Книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо. Дж. К. Хоган "Сильное лекарство"
 Скачать 1.49 Mb.
|
|
Глава 12 Три недели назад... Джона проснулся из-за ослепляющего, раскалённого добела света за веками. Свет охватил его зрение до тех пор, пока не стал всем, что Джона мог видеть. Он чувствовал, будто забрёл в какую-то замороженную, заснеженную тундру, и солнечный свет отражался от каждой белой поверхности, пока не пронзал его череп. Сев в кровати, уронив одеяло до пояса, он схватился за голову и яростно моргал, чтобы прояснить зрение. Что-то было не так. Он ничего не видел. Он ослеп. — Ох, чёрт возьми. Что происходит? — произнёс он в пустой комнате. По крайней мере, он думал, что она пустая... не то чтобы он мог это подтвердить. — Люди не слепнут без причины, придурок. Должно быть что-то ещё. Значит, теперь он говорил сам с собой. Вслух. Похоже, сумасшествие идёт по пути меньшего сопротивления. Телефон. Он должен был найти телефон и кому-нибудь позвонить. — Мисс Шелби? — вслух размышлял он. Какого чёрта она могла сделать? Он медленно выпутал ноги из одеяла — конечно же, он спал голым — и свесил их с кровати. Но промахнулся и упал на пол неуклюжей кучей. — Ауч. Чёрт возьми! Слепым я не выживу. Джона дико ощупывал руками всё вокруг, пока не наткнулся на матрас и постельное бельё. Он очень осторожно поднялся на ноги, и как только встал, потратил мгновение на то, чтобы сориентироваться. Он пытался мысленно представить свою спальню, но не мог. Резкая, снежная слепота мелькала как молния в тёмной пустоши его мозга. Ему просто придётся как-то справляться. Делая крохотные, шаркающие шаги, он вёл пальцами вдоль кровати, пока не дошёл до угла. В висках началась пульсация, и Джона покачивался под этот ритм. Он попытался идти вдоль рамы кровати, но врезался во что-то, что оставил на полу, и пришлось сделать несколько спотыкающихся шагов, чтобы восстановиться. Когда Джона выпрямился, на расстоянии вытянутой руки не было ничего, что бы ему помогло. Он дёрнулся вперёд в слепой надежде — ха — что достанет до двери. Он издал вскрик триумфа, когда его рука сомкнулась на холодном металле дверной ручки. Он понятия не имел, где его мобильник — крохотный объект в огромном сборище пустоты — так что лучшим шансом было попытаться найти городской телефон. За дверью находился маленький коридор, который вёл из спален на первом этаже в гостиную. Джона редко пользовался городским телефоном, так что тот стоял на изящном старом столике его матери, прямо в конце коридора. Если держаться у стены, Джона должен был его найти. Дверь громко скрипнула, когда Джона открыл её и осторожно обошёл, держась пальцами за дверную раму, для поддержки. Пятнадцать, может двадцать шагов до телефона. Он мог справиться. Его мозг содрогался от белизны, как сердце, которое только что дефибриллировали. «Сосредоточься. Возьми телефон. Вызови чёртову скорую». Как забавно будет соседям наблюдать, как медики увозят бедного, рехнувшегося голого отшельника вперёд по улице. Пробираясь по коридору, Джона касался пальцами колючей, отслаивающейся краски стен. Он всё хотел их перекрасить... наверное, теперь не сможет. Он вскрикнул от облегчения, когда его рука наткнулась на деревянный край, означающий конец стены. Прижавшись телом к этому куску дерева, Джона осторожно прошёл в гостиную, и стукнулся коленями о столик. Он был так благодарен, что чуть не расплакался. Джона покопался на поверхности старого столика, пока не нашёл телефон. Он молча молился богу, в которого не верил, за то, что не сломал себе шею по дороге. Взяв трубку, Джона приложил её к уху. Как только он услышал успокаивающие гудки, его зрение прояснилось, и мир вернулся к жизни. Он опустил руку и посмотрел на переносную трубку. — Какого чёрта всё это было? Стоя спиной к комнате, Джона услышал позади какой-то звук, напоминающий шуршание вывешенной сушиться одежды, которую развевает ветер. Он закрыл глаза и повернулся, не желая видеть, какое чудовище за ним пришло. Это была Онор, стояла в гостиной в своём весёлом платье с цветочным рисунком, как и бессчётное количество раз, пока была жива. — Это снова происходит, — сказал Джона, не обращаясь ни к чему или ни к кому конкретно. Его мать крутила руки, будто вытирая их о невидимое кухонное полотенце, и наклонила голову. — Зачем ты вообще вернулся? — спросила она. — Ты же знаешь, ничего не осталось... И затем его мир загорелся огнём. *** Настоящее время... Июньская жара казалась тяжёлой и давила, когда в понедельник утром встало солнце. Джона вздохнул и прислонился лицом к прохладному окну автобуса. Его разум был затуманен, а сердце обременяло осознание того, что он не справился. Он не смог поправиться, не смог стать нормальным, подвёл Кэма. При одной мысли о том, чтобы снова увидеть Кэмерона Фокса, лёгкие Джона зудели от нехватки кислорода. У него была эта сияющая, блестящая фантазия о том моменте, когда он увидит Кэмерона впервые после зимнего отъезда. Когда он проведёт дома необходимое ему время, поправит своё психическое здоровье и смирится с прошлым. Он разберётся с воспоминаниями и пойдёт дальше, и будет образцом здравия — кем-то, кого сможет полюбить Кэмерон. Он не справился. Белый свет вернулся — на самом деле, возвращался несколько раз — как предупреждающий, горький друг, раскалывающий его сознание и крадущий зрение. Джона был вынужден принять слепоту как симптом, которым она и была. Джона вздохнул, когда автобус остановился, и не пришлось смотреть, чтобы знать, что ждёт за этими дверьми. Поверхность под его головой уступила место открытому воздуху, и Джона пришлось схватиться за сидение, чтобы не свалиться. Кто-то схватил его за локоть, удерживая на ногах, когда Джона вышел из автобуса. Это был Рохан, Джона мог понять по запаху. Свежий цитрусовый аромат, переплетённый с приторной ноткой дыма от кубанской сигареты. — Я тебя держу, босс, — сказал Рохан, его вкрадчивый акцент был знакомым и успокаивающим, как колыбельная песня. Рохан обвил рукой плечи Джона, чтобы помочь провести его внутрь, так что Джона прильнул к его большой фигуре, обеспечивающей безопасность. — Ох, Джои, я действительно думал, что на этот раз ты справился. — Я тоже, здоровяк, — голос Джона был таким же тихим и отчаянным, каким он чувствовал себя. — Здесь ступеньки. Чувствуешь ногой? — Да, я понял, — Джона поднял одну ногу и оказался на первой ступеньке. — Ещё одна. Шагай. Джона шагнул. — И ещё. Шагай. Джона шагнул. — Это всё. Теперь только нужно провести тебя через дверь, — мягко сказал Рохан. Они прошли в открытую входную дверь, Джона покачивался и опирался на Рохана. Белизна снова начала пульсировать, оглушающим жужжанием в его ушах. Джона ничего не видел и едва что-то слышал из-за шума крови, но всё равно знал, что большинство сотрудников собрались в холле, чтобы с жалостью его поприветствовать. Кэмерон тоже был там. Джона мог уловить его запах так же легко, как запах Рохана. Джона наклонил голову и повернулся к источнику запаха, глядя в пустоту. Он не хотел, чтобы Кэмерон ненавидел его за отъезд без прощаний. Он молча умолял Кэмерона держаться в стороне, не становясь свидетелем этого крайнего унижения. Руки Рохана держали его за плечи и толкали вперёд. — Хорошо, Джои. Пойдём устроим тебя в комнате. Джона кивнул и моргнул, и вот так внезапно снова смог видеть, хоть и не очень хорошо. Он оглянулся в ту сторону, откуда они пришли, но сотрудники разошлись. Кэмерона там больше не было... если он вообще там был. Это будет не первый раз, когда Джона видел или чувствовал запах того, чего не было. — Ты в норме? — голос Рохана был пронизан беспокойством. Тяжёлая рука мужчины всё ещё лежала на плече Джона, но он её больше не чувствовал. Его тело онемело, он действовал, опираясь чисто на мышечную память. — Да, я... Ко мне вернулось немного зрения. Рохан с облегчением выдохнул. — Слава богу. — Значит... эм... я... — Джона не мог сформулировать связное предложение, даже у себя в голове. Слепота будто сделала его глупым. — Прости... Я не могу. Он не мог закончить мысль, но Рохан, казалось, понял. — Нам нужно отнести вещи в твою комнату, а потом я отведу тебя прямиком на приём к Драри. Мы выясним, что происходит, хорошо, Джо? Джона кивнул с фальшивой уверенностью. Может быть, они и выяснят, но будет слишком поздно. *** Джона протащился прямо до кабинета Драри. К этому времени он уже видел достаточно хорошо, чтобы ходить, так что отказался от сопровождения. Он уже достаточно унизился, спасибо вам большое, чёрт возьми. Остановившись прямо у двери, он потянулся к ручке, а затем отскочил назад, когда дверь распахнулась. Он прижал руку к сердцу, в слабой попытке успокоить свой скачущий пульс. Разве не бестактно подкрадываться к сумасшедшему человеку в психиатрической больнице? — Привет, Джона! — слишком громко произнёс доктор Драри. — Прости, я не хотел тебя напугать. — А... всё в порядке. Я пришёл на приём. — Конечно. Я тебя ждал. Живот Драри стал чуть меньше с тех пор, как Джона видел его последний раз, но, к сожалению, волос он потерял больше. Джона был не против; так мужчина казался более реальным. В отличие от Кэллоуэй. Даже в отличие от Шелдона. — Проходи, — сказал Драри, держа дверь открытой. Проходя в кабинет, Джона старался ничего не задеть, потому что не хотел почувствовать покалывающее онемение. Он опустился в своё любимое кресло, дистоническими старческими движениями. Его кожа словно шипела от недостатка ощущений там, где тело соприкасалось с кожей кресла. Джона оглядел крохотный кабинет. С их последнего приёма доктор добавил несколько личных штрихов — пару фотографий людей, которые по предположению Джона были его семьёй, и пару постеров к комиксам — Капитан Америка и Человек-паук. А ещё маленький кофейный уголок. Кофейный уголок включал в себя шкафчик высотой до бедра, с пёстрой пластмассовой столешницей, на которой стояла машинка для приготовления эспрессо, френч-пресс и несколько других гаджетов, которые Джона не мог назвать. Стена позади всего этого была отделана мраморной плиткой, которая тянулась вверх примерно на полметра, пока не упиралась в ещё один шкафчик на стене. По какой-то причине плитка привлекла внимание Джона. Он смотрел на неё, пока доктор Драри перебирал документы и усаживался. Пока Джона изучал различные узоры, они начали меняться и двигаться. Он видел мелькающие лица, сформированные венами и сгустками зёрен, но спустя мгновение они исчезли и превратились в другие формы. Стонущие, воющие, демонические лица. Джона хотелось повернуть голову, чтобы посмотреть, видит ли их Драри, эти разбросанные лица, извивающиеся на мраморе, как червяки на крючке. — Будешь кофе? Голос доктора Драри прорезался между глазами Джона и стеной, разрывая связь. Джона несколько раз моргнул и покачал головой, слыша стучащее в ушах сердцебиение. Он прочистил горло, чтобы дать себе минуту собраться. — Эм, ну, я бы выпил, но правила... вы же знаете, обжигающие жидкости запрещены. Доктор отмахнулся от правил, будто они не имели значения. — Ох, всё нормально, пока ты здесь. Я наблюдаю. Без дальнейших комментариев, он встал, чтобы заварить чашку в маленькой кофемашине, которая стояла рядом с аппаратом покруче. Как только процесс завершился, доктор протянул Джона дымящийся пластмассовый стаканчик. — Спасибо, — сказал Джона, делая большой глоток и смакуя вкус. — Джона? Ты в порядке? Это был настоящий вопрос на засыпку. — Да, в порядке. Зрение по большей части прояснилось. Пока. Нацелив свой пронзительный взгляд в его сторону, доктор Драри заговорил снова. — На что ты смотрел, когда я спросил тебя о кофе? Первой реакцией Джона было соврать, «спрятать своё сумасшествие», но он вспомнил своё обещание — что он хотя бы постарается поправиться. — Лица, — монотонно ответил он. — Лица на плитке. Драри помычал и что-то записал. — Кто-то конкретный? — Нет. Просто лица. — Они уже исчезли? — Да. — Давай пока отложим это в сторону и поговорим о слепоте. — Хорошо. Драри нахмурился. Он явно ожидал какой-то реакции, но Джона не знал, что сказать. Он не мог объяснить слепоту или ощущение онемения, так что он мог сказать? — Ты ходил к врачу? Джона в раздражении закатил глаза, потому что знал, что Ривербенд получил копию его записей в карте. — Да. Когда это случилось во второй раз, я позвонил в 911, потому что не мог пройти по дому, не навредив себе. Меня осмотрел врач скорой помощи и после этого невролог. Они ничего не обнаружили. Во время четвёртого такого приступа я позвонил Рохану... и вот, я здесь, — он раскрыл руки в жесте «та-дам». Доктор Драри ритмично закивал, напоминая Джона собачку на приборной панели. — У тебя были какие-нибудь другие... физические симптомы, кроме слепоты? Джона кивнул и сделал глубокий вдох. Ему ни перед кем не нравилось обнажать душу. Почти ни перед кем. — У меня звенело в ушах, частично заглушая слух — к счастью, это никогда не совпадало со слепотой. А ещё, пострадала моя тактильность... Я ничего не чувствую, даже сейчас. Моя кожа просто онемела. Я чувствую давление вещей на мою кожу, но на самом деле не чувствую того, что должен, если вы меня понимаете. — Ммхмм, — отвлечённо пробормотал Драри. Джона положил ногу на ногу и выгнул бровь, глядя на доктора. — Я вам наскучил, док? Мужчина действительно подскочил, будто опешил. — Ох, нет! Конечно нет. Я просто думал о своей теории, относительно этих новых симптом. Извини, если тебе показалось, что я не обращаю внимания. — Всё в порядке. Большинство дней мне самому с собой скучно. Мгновение Драри выглядел так, будто может расплакаться, так он был встревожен. — Честно, мне не скучно. На самом деле, всё наоборот. Я уверен, что ты выражаешь то, что называется функциональным неврологическим расстройством, более известное как конверсионное расстройство. Это проявление соматических физических симптом, в качестве выражения психологического расстройства. — Значит, вы можете сказать, что я сам виноват в своей болезни. — Ох, ну, можно и так сказать, это лучшая формулировка. Уверен, это значит, что твоя болезнь ухудшается. С тобой что-нибудь случалось с тех пор, как ты ушёл? Что-нибудь, что могло ухудшить твоё состояние? — Нет! На самом деле, я наконец решил начать пытаться поправиться. Драри нахмурился. — Начать пытаться... Прости, что? — На самом деле, это просто, — ответил Джона, в откровении наклоняясь вперёд. — Я практически всегда считал себя безнадёжным. У меня случаются эти ужасные приступы, я приезжаю сюда, чтобы всех обезопасить, ухожу, когда всё заканчивается — цикл повторяется. Я практически совсем не могу взаимодействовать с людьми, так что и не пытаюсь. Вы можете знать, что я немного подружился с одним из испытуемых, Кэмероном, — Джона сделал паузу и подождал, пока Драри кивнёт в знак подтверждения. — Для меня это первая дружба со времён смерти матери. И это не было неловко. Это было легко. Когда я обнаружил, что хочу стать лучше, чтобы дружить с ним, я решил, что пора поправляться. — Д-Джона, послушай, это чудесно, что ты решил более активно подойти к своей болезни, но... ты не можешь просто решить, что хочешь поправиться, и ожидать, что поправишься. Ты должен работать. Работу не просто так называют тяжёлой. Между глаз Джона появилась растущая боль. Он беспомощно потёр это место. — Теперь я это знаю. Я просто обманывал себя. Думал, что смогу с этим справиться. — Я думаю, что это, должно быть, корень твоего конверсионного расстройства — твоя психика говорит тебе, что это не работает. — Наверное... — Джона, я всё ещё верю в то, что говорил тебе раньше. Я думаю, единственный способ добиться какого-то прогресса в твоей болезни — это изучить твоё прошлое, то воспоминание, которое ты намерен подавить. — Я ничего не подавляю, — сказал Джона, его голос надломился от наплыва слов. — Я всё помню. Каждую чёртову деталь каждого проклятого дня. Именно поэтому я никогда об этом не говорю. Драри вздохнул и снял очки, чтобы вытереть глаза. — Я тебя слышу, правда. Но ты должен принять решение. Вытащить всё это на поверхность, прекратить сдерживать, или продолжать терять контроль. — Вы знаете, до того, как я уехал в прошлый раз, я представлял, как расскажу всё Кэмерону. Какая-то часть меня, глубоко внутри, чувствовала, что он может понять. Но затем в мыслях промелькнуло его лицо с выражением отвращения, ужаса и жалости, и я просто не смог это сделать. — Ты же знаешь, я никогда не говорю тебе чепухи, Джона... Джона кивнул. — Я это ценю. — Кому бы ты ни рассказал, кто бы это ни был, я думаю, лучше с этим не тянуть, Джона. Или вскоре ты останешься здесь жить. По позвоночнику Джона пробежала тяжёлая дрожь, щекоча мышцы. Он станет пожизненным пациентом, одним из фриков в закрытом отделении, которые никогда не видели дневного света. Это последнее, чего он хотел. — Я понимаю, док. Я подумаю над этим. — Это всё, о чём я могу просить. Позволь мне закончить вот чем. Есть одна цитата Святого Франциска Ассизского, которую я всегда считал правдивой: «Начни делать необходимое, затем возможное, и внезапно увидишь, что уже делаешь невозможное». Я не верю в безнадёжность, Джона. *** Чувства Джона навалились сверх меры, компенсируя его потерю ощущений и плохое зрение, и в первую очередь усилился слух. Пока он шёл по длинным коридорам в сторону общей комнаты, голоса атаковали его на каждом углу. Шёпот, каждый раз, когда Джона проходил мимо одной из стоек медсестёр в коридоре... — ...думаешь, он скоро сделает тебе предложение? — ...лучше бы сделал... третья годовщина с нашего первого... Крики, когда Джона прошёл мимо входа в коридор, ведущий в закрытое отделение... — Не смей ко мне подходить... УБЬЮ ТЕБЯ К ЧЁРТОВОЙ МАТЕРИ! Ломанные обрывки телевизионных шоу и музыки, когда Джона прошёл мимо жилого блока... — ...мы созданы друг для друга... как воздух создан для дыхания... Джона остановился, достаточно надолго, чтобы впитать в себя музыку. Она наполнила его тоской, которую он не мог описать; это практически напоминало удушение. Он сделал глубокий болезненный вздох и продолжил идти. Если Джона только доберётся до общей комнаты, он сможет сесть на свой островок солнечного света и посмотреть на двор. В тишине он сможет разобраться во всех своих чувствах и выяснит, что делать. В коридоре эхом раздались шаги, с невероятным откликом. Иногда Джона что-то просто... больше притягивает. Каким-то образом он предчувствовал, что эти шаги принадлежат кому-то знакомому, кому-то, кто искал его. В мыслях Джона это было ужасной перспективой. Он прижался к стене, скользя дальше по коридору, как бродяга в переулке, стараясь остаться незамеченным. Как раз когда Джона собирался зайти за угол в общую комнату, появился Кэмерон, в компании медсестры Уитни. Прежде чем успел подумать, Джона заскочил в первую попавшуюся незапертую дверь. Он закрыл дверь в пустой зал для собраний и прижался к ней, тяжело дыша. Он ещё не был готов столкнуться с Кэмероном. Его желудок и шея горели от стыда, пока он думал о своём провале. — Как глупо, — прошептал он. — О, я просто поправлюсь, не велико дело. Кретин. Отчитывая сам себя, Джона слушал, как звуки шагов исчезают в конце длинного коридора. И задумался, сможет ли когда-нибудь снова встретиться с Кэмероном. Задумался, видел ли Кэмерон его постыдный побег. |