Орлов А.Б. - Психология личности и сущности человека - 2002. И сущности человека парадигмы, проекции, практики
 Скачать 1.69 Mb.
|
|
* * * Итак, все рассмотренные нами компоненты психологической культуры учителя теснейшим образом взаимосвязаны. Так, без соответствующих убеждений (например, убеждений в изначальной Нравственности каждого человека) невозможно по-настоящему Доверять учащимся и, следовательно, невозможно отказаться от 173 практики их формирования. Без доверия к учащимся учитель не может полноценно реализовать идею интегрального образования, он будет игнорировать практически не поддающуюся контролю эмоциональную жизнь детей. Без доверия к учащимся учитель вряд ли решится и на отказ от сугубо ролевого функционирования, на подлинное самопроявление в классе. Гуманизация как гармонизация личности — это медленный и подчас довольно мучительный, но вместе с тем дающий огромное внутреннее удовлетворение процесс совершенствования в себе всех компонентов психологической культуры. Этот процесс нельзя свести к той или иной идеологической кампании или конъюнктуре, его нельзя «пройти» в педвузе или на курсах повышения квалификации. По своей сути он продолжается всю жизнь. Однако каждый, даже самый незначительный на первый взгляд шажок на этом пути просто не сопоставим по своему педагогическому и психологическому значению с гораздо более зримыми успехами в области гуманизации содержания образования и стиля педагогического общения, ибо именно человек был, есть и всегда будет «мерой всех вещей». 7. ЭВОЛЮЦИЯ МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЙ В СЕМЬЕ: ОСНОВНЫЕ ПОДХОДЫ, ОРИЕНТАЦИИ И ТЕНДЕНЦИИ Кризис современной семьи Даже самое беглое ознакомление с проблематикой психологии семьи (см., например, [188, 253]) позволяет увидеть два эпицентра, на которых сосредоточено внимание и психологов-исследователей, и психологов-практиков: семья как социальная система и семья как образовательная институция. Иначе говоря, по крайней мере, в настоящее время психологи, занимающиеся проблемами семьи, обслуживают главным образом следующие два запроса: обеспечение сохранности семьи как важнейшего базового элемента социума и обеспечение трансляции семьей культуры социума от одного поколения людей к другому. Вместе с тем акцентирование именно этих двух социальных запросов в исследованиях и практике свидетельствует о том, что современная семья, испытывающая нарастающий стресс, перестает справляться с выполнением этих двух важнейших своих функций. В России, в частности, прямыми и косвенными показателями неблагополучия семей являются: катастрофическое снижение рождаемости, самый высокий в мире показатель числа абортов, рост внебрач- 174 ной рождаемости, очень высокая младенческая и материнская смертность, низкая продолжительность жизни, высокий уровень числа разводов, распространение альтернативных типов брака и семьи (материнских семей, сожительства, семей с раздельным проживанием партнеров, гомосексуальных семей, семей с приемными детьми и т.д.), увеличение числа случаев жестокого обращения с детьми в семьях [128, с. 13 — 25, 31, 36, 114]. Подавляющее большинство специалистов (философов, социологов, психологов, экономистов и т.д.), изучающих современную семью, приходят к выводу, что сейчас семья переживает подлинный кризис. Причем проявления этого кризиса тем ярче, чем выше (в среднем) общий уровень социально-экономического развития общества, чем выше (в среднем) уровень жизни и материального благополучия людей. Однако здесь необходимо сделать важную оговорку: интенсивность процессов социально-экономического развития (особенно высокая в так называемых переходных обществах, к которым относится, в частности, современная Россия) оказывает на все общество и, следовательно, на семью как его важнейшую подструктуру чрезвычайно дестабилизирующее влияние, которое во многом маскирует более общую зависимость роста числа семейных проблем от общего уровня социально-экономического развития. Кризис современной семьи во многом обусловлен значительными изменениями социальной жизни в целом. Исследования, ведущиеся на стыке социологии и психологии, со всей убедительностью показывают, что радикальные изменения взаимоотношений в системе социальных связей человека с семьей и социумом в целом во многом обусловлены усложнением социально-групповой структуры общества. Как отмечает Г. Г.Дилигент-ский, «большие и малые группы, основанные на социально-экономической дифференциации общества, все более теряют свою роль пространства, в котором замыкаются непосредственные отношения между людьми, формируются их мотивы, представления, ценности. ...Значительно ослабевают связи между каждой из такого рода групп, ее «низовыми», первичными ячейками и личностью. Во-первых, в силу резко возросших темпов социальных изменений эти связи теряют устойчивость, определенность, однозначность: для современного человека все более типичным становится такой жизненный путь, в ходе которого он, переходя из родительской семьи (все чаще — семей. — А. О.) в школу (все чаще — школы. — А. О.), а затем несколько раз меняя свое профессиональное положение и место в жизни, уже не в состоянии Целиком идентифицировать себя с какой-либо определенной ячейкой общества. Во-вторых, выйдя из своей былой культурной изоляции, большие социальные группы и их первичные ячейки все 175 меньше способны передавать личности свою специфическую групповую культуру. Эту культуру размывают хорошо известные процессы «омассовления», «усреднения», стандартизации и интернационализации типов материального и культурного потребления, источников и содержания социальной информации, образов жизни и способов проведения досуга. Современные сдвиги в отношениях между индивидом и социумом идут в направлении большей эластичности, многосторонности, меньшей жесткости социальных связей человека и создают, следовательно, больший простор проявлению его индивидуальности» [85, с. 119— 120]. В отличие от ситуаций, складывающихся в традиционных обществах и традиционных семьях, в современном мире человек не получает, как правило, готовых ответов на вопросы: «Кто я и с кем?», «Что для меня более и что менее важно, к чему я должен стремиться и чем могу пренебречь?» Ответы на эти вопросы он должен находить сам. Поскольку социальный опыт современного человека, его знания о мире становятся все более многообразными, противоречивыми, «разорванными», поле свободного самоопределения и, следовательно, поле жизненных проблем личности расширяется [85, с. 121 — 122]. Таким образом, развитие общества и развитие семьи как одной из его «низовых ячеек» приводят к увеличению числа разного рода семейных проблем и в конечном счете — к общему кризису современной семьи. Как правило, причины кризиса семьи большинство специалистов (особенно непсихологов) видят во внешних (социальных, экономических, политических, идеологических, экологических и даже биолого-генетических) факторах. Данный подход к определению причин кризиса семьи можно назвать социологическим (в широком смысле) и адаптивным: здесь семья рассматривается как неизменная данность, существующая в изменяющихся внешних условиях; кризис семьи — результат действия неблагоприятных внешних влияний; преодоление этого кризиса видится в создании оптимальных (наиболее благоприятных) условий для функционирования семьи. Подобный подход к пониманию природы, функций и назначения семьи долгое время был доминирующим, и лишь в самые последние годы он начинает критически переосмысляться. Наиболее четко этот подход был представлен в так называемой структурно-функциональной модели семьи, разработанной Т. Парсон-сом и его коллегами [227, 228]. Согласно данной модели, семья — это социальный институт, гармонично включенный в социум; решающий в качестве основной задачу обслуживания социума; представляющий собой статичное образование, а не конгломерат взаимодействующих личностей (см. также [199, р. 39]). Для социологического подхода характерно негативное определение самого 176 кризиса семьи. Кризис рассматривается как результат негативных внешних влияний и характеризуется как следствие некой дефи-цитарной ситуации. Предполагается, что достаточно лишь устранить некие дефициты, нормализовать ситуацию и кризисные явления исчезнут сами по себе. Надо признать, что исследования, которые проводятся в рамках социологического подхода, фиксируют реально существующие зависимости, но их можно отнести лишь к наиболее внешнему плану социально-психологических детерминаций, фиксируемому даже на уровне здравого смысла. Вместе с тем совершенно очевидно, что никакими внешними влияниями нельзя объяснить кризис семьи как таковой: на уровне частных зависимостей семейное неблагополучие можно обнаружить в самых разных социальных условиях, на самых разных ступенях социальной лестницы; на уровне общей зависимости картина еще более поразительная: чем выше уровень жизни в социуме, тем больше в нем фиксируется (обнаруживается? осознается?) семейных проблем. На первый взгляд подобный ракурс рассмотрения кризиса семьи может показаться парадоксальным, поскольку выясняется, что оптимизация (улучшение) социальных условий ведет не к уменьшению числа семейных проблем, а к их увеличению, не к ослаблению кризиса современной семьи, а к его обострению. Констатация данного парадокса является одновременно непре- |одолимым тупиком для исследований, реализуемых в логике социологического подхода. Наряду с традиционным социологическим подходом к кризису семьи развивается иное, прямо противоположное видение данной проблематики. Это видение можно назвать экологическим: здесь семья рассматривается как достаточно автономная подсистема в системе взаимоотношений социум — семья — индивид, причем сама семья также является сложной системой интер- и трансперсональных взаимоотношений, существующих между ее членами. Это видение можно назвать также психологическим: семья как определенная система внутренних, психологических, интер- и трансперсональных отношений функционирует, конечно же, в изменяющемся мире, в изменяющихся социальных (в самом широком смысле этого слова) условиях, однако сама семья тоже развивается (причем ее развитие нельзя определять лишь негативно, редуцировать до отклонений от некоего стандарта, образца или понимать как производное, вторичное). В контексте данного (альтернативного социологическому) экологического, или психологического, подхода к кризису семьи ее развитие видится отнюдь не как лишь обслуживающее социум; развитие семьи не является социально адаптивным a priori; ее раз- 177 витие предполагает, напротив, самодетерминацию, свою собственную логику и свои собственные цели. Логика развития семьи не совпадает с логикой развития общества, и, следовательно, развитие семьи, понимаемое таким образом, оказывается в определенном смысле социально дезадаптивным. Социум и семья лишь в чем-то симбиотичны и синэргичны, однако наличие собственных целей и логики развития вполне позволяет рассматривать их и в качестве антагонистов. Если согласиться с суждением, что семья представляет собой систему интер- и трансперсональных отношений, имеющую собственную цель и логику развития, отличающуюся от логики развития общества, то уместно спросить: в чем же состоит развитие семьи? Каковы ее специфические (не только социальные!) предназначение и миссия? Семья как посредник между социумом и индивидом Общепризнано, что семья — это своеобразный посредник, медиатор между индивидом и обществом. В точном соответствии с идеологиями традиционных обществ наука (в том числе психологическая) акцентировала лишь один аспект посреднической функции семьи — ее посредничество при воздействии социума на индивида, обеспечение развития социума посредством адаптации (ролевой и культурной) индивида к социуму. Однако семья как такой посредник может также решать (и всегда решала!) другой класс задач: семья является посредником между индивидом и социумом в процессе развития, самоактуализации индивида как такового. У. Бронфенбреннер, обобщая результаты многочисленных исследований в области возрастной и педагогической психологии, резюмировал решающее значение семьи в развитии человека следующим образом: «Для того чтобы развиться — интеллектуально, эмоционально, социально и нравственно, — ребенку необходимо участвовать в прогрессивно усложняющемся взаимодействии, осуществляющемся на регулярной основе и на протяжении значительного периода жизни ребенка, с одним или несколькими людьми, с которыми у ребенка устанавливается сильная взаимная иррациональная эмоциональная связь и которые озабочены благополучием и развитием ребенка желательно на протяжении всей своей жизни» [186, р. 29]. Подобные базовые условия для полноценного развития человека может создать только семья. Таким образом, в своем посредническом качестве семья изначально имеет двойную ориентацию, она одновременно социо- и человекоцентрична. В чем состоит различие этих двух ориентации семьи с психологической точки зрения? 178 Социоцентрированная семья Специфика социоцентрированной семьи состоит прежде всего в очень четкой избирательности при осуществлении всех своих функций: семья транслирует и формирует лишь ценности, социально приемлемые и социально одобряемые в данном конкретном социуме, в данной конкретной социальной группе. Эта избирательность, селективность означает также, что сам способ функционирования семьи обеспечивает принятие в ее членах только таких качеств и проявлений, которые отвечают стандарту социально приемлемого и одобряемого. Сформулируем это положение, используя психологические термины: социальная ориентированность семьи предполагает, что она изначально принимает только персоны (К. Юнг) своих членов, т. е. только социально приемлемые фрагменты человеческого опыта, являющегося в действительности гораздо более содержательной и многоаспектной психической тотальностью. Иначе говоря, социальная ориентация семьи предполагает не только селективность, но и частичность, фрагментарность в осуществлении ее посреднических функций в триаде социум — семья — индивид. Следует отметить, что данная ориентация семьи предполагает также существование особой «латентной концепции» психического развития, которое понимается исключительно как социализация, обеспечиваемая механизмом усвоения (интериоризации) социальности, т.е. процессом своеобразной актуализации, воспроизводства социальности во внутреннем мире индивида. Основным регулятивом в этом процессе выступают, по словам К. Роджерса, системы ценностей социума. Так можно охарактеризовать социальную ориентацию семьи в ее посреднических функциях, в ее роли посредника между социумом и индивидом. Рассматривая семью как систему конкретных межличностных отношений и общений, можно обнаружить ее социальную ориентацию в нескольких основных коммуникативных установках. Первую установку можно назвать условным принятием: принятие любого проявления индивида в такой семье возможно лишь на вполне определенных условиях. Коммуникации в социо-центрированных семьях всегда имеют следующий подтекст: «Если ты..., то я...». Вторая установка характеризует систему эмоциональных связей между членами семьи. В социоцентрированных семьях эмоциональные отношения и состояния постоянно варьируют в следующем континууме: идентификация — симпатия — антипатия — ненависть. Динамика эмоциональных состояний в рамках данного континуума отражает динамику условного принятия членами семьи друг друга. Здесь полное принятие означает отождествление с дру- 179 гим человеком, утрату себя, а полное непринятие проявляется как утрата партнера по общению, как превращение этого партнера во врага. В тех случаях, когда партнер лишь частично соответствует выставляемым условиям общения, он может быть либо симпатичен (как соблюдающий большинство условий), либо антипатичен (как игнорирующий большинство этих условий). Третья коммуникативная установка характеризует отношение члена семьи к самому себе, его аутокоммуникацию. Доминирование социальной ориентации в семье неизбежно связано с вытеснением индивидом из своего самосознания (^-концепции) всего, что как-то расходится с содержанием его персоны. Иначе говоря, самопринятие человека также оказывается условным: чем более частично заданной оказывается персона человека, тем больше своих качеств ему приходится вытеснять из сознания и тем больше становится его тень [46, 260]. В рамках социоцентрированной семьи эти три коммуникативные установки можно суммировать в одной характеристике общения — интерперсональное общение, т.е. общение, осуществляющееся между персонами, принадлежащими разным членам социоцентрированной семьи. Доминирование социальной ориентации характерно для так называемой традиционной семьи, или для семьи, по преимуществу являющейся структурным элементом традиционного общества. Такая семья представляет собой закрытую и статичную систему фиксированных и взаимодействующих по особым правилам персон (масок и ролей). Развитие традиционной семьи выступает как усложнение комплекса взаимодействующих персон, как персона-лизация ее членов и как комплексирование разыгрываемых ими ролей. Иерархия в этой семье определяется и задается ролями, а границы семьи определяются как внепсихологические (правовые). Таким образом, социоцентрированную семью можно определить как семью личностно-центрированную. Она является эффективным посредником в процессах формирования социумом личности человека, складывающейся из его персоны и тени (или, точнее, из мозаики его субперсон и субтеней). Итак, основная функция социоцентрированной, или традиционной, семьи состоит в формировании личности (внешнего Я) человека. Рассмотрим альтернативную социальной посредническую ориентацию семьи в триаде социум — семья — индивид. Человекоцентрированная семья Человекоцентрированная семья также характеризуется избирательностью при осуществлении ею своих функций. Однако здесь 180 избирательность предполагает повышенную чувствительность, сен-зитивность семьи не к запросам общества, но к интересам и запросам своих членов (прежде всего детей), к их внутреннему миру. Латентная концепция психического развития в данном случае также иная: взросление понимается не как социализация, но как инди-видуация человека [46], основным, ведущим механизмом которой является экстериоризация индивида, актуализация, воспроизведение индивидуальности во внешнем социальном мире. В качестве основного регулятива здесь выступает ценностный процесс человека [236]. Какие психологические коммуникативные установки характерны для человекоцентрированной семьи? Прежде всего следует отметить их альтернативность. Первую установку в отличие от условного принятия в социоцентрированной семье можно назвать безусловным принятием: любому акту общения не предшествует какая-либо заранее заданная система четких установок, ожиданий, императивов, оценок и условий, так или иначе ограничивающих, контролирующих и направляющих жизнь другого человека. Если в социоцентрированных семьях общение предполагает следующий подтекст: «Если ты..., то я...», или «Ты должен...», или «Я знаю, как надо...», то общение в человекоцентрированной семье предполагает совершенно иную, альтернативную коммуникативную семантику: «Ты свободен...», «Ты мне интересен...», «Я тебя люблю...». Подобное общение утверждает личную свободу и личную ответственность человека (т. е. его свободу и ответственность не по отношению к другим, обществу, классу, семье, но по отношению к самому себе). Подобное общение не исходит изначально из некой предзаданной оценочной схемы: это хорошо, а это плохо. Напротив, здесь каждый раз предполагается, что «Я не знаю, как надо, ты, возможно, это лучше знаешь», «Я не знаю, что для тебя хорошо, а что плохо, ты это знаешь лучше меня». Вторая установка, характеризующая уже систему не столько поведенческих, сколько эмоциональных связей между членами человекоцентрированной семьи, представляет собой эмоциональные состояния в континууме «эмпатия». Эти состояния отражают динамику безусловного принятия членами семьи друг друга, они связаны с безоценочной заинтересованностью в другом, с центрацией на его внутреннем мире, с активным слушанием другого, с «доминантой на другом» (А. Ухтомский). Однако важно подчеркнуть, что эмпатические состояния не являются исключительно экстравертированными. Подлинная, гармоничная эмпатия всегда предполагает не только сочувствие и сопереживание другому человеку, но и признание, безусловное принятие и сочувствие своему собственному миру переживаний. Именно по- 181 этому в человекоцентрированной семье принятие другого человека не оказывается идентификацией с этим человеком и, следовательно, самоутратой. В то же время непринятие другого здесь также не становится полным, не проявляется как ненависть, не прерывает общения, лишь делает его субъективно трудным, поскольку в общении возникает новая непростая задача: каким образом я могу безоценочно выразить свои негативные переживания в связи с другим человеком, чтобы не травмировать его своей оценкой, не нарушить общение с ним, дать ему возможность услышать и понять меня? Третья коммуникативная установка — самопринятие. В условиях безоценочного и эмпатического общения, безусловного принятия у человека не формируются системы эффективных психологических защит, предохраняющих его в том числе и от своего собственного значимого содержания. Иначе говоря, в условиях общения, складывающегося в человекоцентрированной семье, человек не склонен вытеснять из своего сознания все то, что так или иначе не совпадает с содержанием его персоны. При этом сама персона (т.е. проявления индивида, которые принимаются значимыми другими) утрачивает четкость и определенность своих границ. Подобное размывание границ персоны происходит прежде всего за счет того, что теневые (непринимаемые) проявления человека фактически исчезают. Но следует сказать, что принятие негативных качеств другого человека отнюдь не означает ни полного и безоговорочного согласия с ними, ни тем более их одобрения. Отнюдь нет. Однако здесь это несогласие выражается не на языке непринятия [51], не в виде советов, отрицательных оценок, угроз или агрессивного поведения, но в форме безоценочно выраженных аутентичных переживаний (депрессии, тоски, горя, утраты, безысходности, отчаяния и т.п.). Тем самым безусловному принятию другого в плане интерперсонального общения соответствует безусловное принятие себя в плане аутокоммуникации. Другими словами, эмпати-ческие состояния органично сочетаются в таком общении с состояниями аутентичности или конгруэнтности [27]. Все рассмотренные нами коммуникативные установки, характерные для человекоцентрированной семьи, также можно обобщить в одной характеристике такого общения — экстра- и трансперсональное общение, поскольку оно осуществляется не между отдельными персонами отца, матери, сына, дочери, дедушки, бабушки и т.д., но минуя или проникая сквозь эти персоны [137]. Итак, доминирование психологической ориентации характерно для альтернативных семей, в которых опробуются различные типы и формы отношений между людьми, выходящие за традиционные рамки. Такие семьи в отличие от традиционной семьи 182 стремятся преодолеть стереотипы семейной жизни, вывести ее из-под контроля правил, задаваемых ролевыми предписаниями, нормами морали и права. Таким образом, человекоцентрированную семью можно определить как сущностно-центрированную. Эта семья является эффективным посредником в процессах развития в социуме сущности человека, его аутентичного творческого и жизненного начала, проявляющегося в мире уже не в качестве персоны-тени или личности-личины, но в качестве аутентичной личности или личности-лика [138]. Следовательно, основная функция человекоцент-рированной альтернативной семьи состоит в развитии сущности (внутреннего Я) человека. В этом состоит ее посредническая функция в триаде социум — семья — индивид. Современная семья в ситуации выбора Рассматривая семью как посредника между социумом и индивидом, мы отмечали то обстоятельство, что семья (каждая семья!) является в своем посредническом качестве одновременно и со-цио- и человекоцентрированной. В этом смысле социоцентриро-ванная семья и человекоцентрированная семья не более чем теоретические абстракции, полученные в результате анализа двух основных ориентации, реально присущих каждой семье. Вместе с тем, как показывают исследования объективных тенденций в развитии современной семьи (см., например, [128, 253]), в настоящее время происходит переориентация семьи, смена ее социальной ориентации, безраздельно доминировавшей ранее, на некую другую, пока еще плохо отрефлексированную, плохо осознаваемую. Мы полагаем, что современная семья пребывает в состоянии неосознаваемого поиска своего человекоцентрированного статуса, которое можно определить как переходное, маргинальное состояние. Для него характерны ослабление традиционной, достаточно хорошо осознаваемой социальной ориентации семьи и усиление комплекса плохо осознаваемых детерминаций семейной жизни. Внешне процессы переориентации традиционной семьи проявляются в виде ее перманентного кризиса, дестабилизации, дисгармонизации, распада. В частности, об этом свидетельствует повсеместно отмечаемый рост числа разводов. По различным данным [128, 200, 239, 254], в период с середины 70-х гг. и по настоящее время в США и России ежегодно распадалось в результате разводов от 50 до 80 % семей, причем именно в последние годы наблюдается особенно резкий рост числа разводов, например, в США число разводов увеличилось более чем в 2,5 раза [254, р. 17]. Однако эта в значительной степени внешняя «негативная симптоматика», на наш взгляд, отодвигает на второй план позитивные 183 процессы освобождения человека, поиска им своей аутентичной личности и своей сущности [61]. Современная семья, оказавшись в кризисной ситуации, так или иначе, прямо или косвенно пребывает в состоянии выбора. Развитие семьи в целом как социального института дошло до своего рода «точки бифуркации» (И.Пригожий). В этой точке не только возникает чрезвычайная нестабильность семьи, но и появляется широкий спектр возможных траекторий ее дальнейшего развития. В настоящее время само понятие семьи утратило былую четкость и определенность. Если начиная с 50-х гг. семья определялась как традиционная, или нуклеарная, семья, включающая отца и мать, состоящих в браке, и их детей [189, 222], то за последние 20 лет семья и как реальность, и как понятие претерпела существенные изменения. Вот лишь один из примеров того, как определяется семья современными американскими исследователями: «...семьей следует считать любое объединение людей, которое определяет себя в качестве семьи и включает в себя индивидов, связанных кровно-родственными связями или браком, а также тех, которые приняли решение разделить свои жизни друг с другом. Это определение включает в себя как «традиционную» нуклеар-ную семью, так и другие стили жизни, варьирующие от расширенной семьи и системы родственных связей до семей с одним родителем и живущих вместе партнеров одного пола. Ключевые элементы определения семьи состоят в том, что члены этого объединения рассматривают себя как семью, испытывают взаимное тяготение (аффилиацию) и посвящают себя заботе друг о друге» [198, р. 285]. Семья оказывается своеобразной экспериментальной лабораторией человеческих отношений, где не прекращается всякого рода экспериментирование [128, с. 31, 114, 252]. Вместе с тем переход от хаоса к новому порядку в этой сфере может произойти, на наш взгляд, лишь по какой-то одной, вполне определенной траектории. Сейчас происходит ее стихийный поиск, в котором принимают участие все больше и больше людей. Эти люди экспериментируют на своих собственных жизнях и жизнях других людей. Вновь и вновь сотни тысяч, миллионы традиционных семей во всем мире входят в дисгармоничное состояние, вновь и вновь миллионы людей испытывают острую душевную боль и пытаются найти какой-то выход из своей собственной кризисной ситуации. Подавляющее большинство людей, оказавшись в маргинальной ситуации, либо консервируют семейный кризис, изживают его в невротических, психосоматических или психотических расстройствах, либо, проходя через стадии сепарации и развода, пытаются воссоздать семью с другим партнером и начинают уже как бы в новом качестве движение к кризису новой семьи. Обе эти формы 184 эволюции маргинальной семьи непродуктивны и создают лишь видимость преодоления кризиса. В чем состоит этот кризис и что в нем должно быть преодолено? Во-первых, как уже отмечалось, кризис семьи — это проявление смены ее социальной ориентации на ориентацию гуманистическую, переход от социо- к человекоцентрированной семье. Если рассматривать кризис семьи в данном аспекте, то следует сказать, что в этом кризисе должна быть преодолена социальная ориентация семьи как ее доминирующая ориентация. Во-вторых, кризис семьи есть проявление кризиса идентичности современного человека, основной характеристикой которого является его ложное самоотождествление со своей персоной, с позитивным компонентом своей личности, а не со своей подлинной сущностью, имеющей трансперсональную природу. Подобное рассмотрение кризиса семьи позволяет говорить о преодолении этого ложного самоотождествления, что неразрывно связано с процессами индивидуации и аутентификации отдельных людей. И наконец, в-третьих, кризис можно рассматривать как освобождение семьи от ее наиболее институциализированной формы, какой является социально санкционированный брак. Действительно, что собственно чаще всего преодолевается в каждом конкретном семейном кризисе? Обычно преодолевается определение семьи через систему брачных отношений, преодолевается брак как таковой. При этом семья как система отношений конкретных людей может испытать очень сильные напряжения и деформации, но как таковая она не преодолевается и, на наш взгляд, не может быть преодолена в принципе. Иначе говоря, современная маргинальная семья является такой «экспериментальной площадкой», на которой не прекращается эксперимент, во-первых, с социальной ориентацией семьи, во-вторых, с личностью каждого ее члена и, в-третьих, с браком как наиболее институциализированным, социальным, формальным и ролевым аспектом семейной жизни. Представленный нами ракурс рассмотрения эволюции межличностных отношений в современной семье позволяет обозначить в первом приближении ту искомую и единственную траекторию развития семьи, которая выводит ее из маргинальной кризисной ситуации. Данная траектория может быть намечена тремя основными вехами: отказ семьи от служения обществу в пользу служения человеку; отказ семьи от служения личности человека в пользу служения его сущности; отказ семьи от социально санкционированного брака как интерперсонального отношения в пользу сущностно санкционированной любви как отношения трансперсонального. 185 Психотерапевтическая помощь семье Семейная психотерапия как самостоятельная научно-практическая отрасль психотерапии оформилась в середине XX в. Ее возникновение есть одновременно и проявление кризиса семьи, и попытка найти новые, нетрадиционные способы и методы помощи семье: «...именно в тот период, когда распад семьи стал реальной угрозой, получила свежий импульс семейная терапия как своеобразный метод лечения семьи. Вместе с психологией развития и социальной психологией она пытается создать новую психологическую основу для понимания семьи» [147, с. 71]. Как считает Н.Пезешкиан, на общем фоне кризиса и распада современной семьи «девиз семейной терапии мог бы быть таким: «Семья умерла. Да здравствует семья!» [там же]. Подобно тому как традиционная индивидуальная психотерапия первоначально тяготела к «медицинской модели» «нормализации» личности, выпадающей из социального контекста, семейная терапия проектировалась и строилась на идеях гомеостаза и адаптации. В наиболее полном отечественном руководстве по семейной терапии эта научно-практическая дисциплина определяется следующим образом: «Семейная терапия является областью психотерапии, охватывающей изучение семьи и воздействие на нее с целью профилактики, лечения заболеваний, а также последующей социально-трудовой реабилитации. Методы семейной психотерапии применяются прежде всего при непсихотических психогенных нарушениях (неврозах, острых аффективных и суицидальных реакциях, ситуативно обусловленных патологических нарушениях поведения), при алкоголизме, наркоманиях, психопатиях, психозах и психосоматических заболеваниях». Будучи областью психотерапии, т.е. системы «лечебного воздействия на психику и через психику на организм больного» [99], семейная психотерапия включает описание методов, показания и противопоказания к их использованию, изучает условия их применения при лечении различных заболеваний, оценку эффективности, вопросы подготовки психотерапевтов. Однако наряду с этим в семейную психотерапию входит ряд дополнительных аспектов, не рассматриваемых другими отраслями психотерапии, — это функционирование семьи в норме, виды семейных нарушений, их профилактика, влияние на психическое и соматическое здоровье ее членов, диагностика нарушений жизнедеятельности семьи. В семейную психотерапию входят все разделы, которые составляют любую отрасль медицины: норма, патология, диагностика, методы лечения и т.д. Развитие семейной психотерапии происходит в тесном взаимодействии с другими отраслями психотерапии, прежде всего индивидуальной и групповой, что вполне закономерно. Сходны 186 цели указанных отраслей психотерапии — лечение, профилактика, реабилитация [176, с. 4, 7]. В рамках подобного «медицинского подхода» семья рассматривается прежде всего как группа людей, особым образом функционирующая в социальном контексте, а не как развивающаяся по своей логике система межличностных отношений. Здесь на первый план выходят вопросы, связанные с определением «нормальных» и «нарушенных» функций, структуры и динамики семьи [176, с. 9 — 27]. Вместе с тем, как отмечает В. Е. Каган, «складывающиеся новые методы психотерапии (в том числе и семейной психотерапии. — А. О.) все больше тяготеют к холистической и гуманистической ориентациям» [94, с. 321]. С чем же имеет дело семейная терапия? Что является ее предметом и конечной целью? Отвечая на эти вопросы, Н.Пе-зешкиан приводит следующую древнюю восточную пословицу: «Если ты хочешь привести в порядок свою страну, сначала приведи в порядок провинцию. Если ты хочешь привести в порядок провинцию, ты сначала наведи порядок в городах. Чтобы навести порядок в городах, ты должен навести порядок в семьях. Если ты хочешь навести порядок в семьях, ты сначала должен навести порядок в собственной семье. Если ты хочешь навести порядок в собственной семье, ты должен сначала навести порядок в себе» [147, с. 77]. Итак, семейная терапия, призванная «навести порядок в семьях», оказывается в конечном счете человекоцентрированной психологической практикой [24, 56, 147, 156]. В этом своем качестве она призвана, на наш взгляд, содействовать тем гуманистическим тенденциям в развитии современной семьи, которые трансформируют ее традиционную базовую социоцентрированную ориентацию в ориентацию человекоцентрированную. Вопросы и задания 1. Перечислите основные принципы традиционной психологии детства. 2. Как вы понимаете взаимосвязь ценностей и глобальных проблем современного мира? 3. Перечислите основные принципы гуманистической психологии детства. 4. В каких случаях образование приводит к невротизации личности? 5. Каковы факты, свидетельствующие о позитивных эффектах гуманизации образования? 6. В чем состоят основные трудности, с которыми сталкиваются гуманистические инновации в сфере образования? 7. Расскажите о психологических принципах организации гуманизирующего педагогического взаимодействия. 8. Что такое психологическая центрация учителя? 187 9. Какой принцип положен в основу типологии психологических цен-траций учителя? 10. В чем состоит психологический смысл гуманизации образования и каковы основные компоненты психологической культуры учителя? 11. Каковы основные подходы к кризису современной семьи? 12. Как можно охарактеризовать основные ориентации семьи и какова взаимосвязь этих ориентации с новейшими тенденциями в семейной психотерапии? |