Книга первая Сильви и Бруно Глава 1 Долой хлеб! Даешь налоги!
 Скачать 1.81 Mb.
|
Глава 7Мин Херц Дальше я пошел один и у калитки Эшли-Холла увидел Леди Мюриэл, ожидавшую меня. – Принести вам радость или пожелать вам радости? – начал я. – Ни того, ни другого, – радостно смеясь, ответила она. – Приносить и желать людям можно то, чего у них нет, а моя радость со мной. Дорогой друг, – внезапно переменила она тему, – как вы думаете, небеса для всех начинаются на земле? – Для некоторых, – ответил я. – Для искренних и простых, как дети, – ибо их есть Царство Небесное. Леди Мюриэл сжала руки и пристально посмотрела в безоблачное небо тем самым взглядом, который я часто замечал у Сильви. «Я чувствую, – прошептала она, – это уже началось для меня. Да, Он заметил меня в толпе. Он читал задумчивую тоску в моих глазах. Он подозвал меня к себе. Он возложил на меня руки и благословил». Она оборвала речь, у нее перехватило дыхание. – Да, – сказал я. – Наверное, так и было. – Прошу вас, поговорите с моим отцом, – продолжала она, когда мы стояли в воротах и смотрели вглубь темной аллеи. Тут я увидел приближавшегося к нам доброго старого Профессора. Но Леди Мюриэл – она тоже видела его! И меня охватило прежнее чувство трепета. Что же произошло? Волшебство вторглось в реальную жизнь и смешалась с ней? А может, изменилась сама Леди Мюриэл, и сверхъестественный мир стал для нее проницаем? Я хотел сказать: «К нам движется мой старый друг, и, если вам угодно, я мог бы его представить вам». Но тут произошло нечто более странное – Леди Мюриэл произнесла: – К нам движется мой старый друг, и, если вам угодно, я могла бы вам его представить. Я очнулся от наваждения. Хотя трепет по-прежнему не проходил. Действительность напоминала движение картин в калейдоскопе: вот только что был Профессор, а вот уже кто-то неизвестный. А он уже дошел до калитки, и я почувствовал, что этот человек все-таки нуждается в представлении. Леди Мюриэл любезно поздоровалась с гостем, отворила калитку и впустила почтенного старца – судя по произношению, немца. Он посмотрел на меня с явным недоумением, как будто сам только что очнулся от сна. Нет, конечно, это был не Профессор! Едва ли мой старый друг смог бы так отрастить свою великолепную бороду с тех пор, как мы виделись в последний раз. Да и не мог бы он не узнать меня. А он скользнул по мне взглядом и приподнял шляпу. – Позвольте представить вам моего старинного друга, – сказала Леди Мюриэл. – Я зову его просто Мин Херц. – Отщень приятно, – с сильным немецким акцентом сказал этот господин. – Ума не приложу, где мы могли встречаться раньше. Как давно вы были сюда заброшены? Я не нашелся, что ответить. К счастью, старик не обратил на это внимания. Он сообщил о себе нечто странное: – Вы, вероятно, удивитесь, но я имею здесь быть изначально. Меня это действительно поразило. Разве что старик неудачно выразился, поскольку думал по-немецки. (Впрочем, потом оказалось, что думает и говорит не на немецком, а на каком-то своем языке. Поэтому дальше я буду переводить его речь и делать ее более привычной и понятной.) Далее старик не спросил, а сказал совершенно уверенно: – Разумеется, сэр, вы озабочены. Я не мог отрицать самого этого факта, но счел нужным уточнить: – Но вы почему-то не спросили меня, чем я озабочен. – А разве вы сами это знаете? – удивился он. Тут Леди Мюриэл пригласила нас за стол. К чаю все уже было приготовлено. Мы с Графом расположились в мягких креслах. Мин Херц принялся за дело: водрузив на нос очки, отчего он стал еще больше похож на Профессора, начал разглядывать Леди Мюриэл. Потом он спросил: – У вас есть носовой платок, сударыня? Английские леди тоже любят их шить – не так ли? Ведь леди умеют делать такие вещи, как никто. – Леди умеют делать много таких вещей, на которые джентльмен не способен, – согласился я. В это время Леди Мюриэл вернулась с отцом. Он поздоровался с Мин Херцем, после чего разговор вернулся к основному предмету – носовым платкам. – Вы слышали о кошельке Фортуната, миледи? Серьезно! Кто бы мог подумать… Вы бы удивились, узнав, что сами сделали бы из этих трех платков такой кошелек, и безо всяких затруднений. – Да? – ответила Леди Мюриэл только для того, чтобы он продолжил говорить, так как он явно ожидал вопроса . – О, дорогой Мин Херц, умоляю, скажите! Я не примусь за чай, пока не сделаю его. – Сначала, – сказал Мин Херц, – наложите один платок на другой, держа их за углы. Соедините попарно правые и левые углы, и зазор между ними будет ртом кошелька. Теперь сшивайте. Она сделала несколько стежков, выполняя эту инструкцию. – А если я сошью еще эти концы, получится мешочек? – Не совсем, миледи. Выверните угол вот так, сшейте его с нижним, а теперь другой точно так же. Сшивайте так. – Но это же будет неправильно! Так нельзя! – Разумеется, неправильно. А вот что нельзя – позвольте с вами не согласиться. – А, понимаю, – сказала Леди Мюриэл. – Получается вывернутый наизнанку мешочек. Это ловко придумано: самые большие богатства можно собрать, делая то, что нельзя. Или, вернее, превращая «нельзя» в «можно». Да, это настоящее открытие! – Вы слыхали про кольцо Мёбиуса? – спросил Мин Херц. – Берете полоску бумаги, перекручиваете ее и склеиваете концы. – Да, это мне знакомо, – согласился Граф. – Мюриэл делала такое, чтобы позабавить детей? – Да, я знаю этот фокус, – подтвердила Леди Мюриэл. – У такого кольца один край и одна поверхность. – И мешочек такой же? – предположил я. – С одной поверхностью с обеих сторон? – Конечно! – воскликнула она. – Только это не мешочек. Что мы туда сможем положить, Мин Херц? Почему вы сравниваете это с кошельком Фортуната? Старец, сияя улыбкой, посмотрел на нее, как Профессор в недавнем прошлом: – Как же вы не понимаете этого, дитя мое? Все, что вне этого мешка, то и внутри его – это одно и то же! Весь мир оказывается в этом маленьком кошельке! Ученица захлопала в ладоши от восторга: – Я нашью себе побольше таких кошельков и приобрету весь мир! – Зачем же больше? – удивился старец. – То же самое вы сделаете и с помощью одного кошелька. Ведь он тоже вмещает бесконечность! Можете проверить. – Обязательно проверю. Но это как-нибудь потом. А сейчас расскажите нам, пожалуйста, еще что-нибудь! И ее лицо стало совсем как у Сильви. Я даже оглянулся в поисках Бруно, который должен был обнаружиться где-то рядом. Мин Херц начал глубокомысленно раскачивать ложку на краю чашки. – Волшебный кошелек даст вам все богатства мира, но он не даст вам времени! Последовала минутная пауза. Леди Мюриэл воспользовалась ею и наполнила чашки. – В вашей стране, – начал Мин Херц, – поразительно умеют тратить время впустую. И куда же оно девается потом? Леди Мюриэл вновь стала серьезной. – Разве можно об этом знать? Нам известно только, что оно уходит безвозвратно. – А в моей стране… то есть в той стране, где я сейчас живу, – сказал старик, – люди создали банк времени и кладут его на депозит – время, разумеется. Представьте себе длинный утомительный вечер. Вы тоскуете. Маетесь, но ведь не ляжете спать раньше времени. А очень хочется, чтобы час сна подошел быстрее. Что вы обычно делаете в таких случаях? – Мне просто хочется бросаться вещами, – призналась она. – Вот именно! – воскликнул старик. – А в той стране люди никогда так не делают. Они сохраняют все неиспользованные часы и когда нуждаются в дополнительном времени, берут их. Я не могу этого объяснить точно… Граф слушал со слегка недоверчивой улыбкой: – Почему же вы не можете этого объяснить? Мин Херц ответил: – Потому что в вашем языке нет слов для выражения соответствующих смыслов. Я мог бы объяснить приблизительно и описательно, но вы не поймете. А на моем языке (интересно, что он понимал под этим?) это объяснить вообще невозможно. – Именно! – сказала Леди Мюриэл. – Я пыталась изучать этот язык, но так его и не превзошла. Расскажите мне еще что-нибудь об этой замечательной стране – как сможете. Это все так интересно! Я слыхала, там много необыкновенного. – Да, пожалуй, даже многовато. Эти люди, например, управляют поездами безо всяких движителей. Не думаете ли вы, что это еще замечательнее? – Но где они берут энергию? – рискнул я спросить. Мин Херц внимательно посмотрел на меня, протер очки, надел их снова и сказал: – Они используют силу тяжести. Вашим автохтонам известно о таковой? – А кто такие автохтоны? – спросила Леди Мюриэл. – И почему вы все время говорите о непонятном? Образованность свою хотите показать? – Отнюдь, – ответил Мин Херц. – Я хотел выразиться понятнее. Автохтоны – это аборигены. – В таком случае, – сказал я, удовлетворенный последним объяснением, но озадаченный ситуацией в целом, – нашим автоаборигенам известно, что с помощью силы тяжести можно ехать только вниз. – Вот именно! – присоединился Граф. – Так у нас и ездят, – объявил Мин Херц. – Значит, в одном направлении? – уточнил Граф. – Нет, в обоих, – невозмутимо ответил Мин Херц. – Тогда я вообще ничего не понимаю, – признался Граф. – Но если все железные дороги проложены вниз… А такое вообще-то возможно? – Именно так они и проложены, – подтвердил Мин Херц. – Вы не могли бы нам это объяснить? – осторожно спросила Леди Мюриэл. – Но только не прибегайте к вашему таинственному языку! – Без труда, – ответил Мин Херц. – Эти железные дороги пролегают через тоннели, проходящие землю насквозь, через ее центр. – Вот теперь я все понимаю, – сказала Леди Мюриэл. – Но ускорение в центре тоннеля должно быть максимальным. Мин Херц ухмыльнулся, довольный интеллектом Леди Мюриэл, которая все схватывала на лету. Он все более увлекался ученой беседой. – Хотите я расскажу вообще о принципах движения? – спросил он с тонкой улыбкой. – Например, мы не боимся, что лошадь может понести. Эту фразу можно было бы трактовать в самых различных смыслах, но мы поняли, что он хотел сказать. Леди Мюриэл вздрогнула: – У нас это серьезная проблема. – Это всё оттого, что у вас карета вся позади лошади. Поэтому карете ничего не остается, как следовать за нею. А если она закусит удила или ей шлея под хвост попадет – тогда что? То-то и оно! А вот у нас лошадей запрягают в центре экипажа. Два колеса спереди, два позади. К верху кареты присоединен конец широкого ремня, проходящего у лошади под брюхом. Другой конец прикрепляется к лебедю. – А рака и щуку вы тоже запрягаете? – поинтересовалась Леди Мюриэл. – Нет, только лебедя. То есть, извините, лебедку. У вас такие оригинальные названия. Только мы ее не запрягаем. К ней крепится ремень. Лошадь берет в зубы ремень и бежит очень резво. Доходит до десяти миль в час. А при необходимости мы поворачиваем лебедку пять раз, шесть или семь – сколько надо. И лошадь взмывает в воздух. И пусть она себе брыкается, сколько ей угодно, – экипаж остается на месте. Так что когда лошадь вновь опускается на землю, она в полном восторге. – А есть еще какие-то особенности у ваших карет? – поинтересовался Граф. – Есть еще кое-что. Колеса, например, довольно специфические. Но об этом позже. Вы ездите на море, чтобы поправить здоровье. Но иногда, бывает, что вместо этого люди тонут. У нас это исключено. Нет, не полностью: здоровье-то мы поправить можем с горем пополам. Но утонуть – никогда! Вы спросите: почему? А потому что мы не ездим на море. У нас его просто нет. Мы поправляем здоровье на суше. Если, конечно, не подцепим морскую болезнь. – Пардон! – воскликнул по-иностранному Граф. – Но если нет моря, то где можно подцепить морскую болезнь? – Так на колесах, – ответил Мин Херц. – Типичная морская болезнь происходит от качки. Возможно, вас качает только на море. – А вас? – А нас не так на земле качало. А все из-за колес. У нас они овальные, сударь! Поэтому кареты всё время то приподнимаются, то опускаются. – Но это еще не настоящая качка, – заметил Граф. – Можно устроить и настоящую, – ответил Мин Херц, – если пригнать одно колесо к противоположному таким образом, чтобы поднимался то один бок кареты, то другой. Вы должны быть хорошим моряком, чтобы управлять таким сухопутным судном. – Я думаю! – воскликнул Граф. Мин Херц поднялся. – Я должен оставить вас, миледи. Мне нужно еще в одно место. – Жаль, что вы не можете задержаться, – сказала Леди Мюриэл. – О, в любом другом случае я бы остался. Но сейчас вынужден сказать до свидания. – Где вы с ним познакомились? – спросил я, когда он ушел. – И где он живет? И как его зовут по-настоящему? – Где-то мы, конечно, познакомились, но я не помню, – задумчиво ответила Леди Мюриэл. – Где-то он живет, но понятия не имею где! И никогда не слыхала, чтобы его звали еще как-то. А нет, у него есть еще одно имя – Инкогнито. – Ну, что ж, – сказал я. – Надеюсь, мы видели его не в последний раз. Когда-нибудь узнаем. Этот человек очень интересует меня. – Он обещал прийти на прощальный ужин через две недели, – сказал Граф. – Вы, надеюсь, придете тоже? Перед отъездом Мюриэл хочет собрать всех друзей. И шепотом добавил, что они хотят уехать из мест, связанных с печальными воспоминаниями о неудачном сватовстве капитана Линдона. Они с Артуром женятся и отправляются в свадебное путешествие за кордон. – Так не забудьте: в следующий вторник, – повторил он. Мы обменялись рукопожатиями на прощание. – Будем рады, если вы приведете с собой тех очаровательных детей. Они таинственнее, чем Мин Херц. О, я никак не могу забыть те чудные цветы! – Я вам их принесу, если смогу, – пообещал я. Это я сказал не подумав, но понял это лишь по дороге домой. |