Ильи женина
 Скачать 4.3 Mb.
|
|
Kirchhof P. Gepragte Freiheit // Frankfurter Allgemeine Zei- tung. 2003. 9 September. 29 Schoeck H. Der Neid. S. 235. Рус. изд Шк Г Зависть С. 408.] Разумеется, экономисты уже давно разработали более сложные модели, которые показывают, что потребление определенных товаров и потребительские возможности не V I I . Хорошая и плохая зависть лучше и живет счастливой семейной жизнью. Но моя зависть направлена на его дом, высокий доходи на его новую машину. Красивые женщины и умные мужчины часто испытывают зависть, которую нельзя ни смягчить, ни удовлетворить, хотя ее можно превратить либо вне нависть, либо в месть. При этом ненависть должна быть замаскирована либо под этическое требование социальной справедливости, либо под восторженную похвалу посредственности. Шопенгауэр в связи с этим говорило системе подавления завистников, которые делают все, чтобы уничтожить выдающееся. Зависть — вот душа всюду процветающего, молча и без предварительного уговора образующегося союза посредственности против отдельных избранников во всех сферах»30. Заговор посредственности против превосходства не только подтверждает антропологический факт, что все люди завистливы, но прежде всего доказывает, что слава — это игра с нулевой суммой. Никто не может подняться без того, чтобы другой не оказался внизу. Таким образом, слава пребывает в постоянной борьбе с завистью. Лучшие ученики виновны в том, что их одноклассники худшие. Элитные университеты делают все остальные учебные заведения второсортными. Коль скоро зависть не может найти свое выражение в социальных формах, она с яростью начинает атаковать символы социальных различий. Растущая эконо- имеют прямого влияния на уровень благополучия людей Приведем два показательных примера два благополучных человека W1 и W2 и потребительские корзины хи х. Если W l(x2) > W l(x l) > W2(x2) > W 2(xl), то получается, что W1 завидует всем остальным, хотя дела у него идут намного лучше. В случае, если W l(x l) > W l(x2) > W2(x2) > W 2(xl), никто никому не завидует, хотя у второго дела идут гораздо хуже Schopenhauer A. Parerga und Paralipomena S. 406. Рус изд Ш опенгауэр A. Parerga und Paralipomena. С. 358.] 169 Размышление он ера вен ст в е. Ан т и- Рус со мическая ненужность большого числа людей делает этот удар все более вероятным. Лишние люди вычеркиваются, в свою очередь интеллектуальные фанатики подхватывают тех, кого мировое общество уже исключило. Тот, кто не находит признания в обществе, ищет его в борьбе против него. Зависть порождает фанатизм. Если у меня что-то не получается, то мир может смело катиться в тартарары. Произвольное насилие и вандализм суть результаты достижений ресенти- мента, выпивающего жизненные соки с помощью зависти и ненависти. Ненависть ресентимента возникает тогда, когда мы чувствуем себя равными, но таковыми не являемся. Нас вынуждают сравнивать себя с людьми, с которыми нас невозможно сравнивать, по словам Макса Ше- лера, публично признанное социальное равноправие соседствует с огромными различиями в фактической власти. Современная культура — это культура сравнения, иона сама является не более чем сравнением с другими культурами. Разумно и желательно двигаться туда, куда стремятся остальные. Это послание, постоянно транслируемое СМИ, позволяет проявить свое тщеславие и одновременно провоцирует к совершению преступления из зависти. Убеждение в безальтернативности демократии, в чем искренне уверен автор этих строк, побуждает нас прояснить все ее смертные грехи. В зависти кроется стремление равенства уничтожить свободу. Сегодня демократия предписывает идею равенства, она гарантирует одинаковые права и формальное равенство социальных возможностей. Но именно это способствует фактическому проявлению неравенства во власти, богатстве и престиже. Демократия предполагает нормативное равенство, из чего следует, что все постоянно Scheler М . Das Ressentiment im Aufbau der Moralen. Frank furt am Main: Klostermann, 1978. S. 9. Рус. изд Ulenep M . Ресентимент в структуре моралей. СПб.: Наука Университетская книга, 1999. С. 22.] 170 V I I . Хорошая и п лоха яз авист ь заняты измерением отклонений. Так возникает ресен тимент. Различия сокращаются, а ожидания равенства растут. Резюмируя все вышесказанное, мы приходим к утверждению, что демократия способствует зависти. Демократия постоянно обещает равенство только для того, чтобы постоянно от него отказываться. Вследствие этого фрустрированные граждане могут в любом, кто от него отступает, увидеть помеху своему счастью. Величайший реакционер Николас Гомес Давила выразил это водном из своих язвительных афоризмов В демократиях, где эгалитаризм не разрешает, чтобы восхищение исцеляло раны, оставленные в наших душах превосходством других, остается место лишь для безудержной зависти»32. Ресентимент направлен против селекции и успехов, достижений и конкуренции. Это позволило Дитри ху Шваницу определить эгалитаризм как комбинацию некомпетентности и зависти. Это во многом может помочь нам в поиске объяснений неприятия современной культуры. В данном случае речь идет о необходимости компромисса между ориентацией на достижения и ресентиментом. И если ориентация на достижения все еще доминирует в экономике, тов науке ресентимент становится все сильнее, по крайне мере его облегченный вариант. В левоинтеллектуальных размышлениях тема зависти табуирована, нов роли инкогнито зависть уже давно стала салонной темой. Никто уже больше не стесняется своей зависти она стала доказательством социальной несправедливости. Многие завистливы, но это чувство называется справедливостью. В работе Макса Шелера, не потерявшей своего значения и сегодня, «Ресентимент в структуре моралей» можно найти G om ez D avila N. Scholien. Wien: Karolinger Verlag, 2006. S. 321. 33 S c h w a n itzD . Manner. Miinchen: Goldmann, 2003. S. 158. 171 Размышление он ера вен ст в е. Ан т и- Рус со интереснейшее понятие критика ресентимента». Ше- лер считал, что критика ресентимента является одной из форм удовольствия он очень точно определяет его как удовольствие от пустой ругани и отрицания»34. Зависть нельзя сегодня называть по имени, так как она является одной из мощнейших психологических движущих сил западной культуры. На зависти можно заработать в рекламе и политике. Мы можем острее почувствовать это табу, если всегда напоминать о том, что кажущееся очевидным требование социальной справедливости, так как просто справедливости уже недостаточно, лежит в основе политики зависти. Это нив коем случае не обвинения против социальной политики, а всего лишь замечание, указывающее на то, что реализация социальной политики не имеет ничего общего со справедливостью. Тот, кто хочет социальной справедливости, а ее, судя по всему, проводят все политические партии Германии, не удовлетворен справедливостью. В данном случае мы имеем дело с зонтичным понятием зависти. Она дает о себе знать в таких словах, как невыносимо, в вопросах, касающихся распределения доходов. Скромность и моральное возмущение являются прикрытием, за которыми зависть может спрятаться лучше всего. Прогрессивный налог на доходы и налог на наследство институализируют зависть. И кто-то довольно потирает руки. «Могучие плечи однажды уже были метонимией мужественности, сегодня же этот образ означает налог на зависть. Чем больше в обществе ресентимент, тем выше налоги. Эти налоги на зависть преследуют две цели. Сих помощью популистская политика, с одной стороны, поддерживает ресентимент, придерживаясь перераспределения, ас другой — предпринимает меры по борьбе с ресентиментом, поощряя Scheler М. Das Ressentiment im Aufbau der Moralen. S. Рус. изд Шелер М. Ресентимент в структуре моралей. С. 24.] 172 V I I . Хорошая и п лоха яз авист ь преступления. Так, число тех, кто получает социальные пособия, выше, чем число тех, кто их оплачивает. Все это приводит к тому, что партии вынуждены занять оборонительные позиции. Бывший председатель фракции ХДС/ХСС в Бундестаге Фридрих Мерц как- то заметил Рассуждая исключительно математически, сегодня уже нельзя выиграть выборы, ориентируясь исключительно на работодателей и работников, но зато их можно с треском проиграть, выступая против пенсионеров и получателей пособий по безработице и других социальных выплат»36. Политика зависти — ахиллесова пята демократии проигравшие в большой игре за деньги могут избирать правительство и жить за счет государственного бюджета. Ведь популистская политика может всегда рассчитывать на ресентимент масс, особенно когда под деньгами понимаются чужие деньги. Людей не утешает то, что те, кто имеет доступ к ограниченным благам, должны за это платить. «Турбокапитализм», или хищнический капитализм, стали проклятыми названиями свободного плаванья чужих денег. Эгалитаристский популизм хочет уравнивания. Он выступает не за справедливость, а против элиты. Ему безразлична справедливость, ресентимент для него гораздо важнее. Те, кому не хватает компетенции, жаждут власти. Их интеллектуальными идеологами, как правило, выступают хорошо образованные люди, которые не слишком много зарабатывают и поэтому пребывают в убеждении, что общество отказало им в признании. Чем больше неустойчивость их положения (для их заслуг не существует рынка, тем левее Sheaffer R. Resentiment Against Achievement. Buffalo: Pro metheus Books, 1988. P. 187f. 36 M e rz F. Mehr Kapitalismus wagen. Munchen; Zurich: Piper Verlag, 2008. S. 143. 37 Luhm ann N. Die Wirtschaft der Gesellschaft. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1988. S. 261. 173 Размышление он ера вен ст в е. Ан т и- Рус со становятся интеллектуалы. Неустойчивость положения присутствует всегда, когда доходы не соответствуют престижу трудовой деятельности. И это постоянно случается с интеллектуалами. В школах, университетах и редакциях озабочены лишь тем, чтобы наша культура повседневности превратилась в школы зависти. В этих условиях мы систематически учимся понимать себя обделенными женщинами, цветными, пожилыми, гомосексуалистами, буддистами, полными или некрасивыми. Я подвергаюсь дискриминации, следовательно, я существую. Что же происходит на самом деле Завистники пристально следят за чужим счастьем, точнее говоря, за гламуром, символизирующим счастье, и рассматривают его не как результат каждодневного труда, а как доказательство собственной дискриминации, которая требует социальной компенсации. Эгалитаристы всех стран объединились сегодня под флагом философии Джона Ролза. Рассмотрим эту философию более пристально, тем более что позиция Ролза не так однозначна, как это хотелось бы левоин теллектуальному ресентименту. Ролз тоже различает хорошую и плохую зависть. И добавляет к этому еще одно важное различие разницу между завистью и ре- сентиментом. Идеальный тип рационального индивидуума не знает зависти до тех пор, пока социальные различия не воспринимаются как результат несправедливости. Но это означает, что зависть, вызванная несправедливостью, оправдана. Она получила еще и другое наименование. Джон Ролз проводит различия между формами зависти. Так, существует всеобщая зависть, которая нацелена не на конкретные блага, а вообще на богатых и красивых. В данном случае мы имеем дело с враждебностью по отношению к более удачливыми она совершенно не зависит от собственного положения. В отличие от специальной зависти, которая является результатом соперничества и конкуренции, мы зави 174 V I I . Хорошая и п лоха яз авист ь дуем успешным другим, представляя себе конкретные блага завидуем вот этой женщине или вот этой работе. Каждое общество знакомо с этой специальной завистью она очень важна для человеческого существо вания. Ролз признает, что существует и плохая зависть, которая готова даже ухудшить собственное положение, если это поможет сократить разрыв между ними самими и более успешными людьми. Социально-психоло гическим источником подобной ненависти являются низкая самооценка и безнадежность. Этому полностью соответствует ярость озлобленного начальника, который готов ценой ухудшения собственного положения закрепить за собой отличие от менее успешных. Еще Аристотель определил эту злобу как радость по поводу несчастья других. Желание любой ценой уровнять социальные различия или определить их является, таким образом, еще одной дополнительной формой асоциального. Впрочем, существует и хорошая зависть, которая устанавливает ценность чужих вещей. Мы высоко оцениваем других, когда знаем, что мы им завидуем. Ролзу хорошо известна та самая хорошая зависть соперничества, которая заставляет нас подражать успешным людям. Можно выражать свое недовольство различными способами. Существует бесцельное и целеустремленное недовольство первое приводит к неудачам, второе — к зависти. Но помимо этого существует недовольство, созидающее цели, что заставляет людей действовать быстрее. Это позволило Магоро Маруяме рассматривать недовольство и неудовлетворенность как подлинные чувства. Для нашей темы это означает, что неравенство, которое приводит к недовольству, созидающему цели, является социальным условием свободы M aruyam a М Mindscapes in Management. Dartmouth: Al dershot, 1994. P. 114. 175 Размышление он ера вен ст в е. Ан т и- Рус со Во всех этих случая мы не соприкасаемся с нравственными чувствами речь, скорее, идет о внимании, проявленном к другим. И здесь Ролз как рази предлагает проводить различие между завистью и ресен- тиментом. Ресентимент — это обоснованная зависть, спровоцированная несправедливостью, которую необходимо расценивать как нравственное чувство. Это также означает, что все, кто испытывает ресентимент, всегда должны быть готовы продемонстрировать, насколько несправедливо сними обходятся. В связи с этим Ролз развивает еще одну чрезвычайно важную идею, говоря о зависти, ресентименте и чувстве собственного достоинства. Социальные условия, провоцирующие зависть, могут привести к тому, что нормальные люди перестанут винить в этом свою озлобленность. Ресентимент — это реакция тех, кого сделали завистливым, ресентимент необходим, чтобы сделаться завистливым. Боль от утраченного чувства собственного достоинства оправдывает в данном случае озлобленность зависть простительна39. Нет ничего более важного для общества, чем самооценка его членов. Действительно, Ролз не стремится к полному отмежеванию самооценки от успехов и достижений, нов любом случае он уверен в том, что не существует абсолютного уровня индивидуальных достижений. Решающее значение для чувства собственного достоинства человека имеет тот факт, что он является членом как минимум одной группы по интересам, в которой ценят его усилия. Иными словами, абсолютное качество его работы не играет вообще никакой роли. Это и есть демократия уважения во вполне упорядоченном обществе. Джон Ролз стал знаменит благодаря предложенной им метафоре завесы неведения (veil o f ignorance). За ней скрыто то, что могли бы анализировать психоло- 39 Rawls /. A Theory of Justice. P. 388. 40 Ibid. P. 388. 176 V I I . Хорошая и п лоха яз авист ь ги. Речь идет о мысленном эксперименте, в котором рациональные индивидуумы находятся в некой изначальной ситуации выбора принципа справедливости, ничего не зная о своем месте в обществе, своем социальном положении и своих природных особенностях, те. о своих силах, интеллекте и привлекательности. Утаивая всю эту информацию от людей, мы тем самым предохраняем их от возможности руководствоваться в этом выборе предубеждениями. Причуды природы и социальные условия не должны играть никакой роли. Отношение всех друг к другу полностью симметрично. Все контингентности должны быть устранены. Таким образом, можно отметить, что Джон Ролз использует невежество как метод преодоления контингентности. Эта изначальная ситуация, скрытая за завесой неведения, полностью соответствует естественному состоянию традиционной теории договора. Неведение же в отношении собственного положения в обществе соответствует категорическому императиву Канта Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в тоже время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом. В этой изначальной ситуации мы видим рациональных индивидуумов, которые не знают, что такое зависть, и которые не хотят победить других. Они заняты только тем, что стремятся улучшить собственное положение. Все эгалитарные требования консервативные критики, ведомые завистью, встречают с подозрением. Ролз сочинил социалистам элегантное оправдание речь идет не о частных пороках зависти, а о социально оправданном ресентименте в отношении несправедливости. Никто не заслужил свои природные дарования и свои социальные условия для старта. Ив данном случае становится очевидно, насколько изумительна абсолютная метафора завесы неведения из Ibid. Р. 118,124f. 177 Размышление он ера вен ст в е. Ан т и- Рус со начальная ситуация, скрытая за ней, воплощает в себе зависть, делая ее тем самым невидимой. Правда, Ролз не задается вопросом, имеют ли люди в этой изначальной ситуации, скрытой за завесой неведения, право решать, как все должно быть распределено. Как верно заметил Роберт Ноцик, они обращаются совсем этим массовым распределением как с манной небесной. Под завесой неведения скрыто изъятие — для того чтобы что-то разделить, нужно сначала что-то забрать. Ролз накрыл вуалью незнания не только изъятие. Небывалый успех его теории справедливости связан стем, что он подверг нападкам систему естественной свободы, в которой каждый либерал чувствует себя как дома. Система естественной свободы состоит из рыночной экономики, свободных и равных (free and equal) из американской Декларации независимости, те. формального равенства возможностей и карьерной перспективы для каждого таланта. Ошибка подобной либеральной системы, по мнению Ролза, заключается в том, что здесь не учитываются кумулятивные эффекты неравенства природных дарований (IQ, физические способности, красота) и социальных контингенций (хорошие отношения в семье, хорошая школа. Подобными размышлениями Ролз оборачивает свою теорию справедливости в этику социализма. Это очень характерно для социалистов, рассматривающих природные дарования человека и социальные условия его существования как факторы, которые принципиально находятся вне их контроля. То, что делает человек со своими способностями, как он существует в своем социальном положении, его автономные решения и действия не играют никакой роли в теории Ролза. Сильнейшим аргументом в пользу равенства результатов выступает фиктивность равенства возможностей |