Орлов А.Б. - Психология личности и сущности человека - 2002. И сущности человека парадигмы, проекции, практики
 Скачать 1.69 Mb.
|
|
Основные психотерапевтические установки Как уже отмечалось, К. Роджерс выделяет три основные психотерапевтические установки в качестве необходимых и достаточных условий эффективности психотерапевтического процесса и, более того, в качестве необходимых и достаточных условий любого позитивного изменения личности человека в любых коммуникативных контекстах — безусловное позитивное принятие, эмпа-тическое понимание и конгруэнтное самовыражение. Понятие безусловного позитивного принятия было изначально предложено и разработано С.Стендалем [251]. Терапевт переживает безусловное позитивное принятие, если чувствует принятие каждого аспекта опыта клиента, как если бы он являлся его частью. Такое принятие означает, что не существует каких-либо условий принятия, ничего подобного на установку типа «Вы мне нравитесь, но только при условии, если вы такой или такая». Безусловное позитивное принятие представляет собой противоположный полюс по отношению к избирательной оценочной установке, к условному принятию — «Вы плохи в этом, хороши в том»-Безусловное принятие предполагает, в частности, принятие как 196 «хороших» (позитивных, зрелых, просоциальных) переживаний и чувств, так и «плохих» (болезненных, продиктованных страхом, инфантильных, асоциальных) фрагментов эмоционального опыта клиента, как стабильных и последовательных проявлений клиента, так и его нестабильности и непоследовательности. Безусловное позитивное принятие означает проявление заботы о клиенте, но такой заботы, которая не является опекой или же средством удовлетворения тех или иных потребностей самого терапевта. Это забота, сохраняющая за клиентом возможность оставаться автономным, отдельным человеком, не посягающая на его собственный опыт, его собственные переживания и чувства. К. Роджерс рассматривал данную терапевтическую установку не как некую абсолютную личностную диспозицию, существующую по принципу «все или ничего», но как континуум проявлений принятия от условного до безусловного. В этом смысле безусловное позитивное принятие как предельная, крайняя точка данного континуума есть не что иное, как теоретическая абстракция. Это означает, что в психотерапевтической реальности эффективный, действительно помогающий психотерапевт переживает состояние безусловного позитивного принятия лишь в отдельные моменты общения с клиентом; в этом общении неизбежно присутствуют и другие типы принятия — время от времени условное позитивное принятие, а порой и условное негативное принятие. Сама эффективность психотерапевтической работы во многом зависит от соотношения данных типов принятия в коммуникативной практике конкретного психотерапевта. Что же касается безусловного позитивного принятия, то в качестве компонента континуума принятия оно присутствует в любых межличностных взаимодействиях, хотя, к сожалению, как правило, в «гомеопатических» пропорциях. Эмпирическим свидетельством присутствия безусловного позитивного принятия в общении психотерапевта и клиента является совпадение характеристик этого общения в восприятии психотерапевта и супервизора по следующим позициям: нет отвержения и отвращения по отношению к чему-либо, что говорит и что выражает клиент; нет ни одобрения, ни осуждения в адрес клиента и того, что он говорит, но лишь просто принятие; есть ощущение теплоты, проявляемой к клиенту: и к его слабостям, несовершенствам, проблемам, и к его сильным сторонам, к его потенциалу в целом; нет склонности судить и оценивать то, что сообщает клиент. Для характеристики эмпатического понимания, эмпатии, по К. Роджерсу, весьма существенны три особенности эмпатического процесса. Выявление и фиксация данных особенностей представляют собой, на наш взгляд, саму суть вклада К. Роджерса в развитие современных представлений об эмпатии. Мы имеем в виду: 197 во-первых, сохранение в эмпатическом процессе собственной позиции эмпатирующего, сохранение психологической дистанции между ним и эмпатируемым, или, другими словами, отсутствие в эмпатии отождествления между переживаниями эмпа-тируемого и эмпатирующего (что собственно и отличает данный процесс от фенотипически сходного процесса эмоциональной идентификации); во-вторых, наличие в эмпатии сопереживания (каким бы по своему знаку и содержанию ни было переживание эмпатиру-емого), а не просто эмоционально положительного отношения (симпатии) эмпатирующего к эмпатируемому; в-третьих, динамичный (процесс, действие), а не статичный (состояние, способность) характер феномена эмпатии. О первом из указанных отличительных признаков эмпатии (так называемое условие «как если бы») К. Роджерс пишет: «Ощущать личный мир клиента, как если бы он был вашим собственным, но без какой-либо утраты этого качества «как если бы» — вот что такое эмпатия... Ощущать гнев, страх или смущение клиента, как если бы они были вашими собственными и, однако же, без привнесения вашего собственного гнева, страха или смущения — вот то условие (терапевтического процесса. — А. О.), которое мы пытаемся описать» ([232]; цит. по: [52, р. 226]). Приведем для иллюстрации одно из наиболее полных определений эмпатии, данное К.Роджерсом в книге «Способ бытия». Отмечая процессуальную, а не статичную природу эмпатии, К. Роджерс пишет: «Она (эмпатия. — А. О.) означает вхождение в личный перцептивный мир другого и основательное его обживание. Она подразумевает сензитивность к постоянно изменяющимся в этом другом человеке чувственным смыслам, которые плавно переходят друг в друга, — к страху, или гневу, или нежности, или смущению, или чему бы то ни было еще, что переживает он или она. Эмпатия означает временное проживание в жизни другого человека, осторожное перемещение в ней без того, чтобы делать какие-либо оценки; эмпатия означает ощущение смыслов, которые он или она едва ли осознает, но без стремления раскрыть неосознаваемые чувства, поскольку это могло бы быть слишком угрожающим... Эмпатия означает частую сверку с человеком в отношении точности ваших ощущений и руководствование теми реакциями, которые вы получаете от него. Вы являетесь надежным спутником человека в его или ее внутреннем мире» 158, р. 142]. Существенной стороной эмпатического переживания является процессуальность, движение, динамика. Только в движении (процессе) возможно следование с дистанцией в один шаг, «как если бы я был он». Для этого процесса следования необходима реальность присутствия психотерапевта, в противном случае бу- 198 дет иметь место оценивание эмоционального отклика на нечто, возникающее в воображении, что приближается к интерпретации. Если в случае эмпатии речь идет о сопереживании эмоциональному состоянию другого человека, то в случае конгруэнтно-, сти — о переживании своих собственных чувств, об их открытости себе и другим людям. Конгруэнтность (от англ. congruence) — подлинность, открытость, честность; одно из трех «необходимых и достаточных условий» эффективного психотерапевтического контакта и отношения (наряду с эмпатией и безоценочным позитивным принятием), разработанных в рамках человекоцентрированного подхода. Термин «конгруэнтность» введен в психологию К.Роджерсом для описания: а) соответствия «идеального Я», Як «опыта» в жизни человека; б) динамического состояния психотерапевта, в котором различные элементы его внутреннего опыта (эмоции, чувства, установки, переживания и т.п.) адекватно, неискаженно и свободно проживаются, осознаются и выражаются в ходе работы с клиентом. В случае конгруэнтности (и в отличие от эмпатии) речь идет о переживании человеком своих собственных чувств, об их открытости себе и другим людям. Конгруэнтность — это процесс безоценочного принятия и осознания человеком своих собственных реальных и актуальных ощущений, переживаний и проблем с их последующим точным озвучиванием в языке и выражением в поведении способами, не травмирующими других людей (или, иначе говоря, при соблюдении человеком условия, «как если бы» это озвучивание и выражение было адресовано ему самому). Конгруэнтность — это такое динамическое состояние, в котором человек наиболее свободен и аутентичен в качестве самого себя, не испытывая при этом потребности в использовании психологических защит, в том, чтобы предъявлять фасад, прятать себя, например, за маской или ролью эксперта. Конгруэнтность наблюдается в тех случаях, когда наши внутренние чувства и переживания точно отражаются нашим сознанием и точно выражаются в нашем поведении, когда нас можно воспринимать и видеть теми, кто мы есть на самом деле. Конгруэнтность можно рассматривать не только как особый психологический феномен, но и как характеристику общения, а также как особый режим (наряду с режимом эмпатии) эффективной работы любого фасилитатора (психотерапевта, консультанта, учителя, родителя). С некоторой долей условности, а также принимая во внимание процессуальный характер анализируемых феноменов и разные степени их возможной выраженности, мы можем рассмотреть следующую комбинаторику. 199 Терапевт может быть одновременно: конгруэнтным и эмпатич-ным (это возможно в том случае, когда в психотерапевте «все спокойно» и ничто не мешает ему концентрироваться на клиенте, на его эмпатическом понимании); конгруэнтным и относительно неэмпатичным (когда собственные переживания терапевта оказываются настолько интенсивными и устойчивыми, что мешают ему концентрироваться на клиенте и его переживаниях); эмпатичным и относительно неконгруэнтным (часто именно отстранение от себя, отодвигание на второй план своих собственных эмоциональных содержаний, т.е. определенная инконгруэнт-ность терапевта является важным условием активного эмпатичес-кого слушания). Конгруэнтность и эмпатичность — это не только разные психологические феномены, но и различные, как правило чередующиеся, режимы профессиональной работы настоящего фасилитатора (см., например, [51]). Именно поэтому, на наш взгляд, К.Роджерс не допускает их объединения, сведения друг к другу, различает их, не образует концептуальных «кентавров» типа «конгруэнтная эмпатия» или «эмпатическая конгруэнтность» (см. [27]). Вплоть до настоящего времени в рамках человекоцентриро-ванного подхода эмпатия, конгруэнтность и безусловное позитивное признание другого рассматриваются как различные условия эффективного терапевтического процесса. Эмпатия и конгруэнтность — различные психологические феномены. Эмпатия — это процесс безоценочного сопереживания одного человека реальным и актуальным переживаниям другого при соблюдении эмпатирующим условия «как если бы» и при его невмешательстве в процесс осознания своих переживаний эмпа-тируемым. * * * Итак, главная задача психотерапевта, работающего в русле че-ловекоцентрированного подхода, — создать особую атмосферу общения с клиентом, т.е. а) принимать его без каких-либо предварительных условий, таким, каков он есть, б) понимать клиента, не оценивая, но сопереживая ему, понимать его не умом, но сердцем и в) быть с клиентом, открыто и откровенно общаясь с ним, не скрываясь и не прячась от него за маской профессионала-эксперта. Только такое общение терапевтично. Именно оно актуализирует, стимулирует и усиливает — фасилитирует — позитивную природу (внутренний потенциал) человека, следствием и проявлением чего и оказывается собственно психотерапевтический эффект — психическое исцеление, оздоровление и развитие человека. В практической работе человекоцентрированного психотерапевта и психолога-консультанта клиент находит внимательного и со- 200 чувствующего, деликатного собеседника, уделяющего особое внимание эмоциональным составляющим проблем клиента — переживаниям и чувствам. Такой психотерапевт не станет задавать неуместных вопросов, не будет давать нелепых или банальных советов, не озадачит и не причинит боли заумными терминами или травмирующими диагнозами и интерпретациями. Он не будет, подобно психоаналитику, анализировать свободные ассоциации или толковать сновидения клиента. Он не станет, как поведенческий психотерапевт, отучать от неоптимальных поведенческих сценариев и схем и учить «как себя вести» в тех или иных ситуациях. Он будет пытаться понять клиента и его жизненную ситуацию, он будет помогать яснее и определеннее осознавать и выражать озабоченности, трудности и связанные с ними переживания. Для такого психотерапевта и консультанта его собственное понимание и знание не есть самоцель; гораздо более важным и значимым для него является собственное понимание клиентом себя и своей жизни. Гуманистическая человекоцентрированная психотерапия более, нежели любая другая практика такого рода, заслуживает названия системы «внутренней работы», т.е. работы человека с самим собой, совершаемой в пространстве собственного внутреннего мира (конечно же, при активном соучастии в этой работе психотерапевта). В этой связи становится понятным, почему именно эту разновидность психотерапевтической практики выбирают для себя те клиенты, для которых их собственный субъективный, внутренний мир не менее важен, чем мир внешний, объективный, для которых характерны общая интровертированная установка и относительно высокие уровни сензитивности, вербального и общего интеллектуального развития. Экспрессивная человекоцентрированная психотерапия Это направление разработано дочерью К. Роджерса Натали Роджерс (1928) — известным американским психотерапевтом. Подход Н. Роджерс к терапии основан на следующих ключевых принципах гуманистической психодинамической теории индивидуального и группового процесса: • личностный рост имеет место в безопасном, поддерживающем окружении; • безопасное, поддерживающее окружение создается фасили-таторами (учителями, терапевтами, руководителями групп, родителями, коллегами), которые являются подлинными, теплыми, эмпатичными, открытыми, честными, конгруэнтными и заботливыми; • эти качества лучше всего осваиваются, если первоначально переживаются в собственном опыте; 201 • отношения клиент — терапевт, учитель — учащийся, родитель — ребенок, жена — муж, партнер — партнер могут быть контекстом для проживания всех этих качеств; • личностная интеграция интеллектуального, эмоционального, телесного и духовного измерений происходит по мере рефлексии и выражения элементов этого жизненного опыта [62, р. 8]. Данным принципам в полной мере отвечает психотерапевтическое кредо Н.Роджерс: «Я сознаю, что внутреннее путешествие может быть пугающим, веселым, утомительным предприятием. Я буду рядом с вами, но не буду назойливой. Я верю, что вы знаете, как позаботиться о себе. Я не буду нести ответственность за вас или же отбирать у вас вашу силу. Я не буду также покидать вас. Я буду уважать вас и ваши решения, которые вы принимаете для себя. Я верю в ваши способности. Я буду поддержавать и ободрять вас в вашем внутреннем путешествии. Я могу иногда быть вызовом для вас и вашей системы убеждений, но я всегда буду уважать вас и вашу правду. Я буду поощрять вас опробовать что-то новое, рисковать в неизвестном вашего внутреннего мира, но я никогда не буду подталкивать вас. Я буду предлагать вам средства экспрессивных искусств, чтобы помочь вам открыть вашу природную креативность и обнаружить вашу внутренную сущность. Вы свободны не пользоваться этими средствами. Иногда я буду высказывать свое мнение и давать вам обратную связь, но я всегда буду проверять, насколько она значима для вас. Я буду делать все, чтобы чтить мои собственные и ваши границы. Я буду делиться с вами моими ценностями и убеждениями, так что вы будете знать, почему я говорю или делаю то, что я говорю и делаю. Я всегда открыта тому, чтобы учиться у вас. Я совершаю ошибки, делаю то, что мне не нравится, и иногда я ввожу в заблуждение. В таких случаях я признаюсь в этом. Я могу сказать: "Я виновата"» [62, р. 103—104]. Терапевтическая система, разработанная Н. Роджерс, представляет собой синтез человекоцентрированного подхода с различными методами и техниками арт-терапии. Вместе с тем, как отмечает Н.Роджерс, гуманистическая терапия на основе экспрессивных искусств отличается от аналитической или медицинской модели арт-терапии, в которой искусство используется для того, чтобы продиагностировать, проанализировать и «пролечить» людей [62, р. 2]. В русле человекоцентрированного подхода, напротив, эти искусства являются мощными средствами для обнаруже- 202 ния, проживания и принятия человеком неизвестных аспектов своего Я. «Включая творческие искусства в мою терапевтическую практику, — пишет Н. Роджерс, — я использую термин "человекоцен-трированная терапия на основе экспрессивных искусств" {person-centered expressive arts therapy). ...Терапия на основе экспрессивных •искусств использует различные искусства — движение, рисование, живопись, ваяние, музыку, письмо, вокализацию и импровизацию — в условиях, обеспечивающих поддержку человека, и с целью стимулирования его личностного роста, развития и исцеления. ...Использовать искусства экспрессивно — это значит войти в наш внутренний мир, для того чтобы обнаружить находящиеся в них переживания и затем выразить эти переживания посредством художественных форм, движения, звука, письма или драматизации» [62, р. 1 — 2]. Таким образом, экспрессивные искусства (рисование, танец, ваяние, медитация, непроизвольное письмо) используются в качестве невербальных языков, позволяющих человеку выражать элементы своего внутреннего мира, исследовать свой творческий потенциал, активизировать процессы самоисследования. Следует отметить, что исходные идеи человекоцентрирован-ного подхода получают в психотерапевтической системе Н. Роджерс свое дальнейшее развитие. Безусловное позитивное принятие клиента находит свое выражение в акцентировании не столько продуктов экспрессивного творчества клиента, сколько самого процесса художественного творческого экспрессивного самовыражения. Эмпатическое понимание клиента налагает абсолютный запрет на какие-либо интерпретации психотерапевтом продукта и процесса творчества, в фокусе внимания оказываются самоинтерпретации самого клиента («Что это для вас означает?..»; «Что это вам говорит?..»). Другими словами, столь характерное для традиционной арт-терапии толкование как средство понимания клиента уступает здесь место контекстуальному пониманию, сверкам пониманий (причем пониманий не только вербально-смысловых, но и кинестетических, визуальных, звуковых, тактильных) как средству для фасилитации более объемного и целостного понимания клиентом самого себя. Конгруэнтность также оказывается уже не частичной, относящейся лишь к вербальному каналу выражения осознаваемых переживаний, но тотальной, охватывающей всю совокупность каналов или языков самовыражения. Использование в терапевтическом процессе различных экспрессивных искусств создает особый феномен «творческой связи» {creative connection), заключающийся, по мнению Н.Роджерс, в усиливающемся взаимодействии экспрессивных искусств как языков самовыражения, во взаимоусилении терапевтических эффектов этих искусств, в движении экспрессивной психотерапевти- 203 ческой практики к внутреннему ядру (сущности или правде) человека, в обретении человеком целостности и внутренней связи со всеми живыми существами. Основные идеи или принципы, воплощенные в психотерапевтической системе Н.Роджерс, можно сформулировать следующим образом: все люди обладают природной способностью к творчеству; творческий процесс исцеляет; исцеление достигается погружением в переживания; переживания являются тем туннелем, по которому мы должны пройти, чтобы обрести целостность; творческая связь экспрессивных искусств приближает человека к его сущности; существует связь между нашей сущностью и сущностью всех существ; на пути к собственной сущности, или целостности, человек обнаруживает свою связанность со всем миром. |