Книга первая Сильви и Бруно Глава 1 Долой хлеб! Даешь налоги!
 Скачать 1.81 Mb.
|
Глава 16Сдвинутый крокодил Тайна и Очарование не вечно правят нашей жизнью. И вот на престоле опять воцарилась Тривиальность. Но пора было идти дальше. Я и так задержался, а был уже пятый час – время чаепития и приятной беседы. Леди Мюриэл и ее отец приняли меня с обычной своей сердечностью. Эти люди не принадлежат к высокомерной касте из фешенебельных гостиных. Ее представителям нет необходимости скрывать свои чувства – за неимением последних. Если бы среди них внезапно явилась Железная Маска, они в первый момент пожали бы плечами оттого, что какой-то глупец прибегает к столь откровенному и вульгарному средству: их собственные маски – пожелезней той – были незримы. А в следующий момент на Железную Маску никто бы и не обернулся. Нет, мои друзья – реалисты в том смысле, что если они выглядят довольными, будьте уверены: они действительно довольны. И когда Леди Мюриэл сказала: «Как хорошо, что вы пришли!», я не сомневался, что это в самом деле хорошо. Однако я не рискнул заговорить о чувствах сгорающего от любви доктора и даже напомнить о его существовании. Я ждал, когда это сделают хозяева, а точнее – хозяйка. И дождался. Рассказав мне во всех подробностях о предполагаемом пикнике, Леди Мюриэл воскликнула, внезапно спохватившись: «Да, сэр, будет очень неплохо, если вы пригласите… доктора Форестера. Я боюсь, он совсем не отдыхает». Я чуть было не уточнил: «от любовной тоски», но, к счастью, вовремя спохватился. Так легкомысленный человек, бывает, шагнет к железнодорожному полотну – и все-таки остановится перед шлагбаумом. – И еще он, по-моему, живет слишком уединенно, – продолжала она так искренне, что никому не пришло бы в голову искать в ее словах второй смысл: всё заключалось в первом. – Заставите его приехать! И не забудьте: следующий вторник. Мы можем вас подвезти. Жаль, если вы поедете поездом и не насладитесь нашими несравненными пейзажами и пропустите столько замечательных впечатлений. (Я готов был клятвенно подтвердить ее правоту.) А у нас открытый четырехместный экипаж. – Не сомневайтесь, – заверил я, – он приедет. Я использую все средства убеждения. Пикник должен был состояться через десять дней. Артур охотно откликнулся на приглашение, но за все это время он ни слова не сказал о Графе и его дочери – возможно, из суеверия. Но когда вожделенный день настал, Артур уже с утра был возбужден и нетерпелив, как дитя, и я подумал, что лучше нам, пожалуй, добираться поодиночке. Пусть Артур прибудет раньше и встретится с Леди Мюриэл без помех. И я сделал изрядный крюк по дороге в Эшли-Холл. «Конечно, джентльменам не стоит заставлять себя ждать, – решил я, – но иногда именно в этом проявляется джентльменское поведение». Я преуспел в этом намерении даже больше, чем мог предполагать. Дорога шла через лес и была мне знакома. Вы помните, однажды я прошел по ней. Но, представьте, на этот раз я заблудился, хотя ума не приложу, как это случилось. Конечно, я был слишком занят размышлениями об Артуре и Леди Мюриэл, но неужели такая мелочь могла иметь столь серьезные последствия? Однако нужно было как-то выходить из положения, для начала – просто сориентироваться. – По-моему, – сказал я себе, присев на упавшее дерево, – на этой самой поляне я встретил феерических детей. Хочется верить, что здесь не водятся змеи. Да, я не люблю змей, ну и что? А кто их любит? Может быть, Бруно? – Нет, Бруно их не любит, – откликнулся тихий голосок. – Бруно их еще как не любит. Но и не боится. Просто они такие скользкие! Боюсь, что я бессилен описать умилительную картину, открывшуюся моим глазам: на коврике лишайника сидела Сильви, опираясь на локоть, а в ногах у нее пристроился Бруно, положив голову ей на колени. – Простите, – удивился я. – Вы говорите: скользкие? Трудно представить, что кому-то захотелось изучать змей на ощупь, – тем более детям. Хотя от этих детишек можно было ожидать многого. – Я имею в виду, – небрежно пояснил Бруно, – что они ускользают, потому что они извилистые. А мне больше нравятся прямые животные, то есть такие, которые не ускользают. – Ты сам не знаешь, чего хочешь, Бруно, – возразила Сильви. – Ты ведь любишь собак, а собака виляет хвостом, поэтому отчасти она тоже извилистая. – Ну и что, что отчасти! – заявил Бруно. – Зато в большей части она прямая. Хотя зачем ее делить? Вот вы, сэр, хотели бы иметь не собаку, а только ее части? Я признал, что иметь части собаки было бы не очень привлекательно. – Но таких собак и не бывает, – заметила Сильви. – Это невозможно. – А вот и возможно! – воскликнул Бруно. – Старый Профессор мог бы запросто расчленить собаку. Он и меня пытался. – Расчленить?! – ужаснулся я. – Как же он это делает? – Математически, – объяснила Сильви. – Он изображает предмет в виде схемы, а потом выделяет в ней составные части. – А-а! – ответил я, то ли успокоенный, то ли слегка разочарованный. – Это что! – продолжала Сильви. – А просто Профессор изобрел Вечный Двигатель – и теперь сдвигает размеры любых предметов. – У! – в восторге закричал Бруно. – Это такая штуковина! Это черный ящик. Вы засовываете туда все, чево хотите, поворачиваете ручку, и потом вынимаете ту же вещь, только во много разов меньше. – Любую вещь в миниатюре, – выразилась Сильви более изысканно. – Почему он называется Двигателем, понятно, – сказал я. – Но почему Вечным? – Так он вечный! – ответила Сильви. – Потому что рассчитан на сто лет. Бруно продолжал: – Однажды мы были в Закордоне – скажи, Сильви. (Она не успела ничего подтвердить, как Бруно продолжил рассказ). Профессор там нашел здоровенного крокодила и сдвинул его размеры для нас, и мы забрали его с собой в Фейляндию. Получился такой забавный крокодильчик, совсем крохотный. Причем его туловище сократилось вдвое больше, чем голова. Но бедняге было не очень весело. Он все время оглядывался и спрашивал: «А где всё остальное?». И глаза у него были грустные. – Не глаза, – поправила Сильви, – а глаз. – Конечно! – подтвердил Бруно. – Только один глаз. Потому что другой мог видеть, что стало с туловищем. Но глаз, который мог это видеть… – Простите, – прервал я, потому что история становилась сложной для понимания, – насколько же сдвинулся этот ваш крокодил? – Половину от половины себя самого, когда мы его поймали и сдвинули, – ответил Бруно. Он даже попробовал что-то показать руками, не надеясь на мою сообразительность. Но я все равно не понял. Может быть, вы, дорогие дети, читающие эту книгу, объясните мне. – Но вы не оставили беднягу в таком виде? – спросил я. – Конечно, нет! – воскликнул Бруно. – Мы его потом увеличили. Во сколько раз, Сильви? – В два с половиной раза, – ответила она. – Плюс еще какие-то дроби. – Надеюсь, он почувствовал себя комфортнее, – осторожно предположил я. – Гораздо комфортабельнее! – согласился Бруно. – Вы бы видели, как он любовался своим новым хвостом. Теперь он мог бы не только ползать на брюхе, но ходить на хвосте и даже на спине. – Ну, ты не можешь этого знать! – сказала Сильви. – Такого не бывает! – А вот и бывает! – крикнул Бруно. – Я сам видел. Он полз на брюхе и на спине, а еще ходил на лапах, помогая себе хвостом. При этом он вел себя, как лунатик во сне. А еще крокодилу можно было бы встать на голову и ходить. Час от часу не легче! Дорогие дети, читающие эту книгу, вы можете себе такое представить? – Никогда! – закричала Сильви. – Никогда, ни при каких обстоятельствах ни один крокодил на свете не мог бы стать на голову и ходить! Одного отрицания Сильви оказалось мало. – Да не крокодил, – с досадой отмахнулся Бруно, – а крокодилу можно было бы встать на голову и пройтись по ней и даже скатиться вниз по его носу. Вот так. – Но почему бы не заменить крокодила конем? – спросил я и поспешно добавил: – Я имею в виду снаряд. – Снаряд? – переспросил Бруно. – Это вроде ядра? – Нет, что вы! – испугался я, представив себе, что может случиться, если он начнет разгуливать по орудийным ядрам. – Я говорю о спортивном снаряде. – Ну да, – согласился мой юный приятель. – А что, ядро – не спортивный снаряд? Я счел за благо отвлечь Бруно от опасной темы, пока он не загорелся идеей проскакать верхом на ядре – не имеет значения, пушечном или спортивном. Не придумав ничего другого, я спросил, каким образом упомянутый черный ящик растягивает предметы. На сей раз Бруно был в недоумении. Сильви попыталась объяснить. – Это похоже на пресс. Вещи там сжимаются… – Зажимаются! – поправил ее Бруно. – Да, – сказала Сильви, избегая, однако, повторить слово, смысл которого оставался ей неясен. – И получаются в результате очень, очень длинными! – Однажды, – снова начал рассказывать Бруно мы с Сильви написали песню… – В смысле: не сочинили, а переписали, – пояснила она шепотом. – Да, – поддержал ее Бруно. – Переписали детскую песню про негритенка. – По-моему, я что-то подобное слышал, – заметил я. – Ну, и что вы с ней сделали? – Мы ее отдали Профессору, – ответила Сильви, – чтобы он сделал ее немного длиннее. Мы думали, он напишет продолжение, но он не понял и засунул ее в черный ящик. – И что получилось в итоге? – поинтересовался я. – Песня удлинилась? – Как вам сказать… – молвила Сильви. – С одной стороны, да, а с другой начала сокращаться. Вместо одного негритенка появилось десять, но с каждым куплетом их становилось меньше и меньше, пока не остался, как и раньше, один, да и тот повесился. – Женился, – поправил Бруно. – Какая разница! – отмахнулась Сильви. – Мы попросим Профессора спеть это для вас, а то в пересказе пропадает все впечатление. – Кстати, – сказал я, – Профессора встретить не помешало бы. А еще лучше – пойти с ним и с вами к одним моим друзьям, которые живут неподалеку. Вам этого хотелось бы? – Нам – конечно, – ответила Сильви. – А Профессору, может быть, и не совсем. Он такой стеснительный. А мы бы – с удовольствием. Только ведь мы еще маленькие. Да, тут и я вспомнил об этом затруднительном обстоятельстве, которое как-то все время ускользало от моего внимания. – А вы можете изменить свой размер? – поинтересовался я. – С помощью этого черного ящика, что ли? – По-видимому, да, – глубокомысленно ответила Сильви. – Мы можем явиться как обычные дети. Это самый подходящий размер. – И вы бы могли прибыть туда сегодня? – продолжал я, думая, как замечательно получится. Если они попадут на пикник. – Нет, – сказала Сильви печально. – Сегодня никак. У нас нет костюмов. Но во вторник мы пойдем обязательно, если хозяева не будут возражать. А сейчас, Бруно, тебе пора садиться за уроки. – Прямо сейчас, – нахмурился Бруно и стал от этого еще более симпатичным. – Всегда у нее напоследок припасена какая-нибудь пакость. Тогда я тебя не поцелую, раз ты такая злая. – А ты меня уже поцеловал! – злорадно объявила Сильви. – Тогда буду тебя нецеловать! – заявил Бруно и заключил ее в объятия. – А это мало чем отличается от поцелуев, – сказала Сильви, освободившись. – Много ты понимаешь! – с большой важностью сказал Бруно и пошел делать уроки. Сильви, улыбаясь, проводила его взглядом и уточнила: – Значит, во вторник? – Прекрасно, – ответил я. – Но где же Профессор? Он отбыл вместе с вами в Фейляндию? – Нет, – сказала Сильви. – Но мы его ждем. Он остался дописать лекцию. Так что сейчас он у себя дома. – Дома? – переспросил я рассеянно и почему-то без уверенности, что последнее слово сказала Сильви. – Так точно, Его Светлость и Леди Мюриэл дома, – ответили мне. – Добро пожаловать. |