Ильи женина
 Скачать 4.3 Mb.
|
|
4 Thiele-Dohrmann К Der Charme des Indiskreten. Reinbek: Rowohlt, 1997. S. 191. 5 Ong W. The Presence o f the World. New Haven; L.: Yale Uni versity Press, 1967. P. 100. 98 V . Эгалитаризм меди а венст ва , который выявляет неравенства в обществе. Другая — зонд внешнего равновесия он показывает общество з целом в состоянии экологического нерав новесия6. Так тематизируются риски и опасности. СМИ стимулируют нас протестовать против условий существования современного общества, а именно против неравенства — для этого существует красный протест, и против неравновесия — для этого существует зеленый протест. Так тематизируются зависть и страх. Темы страха приводят к тому, что опасность приводит к равенству катастрофы уравнивают всех. Катастрофа — это всестороннее освобождение я должен винить себя в собственной беспомощности. Сегодня тема изменения климата стала инструментом эгалитаризма и общемирового государственного централизма. Квинтэссенция эгалитаризма СМИ заключается в темах зависти, которые зондируют общественное неравенство. Зонд равенства, который СМИ вводят в общество, выступает перманентным тестом на демократию. СМИ ежедневно показывают порнографию богатства. Не только богатство Запада бедным, но и состоятельным гражданам богатство сверхбогатых. Довольно быстро становится понятным, что наша терпимость к богатству других не так высока. При восприятии неравенства исчезает фильтр социального положения и кастовости каждый является человеком таким же, как я и ты. Это и делает всякое неравенство темой для очередного скандала. Социальное сравнение культивирует зависть и приводит к взрыву ожиданий. В связи с возрастающим значением различий в жизненных стилях для повседневной ориентации в обществе, в котором больше не действуют меритократические установки, Хайнц Буде замечает Общество зацик 6 Luhmann N. Die Gesellschaft der Gesellschaft. Frank furt am Main: Suhrkamp, 1997. S. 857. Рус. изд Л ум ан Дифференциация. М Логос, 2006. С. 294.] 99 Размышление он ера вен ст в е. Ан т и- Рус солено на том, кто где покупает, кто где отдыхает, кто что может сказать, кто во что одет, кто как выглядит. В определенные моменты мы как будто бы жертвуем свою жизнь на то, чтобы найти собственную истину в других, потому что нет ничего иного, за что можно было бы ухватиться»7. То, что бедняки стран третьего мира недовольны своей судьбой, очевидно всем. Сегодня СМИ показывают им мир таким, каким раньше его видели только богатые. Смотреть на мир глазами богатых и не быть при этом богатым — источник постоянной фрустрации. Своими сюжетами СМИ провоцируют новое переселение народов. Бедняки всерьез принимают эгалитаризм СМИ. Телевидению достаточно показать картинки Запада — и произойдет взрыв ожиданий. Но почему мы, вполне обеспеченные люди, о чьем положении многие могут лишь мечтать, чувствуем себя несчастными Высокий рост уровня жизни на Западе сделал человека более состоятельным, свободным, здоровым, но никак не более счастливым. Из-за того что человек сравнивает себя с кем-то, неравенство означает для него несчастье. Больше уже нельзя наслаждаться красотой собственного дома, потому что соседский дом красивее. Как правило, это люди, которые уже забыли все ужасы и лишения войны, это люди, которые с благодарностью замечают, как многого они достигли. И даже не столько дом, машина или жена соседа искушают нас сравнением, сколько СМИ, которые постоянно сопоставляют нашу жизнь с роскошной жизнью богатых и сильных мира сего. Они показывают нам тот образ жизни, который остается для нас недосягаемым. Люди принимают социальное неравенство до тех пор, пока можно контролировать их восприятие различий. Так было в сословных и кастовых обществах. В эпоху массовых демократий и СМИ восприятие раз Bude Н Die Ausgeschlossenen. Miinchen: Carl Hanser Verlag, 2008. S. 65. 1 0 0 V . Эгалитаризм меди а линий стало неуправляемым. Печать, радио, кино, телевидение суть эгалитарные медиане говоря уже об Интернете. Позиция СМИ заключается водном все люди равны. И любое очевидное неравенство приводит к скандалу. Каждый сравнивает себя с другими эту коллективную практику социального сопоставления невозможно контролировать. Поэтому эпоха массовых демократий является также эпохой перманентной революции и постоянно растущих ожиданий и претензий. Любая публично доступная информация о распределении власти и денег укрепляет эгалитаризм8. Люди из разных социальных слоев не только сравнивают положение друг друга, но и сравнивают свое сегодняшнее положение стем, что было раньше. Поэтому нувориши счастливы, а те, у кого дела идут не так хорошо, например, из-за того, что глобализация уничтожила их привилегии, глубоко несчастны. Многие испытывают недовольство уже оттого, что привычные темпы роста уровня жизни всего лишь понижаются, а не резко падают. Только 2,1% роста, слышим мы по телевизору, а до этого было 3,5%. Это статистическая депрессия больше — это меньше. Социолог Никлас Луман в газете «Франкфуртер альгемайне цайтунг»9 замечательно объяснил явление статистической депрессии в ироничной статье. Откуда берутся пессимистические ожидания будущего Ответ также прост, как и удивителен. СМИ очарованы цифрами и таблицами, потому что цифры все определяют и кажутся такими однозначными. Интереснее цифр (например, точное число погибших в автокатастрофах) может быть только их сопоставление, например, экономический рост в этом году составила в прошлом — 3,5%. Рост всего лишь 2,1%! Хотя мы и имеем больше, но одновременно и меньше Brickm an Ph., Cam pbell D.T. Hedonic Relativism and Plan ning the Good Society 11 Adaptation-Level Theory: A Symposi um. N.Y.; L.: Academic Press, 1971. P. 297. 9 Frankfurter Allgemeine Zeitung. 1996. 20. Marz. 101 Размышление он ера вен ст в е. Ан т и- Рус со Но если какие-то вещи однозначно улучшаются, то какие-то совершенно точно ухудшаются, например ценность достигнутого ранее. Возвращение в собственную квартиру в Дюссельдорфе, покупка которой еще совсем недавно была моей мечтой, выглядит как навязанное обязательство. С ростом доходов растут и ожидания, тем самым неудовлетворенность уже заложена в росте. Проблема возникает тогда, когда нас принуждают сравнивать. Таким образом, большинство образует меньшинство, богатство — бедность, а рост — депрессию. Ханна Арендт однажды сказала, что худшее в бихевиоризме то, что он очень точно описывает действительность массовой демократии. Для нее идеальным средством репрезентации служит статистика, где все самое выдающееся рассматривается как отклонение. Бихевиоризм — это социальная психология управляемого мира. Опекающее социальное государство заинтересовано не в том, чтобы люди действовали, а в том, чтобы удержать их от действий. А выдающиеся достижения и успехи могут только помешать процессу стандартизации. Это триумф публичного равенства загоняет желание отличиться в частную жизнь. Общество, которое может описать себя при помощи статистики, успешно стандартизировало своих граждан. Реальность оперирует лишь единичными случаями. Статистика же, напротив, создает вымышленную параллельную реальность единиц, к которой мы все больше привыкаем. Как бы ни было для нас тяжело в это поверить, нов игре в рулетку даже после того, как пять раз подряд выпадало красное, вероятность того, что в следующий раз выпадет опять красное, столь же велика, как и та, что выпадет черное. СМИ заменили разум. Они готовят нас наблюдать за наблюдателями и прививают нам тот самый квазистатистический смысл, который социолог Элизабет Ноэль-Нойман 10 A ren dt Н The Human Condition. Chicago: The University of Chicago Press, 1998. P. 41. 10 2 V . Эгалитаризм меди а определяла как инструмент ориентации современного человека. Связь между политическим требованием равенства, реальностью масс, средствами технического воспроизводства и статистической наукой была рассмотрена Вальтером Беньямином еще в е годы прошлого столетия. В своей важнейшей работе Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости он цитировал в этой связи замечательные слова датского писателя Йоханнеса Йенсена о вкусе к однотипному в мире. Это и есть квазистатистический смысл, определяющий равенство в неравенстве и утверждающий реальность масс. СМИ прекрасно знают, что сегодня никого не удивишь темами секса, а вот статистикой оплаты труда — вполне. Размеры доходов менеджеров становятся скандальными темами благодаря усилиями возможностям желтой прессы. При этом никто не берется сказать, каким должен быть уровень вознаграждения за решение весьма сложных задач. Число топ-менеджеров, также как и выдающихся футболистов и поп-звезд, ограничено. Поэтому они могут зарабатывать больше, чем кто-то в состоянии себе представить, и СМИ сообщают об этом. Звезды зарабатывают сегодня гораздо больше, чем рядовые граждане. Это в одинаковой степени относится как к менеджерам (Йозеф Аккерман)12, таки к представителям шоу-бизнеса (Гюнтер Яух)13 и спор Benjam in W. Haschisch in Marseille // Benjamin W. Gesam- melte Schriften. Bd. IV. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1972. S. 414. Рус изд Бенъямин В Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. М Культурный центр имени Гете; Медиум, 1996. С. 25.] 12 Йозеф Аккерман (Josef Ackermann) — с 2006 по 2012 г глава Deutsche Bank. Один из самых высокооплачиваемых топ-менеджеров мира. — Примеч. пер Гюнтер Яух (Gunter Jauch) — один из самых популярных телеведущих Германии. С 1999 г. бессменно ведет передачу Кто хочет стать миллионером. — Примеч. пер та (Михаэль Баллак)14. Эти люди получают невообразимо много, но при этом они также невообразимо много работают. При этом они используют СМИ для создания ощущения вездесущности. На другом конце спектра находится остальная Германия в виде парка развлечений, о чем предупреждал еще Гельмут Коль. И первых и вторых объединяет растиражированное миллионными копиями трико Баллака, которое дети носят не только на пляже, но ив школе. Здесь мы сталкиваемся, возможно, даже диалектически, с существенной проблемой обратной стороной эгалитаризма СМИ является поклонение звездам. Действительно, в массовых демократиях затруднительно воспринимать конкретного человека, здесь нет интереса к индивидуумам, потому что их итак слишком много. Почему нам нужно обращать внимание именно на него Любая массовая демократия, руководствуясь своим вкусом к однотипному в мире, отрицает любые каноны и классиков, элиты, великих и звезд. Но опыт показывает, что везде, где исчезают обычные иерархии, складываются иерархии доминирования порядок клевания) — любой ребенок учится этому на детской площадке, а любой американец — в офисе. Из Джека и Боба только один может быть боссом. СМИ специализируются на наблюдении за иерархией доминирования, ища при этом тонкий баланс между эгалитаризмом и элитаризмом, демократией и избран ностью. Поэтому наряду с культом равенства существует преклонение перед списками всего лучшего. Ежедневно СМИ приносят жертвы богу хит-парадов. Так приходит известность, так поддерживается итак исчезает. Если мы говорим о феномене знаменитостей, то мы должны понимать, что речь идет об асимметрично распределенном внимании, те. классическом случае Михаэль Баллак (Michael Ballack) — один из ведущих футболистов Европы. — Примеч. пер. Р а з мышление он ера вен ст в е. Ан т и- Рус со. Эгалитаризм меди а дифференциации по статусу и положению. Но знаменитостей можно определить еще проще и точнее, а именно как деление людей на тех, кто знает меня, и тех, кого знаю я. В данном случае, разумеется, СМИ играют ключевую роль Я видел вас по телевизору. Наряду с деньгами, которые мы зарабатываем, существует также психологический доход известность, уважение, восхищение, создающие на сегодняшний день статусную дифференциацию. Поддерживать баланс между эгалитаризмом и эли таризмом СМИ удается созданием совершенно новых продуктов. У нас больше нет настоящих героев — или лучше сказать мы не хотим их больше иметь — но потребность в почитании героев все еще имеется. Если харизматический герой всегда представлял угрозу для демократии, то лучшие препараты для обывателей — это нынешние знаменитости. Их суть заключается в том, чтобы отличаться от себе подобных. Знаменитости доказывают способность совершенствования обывателей. Они находятся наверху не за счет того, что мы как бы находимся внизу, и поэтому они делают возможным демократическое восхищение. Мы не завидуем им, потому что замечаем в них самих себя. Знаменитостью может стать каждый. Это основной принцип кастинг-шоу. И почти ежедневно, сидя перед телевизором, мы видим, как СМИ преодолевают специфические современные препятствия существующих отклонений Германия ищет суперзвезду»16. Интеллектуальная ирония над такими передачами не выдерживает никакой критики. Если присмотреться внимательнее, то станет очевидно, что эти передачи действуют как психотропные средства. Зритель стано 15 Boorstin D.J. The Image. N.Y.: Vintage Books (Random House), 1987. P. 65. 16 «Deutschland sucht den Superstar» — немецкое телевизионное шоу. Аналогичные шоу были показаны и на российском телевидении, например Фабрика звезд. — Примеч. пер Размышление он ера вен ст в е. Ан т и- Рус со вится никем. Чем роскошнее выглядит знаменитость на экране, тем невыносимее чувство собственной ничтожности. Ужасно быть незамеченным. Поэтому СМИ внушают нам, что любой может перейти на другую сторону и оказаться на экране. До тех пор пока статус звезды рассматривается не как признание заслуга как форма ( Design ), тезис Уорхола о пятнадцати минутах славы не потеряет своего значения для большинства зрителей. Их реалистичный и ограниченный теорией вероятностей посыл звучит так каждый может стать звездой. Эгалитаризм превзошел всех своих оппонентов по числу парадоксов в понимании известности. СМИ демократизировали славу это стало возможным в результате эмансипации славы от заслуг. В повседневной жизни современного общества это означает, что самооценка людей больше не зависит от их достижений. Раньше самореализацию человека рассматривали как испытание, измеряя его одинаковым для всех стандартом. Сегодня во главе всего уверенность в собственной правоте, не подкрепленная никакими достижениями самооценка я ценен сам по себе. Очевидно, подобная свободно парящая самооценка не выдерживает испытания реальностью. Поэтому для СМИ так важны фабрики грез. Симуляция — это один из результатов массовых демократий. Можно удовлетворить справедливые требования всего человечества, исполнив их соответствующим образом не в реальности. Участие всех разрушает тов чем каждый хочет принять участие. Эта специфическая современная истина, старая, как мир, хорошо известна по литературе. Роман — это родина истинного эгалитаризма каждый может стать героем повествования, даже N или несчастная мать. Джон Апдайк однажды заметил по поводу демократии художественной литературы, странном эгалитарном мире романа Важны не богатства и слава, а аутентичные переживания. Действительною б V . Эгалитаризм меди а эгалитарны только роман и кино — там речь идет исключительно о чувствах и важна только любовь»17. Если переключиться с аналога на цифру, со СМИ на интерактивные медиа, с книг на компьютер и с газет на блоги, изменится многое, но диалектика эгалитаризма и элитаризма останется неизменной. Интернет — это источник эгалитаристских утопий. Коллективные знания успешно конкурируют со знаниями экспертов, так как все вместе знают больше, чем каждый по отдельности. Википедия стала признанным мировым символом самоорганизации дилетантских знаний. Блог может превратить любого читателя в автора и журналиста. А на рынках интернет-капитализма господствует потребительская демократия. Все это флажки, размечающие представления о новом социальном. Прежде всего, попробуем очертить утопические признаки интернет-культуры. В отрытых сетях свободно встречаются объединенные общими интересами индивиды, они образуют сообщество, которое сродни гипертексту, где каждый может писать все что угодно. Это не является цельной культурой, а представляет собой сетевые группы по интересами знаниям. Хорошо знакомые формы социальной иерархии сегодня все чаще сменяются гетерархической сетевой культурой. Интернет — это ключевая метафора спонтанного социального порядка. Открытая сеть уже давно стала проекционным полем просвещенческих утопий сегодня говорят об электронных муниципалитетах и виртуальных парламентах. Но для молодежи гораздо более привлекательной является возможность создать сеть меньшинств, используя открытые структуры Интернета. Это то, что касается конкретных утопий. Но уже долгое время их дальних углов киберпространства доносятся скептические голоса, сомневающиеся в идее Интернета как средства радикально-демократическо 17 Updike /. Picked-up Pieces. N.Y., 1976. P. 36. 107 го коллаборационизма (сотрудничества. В сети все заметнее становятся аристократические структуры. Львиная доля трафика в блогосфере приходится лишь на незначительное число блогеров. Причина довольно проста лишь некоторые блоги по-настоящему интересны — они и привлекают к себе основное внимание. Это подтверждается законом Парето о несбалансированном распределении богатства 20% населения распоряжаются 80% богатства. Этот эффект возникает везде, где люди могут свободно выбирать из множества вариантов. Клей Ширки вывел это в формулу многообразие + свобода выбора = неравенство. На 20% точек обмена интернет-трафиком приходится 80% всех ссылок. Поэтому не имеет никакого смысла выискивать в подобных сетях репрезентативных, те. среднестатистических участников. Поэтому математик Альберт-Ласло Барабаши называет эти сети без- масштабными. Статистические средства здесь совершенно бесполезны. Соединение многообразия, неравенства и усиления отклонений использовано еще 1897 г. Вильфредо Парето в открытом им распределении, которое можно представить с помощью обычной математической формулы у - Их На языке экономики это означает малое количество продается в больших объемах, и большое количество продается в малых объемах. Этот степенной закон распределения правила Парето всегда возникает там, где у людей есть возможность выразить свои предпочтения. Это приводит к экономике звезд и соответствует тому, что большинство оценивает других ниже среднего. Здесь господствует логика усиления отклонений. Популярность растет благодаря положительной обратной связи. Это как рази есть свобода выбора, предоставленная потребителям на рынке, производящем звезд потому что люди выбирают то, что выбирают. Логика усиления отклонений в блогосфере, с одной стороны, приводит к тому, что у некоторых блогеров Р а з мышление он ера вен ст в е. Ан т и- Рус сою. Эгалитаризм меди а появляется все больше читателей и возникает принцип обратной связи. Эти звезды блогосферы в какой- то момент просто не в состоянии ответить на огромное число комментариев и, как это ни смешно звучит, возвращаются в мир СМИ. Они распространяют материал среди большого количества людей, не вступая сними в предполагаемую коммуникацию. С другой стороны, все больше появляется блогов, у которых есть совсем незначительное число читателей и которые, в отличие от популярности, следуют совсем иным критериям успеха. Значительная часть электронных дневников — это письменные разговоры друзей. Сегодня популярность означает число ссылок. Итак как популярность привлекательна, то тому, у кого что- то есть, дается еще больше. Ученые, пишущие новые тексты, с большой долей вероятности будут цитировать тексты, которые уже неоднократно цитировали, тем самым способствуя их популярности. Социолог Роберт Мертон назвал это эффектом Матфея18: Ибо каждому имеющему будет дано (Мф. 13:12 и 25:29). Работы известных ученых получают несоразмерно большее признание, чем сопоставимые работы малоизвестных ученых, которые остаются почти незамеченными. За всем этим стоит проблема внимания. Никто не может угнаться за потоком научных публикаций, поэтому читатель ориентируется на известное ему имя. Доверие к источнику информации стимулирует к тому, чтобы его использовать. Таким образом, известные ученые становятся известнее, а неизвестные, если рассматривать их относительно первых, не известнее. Эффект Матфея прослеживается ив Интернете. Сегодня каждый может высказываться в сети, но только некоторые записи станут видимы. Фактически здесь применяется формула епископа Беркли существовать значит быть воспринимаемым. Если никто не ссылается намою веб-страницу, значит, я не существую в сети. Быть воспринимаемым значит всё. Видимость в Интернете связана с постоянными ссылками на собственные ссылки. Те, кто не достигли статуса звезды, снова оказываются в самом низу той самой кривой распределения, открытой Парето и сегодня известной под названием степенных законов. То, что Интернет создает неравенство и способствует развитию экономики звезд, является глубокой нарциссической травмой для всех радикально демократических утопистов, увлеченных миром новых медиа. Тот, кто не имеет ни малейшего представления о сетевой логике, продолжает слушать рассказы об Интернете как об ультимативном демократическом средстве. Первое знакомство действительно производит такое впечатление, как будто бы здесь важен каждый голос. Сложно установить цензуру в Интернете, почти невозможно. Каждый может высказать свое мнение. А то, что однажды попало в сеть, теоретически находится в распоряжении сотен миллионов людей. Но всемирная паутина (World Wide Web) — это не сеть, где ссылки, те. связи между веб-страницами, были бы равномерно распределены. Дело обстоит как раз наоборот. Более того, Альберт-Ласло Барабаши говорит вообще о полном отсутствии демократии, справедливости и эгалитарных ценностей в Интернете. Обоснование этого тезиса чрезвычайно просто. Из миллиардов документов, существующих в сети, мы видим лишь ничтожную долю. Поэтому для тех, кто размещает в сети информацию или делится там своим мнением, вопрос звучит следующим образом кому и когда это может быть интересно? Речь идет о проблеме видимости. Интернет измеряет мою видимость очень просто числом ссылок намою страницу. Ведь только несколько узлов в сети |