сформулировано у Ульпиана и других правоведов. В нем различается естественное и общее право и даже утверждается принципиальная противоположность между двумя этими слоями ведь хотя последнее, по-видимо му, занимает промежуточное положение между естественными гражданским правом [ziviles Recht], гражданское в тоже время рассматривается как всего лишь придаток и особое ответвление более раннего, общего. Здесь в естественном праве сосредоточиваются те установления, которые обнаруживаются и у животных, а в общем праве — те, которые свойственны только человеку. Последние покоятся, стало быть, на таком фундаменте, который закладывается неестественным разумом, а гораздо более всеобщей необходимостью совместной жизни. Отсюда нетрудно заключить, что такого рода необходимость содержится ив таких особых человеческих учреждениях, как общее или гражданское право, а в противовес возможному возражению, гласящему, что именно всеобщее, и только оно одно, очевидным образом является и необходимым, которое, стало быть, должно приниматься во внимание, удерживаться или воссоздаваться как таковое, можно было бы, прежде всего, высказать свое сомнение относительно того, чтб собственно следует понимать под этим всеобщим. А то, отвечают нам, что существуют отличные друг от друга народы и империи, различные формы рабства, собственности, торговых сделок и обязательств. Ибо гражданскому праву приписываются лишь некоторые добавления и изменения, вносимые им в вышеупомянутые учреждения. Ясно, что здесь имеет место совершенно иное понимание всеобщего, из которого можно сделать и совершенно иные выводы. Определенные виды взаимной привязанности и принадлежности заключены уже в самой идее человека как живого существа. Они обусловливаются не какой-либо волей, и тем более неволей какого-либо человека и из того, что такие связи наличествуют среди животных, не следует, что они могут или должны объединять человека с животными, равно как из того, что такого рода отношения общи всем людям, не вытекает, что каждый человек, если бы он только захотел, мог бы вступить в них с каждым. Точно также ничего подобного не следует ив отношении специфически человеческих учреждений. Напротив, как идея человека относится к идее животного или какого-либо более узкого рода живых существ, таки, к примеру, идея эллина относится к идее человека. И поскольку (несмотря на то что обычай спаривания входу и среди животных) человек спаривается только с человеком, постольку, сколь бы всеобщее распространение ни получало среди людей супружество, эллин может жить в действительном союзе только с эллинкой, хотя сожительствовать он может с любой человеческой самкой, а как физиологический акт такое сожительство (turpe dictu1) возможно даже с животным |