Хрестоматия по тгп Радько. Хрестоматия по теории государства и права

• Название: Хрестоматия по теории государства и права
• Анкор: Хрестоматия по тгп Радько.doc
• Дата: 09.03.2017
• Размер: 3 Mb.
• Имя файла: Хрестоматия по тгп Радько.doc
• Тип: Документы; #3590
• страница: 70 из 73

Ряд вопросов, затрагиваемых в этой главе, более подробно изложены в главах: «Влияние права» и «За­коны развития права».

Теороя божественного происхождения права

В древности на эти вопросы отвечали в том смыс­ле, что право и законы своим происхождением обяза­ны божеству. Правовые кодексы — это свод божеских велений, открытых божеством людям для того, чтобы они могли жить свято и поступать согласно воле божь­ей. Дозволенные и обязательные поступки те, которые соответствуют последней, недозволенные те, которые ей противоречат. Пример такой теории дан в Библии, в рассказе о вручении Богом Моисею скрижалей За­вета на горе Синае. Аналогичные же рассказы можно найти и в других религиозно-правовых сводах. Нет надобности останавливаться на критике теории боже­ственного происхождения права. Она ровно ничего не объясняет, ибо за научное объяснение нельзя считать ссылку на божью волю.
Договорная теория

Второй ответ на поставленные вопросы дает так называемая договорная теория. Сущность этой тео­рии, развитой главным образом Гоббсом, Локком и Руссо, сводится к следующему. В древности люди, согласно этому учению, были совершенно свободны и не знали никакого права, никаких обязательных норм поведения. Пока они были добродетельны и невинны (как гласит библейское предание), такое «естествен­ное состояние» могло сохраняться. Но как только они испортились (в силу ли грехопадения, как утвержда­ет Библия, или в силу того, что люди начали жить в обществе себе подобных и приобрели оседлость, как думал Руссо), такая свобода и естественное состояние превратились в войну «всех против всех». Не сдер­живаемые ничем, не имея никакой принудительной власти, люди стали друг для друга волками. Всякий порядок исчез. Жизнь превратилась в анархию, при которой жизнь каждого ничем не была гарантирова­на. Такая война всех против всех не могла долго про­должаться. Чувство самосохранения, здравый рассу­док и собственный интерес каждого заставлял покон­чить с этой анархией. Выход из нее был найден в общественном договоре. Люди, собравшись вместе, согласились все отказаться от своих прав и устано­вить порядок и вручили защиту порядка и права еди­ной государственной власти. Такой властью, по уче­нию Гоббса, является монарх. Его слово становится приказом, его речь — законом. По учению Руссо, та­кой верховной властью является весь народ, олицет­воряемый демократически-представительной государ­ственной властью.

Отсюда видно, что согласно этой теории, источ­ником права является общественный договор, неког­да заключенный людьми. Он дал начало и первым нормам права, и закону, и суду, и государственной власти.

В наше время эта теория признана ошибочной. Мы теперь знаем, что «естественного состояния» в смысле этой теории никогда не было, не было также и обще­ственного договора. Допущение последнею означало бы допущение такой сознательности первобытных людей, какой не только они, но и современные люди едва ли обладают.
Теория естественного права

Под теорией «естественного права» разумеется учение, утверждающее, что наряду с изменчивыми нормами официального права есть вечные правовые нормы, свойственные людям всех времен и исех наро­дов. Эти правовые нормы прирождены человеку. Он с ними родится. Они даются человеку самой природой. Они вечны и неотъемлемы. Сообразно с этим ответ теории естественного права на вопрос о происхожде­нии права сводится к тому, что право, в виде «есте­ственного права», дано вместе с человеком; оно роди­лось с ним и ему прирождено, как прирождено чело­веку иметь две ноги и две руки.

Ошибочна и эта теория. Прежде всего неверно, что есть какое-то вечное естественное право, неизменяе­мое, имеющееся у всех народов, — во все времена на свете все меняется. Изменчиво и право. Оно различно у дикаря и у культурного человека. Оно различно у одного и того же народа в различные времена. Рань­ше наши предки считали долгом сжигать жену на могиле мужа, теперь такой обычай мы считаем пре­ступлением. Раньше всякое уклонение от официаль­ной религии влекло смертную казнь, теперь свобода религии является требованием нашей совести. Ту же изменчивость мы встречаем и в других областях пра­ва. Отсюда понятно, что «естественное право» — уто­пия, оно не существовало и не существует. Ошибочен поэтому и ответ этой теории на вопрос о происхожде­нии права.
Историческая школа

Больше истины заключается в решении т. наз. ис­торической школы (Савиньи и Пухта). По учению этого направления, право возникло и развилось так же, как возник язык народа, его верования, обычаи и т. д. Пра­во — естественный продукт народной души. Оно, подоб­но языку, создалось не искусственно, не усилиями от­дельных лиц, а образовалось само собой медленным и постепенным творчеством всего народа. Каков народ — таково и его право. В этом ответе больше истины. Но его грех в том, что он слишком неясен: он дает лишь нео­пределенные, общие положения, которые можно пони­мать весьма различно. Грешит он и в том, что слишком «спокойной» рисует историю развития права, он забы­вает, что развитие права — сплошная борьба, что пра­вовая жизнь— это постоянная борьба за право, что последнее родилось из борьбы и живет борьбою (...].

[...] Следовательно, официальное право и порядок любого общества или государства существуют и сохра­няются: 1) в силу того, что они совпадают с правовыми убеждениями большей или сильнейшей части общества (добровольное подчинение праву) и 2) в силу принуж­дения, посредством которого остальная часть общества насильственно заставляется соблюдать и подчиняться этому порядку.

Если существовало рабство, то оно существовало не только в силу одного насилия, но и в силу того, что правовые убеждения большей или сильнейшей части общества считали этот институт нормальным явлением. Как только эти правовые убеждения изменились, — рабство пало. То же следует сказать и о всяком право­вом строе. С этой точки зрения правильно положение, что всякий народ имеет то право, какого он или силь­нейшая его часть заслуживает. Крепостное право жило до тех пор, пока население, крепостные, признавали его справедливым; приписывали себе обязанность работать на помещика, а ему — право владеть ими. Изменились эти убеждения, и начались восстания крестьян. Они росли и в итоге привели к падению крепостничества.

Из сказанного легко понять, что всякое право для своего существования требует тем больше принуди­тельных мер, чем менее оно соответствует правовым убеждениям общества и обратно [...].
| Социальные функции права

(основные общественные функции права)

Сорокин П.А. Элементарный учейннк общей теирни права в свози с теврвей государства

[...] Право возникло благодаря общественной жиз­ни людей. Из этого следует, что судьбы права нераз­рывно связаны судьбами общества. Первое одновремен­но является и продуктом общества, выражением уста­новившегося в обществе обязательного порядка и средством установления последнего. Оно определяет и указывает каждому члену общества то поведение, кото­рому он должен следовать и то поведение, которого он должен избегать. Встает вопрос: каким же образом пра­во способствует установлению этого порядка? Иными словами: каковы общественные функции права?

Ответ на эти вопросы гласит: право способствует установлению общественного (официального) обяза­тельного для всех порядка тем, во-первых, что оно точно распределяет права и обязанности между членами общества, указывая, кто и на что имеет право и обязан делать, во-вторых, тем, что оно организует общество, создавая власть этого общества, как живого предста­вителя последнего, как его руководителя и как блюсти­теля установленного порядка. Этими путями право создает общественный порядок и нестройную массу сожительствующих индивидов превращает в стройное общество, представляющее нечто единое, цельное, са­мостоятельное [...].

Власть часто называют силой. Откуда же она чер­пает эту силу? В чем секрет силы власти? Ответ сле­дует из сказанного: сила власти заключается в том, что граждане, подвластные, сами наделяют ее полномочи­ями, признают за ней права на властвование, а за собой обязанность повиноваться. Не будь этого признания, всякая власть была бы бессильна. В этом признании секрет власти. Она будет тем сильнее, чем большим признанием граждан она пользуется. Если же этого признания нет, то и власть будет слабой, бессильной и обреченной на гибель и низвержение. Правда, путем организованного насилия она может держаться неко­торое время. Но это время не может длиться долго. Рано или поздно власть такая падет.

Таковы основные общественные функции права. Своей распределительной ролью право достигает рас­пределения прав и обязанностей, социальных благ и повинностей, указывает общественный порядок и ли­нию должного и запрещенного поведения членов об­щества. На этой почве вырастает закон с его характер­ными чертами и суд. Своей организационной ролью право создает власть и иерархию отдельных властей, как высшую общественную силу, охраняющую право­порядок и управляющую обществом [...].
Поступки, вызываемые сознанием обязанности

А) Прежде всего влиянием права мы обязаны ря­дом поступков, представляющих исполнение наших обязанностей. Сознание своей обязанности непроиз­вольно толкает нас к поведению, требуемому этим сознанием. Мы не убиваем, не крадем, хотя часто и нуждаемся; не насилуем; мы воздерживаемся от таких поступков. Спрашивается: почему? Некоторые, быть может, потому, что боятся наказания. Но большинство людей воздерживается от таких «преступлений» не столько за страх, сколько за совесть— вследствие сознания обязанности не делать таких недозволенных действий, вследствие того, что они «противны совес­ти» и вызывают правовое отвращение.

Не будь этого правового сознания или будь оно иным, напр., считающим кражу дозволенным поступ­ком, иным было бы наше поведение: мы бы, вероятно, крали, как это делают многие воры по профессии, по убеждению коих кража — вовсе не плохое действие.

Под влиянием этого же правового сознания мы совершаем ряд поступков, платим долги, уплачиваем подати, идем в присяжные, соблюдаем договоры, чес­тно выполняем ряд трудных работ и т. д. и т. п. Еще резче влияние права проявляется в случаях «самона­казания» лиц, нарушивших свою обязанность: в жизни весьма нередки случаи, когда человек, не исполнивший своей обязанности, кончает с собой; так, кончают с собой проигравшие казенные деньги, опозорившие себя люди: офицеры, общественные деятели и т. д. Во всех этих случаях право невидимо и незримо управля­ет нашим поведением. Последнее было бы весьма от­личным, если бы содержание правовых убеждений было иным [...].
Поступки, вызываемые свзваввем правомочий

В) Еще резче и мотивирующее влияние права вы­ступает в тех поступках, которые представляют акты осуществления нашего права и правомочий. В нашей повседневной жизни мы постоянно совершаем ряд актов, которые мы не делали бы, если бы у нас не было сознания своих правомочий. Мы требуем платы за труд, требуем положенного нам жалованья, требуем от А уплаты долга, который он обязан уплатить нам, требу­ем от прислуги услуг, которые она обязалась выпол­нять, по своему хотению дарим, пользуемся и распо­ряжаемся принадлежащими нам вещами, ибо сознаем свое право собственности на них; родители осуществ­ляют ряд прав по адресу детей, начальники постоянно приказывают подчиненным, мы совершенно неоспо­римо занимаем принадлежащее нам место на парохо­де или в вагоне, считаем себя в праве принять кого-либо или не принять в нашем доме, без колебаний берем в магазине вещь, купленную им, оплаченную нами и т. д., и т. д. Короче, каждый день каждый из нас совершает массу поступков, вызываемых созна­нием наших правомочий. Не будь этого последнего — эти акты с нашей стороны не имели бы места. Не будь у нас сознания нашего права требовать уплаты долга от А, мы бы его не требовали от А, как не требуем от лиц, которые нам не должны, и тем не менее в этом случае имело бы место обращение к суду с требова­нием заставить А уплатить долг или распродать его имущество. Не будь у нас сознания нашего права на пользование услугами прислуги, мы не обращались бы к ней с приказами: «убрать комнату», «поставить самовар», «вычистить платье» и т. д., как не обраща­емся с такими требованиями к другим, не обязанным по нашему адресу лицам [...]. Общий вывод из них тот, что сознание наших правомочий заставляет нас со­вершать ежедневно и ежечасно множество поступков, которые без этого сознания не могли бы иметь места. Это значит, что право является и здесь силой, мотиви­рующей наше поведение и определенным образом направляющей его.

Это мотивирующее влияние права станет еще яснее, когда мы обратимся к анализу нашей психики. Сознание нашего права для нас является вполне достаточным ос­нованием для наших требований. Требуя от лиц выпол­нения тех актов, которые исполнить они обязаны, — мы сознаем, что требуем «должное», нечто непререкаемое, чего оспаривать никто не может. Иными словами, мы требуем права, а не милости. Отказать в его исполнении нам никто не может: будь он кто угодно [...].
Поступки, вызываемые варушеввем права

С) Эта мотивирующая сила права особенно резко выделяется тогда, когда мы видим нарушение наших прав или прав другого лица. В этом случае, помимо нашей воли, мы негодуем и возмущаемся таким нару­шением. В душе каждого из нас возникает убеждение, что нарушено что-то «должное, священное», и вместе с ним вспыхивает непреодолимое желание бороться за нарушение прав.
Борьба за праоо. Ее ценность

Совершенно непроизвольно в подобных условиях вспыхивает борьба за право. Она становится тем ост­рее, чем более важное право нарушено и чем глубже сознание оскорбленного правового убеждения.

[...] Защищая нарушенное право, человек защи­щает свою личность, ее нравственное и обществен­ное достоинство. Вот почему защита права есть защи­та величайшей общественной ценности. Человек, не имеющий сознания своих прав, — это раб, это «раб­ская душа». Весь строй его психики и поведения иной, чем строй человека, сознающего свои права и готово­го за них бороться. Основное различие между свобод­ным гражданином и рабом, «холопской душой», «ла­кеем», состоит именно в том, что раб и холопская душа не сознают своих прав и не способны за них бороть­ся, тогда как свободный человек знает свои права и борется за них. Недаром же римляне называли рабов «рабскими душами» (ашта зепгШз) и в противополож­ность этому с гордостью говорили: стз готапив зит (я римский гражданин), что означало: я свободный человек, сознающий свои права. Народ, не имеющий сознания своих прав — раб, а не свободный народ. Народ, не хотящий, не умеющий бороться за свои права, холопский народ: такой народ не может быть свободным, а раз получив свободу, легко может поте­рять ее, а вместе с ней и все свои права. Иное пред­ставляет народ, сознающий свои права и готовый до конца бороться за них. Такой народ, потеряв свободу, сумеет ее завоевать, а раз завоевав, — он сумеет со­хранить ее [...].

Иными словами, влияние права, как чисто мотиви­рующей силы, сказывается не только в том, что оно вызывает одни поступки и удерживает от других, но и
в том, что оно облагораживает весь душевный строй людей, всю их психику, превращает ее из «холопской души» в душу свободного гражданина.

С этой точки зрения развитие и укрепление пра­вового чувства в народе есть здоровое явление, не­обходимое для развития его свободы и улучшения его жизни. То же относится к каждому индивиду. Одной из задач педагога по отношению к детям является вос­питание в них здорового правового чувства: развитие в них, наряду с сознанием своих обязанностей, и со­знания своих прав, сопровождаемого готовностью бо­роться и защищать их всегда и всюду.

Из сказанного следует, что раз право, в форме про­стого сознания своих правомочий и обязанностей, столь значительно влияет на поведение индивида, оно тем самым значительно влияет и на поведение всего общества, ибо общественная жизнь складывается из поступков отдельных членов общества. Отсюда сле­дует, что право, прежде всего, в качестве чистой мо­тивирующей силы является фактором общественной жизни [...].

Влияние права не ограничивается очерченным выше влиянием чистого сознания своих прав и обя­занностей. Оно гораздо шире. В предыдущем мы рас­сматривали поступки, исполняемые в силу чистого правового убеждения, в силу права «за совесть, а не за страх». Но право, и официальное право в особен­ности, в тех случаях, когда его предписания добро­вольно не исполняются, прибегает к принуждению в различных формах и насильно заставляет подчинять­ся его приказам. Очерчивая влияние права, мы долж­ны учесть и эту форму правового действия. Здесь, следовательно, идет речь о влиянии права, как прину­дительной силы.

Влияние права, как принудительной силы, про­является в троякого рода фактах. Во-первых, в том, что многие поступки совершаются людьми или от многих поступков люди воздерживаются не за со­весть, а в силу желания избежать наказания или получить награду. Во-вторых, в том, что право в ряде ооо случаев физически принуждает людей держаться

определенного поведения. В-третьих, в том, что можно назвать прямым и косвенным правовым от­бором.
Поступки, вызываемые угрозой кары и ойещанием награды

А) Влияние правовой угрозы наказанием и пра­вовой награды. Весьма часто в обычной жизни, люди, имеющие определенные правовые убеждения, при тех или иных «искушениях», склонны бывают под­даться последним и нарушить правовую норму. Если бы нарушение права не влекло за собой никакого на­казания, то такие правонарушения были бы доволь­но часты. Одни правовые убеждения, в силу слабо­сти и несовершенства людей, бывают недостаточны для многих, чтобы удержать их от соблазна. В этом случае право проявляет свое влияние иначе: не си­лою чистого убеждения, а страхом наказания. Если многих людей оно бессильно удержать убеждением от преступлений, то удерживает их угрозой кары иди обещание награды. Иными словами, здесь право начинает играть на других струнах души, на боязни наказания и желания награды [...].