К вопросу о защите права на социальное обслуживание 5

• Название: К вопросу о защите права на социальное обслуживание 5
• Дата: 14.05.2019
• Размер: 1.05 Mb.
• Имя файла: 4030_6.doc
• Тип: Документы; #77045
• страница: 15 из 22

Проблемы реализации принципа вины при назначении наказания

Стрилец О.В.

(Волгоградская академия МВД России)
Практическая реализация принципа вины при назначении лицу наказания осуществляется путем точного и достоверного установления работниками органов правоприменения вины лица в совершенном им общественно опасном деянии, предусмотренном уголовным законом в качестве преступления.

Уголовное наказание – это мера государственного принуждения, которая может быть применена судом только к лицу, признанному виновным в совершении преступления, предусмотренного уголовным законом. Без вины невозможно назначение наказания, и если суд не установит вину лица в совершении конкретного преступления, то такое лицо не может быть подвергнуто наказанию. Иными словами, человек не может быть привлечен к уголовной ответственности, когда общественно опасное деяние было не только «делом его рук», но и продуктом его сознания и воли[1].

Назначение наказания является одной из важнейших фаз правоприменительной деятельности. На этой фазе правоприменитель должен учесть весь комплекс уголовно-правовых норм, имеющих значение при назначении наказания, предоставив при этом возможность обеспечить достижение целей наказания: восстановления социальной справедливости; исправления осужденного; предупреждение совершения преступлений как самим осужденным, так и другими лицами.

Именно поэтому вопрос о назначении наказания всегда представлял интерес для Верховного Суда РСФСР и РФ. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР от 23 апреля 1985 г. «О применении судами РСФСР законодательства, регламентирующего назначение мер уголовного наказания» подчеркивалось, что законное, обоснованное и справедливое наказание является важным средством в борьбе с преступностью, способное эффективному исправлению осужденных и предупреждению совершения новых преступлений, в связи с чем суды должны обратить особое внимание на необходимость дальнейшего совершенствования практики применения мер уголовного наказания на основе неукоснительного соблюдения норм уголовного законодательства[2].

«Как видно из этих и ряда других разъяснений вышестоящих судов, – пишет М. Н. Становский, – главным в их содержании является то, что при назначении наказания суды в первую очередь должны руководствоваться основными принципами уголовного законодательства»[3]. При этом автор почему-то выделяет только принцип законности, принцип справедливости и принцип гуманизма.

Г. В. Новоселов утверждает, что «вопрос о принципах решается применительно к уголовному законодательству в целом. Из числа указываемых в этой связи принципов (законности, равенства граждан перед законом, вины, справедливости, гуманизма), в общих началах прямо упоминается только принцип справедливости, в то время как другие лишь предполагаются. Надо думать, что это не является случайным с той точки зрения, что о справедливости наказания можно говорить лишь при условии, что оно основано на законе, равенстве граждан перед законом, исходит из принципа субъективного вменения, отвечает требованиям гуманизма. В конечном счете, главное в данном случае не только то, сколько принципов названо, но и то, как они при этом понимаются и соотносятся между собой, в каких именно общих началах выражаются»[4].

Вступая в полемику с автором, В. В. Мальцев отмечает, что «в основе общих начал назначения наказания как раз и находится принцип справедливости как принцип категории «наказание». В этом своем качестве данный принцип, отражающий сущность наказания и выступающий предпосылкой его существования, на этом уровне обобщения охватывает идеи равенства и гуманизма, вины и законности: уравнивающая и распределяющая (гуманистическая) справедливость, вина как субъективное основание уравнивающей справедливости и законность как правовая, юридическая (нормативная) форма выражения справедливости. Иными словами, указанные идеи без принципа справедливости в категории «наказание» своего самостоятельного отражения не получают, их значение дополнительное. Основное же значение принадлежит принципу справедливости. Именно поэтому он один и указан в ст. 60 УК, как раз поэтому он и выступает в качестве основания общих начал назначения наказания»[5].

Во-первых, на наш взгляд, роль принципа вины при назначении наказания определяется его местом в системе принципов уголовного законодательства.

Во-вторых, реализация принципа вины неразрывно связана с понятием наказания, его целями, общими началами назначения наказания, т.е. содержанием института наказания в целом.

В юридической литературе наблюдается различный подход к определению числа общих начал назначения наказания, закрепленных в ст. 60 УК РФ. Так, В. И.Ткаченко отмечает пять[6], А. В. Наумов – шесть[7], В. И. Зубкова – семь[8] начал. Различная количественная характеристика начал связана с тем, что ряд авторов сводят их в определенные группы. К примеру, М. Н. Становский выделяет четыре группы: «1) относящиеся к характеристике преступного деяния – его характер и степень общественной опасности; 2) относящиеся к характеристике личности виновного – его социально-правовой статус; 3) влияющие на степень ответственности виновного – обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, и 4) влияющие на исправление осужденного и условия жизни его семьи»[9].

Вместе с тем выделение законодателем в ч. 3 ст. 60 УК РФ «из вроде бы единого общего начала назначения наказания трех (учет характера и степени общественной опасности преступления; личности виновного; обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание) связано не только с огромным значением для назначения наказания каждого из указанных положений, объемностью их содержания и сложностью установления, но и различием реализующихся посредством их принципов»[10].

Учет характера и степени общественной опасности преступления выступает обязательным условием при назначении наказания.

В свое время А. Д. Соловьев писал, что характер общественной опасности определяется значением и важностью того охраняемого уголовным законом общественного отношения, которое является объектом данного вида преступления[11].

А. В. Наумов под характером общественной опасности преступления понимает его качественное своеобразие, качественную характеристику его опасности как определенной разновидности уголовно наказуемого деяния[12].

Вместе с тем суть общественной опасности, как неотъемлемое свойство каждого преступления, определяется характером и объемом вреда, причиненного охраняемым законом объектам.

А. И. Марцев считает, что общественная опасность присутствует только тогда, когда «причиняется значительный ущерб общественным отношениям или ставит их под угрозу причинения такого ущерба»[13]. Данная точка зрения связана с материальностью подхода к определению общественной опасности.

Общественная опасность – материальный признак преступного деяния, раскрывающий его социальную сущность, и ее суть заключается не только в том, что деянием причиняется вред объектам охраны, но и в том, что этим деянием виновный изменяет или разрушает общественные отношения, охраняемые уголовным законом. В свою очередь вина как ее признак обусловливается и выражается в общественной опасности как в социальном свойстве преступления.

Не случайно правоприменитель связывает характер и степень общественной опасности, т.е. «количественная характеристика преступных деяний одного и того же характера»[14] с формой, видами и степенью вины.

При учете характера и степени общественной опасности преступления надлежит исходить из того, что характер общественной опасности преступления зависит от установленных судом объекта посягательства, формы вины и отнесения Уголовным кодексом преступного деяния к соответствующей категории преступлений (ст. 15 УК РФ), а степень общественной опасности преступления определяется обстоятельствами содеянного (например, степенью осуществления преступного намерения, способом совершения преступления, размером вреда или тяжестью наступивших последствий, ролью подсудимого при совершении преступления в соучастии)[15].

Правильная оценка характера и степени общественной опасности при назначении наказания зависит от формы, вида и степени вины. С одной стороны, когда они являются признаками, их характеризующими, и с другой, когда выступают самостоятельными критериями оценки преступного поведения.

Вторым важным фактором общих начал назначения наказания является требование об учете личности виновного.

«В характеристику личности преступника, устанавливаемую судом, – пишет А. В. Наумов, ­– входят его социально-психологические качества: отношение к труду, заслуги перед Отечеством, законопослушность, поведение в семье и в быту, образование, характер, здоровье, возраст, темперамент, волевые качества и другие признаки. Суд обязан рассматривать преступника не просто как абстрактного субъекта преступления, способного нести уголовную ответственность, а как конкретного человека с его индивидуальными качествами, действовавшего при определенных обстоятельствах. Учет указанных признаков личности вовсе не означает, что в зависимости от наличия тех или иных указанных и других признаков виновному будет назначено большее или меньшее наказание. Важно, чтобы суд с учетом этих признаков назначил ему справедливое наказание, в максимальной степени соответствующее целям наказания, определяемым в уголовном законе, в том числе и достижению цели исправления виновного»[16].

По мнению автора, назначенное судом наказание должно соответствовать и тяжести преступления, и личности осужденного.

В теории уголовного права существует вопрос о взаимосвязи личности преступника и общественной опасности как ее свойства. Так, В. И. Ткаченко утверждает: «Поскольку преступление – это общественно опасное деяние, предусмотренное законом, величина его общественной опасности зависит от ряда объективных обстоятельств, но не от личности субъекта преступления. Свойства личности последнего не повышают и не понижают ее. Прежняя судимость, а тем более признание лица особо опасным рецидивистом, безусловно, свидетельствуют о наличии у субъекта стойких антиобщественных установок, которые не были устранены при отбытии наказания. Совершение им нового преступления есть доказательство его повышенной общественной опасности. Однако это не изменяет общественной опасности самого преступления, так как величина вреда охраняемым общественным отношениям остается неизменной»[17].

Оспаривая подобную позицию, В. Д Филимонов пишет: «Утверждать, что общественно опасной личности не существует – это то же самое, что сказать: преступление хотя и осуществилось, но реальной возможности его совершения не было»[18].

В. В. Мальцев, обсуждая вопрос об общественной опасности как свойстве личности преступника, отмечает: «Считать, что она не влияет на степень (величину) общественной опасности преступления деяния, значит, отрицать роль субъективной стороны (отсутствует личность с ее духовным миром – нет субъективного отношения к деянию, нет и деяния как осмысленного поступка), доказывать внеобщественное (без участия человека) происхождение социального свойства преступления»[19].

Собственно общественная опасность как свойство личности связывает характеристику личности преступника с виной и ее степенью. Во-первых, пока виновность лица в совершении преступления не будет установлена судом, вопрос об общественной опасности личности не правомерен. Во-вторых, не случайно после основных вопросов, задаваемых присяжным заседателем в судебном заседании, «могут ставиться частные вопросы о таких обстоятельствах, которые влияют на степень виновности либо изменяют ее характер, влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности. В необходимых случаях отдельно ставятся также вопросы о степени осуществления преступного намерения, причинах, в силу которых деяние не было доведено до конца, степени и характере соучастия каждого из подсудимых в совершении преступления. Допустимы вопросы, позволяющие установить виновность подсудимого в совершении менее тяжкого преступления, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.» (ч. 1 ст. 339 УПК РФ).

В свое время А. И. Рарог предлагал легализовать понятие степени вины, включив ее в перечень обстоятельств, подлежащих обязательному учету при назначении наказания[20]. Однако данное предложение не было воспринято законодателем. В ч. 3 ст. 60 УК РФ «Общие начала назначения наказания» определяется: «При назначении наказания учитывается характер и степень общественной опасности преступления и личности виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи». Основным аргументом в том, что степень вины лица не может быть включена в перечень обстоятельств, учитываемых при назначении наказания, являлось то, что соответствующее понятие не закреплено в тексте уголовного закона.

Характер и степень общественной опасности преступления тоже не получили законодательного утверждения, однако законодатель в полной мере использует соответствующие категории в ч. 3 ст. 60 УК РФ.

С учетом изложенного, представляется возможным для полной реализации принципа вины при назначении наказания дополнить и конкретизировать общие начала назначения наказания таким обстоятельством, как степень вины.
Примечания:

. Становский М. Н. Назначение наказания. СПб., 1999. С. 11.

2. См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1985. № 7. С.5.

3. Становский М. Н. Указ. соч. С. 137.

4. Новоселов Г. П. Назначение наказания // Уголовное право. Общая часть / под ред. И. Я. Козаченко, З. А. Незнамовой. М., 1997. С. 362.

5. Мальцев В. В. Принципы уголовного права и их реализация в правоприменительной деятельности. СПб., 2004. С. 495.

6.См.: Ткаченко В. И. Общие начала назначения наказания / Российская юстиция. 1997. № 1. С. 10–11.

7. См.: Наумов А. В. Российское уголовное право : курс лекций: в 2т. Т. 1. Общая часть. С. 400–404.

8. См.: Зубкова В. И. Назначение наказания // Курс уголовного права. Общая часть. Т. 2. Учение о наказании / под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. М., 1999. С. 74.

9. Становский М. Н. Указ. соч. С. 146.

10. Мальцев В. В. Указ. соч. С. 499.

11. См.: Соловьев А. Д. Вопросы применения наказания по советскому уголовному праву. М., 1958. С. 86.

2. См.: Наумов А. В. Российское уголовное право : курс лекций : в 2 т. Т. 1. Общая часть. С. 374.

3. Марцев А. И. Вопросы совершенствования норм о преступлении // Советское государство и право. 1988. № 11. С. 86.

4. Наумов А. В. Там же.

5. См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 8. С. 3.

6. Наумов А. В.Российское уголовное право : курс лекций : в 2 т. Т. 1. Общая часть. С. 375.

7. Ткаченко В. И. Равенство уголовной ответственности // Советское государство и право. 1991. № 12. С. 87.

8. Филимонов В. Д. Криминологические основы уголовного права. Томск, 1981. С. 40.

9. Мальцев В. В. Указ. соч. С. 509.

20. Рарог А. И. Теория вины в советском уголовном праве (общие и специальные вопросы). С. 28.
Сведения об авторе: Стрилец Олег Валентинович, старший преподаватель кафедры уголовного права Волгоградской академии МВД России; кандидат юридических наук, контактные телефоны: код 8442 тел. 39-62-78 (служебный), код 8443 тел. 31-43-09, электронный адрес: [e-mail]