машина времеи. I Изобретатель

• Название: I Изобретатель
• Анкор: машина времеи
• Дата: 15.11.2022
• Размер: 0.76 Mb.
• Имя файла: The Time Machine.doc
• Тип: Рассказ; #790091
• страница: 3 из 16

II

3. — Путешественник по Времени возвращается

I think that at that time none of us quite believed in the Time Machine.

Мне кажется, в то время никто из нас серьезно не верил в Машину Времени.

The fact is, the Time Traveller was one of those men who are too clever to be believed: you never felt that you saw all round him; you always suspected some subtle reserve, some ingenuity in ambush, behind his lucid frankness.

Дело в том, что Путешественник по Времени принадлежал к числу людей, которые слишком умны, чтобы им можно было слепо верить. Всегда казалось, что он себе на уме, никогда не было уверенности в том, что его обычная откровенность не таит какой-нибудь задней мысли или хитроумной уловки.

Had Filby shown the model and explained the matter in the Time Traveller's words, we should have shown HIM far less scepticism.

Если бы ту же самую модель показал нам Филби, объяснив сущность дела теми же словами, мы проявили бы значительно больше доверия.

For we should have perceived his motives; a pork butcher could understand Filby. But the Time Traveller had more than a touch of whim among his elements, and we distrusted him.

Мы понимали бы, что им движет: всякий колбасник мог бы понять Филби; Но характер Путешественника по Времени был слишком причудлив, и мы инстинктивно не доверяли ему.

Things that would have made the frame of a less clever man seemed tricks in his hands.

Открытия и выводы, которые доставили бы славу человеку менее умному, у него казались лишь хитрыми трюками.

It is a mistake to do things too easily.

Вообще достигать своих целей слишком легко — недальновидно.

The serious people who took him seriously never felt quite sure of his deportment; they were somehow aware that trusting their reputations for judgment with him was like furnishing a nursery with egg-shell china.

Серьезные, умные люди, с уважением относившиеся к нему, никогда не были уверены в том, что он не одурачит их просто ради шутки, и всегда чувствовали, что их репутация в его руках подобна тончайшему фарфору в руках ребенка.

So I don't think any of us said very much about time travelling in the interval between that Thursday and the next, though its odd potentialities ran, no doubt, in most of our minds: its plausibility, that is, its practical incredibleness, the curious possibilities of anachronism and of utter confusion it suggested.

Вот почему, как мне кажется, ни один из нас всю следующую неделю, от четверга до четверга, ни словом не обмолвился о путешествии по Времени, хотя, без сомнения, оно заинтересовало всех: кажущаяся правдоподобность и вместе с тем практическая невероятность такого путешествия, забавные анахронизмы и полный хаос, который оно вызвало бы, — все это очень занимало нас.

For my own part, I was particularly preoccupied with the trick of the model.

Что касается меня лично, то я особенно заинтересовался опытом с моделью.

That I remember discussing with the Medical Man, whom I met on Friday at the Linnaean.

Помню, я поспорил об этом с Доктором, встретившись с ним в пятницу в Линнеевском обществе.

He said he had seen a similar thing at Tubingen, and laid considerable stress on the blowing out of the candle.

Он говорил, что видел нечто подобное в Тюбингене, и придавал большое значение тому, что одна из свечей во время опыта погасла.

But how the trick was done he could not explain.

Но как все это было проделано, он не мог объяснить.

The next Thursday I went again to Richmond — I suppose I was one of the Time Traveller's most constant guests — and, arriving late, found four or five men already assembled in his drawing-room.

В следующий четверг я снова поехал в Ричмонд, так как постоянно бывал у Путешественника по Времени, и, немного запоздав, застал уже в гостиной четверых или пятерых знакомых.

The Medical Man was standing before the fire with a sheet of paper in one hand and his watch in the other.

Доктор стоял перед камином с листком бумаги в одной руке и часами в другой.

I looked round for the Time Traveller, and — ”It's half-past seven now,” said the Medical Man.

Я огляделся: Путешественника по Времени не было. — Половина восьмого, — сказал Доктор.

“I suppose we'd better have dinner?”

— Мне кажется, пора садиться за стол.

“Where's — ?” said I, naming our host.

— Но где же хозяин? — спросил я.

“You've just come?

— Ага, вы только что пришли?

It's rather odd.

Знаете, это становится странным.

He's unavoidably detained.

Его, по-видимому, что-то задержало.

He asks me in this note to lead off with dinner at seven if he's not back. Says he'll explain when he comes.”

В этой записке он просит нас сесть за стол в семь часов, если он не вернется, и обещает потом объяснить, в чем дело.

“It seems a pity to let the dinner spoil,” said the Editor of a well-known daily paper; and thereupon the Doctor rang the bell.

— Досадно, если обед будет испорчен, — сказал Редактор одной известной газеты. Доктор позвонил.

The Psychologist was the only person besides the Doctor and myself who had attended the previous dinner.

Из прежних гостей, кроме меня и Доктора, был только один Психолог.

The other men were Blank, the Editor aforementioned, a certain journalist, and another — a quiet, shy man with a beard — whom I didn't know, and who, as far as my observation went, never opened his mouth all the evening.

Зато появились новые: Бленк — уже упомянутый нами Редактор, один журналист и еще какой-то тихий, застенчивый бородатый человек, которого я не знал и который, насколько я мог заметить, за весь вечер не проронил ни слова.

There was some speculation at the dinner-table about the Time Traveller's absence, and I suggested time travelling, in a half-jocular spirit.

За обедом высказывались всевозможные догадки о том, где сейчас хозяин. Я шутливо намекнул, что он путешествует по Времени.

The Editor wanted that explained to him, and the Psychologist volunteered a wooden account of the “ingenious paradox and trick” we had witnessed that day week.

Редактор захотел узнать, что это значит, и Психолог принялся длинно и неинтересно рассказывать об «остроумном фокусе», очевидцами которого мы были неделю назад.

He was in the midst of his exposition when the door from the corridor opened slowly and without noise.

В самой середине его рассказа дверь в коридор медленно и бесшумно отворилась.

I was facing the door, and saw it first.

Я сидел напротив нее и первый заметил это.

“Hallo!” I said.

— А! — воскликнул я.

“At last!”

— Наконец-то!

And the door opened wider, and the Time Traveller stood before us.

— Дверь распахнулась настежь, и мы увидели Путешественника по Времени.

I gave a cry of surprise.

У меня вырвался крик изумления.

“Good heavens! man, what's the matter?” cried the Medical Man, who saw him next.

— Господи, что с вами? — воскликнул и Доктор.

And the whole tableful turned towards the door.

Все сидевшие за столом повернулись к двери.

He was in an amazing plight.

Вид у него был действительно странный.

His coat was dusty and dirty, and smeared with green down the sleeves; his hair disordered, and as it seemed to me greyer — either with dust and dirt or because its colour had actually faded.

Его сюртук был весь в грязи, на рукавах проступали какие-то зеленые пятна; волосы были всклокочены и показались мне посеревшими от пыли или оттого, что они за это время выцвели.

His face was ghastly pale; his chin had a brown cut on it — a cut half healed; his expression was haggard and drawn, as by intense suffering.

Лицо его было мертвенно-бледно, на подбородке виднелся темный, едва затянувшийся рубец, глаза дико блуждали, как у человека, перенесшего тяжкие страдания.

For a moment he hesitated in the doorway, as if he had been dazzled by the light.

С минуту он постоял в дверях, как будто ослепленный светом.

Then he came into the room.

Затем, прихрамывая, вошел в комнату.

He walked with just such a limp as I have seen in footsore tramps.

Так хромают бродяги, когда натрут ноги.

We stared at him in silence, expecting him to speak.

Мы все выжидающе смотрели на него.

He said not a word, but came painfully to the table, and made a motion towards the wine.

Не произнося ни слова, он заковылял к столу и протянул руку к бутылке.

The Editor filled a glass of champagne, and pushed it towards him.

Редактор налил шампанского и пододвинул ему бокал.

He drained it, and it seemed to do him good: for he looked round the table, and the ghost of his old smile flickered across his face.

Он осушил бокал залпом, и ему, казалось, стало лучше, — он обвел взглядом стол, и на лице его мелькнуло подобие обычной улыбки.

“What on earth have you been up to, man?” said the Doctor.

— Что с вами случилось? — спросил Доктор.

The Time Traveller did not seem to hear.

Путешественник по Времени, казалось, не слышал вопроса.

“Don't let me disturb you,” he said, with a certain faltering articulation.

— Не беспокойтесь, — сказал он, запинаясь.

“I'm all right.”

— Все в порядке.

He stopped, held out his glass for more, and took it off at a draught.

Он замолчал и снова протянул бокал, затем выпил его, как и прежде, залпом.

“That's good,” he said.

— Вот хорошо, — сказал он.

His eyes grew brighter, and a faint colour came into his cheeks.

Глаза его заблестели, на щеках показался слабый румянец.

His glance flickered over our faces with a certain dull approval, and then went round the warm and comfortable room. Then he spoke again, still as it were feeling his way among his words.

Он взглянул на нас с одобрением и два раза прошелся из угла в угол комнаты, теплой и уютной… Потом заговорил, запинаясь и как будто с трудом подыскивая слова.

“I'm going to wash and dress, and then I'll come down and explain things. . . Save me some of that mutton.

— Я пойду приму ванну и переоденусь, а затем вернусь и все вам расскажу… Оставьте мне только кусочек баранины.

I'm starving for a bit of meat.”

Я смертельно хочу мяса.

He looked across at the Editor, who was a rare visitor, and hoped he was all right.

Он взглянул на Редактора, который редко бывал в его доме, и поздоровался с ним.

The Editor began a question.

Редактор что-то спросил у него.

“Tell you presently,” said the Time Traveller.

— Дайте мне только одну минутку, и я вам отвечу, — сказал Путешественник по Времени.

“I'm — funny!

— Видите, в каком я виде.

Be all right in a minute.”

Но через минуту все будет в порядке.

He put down his glass, and walked towards the staircase door.

Он поставил бокал на стол и направился к двери.

Again I remarked his lameness and the soft padding sound of his footfall, and standing up in my place, I saw his feet as he went out.

Я снова обратил внимание на его хромоту и шаркающую походку. Привстав со стула как раз в то мгновение, когда он выходил из комнаты, я поглядел на его ноги.

He had nothing on them but a pair of tattered blood-stained socks.

На них не было ничего, кроме изорванных и окровавленных носков.

Then the door closed upon him.

Дверь закрылась.

I had half a mind to follow, till I remembered how he detested any fuss about himself.

Я хотел его догнать, но вспомнил, как он ненавидит лишнюю суету.

For a minute, perhaps, my mind was wool-gathering.

Несколько минут я не мог собраться с мыслями.

Then, 'Remarkable Behaviour of an Eminent Scientist,” I heard the Editor say, thinking (after his wont) in headlines.

— Странное Поведение Знаменитого Ученого, — услышал я голос Редактора, который по привычке мыслил всегда в форме газетных заголовков.

And this brought my attention back to the bright dinner-table.

Эти слова вернули меня к ярко освещенному обеденному столу.

“What's the game?” said the Journalist.

— В чем дело? — спросил Журналист.

“Has he been doing the Amateur Cadger?

— Что он, разыгрывает из себя бродягу, что ли?

I don't follow.”

Ничего не понимаю.

I met the eye of the Psychologist, and read my own interpretation in his face.

Я встретился взглядом с Психологом, и на его лице прочел отражение собственных мыслей.

I thought of the Time Traveller limping painfully upstairs.

Я подумал о путешествии по Времени и о самом Путешественнике, ковылявшем теперь наверх по лестнице.

I don't think any one else had noticed his lameness.

Кажется, никто, кроме меня, не заметил его хромоты.

The first to recover completely from this surprise was the Medical Man, who rang the bell — the Time Traveller hated to have servants waiting at dinner — for a hot plate.

Первым опомнился Доктор. Он позвонил — Путешественник по Времени не любил, чтобы прислуга находилась в комнате во время обеда, — и велел подать следующее блюдо.

At that the Editor turned to his knife and fork with a grunt, and the Silent Man followed suit.

Проворчав что-то себе под нос, Редактор принялся орудовать ножом и вилкой, и Молчаливый Гость последовал его примеру.

The dinner was resumed.

Все снова принялись за еду.

Conversation was exclamatory for a little while, with gaps of wonderment; and then the Editor got fervent in his curiosity.

Некоторое время разговор состоял из одних удивленных восклицаний, перемежавшихся молчанием. Любопытство Редактора достигло предела.

“Does our friend eke out his modest income with a crossing? or has he his Nebuchadnezzar phases?” he inquired.

— Не пополняет ли наш общий друг свои скромные доходы нищенством? — начал он снова. — Или с ним случилось то же самое, что с Навуходоносором?

“I feel assured it's this business of the Time Machine,” I said, and took up the Psychologist's account of our previous meeting.

— Я убежден, что это имеет какое-то отношение к Машине Времени, — сказал я и стал продолжать рассказ о нашей предыдущей встрече с того места, где остановился Психолог.

The new guests were frankly incredulous.

Новые гости слушали с явным недоверием.

The Editor raised objections.

Редактор принялся возражать.

“What WAS this time travelling? A man couldn't cover himself with dust by rolling in a paradox, could he?”

— Хорошенькое путешествие по Времени! — воскликнул он. — Подумайте только! Не может же человек покрыться пылью только потому, что запутался в своем парадоксе!

And then, as the idea came home to him, he resorted to caricature.

Найдя эту мысль забавной, он принялся острить:

Hadn't they any clothes-brushes in the Future?

— Неужели в Будущем нет платяных щеток?

The Journalist too, would not believe at any price, and joined the Editor in the easy work of heaping ridicule on the whole thing.

Журналист тоже ни за что не хотел нам верить и присоединился к Редактору, легко нанизывая одну на другую насмешки и несообразности.

They were both the new kind of journalist — very joyous, irreverent young men.

Оба они были журналистами нового типа — веселые разбитные молодые люди.

“Our Special Correspondent in the Day after To-morrow reports,” the Journalist was saying — or rather shouting — when the Time Traveller came back.

— Наш специальный корреспондент из послезавтрашнего дня сообщает! — сказал или, скорее, выкрикнул Журналист в то мгновение, когда Путешественник по Времени появился снова.

He was dressed in ordinary evening clothes, and nothing save his haggard look remained of the change that had startled me.

Он был теперь в своем обычном костюме, и, кроме блуждающего взгляда, во внешности его не осталось никаких следов недавней перемены, которая меня так поразила.

“I say,” said the Editor hilariously, “these chaps here say you have been travelling into the middle of next week!

— Вообразите, — весело сказал Редактор, — эти шутники утверждают, что вы побывали в середине будущей недели!..

Tell us all about little Rosebery, will you?

Не расскажете ли вы нам что-нибудь о Розбери?

What will you take for the lot?”

Какой желаете гонорар?

The Time Traveller came to the place reserved for him without a word.

Не произнося ни слова, Путешественник по Времени подошел к оставленному для него месту.

He smiled quietly, in his old way.

Он улыбался своей обычной спокойной улыбкой.

“Where's my mutton?” he said.

— Где моя баранина? — спросил он.

“What a treat it is to stick a fork into meat again!”

— Какое наслаждение снова воткнуть вилку в кусок мяса!

“Story!” cried the Editor.

— Выкладывайте! — закричал Редактор.

“Story be damned!” said the Time Traveller.

— К черту! — сказал Путешественник по Времени.

“I want something to eat.

— Я умираю с голоду.

I won't say a word until I get some peptone into my arteries.

Не скажу ни слова, пока не подкреплюсь.

Thanks.

Благодарю вас.

And the salt.”

И, будьте любезны, передайте соль.

“One word,” said I.

— Одно только слово, — проговорил я.

“Have you been time travelling?”

— Вы путешествовали по Времени?

“Yes,” said the Time Traveller, with his mouth full, nodding his head.

— Да, — ответил Путешественник по Времени с набитым ртом и кивнул головой.

“I'd give a shilling a line for a verbatim note,” said the Editor.

— Готов заплатить по шиллингу за строчку! — сказал Редактор.

The Time Traveller pushed his glass towards the Silent Man and rang it with his fingernail; at which the Silent Man, who had been staring at his face, started convulsively, and poured him wine.

Путешественник по Времени пододвинул к Молчаливому Человеку свой бокал и постучал по нему пальцем; Молчаливый Человек, пристально смотревший на него, нервно вздрогнул и налил вина.

The rest of the dinner was uncomfortable.

Обед показался мне бесконечно долгим.

For my own part, sudden questions kept on rising to my lips, and I dare say it was the same with the others.

Я с трудом удерживался от вопросов, и думаю, то же самое было со всеми остальными.

The Journalist tried to relieve the tension by telling anecdotes of Hettie Potter.

Журналист пытался поднять настроение, рассказывая анекдоты.

The Time Traveller devoted his attention to his dinner, and displayed the appetite of a tramp.

Но Путешественник по Времени был поглощен обедом и ел с аппетитом настоящего бродяги.

The Medical Man smoked a cigarette, and watched the Time Traveller through his eyelashes.

Доктор курил сигару и, прищурившись, незаметно наблюдал за ним.

The Silent Man seemed even more clumsy than usual, and drank champagne with regularity and determination out of sheer nervousness.

Молчаливый Человек, казалось, был застенчивей обыкновенного и нервно пил шампанское.

At last the Time Traveller pushed his plate away, and looked round us.

Наконец Путешественник по Времени отодвинул тарелку и оглядел нас.

“I suppose I must apologize,” he said.

— Я должен извиниться перед вами, — сказал он. — Простите!

“I was simply starving.

Я умирал с голоду.

I've had a most amazing time.”

Со мной случилось удивительнейшее происшествие.

He reached out his hand for a cigar, and cut the end.

Он протянул руку за сигарой и обрезал ее конец.

“But come into the smoking-room.

— Перейдемте в курительную.

It's too long a story to tell over greasy plates.”

Это слишком длинная история, чтобы рассказывать ее за столом, уставленным грязными тарелками.

And ringing the bell in passing, he led the way into the adjoining room.

И, позвонив прислуге, он отвел нас в соседнюю комнату.

“You have told Blank, and Dash, and Chose about the machine?” he said to me, leaning back in his easy-chair and naming the three new guests.

— Рассказывали вы Бленку, Дэшу и Чоузу о Машине? — спросил он меня, откидываясь на спинку удобного кресла и указывая на троих новых гостей.

“But the thing's a mere paradox,” said the Editor.

— Но ведь это просто парадокс, — сказал Редактор.

“I can't argue to-night.

— Сегодня я не в силах спорить.

I don't mind telling you the story, but I can't argue.

Рассказать могу, но спорить не в состоянии.

I will,” he went on, “tell you the story of what has happened to me, if you like, but you must refrain from interruptions.

Если хотите, я расскажу вам о том, что со мной случилось, но прошу не прерывать меня.

I want to tell it. Badly.

Я чувствую непреодолимую потребность рассказать вам все.

Most of it will sound like lying.

Знаю, что едва ли не весь мой рассказ покажется вам вымыслом.

So be it!

Пусть так!

It's true — every word of it, all the same. I was in my laboratory at four o'clock, and since then... I've lived eight days... such days as no human being ever lived before!

Но все-таки это правда — от первого до последнего слова… Сегодня в четыре часа дня я был в своей лаборатории, и с тех пор… за три часа прожил восемь дней… Восемь дней, каких не переживал еще ни один человек!

I'm nearly worn out, but I shan't sleep till I've told this thing over to you.

Я измучен, но не лягу спать до тех пор, пока не расскажу вам все.

Then I shall go to bed.

Тогда только я смогу заснуть.

But no interruptions!

Но не прерывайте меня.

Is it agreed?”

Согласны?

“Agreed,” said the Editor, and the rest of us echoed

— Согласен, — сказал Редактор. И все мы повторили хором:

“Agreed.”

— Согласны!

And with that the Time Traveller began his story as I have set it forth.

И Путешественник по Времени начал свой рассказ, который я привожу здесь.

He sat back in his chair at first, and spoke like a weary man. Afterwards he got more animated.

Сначала он сидел, откинувшись на спинку кресла, и казался крайне утомленным, но потом понемногу оживился.

In writing it down I feel with only too much keenness the inadequacy of pen and ink — and, above all, my own inadequacy — to express its quality.

Пересказывая его историю, я слишком глубоко чувствую полнейшее бессилие пера и чернил и, главное, собственную свою неспособность передать все эти характерные особенности.

You read, I will suppose, attentively enough; but you cannot see the speaker's white, sincere face in the bright circle of the little lamp, nor hear the intonation of his voice.

Вероятно, вы прочтете ее со вниманием, но не увидите бледного искреннего лица рассказчика, освещенного ярким светом лампы, и не услышите звука его голоса.

You cannot know how his expression followed the turns of his story!

Вы не сможете представить себе, как по ходу рассказа изменялось выражение этого лица.

Most of us hearers were in shadow, for the candles in the smoking-room had not been lighted, and only the face of the Journalist and the legs of the Silent Man from the knees downward were illuminated.

Большинство из нас сидело в тени: в курительной комнате не были зажжены свечи, а лампа освещала только лицо Журналиста и ноги Молчаливого Человека, да и то лишь до колен.

At first we glanced now and again at each other. After a time we ceased to do that, and looked only at the Time Traveller's face.

Сначала мы молча переглядывались, но вскоре забыли обо всем и смотрели только на Путешественника по Времени.