Книга первая Сильви и Бруно Глава 1 Долой хлеб! Даешь налоги!
 Скачать 1.81 Mb.
|
Глава 14Пикник Бруно Последовал странный ответ: – Лысый как лысый. А сейчас, Бруно, я расскажу вам историю. – Я тоже могу рассказать вам историю, – пообещал Бруно. И начал говорить, словно опасаясь, что Сильви не позволит: – Жила-была одна крохотная мышь. Такая маленькая серенькая мышка. Но если вы не видели мышей, то бесполезно вам описывать… А вы ведь ничего такого не видели. – Ну почему же! – попытался возразить я. – И что вы можете сообщить нам, кроме того, что она была маленькой? – Ничево, – торжественно и таинственно сказал Бруно. – Почему же? – спросила Сильви. – Потому, – объяснил Бруно, – что она была слишком ничтожна для того, чтобы с ней что-то могло случиться. – Это не причина! – возразил я. – И с маленькими существами что-то случается. Бруно взглянул на меня с сожалением, как на убогого, и снисходительно сказал: – Она и так была очень маленькой, а если бы с ней еще что-то случилось, от нее бы вообще ничево не осталось. – Такое иногда случается с маленькими существами, – согласилась Сильви. – Но неужели ты не придумал больше ничего? – Ничево больше, – признал Бруно. – А если ничего больше, – заявила Сильви, – тогда сиди и слушай, что я расскажу. Поскольку Бруно еще не придумал, на что ему употребить свою фантазию, он на некоторое время успокоился: – Ладно, – разрешил он. – Расскажи про Бруно – не про меня, а про другого. Мало ли на свете Брунов! И Сильви начала свой рассказ: – Вечерело… – Не лучшая манера рассказа, – перебил ее Бруно. – Это у тебя манеры не самые лучшие! – сказала Сильви. – Итак, наступил прекрасный лунный вечер, и Совы кричали… – Зачем сразу Совы?! – поморщился Бруно. – Я не люблю Сов. У них такие ужасные желтые глаза. Пусть лучше этот будут Цыплята! – А птицы с большими глазами – это страшно? – поинтересовался я. – Да, это страшно уродливо, – сказал Бруно. – Представляете, какие у них должны быть слезы? В таких слезах можно утонуть запросто! Кошмар! А Совы плачут, мистер-сэр? – Нет, никогда, – сказал я. – Им ведь никого не жалко. – А вот и нет! – возразил Бруно. – Им жалко мышей, которых они едят. – Неужели?! – усомнился я. – Разве что если они не голодные. – Ничево-то вы не знаете про Сов! – заявил Бруно. – Как раз когда они голодные, то им жалко мышей. Они же ни с кем не поделятся. Бруно мог договориться невесть до чего, так что Сильви попыталась продолжить рассказ: – Итак, Совы – в смысле Цыплята – охотились на огромную серую жирную Мышь, чтобы съесть ее на ужин… – Вот это я понимаю – Цыплята! Молодцы! – восхитился Бруно. – Что же в этом хорошего – есть Грызунов? – удивилась Сильви. – Я бы так не сказала. – Так и я не говорю, – сказал Бруно, – что нужно есть Крысунов. Это действительно гадость! Кролики – дело другое, они не противные. – Кролики? Хорошо, пусть будут Кролики, если тебе так хочется. Но ты сам будешь виноват, если история сделается слишком невероятной. Разве Цыпленок может съесть Кролика? – Надо попробовать, – сказал Бруно. – И пробовать нечего! – вскричала Сильви. – Лучше вернуться к Совам. – Ладно, – пошел на уступку брат. – Только пусть у них не будут большие глаза. А лучше расскажи ему о пикнике Бруно. – Хорошо, – сказала Сильви, – только учти: ты сам напросился. Итак, жил-был мальчик… – Но это был не я, – предупредил Бруно. – Мало ли на свете Брунов! – Совершенно верно! – подтвердила Сильви. – Это был другой мальчик. У него с нашим Бруно совпадали только имя, внешность и все факты биографии. – Это другое дело! – кивнул Бруно. – Все факты географии совпадали. Я честно попытался представить себе эту ситуацию… – Это в целом был хороший мальчик… Я осторожно заметил, что не совсем понимаю, как это возможно. – А как же еще! – пояснил Бруно. – Не мог же он быть хорошим только по частям! – Но если он хорош в каждой своей части, то он окажется хорошим и в целом, – сказала Сильви. – Пусть это будет очень хороший мальчик, – настаивал Бруно. – Хорошо, – уступила Сильви. – Это был в целом очень хороший мальчик. – И у него был большой буфет. – Где он держал свои обеты, – пояснил Бруно. – Если он держал все свои обеты, – ехидно сказала Сильви, – это был самый оригинальный ребенок на свете. – Это что! – вскричал Бруно. – Еще этот мальчик там держал запас соли и всякие острые приправы для остроумия, а на второй полке он хранил свой день рождения. – И долго он это… хранил? – спросил я. – А то у меня больше двадцати четырех часов не получается. – Это потому, – объяснил Бруно, – что вы понятия не имеете, как хранится день рождения. Его надо держать отдельно. У того мальчика получалось хранить день рождения аж целый год. – Да, – сказала Сильви. – А когда истекал срок хранения, начинался новый день рождения – и так до бесконечности. – Да, – подтвердил Бруно. – Это праздник, который навсегда с тобой. Вы получали удовольствие от дня рождения, мистер-сэр? – Иногда, – согласился я. – Когда хорошо себя вели, – предположил Бруно. – Хорошее поведение доставляет удовольствие, вы так думаете? – спросил я. – Своеобразное удовольствие! – уточнил ребенок. – Бруно! – укоризненно воскликнула Сильви. – А что – не так? – упорствовал он. – Сейчас я покажу, что значит хорошо себя вести. – И он выпрямился. – Вот я проглотил аршин… – Как аршин проглотил – поправила Сильви. – И так во всем! – возопил Бруно. – Всё учат, и учат! Убери локти со стола, Бруно! Причешись, Бруно! Бруно, а ты выучил, как пишется слово «вечность»? А кстати, мистер-сэр, как оно пишется? – Вечность – это пока тема преждевременная, – сказал я. – Давайте лучше поговорим о дне рождения того мальчика. Бруно охотно возвратился к этой истории: – Хорошо, будем говорить не о вечности, а только о дне рождения. Мальчик сказал: «Вечно этот день рождения! Как он уже мне надоел!». Он внезапно замолчал и положил голову на колени Сильви: – А вообще-то Сильви лучше знает того мальчика – она же старше меня. Пускай она и рассказывает. Сильви, проявив немалое терпение, продолжила нить повествования: – Итак, он сказал: «Вечно этот день рождения! Как же мне отметить его на этот раз?». Все хорошие дети (Сильви многозначительно взглянула Бруно) – все хорошие дети в этот день учат уроки, и даже лучше, чем в остальные дни. Но этот мальчик… – Вы можете называть его Бруно, если хочете, – небрежно заметил мой юный друг. – Хотя это и не я, так будет еще занимательнее. – Бруно решил в свой очередной день рождения устроить пикник на вершине холма. Он сказал… – Кому? – Себе. Он сказал себе: «Мне нужно немного молока и хлеба, и еще яблок. Но прежде всего молока!» С этими словами он взял ведро… – И пошел доить Корову! – гордо сообщил Бруно. – Да, – кротко сказала Сильви. – Но Корова спросила: «Что вы собираетесь делать с моим молоком?» И Бруно ответил: «Я хочу устроить маленький сабантуй». Тогда Корова сказала: «Надеюсь, вы не станете кипятить молоко». А Бруно возмутился: «И она меня учит! И чья бы Корова мычала! Зачем кипятить молоко, если оно и так теплое?». – А что, нет? – подтвердил Бруно. – И он безо всякого кипячения налил молоко в бутылку. А потом этот Бруно сказал: «Теперь мне позарез нужен хлеб!». И отправился на Бейкер-стрит. – К Шерлоку Холмсу? – спросил я. – Нет, в Булочную. Там всегда свежий хлеб. – А еще вкусный и воздушный! – пояснил Бруно. – Ты почему пропускаешь такие подробности? Сильви покорно принесла извинения: – Изумительно вкусный и умопомрачительно воздушный. А Булочная сказала…– Здесь Сильви сделала длинную паузу, как бы предполагая с моей стороны какой-то вопрос. И я его задал: – Вы так выразились для краткости слога? Вы имели в виду, что это сказал продавец? – Отнюдь! – возразила Сильви. – Это был магазин без продавца. Именно Булочная сказала Бруно – как вы думаете что? Оба ребенка умоляюще воззрились на меня; но я мог только пролепетать: – Я не имею ни малейшего представления, о чем могут говорить Булочные. Минуты две длилось тягостное молчание, затем Бруно сжалился: – Я подскажу. Фраза начинается на О. Мне это помогло очень мало. Тогда меня спасла Сильви: – Булочная сказала: «O дитя! Что вы намерены делать с хлебом?» И Бруно сказал… Кстати, как бы вы обратились к Булочной: «мисс» или «миссис»? Я сделал робкое предположение: – Возможно, «сударыня»? Сильви пришла в восторг: – Именно так он и выразился: «Возможно, сударыня, я устрою маленький фуршет на пленере». И Булочная сказала «Ах, вот что! Но я надеюсь, что вы не пустите хлеб на гренки?» И Бруно заверил ее, что ни в коем случае не сделает ничего подобного, потому что он любит только свежий и мягкий хлеб. – Я сказал: «воздушный», – поправил Бруно. – Это одно и то же! – огрызнулась Сильви. – Тогда почему слова разные? – съехидничал Бруно. Сильви горестно вздохнула и продолжала: – И этот… в целом неплохой мальчик положил хлеб в корзину, а потом сказал: «Хорошо бы еще взять яблок». Он пошел к Яблоне, и выбрал несколько прекрасных спелых яблок. И Яблоня спросила… Здесь опять последовала длиннейшая пауза. Бруно принял свою любимую позу Мыслителя, а Сильви пристально смотрела вверх, будто ждала подсказки от птиц. Но они ей ничем не помогли. – С какой буквы начинался ответ Яблони? – спросила она. – Возможно, с О, – предположил я, вспомнив про Булочную. – Вот и нет! – воскликнула Сильви. – С буквы Я. Она сказала: «Я, конечно, тронута, о дитя, но зачем вам столько яблок?» Бруно ответил: «Для моей маленькой вечеринки на природе». На что Яблоня сказала: «Понятно! Но я надеюсь, что вы не станете их печь?». И Бруно заверил ее, что он любит только спелые яблоки, но не печеные. Тут меня осенило: – Вы хотите сказать, что Бруно не должен был брать на пикник спички? – Именно! – восхитилась Сильви. – И Бруно положил в корзину только яблоки, хлеб и бутылку молока. И потом отправился на пикник. Причем он был совершенно один. – Нет, вы не подумайте, что он был жадный, – поспешил объяснить Бруно. – Просто у него не было братьев и сестер. – Это, наверное, очень грустно? – спросил я. Бруно откликнулся беспечно: – А я знаю? Но если его никто не заставлял делать уроки, то он, я думаю, не имел ничего против. Сильви попыталась испепелить его взглядом, но, не достигнув результата, стала рассказывать дальше: – И вот, когда он шел по дороге, то услышал позади себя какой-то необычный шум – клац! клац! клац! «Что бы это значило?» – спросил Бруно. – Да, что бы это значило? – спросил настоящий Бруно. – Тиканье часов? – предположил я. – Да? – спросил Бруно у Сильви, глядя на меня с восхищением. – Нет – сказала Сильви. – Это не могли быть часы, потому что у Бруно не было часов. Бруно бросил на меня тревожный взгляд. Его явно интересовала моя реакция, но я сделал непроницаемое лицо. – Так что Бруно пошел по дороге дальше. И опять услышал тот же подозрительный шум – клац! клац! клац! И Бруно подумал: может, это Плотник, чинивший его тачку? – Да? – сказал настоящий Бруно, глядя на меня. Я предположил, что это не исключено. – Нет, – беспощадно сказала Сильви. – Разве я упоминала тачку? Я ведь сказала, что он пошел, а не поехал на пикник. Но Бруно не сдавался: – А может, не поехал, потому что ее чинили? – Нет! – отрезала Сильви. – Потому что у Бруно вообще не было тачки. На сей раз я вынужден был закрыть лицо руками, потому что не мог выдержать торжествующего взгляда Бруно. Сильви продолжала: – И Бруно пошел дальше. И опять услышал подозрительный шум – клац! клац! клац! И тут ему пришло в голову оглянуться – да и посмотреть, что это было. И оказалось, что «это» всего лишь огромный Лев. – Огромадный Лев, – поправил ее Бруно. – Громадный Лев, – нашла Сильви компромиссный вариант. – Бруно подумал: не тот ли это ужасный Лев, который преследует мальчиков. Он очень испугался и побежал. – Он только побежал, но не испугался! – прервал ее Бруно (которому, видимо, была небезразлична репутация его тезки, да еще и двойника с такой же биографией). – А убежал он, чтобы получше разглядеть Льва, потому что большое видится на расстоянье, а Лев был вааще огромадный. – Хорошо, он убежал, чтобы получше разглядеть громадного Льва, – вполне охотно согласилась Сильви. – И Лев понесся за ним – медленно, но верно. И когда Лев догнал его, то сказал очень нежным голосом: «Милый Младенец, милый Младенец, вам нечего бояться! Во-первых, сейчас я – старый добрый светский Лев. А во-вторых, я не тот ужасный Лев, который преследует мальчиков. Мальчики не в моем вкусе». Бруно спросил: «Правда, сэр? Но что же вы едите?» Бруно перебил ее: – Что я вам говорил, мистер-сэр! Ему было нечево бояться – значит, он не боялся ничево! Я подумал, что это не совсем так. Если не было предмета страха, из этого еще не следует, что не было самого страха. Но я промолчал. Сильви продолжала: – Лев сказал: «Я питаюсь бутербродами, вишнями, мармеладом и плум-пудингом». – И яблоками! – добавил Бруно. – Да, и яблоками. И, услышав про яблоки, Бруно предложил: «Сэр, а не согласитесь ли вы присоединиться ко мне?» И Лев сказал: «О, ничего другого я желал бы так страстно!». И Бруно и Лев пошли вместе. Сильви внезапно остановилась. – Это все? – спросил я разочарованно. – Не совсем, – ответила Сильви. – Продолжать, Бруно? – А то как же! – ответил брат с напускным равнодушием. – Они пошли дальше и увидели черного Ягненка! И он подумал, не тот ли это ужасный Лев, который преследует ягнят. Да и от мальчика он не знал чего ждать. И бросился наутек. – Потому что он-то действительно испугался, – пояснил Бруно. – Да, он испугался и убежал. И Бруно помчался за этим, догнал его и сказал: «Ягненок! Вы не должны бояться этого Льва! Он любит вишни и мармелад!» – И яблоки! – сказал Бруно. – Ты все время забываешь яблоки! – Да, – сказала Сильви. – Но Ягненок поначалу не особенно успокоился: ведь из слов Бруно вытекало, что Лев не любит ягнят. А что из этого могло следовать? Но из тех же слов вытекало, что Лев может любить ягнят (во всяком случае, может любить не только мармелад и яблоки), и последствия тоже были непредсказуемы. В конце концов, когда его пригласили на пикник, он сказал, что посоветуется с маменькой. И они пошли к старой Овце. Она спросила: «А ты выучил все уроки?». «Да», – ответил Ягненок. – Чепуха это все! – возмутился Бруно. – Не было у него никаких уроков. – А вот и нет! – возразила Сильви. – Он учил свои уроки. Овца спросила его: «Ты выучил звук “Бэ”?» – «Разумеется!» – ответил Ягненок. «А звук “Мэ”?» – «А то! – воскликнул Ягненок. – И Бэ, и Мэ». И старая Овца разрешила ему пойти на пикник Бруно, даже в компании огромного Льва. Она величественно проблеяла: «Сын мой, вы можете пойти на раут и провести время в обществе светских львов». Но Ягненку было как-то не совсем по себе. Поэтому Бруно шел в середине так, чтобы Ягненок не мог видеть Льва. – Я же говорю, что он испугался, – торжествующе пояснил Бруно. – Да, – сказала Сильви. – Он дрожал всю дорогу, но если бы только это! Он становился все бледнее, и, в конце концов, стал совершенно белым! – Но Бруно не боялся, – горделиво сообщил его тезка. – И он стал черным как негр. Для цветовой гармонии. – Нет, – возмутилась Сильви. – Он не стал черным. Для гармонии он остался розовым. – Ты хочешь сказать, что он даже не мог загореть – как негр? – спросил Бруно. – Разве что немного загореть, – согласилась сестра. – И вот когда они дошли до места, Лев сказал: «А знаете, что я делал, когда был еще львенком? Я имел привычку скрываться за деревьями и наблюдать за маленькими мальчиками. (Бруно прижался к Сильви.) И если на дороге появлялся худосочный мальчик, я его пропускал, а если упитанный…» Этого Бруно перенести не мог. Он воскликнул: «О, сэр, только не говорите, что вы их ели! Это слегка бросает меня в дрожь!» Реальный Бруно задрожал – только из сочувствия с воображаемым. – Тогда Лев сказал: «Хорошо, в таком случае я расскажу вам про день своей свадьбы». – Это мне больше нравится, – сказал Бруно. – «Какой был роскошный свадебный обед! На одном краю стола стоял огромный плум-пудинг. А на другом – жареный ягненок!» Тут Ягненок побелел еще больше и воскликнул: «О, сэр, только не говорите, что вы ели ягнят! Это слегка бросает меня в дрожь». И добрый Лев молвил: «Ну, тогда я и не знаю, о чем говорить!» |