Орлов А.Б. - Психология личности и сущности человека - 2002. И сущности человека парадигмы, проекции, практики
 Скачать 1.69 Mb.
|
|
Третий этап. Выражение негативных переживаний Как уже отмечалось выше, основная задача фасилитатора на данном этапе сводится к безоценочному принятию негативных переживаний. Следует отметить, что здесь фасилитатор сталкивается с рядом эмоциональных трудностей. Одна из них заключается в том, что отдельные (иногда все) участники тренинга могут испытывать и выражать негативные переживания по отношению не только друг к другу, но и к руководителю группы. Нередко подобные чувства возникают по той причине, что в глазах членов группы он не руководит ею должным образом, ничего не делает, заставляет их попусту тратить время. Для фасилитатора, как, впрочем, и для любого другого человека, гораздо легче принять негативные переживания, адресованные кому-то другому, нежели ему самому. 212 Безоценочному принятию фасилитатором негативных переживаний способствует осознание им следующих обстоятельств. Во-первых, открытое выражение негативных переживаний есть не что иное, как проявление динамики группового процесса в целом, свидетельство его развития и перехода к очередному этапу. Во-вторых, именно негативные переживания оказываются, как правило, первыми реальными переживаниями участников группы, поскольку они существуют в контексте «здесь и теперь», а не являются воспоминаниями о переживаниях. Иначе говоря, предъявление негативных переживаний — это форма самопредъявления. На это указывает и К.Роджерс: «...негативно окрашенные чувства имеют тенденцию быть первым материалом, проявляющимся здесь и теперь» [57, р. 192]. Эти обстоятельства свидетельствуют о реальной самоценности выражения негативных переживаний для группового процесса. И, наконец, в-третьих, безоценочному принятию этих переживаний способствует умение фасилитатора различать их содержание, т.е. сами переживания депрессии, досады, раздражения, гнева и т.д., и ту форму, в которой они выражаются: оценочные суждения, критические замечания и т.п. Эмпати-ческое слушание, концентрация внимания фасилитатора не на том, что говорит тот или иной человек, а на том, какие именно переживания говорят в этот момент в человеке, — все это позволяет облегчить безоценочное принятие негативных переживаний как ведущим, так и членами группы. Для того чтобы обеспечить возможность такого принятия, фа-силитатор с помощью активного слушания может преобразовать любое негативное оценочное и аффективно заряженное суждение (принять которое крайне трудно, а подчас просто невозможно) в гораздо более конгруэнтное выражение негативных переживаний [27]. Например, оценочное суждение типа «Мне надоело слушать весь этот бред!» усилиями фасилитатора может быть преобразовано в более конгруэнтное плану реальных переживаний высказывание: «Я испытываю ужасное раздражение, так как не могу понять, что я делаю здесь уже два с половиной часа!» Важной особенностью такого преобразования является переход говорящего (опять же с помощью активного слушания ведущего) от так называемых 7ы-высказываний к ^-высказываниям [3, 51], в которых акцент ставится не на причинах тех или иных переживаний, а на их содержании. Например, высказывание «Ты всегда говоришь ерунду!» может быть преобразовано в следующее: «Я чувствую раздражение, когда слушаю тебя». Первые выражения негативных переживаний в группе неизбежно снижают общий уровень доверия и свободы, стимулируют личностное сопротивление самораскрытию участников тренинга. На этом этапе возникает реальная опасность неконструктивной и весьма болезненной для всех фиксации группового процесса на 213 взаимном обмене негативными оценками, интерпретациями и т. п. Однако следует отметить, что очевидное доминирование негативных переживаний на этом этапе и их выражение, конечно, не отменяют всех тех позитивных переживаний (симпатии, сочувствия, любви и т.п.), которые в неявной форме все же присутствуют и развиваются во внутреннем мире каждого из участников группового процесса. Выразить эти латентные, пока не актуализированные в сознании или зачастую еще плохо или искаженно осознаваемые переживания в ситуации, сложившейся на данном этапе, оказывается чрезвычайно сложно, гораздо сложнее, нежели выразить негативные переживания. Трудность в выражении положительных переживаний обусловлена тем, что они являются, как правило, более глубокими, более личностно значимыми, нежели переживания негативные, и, следовательно, их выражение означает более глубокое самораскрытие, более открытое самопредъявление, неизбежно сопряженное в данной ситуации с большим риском. Но сложности в выражении положительных переживаний, личностное сопротивление их предъявлению приводят к их постоянной аккумуляции, а затем и проникновению в сознание участников тренинга. Такая динамика переживаний обнаруживает себя в изменении психологического климата в группе: он становится заметив теплее. Между членами группы усиливаются чувства взаимной симпатии, увеличивается степень доверия к группе и соответственно свобода в выражении своих чувств. Примечательно, что позитивные переживания поначалу находят выход в невербальном поведении людей: теплеют взгляды, позы становятся менее скованными, смягчаются выражения лиц. Если данная фаза группового процесса совпадает по времени с перерывом в занятиях, то можно увидеть, как проявляется «со-циограмма группы», и в соответствии с возникающими симпатиями люди стремятся оказаться ближе друг к другу, встретиться взглядами, улыбнуться, обменяться незначительными фразами. При большей продвинутое™ группового процесса можно наблюдать и вербальные выражения симпатий и других положительных чувств. Осознание и выражение фасилитатором и членами группы актуальных переживаний, отражающих все эти изменения, свидетельствуют о завершении третьего этапа группового процесса. Одновременно данный рубеж означает создание основных психологических предпосылок для более систематического предъявления и изучения значимых тем и начало процесса, который может быть назван, говоря словами К.Роджерса [57, р. 193], путешествием к центру Я. 214 Четвертый этап. Выражение любых переживаний, возникающих «здесь и теперь» Главная задача фасилитатора на этом этапе — культивирование конгруэнтности трех планов группового процесса: плана непосредственного эмоционального опыта («Я чувствую, что меня сейчас буквально переполняют переживания, но мне еще трудно в них разобраться»), плана осознания этого опыта («Мне кажется, что сейчас я испытываю радость, но, может быть, я выразился не совсем точно») и плана выражения этого осознанного содержания в вербальном и невербальном поведении («Я так подавлен, что хочется закрыть глаза, сжаться в комок и промолчать до конца занятия»). Эти три плана группового процесса можно представить как три параллельные плоскости, расположенные одна над другой и образующие некое «вертикальное измерение» процесса. Основное содержание работы фасилитатора на данном этапе группового процесса составляют привлечение внимания участников тренинга к «вертикальным траекториям», по которым движется содержание переживаний, и к тем неточностям и ошибкам, которые возникают при каждом переходе от одного плана к другому, а также постоянное стремление фасилитатора к возможно большей конгруэнтности в переживании, осознании и выражении своих собственных переживаний, возникающих «здесь и теперь». Как и на протяжении всей работы с группой, фасилита-тор безоценочно принимает любое содержание, предъявляемое членами группы. Вместе с тем на данном этапе он наиболее сен-зитивен к переживаниям, возникающим в контексте «здесь и теперь», поскольку только такие (реальные и ситуативные) переживания позволяют практиковать полноценные вертикальные траектории, включающие все три плана существования переживаний. Именно такие переживания являются наилучшим материалом для проявления полноценной конгруэнтности. На данном этапе объективная картина группового процесса может быть охарактеризована как открытое общение, протекающее, однако, в ситуативном контексте «здесь и теперь». Открыто выражаются как негативные, так и позитивные ситуативные переживания. Как правило, все они связаны с отношениями, складывающимися в группе между конкретными людьми, и выражаются обычно в форме Я-высказываний. К. Роджерс приводит следующие примеры: «Я чувствую угрозу в вашем молчании», «Я почувствовал антипатию к вам в первый момент, как только увидел вас», «Для меня вы как дуновение свежего воздуха в группе» и т.д. [57, р. 193]. Поскольку на данном этапе уровень доверия и психологической безопасности в группе уже достаточно высок, подобные меж- 215 личностные отношения и выражающие их переживания могут быть обозначены не косвенно, но вполне открыто и, более того, подробно исследованы с помощью взаимных обратных связей. Причем последние могут быть и положительными, и отрицательными, но, будучи сформулированными на языке принятия (т.е. в форме ^-высказываний и в терминах переживаний, а не оценок), такие обратные связи, как правило, принимаются членами группы. Важное проявление данного этапа состоит в общем терапевтическом эффекте, оказываемом группой на человека, испытывающего тяжелые переживания. Этот эффект обеспечивается способностью группы естественно и спонтанно, эмпатически и безоценочно реагировать и отзываться на эмоциональные проблемы других, принимать эти проблемы (так, как если бы они были собственными проблемами каждого члена группы) и сопереживать другим, значительно облегчая и даже полностью снимая их боль и страдание. Подобный уровень принятия людьми друг друга и группой в целом каждого из ее членов свидетельствует о завершении четвертого этапа группового процесса. Пятый этап. Проявления самопринятия Чтобы стимулировать переход группового процесса на данный этап, или уровень, фасилитатор акцентирует тождественность человека и его эмоционального опыта, каким бы этот опыт ни был: «Я — это мои переживания в их динамике, и любое из этих переживаний — частица меня». Здесь, как на предыдущем этапе, акцент в работе фасилитатора смещается на безоценочное принятие, но уже на новом, более продвинутом уровне. Теперь это уже принятие переживаний не другого человека, но своих собственных. Проявления и свидетельства такого принятия требуют от фасилитатора гораздо большей открытости группе, гораздо более высокого уровня самораскрытия и самопредъявления. На этом этапе фасилитатор начинает работать не столько как модель или образец участника интерперсональных отношений, сколько как персонифицированная модель отношений интраперсональных. Благодаря этому в опыт самоисследования и самопринятия вовлекаются другие члены группы. Задача фасилитатора на этом этапе — поддерживать безоценочное осознание и принятие им самим и каждым членом группы тех элементов их эмоционального опыта, которые ранее либо вытеснялись из сознания, либо жестко оценивались как негативные или даже как совершенно неприемлемые. Принятие членами группы новых элементов собственного эмоционального опыта и интеграция этих элементов с системой сло- 216 жившихся ранее, относительно устойчивых (ригидных) представлений о себе неизбежно приводят к определенным дезадаптаци-онным личностным изменениям. Ощущения все большей неадекватности (неконгруэнтности) своей привычной персоны (маски), или, в терминологии К. Роджерса, своего фасада, по отношению к реальному внутреннему Я [6] вызывают у людей очень сложную гамму противоречивых переживаний. Здесь нежелание сохранять прежнюю маску (а иногда и осознание объективной невозможности этого в силу необратимых изменений в собственной Я-кон-цепции) сочетается с поисками новой маски и со страхом оказаться вовсе без нее, абсолютно не защищенным как в группе, так и (тем более) за ее пределами. При этом радость от ощущений своей многосторонности, непредсказуемости и новизны переплетается с тяжелыми переживаниями чуждости самому себе, системе своих прежних представлений и отношений и т.д. Наряду со всем этим на данном этапе группового процесса участники группы встреч обычно бывают нетерпимы к защитам и фасадам, которыми время от времени пользуются отдельные члены группы. Следует сказать, что нетерпимость играет безусловно конструктивную роль в том случае, если она выражает отношение человека к собственным маскам, стремление сломать собственные фасады изнутри, преодолеть обусловленную ими инконгру-энтность самовыражения. Приметами позитивных преобразований, происходящих с членами группы на данном этапе, часто оказываются изменения привычной жестикуляции, мимики, тона голоса, иногда человек меняет привычный для себя стиль одежды, прическу, макияж и т. п. Вместе с тем нетерпимость к ригидным и защитным личностным проявлениям может стать реальным тормозом для группового процесса, когда она переносится в интерперсональный план, оказывается нетерпимостью к чужим маскам и фасадам. Как правило, обострение подобной нетерпимости в интерперсональном плане приводит к прямому столкновению, конфронтации двух (или нескольких) личностных фасадов. Иногда конфронтации приводят к позитивным результатам, например в тех случаях, когда итогом столкновения оказывается смещение или частичное разрушение, ломка масок. При этом определенная доля неизбежного страдания может быть купирована лишь сочувствием членов группы в сочетании с собственными и достаточно осознанными стремлениями участников конфронтации избавиться от своих масок. Как указывает К. Рудестам, «конфронтация между членами группы должна выражать участие и заинтересованность друг в друге для того, чтобы помочь членам группы исследовать собственное поведение. По мере развития группового общения конфронтация стимулирует изучение самого себя и способствует изменениям своего поведения» [36, с. 107]. 217 Однако, как правило, конфронтации в группе носят негативный характер, поскольку они не могут осуществляться в атмосфере безоценочного принятия и, следовательно, стимулируют личностное сопротивление самораскрытию, подпитывают, укрепляют и фиксируют маски участников группового процесса. Для того чтобы способствовать развитию группы на данном этапе, предотвратить ее возможную фиксацию в весьма болезненной фазе конфронтации, фасилитатор должен быть особенно сен-зитивен к эмоциональным переживаниям, протекающим за масками и фасадами членов группы. Активное эмпатическое слушание используется здесь прежде всего для того, чтобы вступить в прямой (минуя маску), транс-персональный контакт с эмоциональным опытом человека и тем самым обеспечить основное условие для перехода к следующему, завершающему этапу группового процесса. Шестой этап. Основная встреча На данном этапе центральная задача фасилитатора состоит в том, чтобы стимулировать развитие системы более близких и непосредственных (т. е. минующих фасад и маски) контактов между членами группы. Именно на этапе основной встречи возникают, как пишет К. Роджерс, «все возможности для быстрого развития близости между людьми, не искусственной близости, а настоящей и глубокой, которая хорошо компенсирует все увеличивающуюся мобильность нашей жизни. И временные взаимоотношения могут достичь такой глубины и значимости, которая ранее ассоциировалась лишь с подлинной дружбой» [237, р. 268 — 269]. Реализация подобных возможностей во многом зависит от того, насколько удачно (или, точнее, конгруэнтно) фасилитатор сможет осознать и выразить (здесь значительную помощь ему может оказать использование метафор и, по словам М.Боуэн [6], «интегрирующих переживаний») тот личностный опыт, который воспринимается и переживается им в моменты непосредственных контактов с членами группы, т.е. контактов, осуществляющихся на уровне внутренних Я фасилитатора и других участников группового процесса. Фасилитатор должен проявлять повышенную сензитивность даже к самым слабым и мимолетным отголоскам подобных переживаний, появляющихся в высказываниях участников встречи. Именно на эти фрагменты диалогов фасилитатору следует обращать внимание членов группы, именно эти переживания он должен разрабатывать и развивать с помощью активного эмпатичес-кого слушания следующим образом: «Если я тебя правильно понял, ты сказал о каком-то новом для тебя ощущении в группе. Не 218 мог бы ты сказать об этом чуть более подробно...» или «Мне показалось, что в твоем обращении к А. появилось что-то для тебя новое, необычное. Так ли это?» и т.п. Как и на всех других этапах группового процесса, задача фаси-литатора состоит прежде всего в поддержке и культивировании ростков нового в эмоциональном опыте людей, каждый раз фа-силитатор работает как бы в зоне ближайшего развития этого опыта. На данном этапе новообразованиями оказываются переживания взаимной эмоциональной теплоты, близости, родства, единства. Следует сказать, что продвижение группы к основной встрече связано со все большим и большим отказом от каких бы то ни было техник и средств организации общения, со стремлением членов группы добиться общения, как можно более непосредственного, не ограниченного и не регламентированного никакими упражнениями, приемами. Здесь вполне уместно вспомнить представления о встрече М. Бубера, который писал: «Всякое средство есть препятствие. Лишь там, где все средства рассыпались в прах, происходит встреча» [7, с. 11]. Непосредственные контакты, непосредственное общение членов группы на уровне их внутренних Я, постепенное возникновение в группе системы подобных отношений, минующих (или трансцендирующих) фасады и маски (т. е. уже не интерперсональных, но транс-персональных), представляют собой для членов группы совершенно новый опыт, разительно отличающийся от опыта их повседневного общения. В связи с этим К. Рудестам пишет: «Как только участники начинают доверять и раскрывать свое Я, они осознают свое сходство с другими, в то время как раньше замечали только различия» [36, с. 116]. Ощущения и переживания, возникающие у членов группы на данном этапе группового процесса, подчас настолько необычны, что их крайне трудно выразить, используя привычную лексику. Например, довольно часто у людей возникает незнакомое им чувство взаимной связанности: «Я буквально чувствую проходящую сквозь всех нас очень теплую эмоциональную связь, как будто все мы — бусинки одного ожерелья» или «Таких глубоких переживаний я никогда не испытывал даже на встречах с близкими родственниками. Вы все стали мне очень близкими, почти родными». Содержание транс-персональных переживаний может быть настолько необычным, что оно способно подвергнуть серьезным испытаниям психическое здоровье, устоявшийся менталитет участников групповой работы. Здесь чрезвычайно важными аспектами транс-персонального опыта являются индивидуальные отношения к этим переживаниям, стили работы с ними и способность интегрировать переживания сложившимися ранее психологическими структурами участников групповой работы. С. Гроф выделяет два стиля такой работы: психотический и мистический 219 [82, с. 219]. При психотическом стиле работы с возникающими транс-персональными переживаниями характерны экстериориза-ция процесса, чрезмерное использование механизма проекций, отыгрывание переживаний в беспорядочных внешних действиях. Мистический стиль встречи с собственной психикой характеризуется способностью человека удерживать процесс внутри, «обладать» им как собственным интрапсихическим событием и завершать его внутренне. Этот стиль весьма типичен для всех тех разновидностей внутренней работы, которые были обозначены ранее как теопрактики. Для них также характерны особые формы групповой работы, во многом сходные с применяемыми в работе группы встреч. Так, В.Фостер в книге «Суфийское обучение сегодня» отмечает: «Сердцевина человеческого развития, именуемого «суфизмом», состоит в основе человеческого единства, группы: члены ее собираются вместе и проходят обучение, предписываемое им современным Учителем... Это необходимо для постижения, даваемого суфизмом. Это может быть названо общиной, общением, причастностью, встречей... Высшие достижения невозможны вне обстоятельств, правильно собравшихся вместе правильных людей, в правильное время на правильном месте» (цит. по [40, с. 77]). Дж. Фейдимен и Р.Фрейгер, продолжая мысль В.Фостера, напрямую связывают суфийскую практику групповой внутренней работы с групповой терапией в рамках человекоцентрированного подхода: «Особая природа суфийской группы, собрания людей, выбранных, чтобы дополнять друг друга, позволяет правильно двигаться к определенной цели, создавая правильное выравнивание и избегая нежелательного сходства в развитии. Суфийские Учителя хорошо понимают то, что Карл Роджерс называет "целительной способностью группы"» [40, с. 77]. Многие из транс-персональных переживаний, по словам С. Гро-фа, «настолько экстраординарны и как будто абсурдны, что среднему терапевту неловко с ними; ему трудно увидеть их терапевтическую ценность, и он стремится — явно или неявно — оградить пациента от такого опыта. Среди специалистов существует сильная тенденция интерпретировать транс-персональные феномены как проявление биографического материала в символической форме, как сопротивление болезненным травматическим воспоминаниям, как эмпирические странности, не имеющие какого-либо глубинного смысла, или даже как знаки из психотической области психики, от которой пациенту надо держаться подальше. Вместе с тем транс-персональные переживания часто обладают необычайным целительным потенциалом, и, подавляя или не поддерживая их, мы значительно понижаем мощь терапевтического процесса. Важные эмоциональные, психосоматические или межличностные проблемы, мучившие пациентов годами и не подда- 220 вавшиеся традиционным психотерапевтическим подходам, иногда исчезают благодаря полному переживанию транс-персонального характера» [82, с. 267]. Как этап группового процесса основная встреча предполагает два аспекта. С одной стороны, это встреча внутреннего Я каждого участника группы с внутренними Я других людей, установление системы внешних транс-персональных отношений. С другой стороны, это встреча человека (его личности, его сознательно-логического внешнего Я) с собственным внутренним Я, установление внутреннего транс-персонального отношения. У каждого из участников основной встречи этот второй аспект порождает гамму совершенно новых переживаний и чувств. В плане личностного роста групповой процесс предстает как путь к Я, путь участников к своему Я и через него к Я других людей [125, с. 19]. Подобные прецеденты неоднократно отмечались в психологической и психотерапевтической литературе. Так, в частности, С. Гроф упоминает о том, что «...трансперсональные переживания иногда наблюдались в группах встреч» [82, с. 141]. Основная встреча, которую К. Роджерс рассматривает как «один из наиболее центральных, напряженных и продуцирующих изменения аспектов... группового опыта» [56, р. 198], является, на наш взгляд, завершающим этапом (и конечной целью) всего группового процесса. С нашей точки зрения, именно основная встреча составляет ключевое содержание того нового опыта, который, став неотъемлемой составляющей внутренней жизни человека, рано (иногда еще в ходе групповых занятий) или поздно (иногда спустя несколько месяцев или даже лет после их завершения) обусловливает изменения в поведении, установках и жизненном стиле людей. К. Роджерс иллюстрирует подобные изменения, приводя свидетельства членов реальных групп: «Я стал более открытым, непосредственным. Я выражаю себя более свободно. Я стал более симпатизирующим и терпимым к людям. Я увереннее в себе... Мои отношения в семье, с друзьями и сотрудниками честнее, и я более открыто выражаю свои симпатии, антипатии и истинные чувства. Я с большей готовностью допускаю свое незнание. Я стал более жизнерадостным. Мне больше хочется помогать другим» [56, р. 200]. К. Роджерс [57, 59, 239] описывает результаты ряда конкретных психологических (в том числе психодиагностических) исследований, в ходе которых было показано, что опыт участия в группах встреч помогает людям исследовать свои чувства, усиливает сензитивность к оттенкам и нюансам межличностных отношений, повышает самооценку, увеличивает самопринятие (об этом также свидетельствует К. Рудестам [36, с. 125— 131]). 221 Все это дает лишь очень слабое представление о тех реальных изменениях, которые могут происходить на данном этапе группового процесса. Подобные изменения трудно фиксировать и даже вербализовать. Мы полагаем, что наиболее точное описание основного эффекта встречи приводится в известной работе М. Бу-бера «Я и Ты»: «Человек выходит из момента высшей встречи уже не таким, каким он вступил в него. Момент встречи — это не "переживание", которое возникает и блаженно завершается в восприимчивой душе: тут что-то происходит с человеком. Иногда это — как дуновение, иногда — как схватка в борьбе, но все равно: что-то происходит. Человек, который выходит из сущностного акта чистого отношения, имеет в своем существе больше, нечто выросшее в нем, о чем он раньше не знал и чье происхождение он не в силах объяснить. ...Мы ощутили освобождение, но не нашли "объяснения". С тем, что мы получили, мы не можем пойти к другим и сказать: это надо знать, это надо делать. Мы можем лишь идти и подтверждать это делом. И это мы "не должны": скорее, мы можем — мы не в состоянии поступить по-другому» [7, с. 65, 67]. Акцентируя позитивные изменения, происходящие с участниками группы встреч, следует подчеркнуть, что данная разновидность психологической практики не является совокупностью ма-нипулятивных воздействий руководителя группы на ее членов. Поэтому она не гарантирует обязательного возникновения указанных выше изменений у всех членов группы встреч. Отмечая данное обстоятельство, К. Рудестам пишет: «Хотя группы встреч могут дать опыт настоящего общения и искренних переживаний, те умения, которыми овладевают участники в этих группах, могут использоваться как с манипулятивными, так и с гуманистическими целями. Несмотря на то что участие в группах встреч помогает членам этих групп стать аутентичными, более открытыми опыту, некоторые участники учатся «продуцировать» чувства и играть фальшивые роли» [36, с. 130]. |