Курс лекций, прочитанньїх в Национальной юридической академии Украиньї им. Ярослава Мудрого Харьков факт 2001

• Название: Курс лекций, прочитанньїх в Национальной юридической академии Украиньї им. Ярослава Мудрого Харьков факт 2001
• Анкор: Demidenko_G_G__Istoria_ucheny_o_prave_i_gosuda.doc
• Дата: 04.02.2017
• Размер: 3.06 Mb.
• Имя файла: Demidenko_G_G__Istoria_ucheny_o_prave_i_gosuda.doc
• Тип: Курс лекций; #2101
• страница: 22 из 51

Суверенитет трактуется мыслителем как «осуществление об­щей воли», неограниченной власти, направляемой общей волей. По условиям общественного договора она принадлежит народу. Идеи народного суверенитета вместе с идеями равенства и свободы (рав­ных прав и обязанностей) выступают у Руссо как основополага­ющие принципы республиканского строя, центральные пункты его политических программ.

Если в естественном состоянии свобода индивида, согласно Рус­со, ограничивалась лишь его физической силой, то в республике сво­бода гражданская ограничена общей волей. Только одна общая воля, считает мыслитель, может управлять силами государства в соответствии с целью его установления, каковая есть общее благо. Общее благо как цель государства, по его убеждению, может быть выявлено только большинством голосов. «Общая воля всегда пра­ва», — утверждал Руссо. При этом он различает общую волю и волю всех: первая имеет в виду общие интересы, вторая — интересы част­ные и представляет собой лишь сумму изъявленной воли частных лиц. «Но отбросьте, — поясняет Руссо, — из этих изъявлений воли взаимно уничтожающиеся крайности; в результате сложения остав­шихся расхождений получится общая воля». Различение между индивидом как частным лицом со своими частными интересами и же индивидом как гражданином, носителем общих интересов

167

сыграло значительную роль в конституционно-правовом закрепле­нии итогов Французской революции. В дальнейшем оно легло в основу теории прав человека и гражданина.

Отстаивая господство в государстве и его законах общей воли, Руссо резко критикует всевозможные отдельные ассоциации, партии, группы и общественные объединения, вступающие в неиз­бежную конкуренцию с сувереном. Их воля становится общей по отношению к своим членам и частной по отношению к государству, искажающую общую волю граждан. Он присоединяется к мнению Н.Макиавелли о том, что наличие сект и партий причиняет вред государству. Но делает важный вывод: «если же имеются частич­ные сообщества, то следует увеличить их число и тем предупредить неравенство между ними».

В своей идеализированной конструкции народного суверенитета Руссо предусматривает равенство прав и обязанностей граждан и государства. Пределы государственной власти в ее взаимоотноше­ниях с подданными, согласно его учению, ставятся границами об­щих соглашений. Верховная власть, какой бы неограниченной, свя­щенной, неприкосновенной она ни была, не переступает и не может переступить границы общих соглашений. Каждый человек может всецело распоряжаться тем, что ему эти соглашения предоставили из его имущества и свободы. Так что суверен не вправе наложить на одного из подданных большее бремя, чем на другого.

Вместе с тем, суверен, по мысли Руссо, не связан собственными законами. «Нет и не может быть никакого основного закона, обяза­тельного для Народа в целом, для него не обязателен даже Обще­ственный договор». Он вправе изменить и условия договора. Суве­рен «стоит выше и судьи, и Закона», ибо ему принадлежит право помилования, освобождения от наказания, предусмотренного зако­ном и определенного судом. Боле того, по Руссо, власть суверена включает право на жизнь и смерть подданных. Когда государь го­ворит гражданину: «Государству необходимо, чтобы ты умер», — то он должен умереть, потому что только при этом условии он жил до сих пор в безопасности, потому что его жизнь не только благодеяние природы, но и дар, полученный им на определенных условиях от государства». Такой антииндивидуалистический гимн суверену, пре­восходящий этатизм Т.Гоббса, больше не встречается в теории суве­ренитета. Зато практика тоталитарных государств полна трагиче­ских примеров реального воплощения руссоистского ее толкования. Ж.Ж.Руссо отвергает требование каких-либо гарантий защи­ты прав индивида в их взаимоотношениях с государством. С одной стороны, у суверена «нет и не может быть таких интересов, которые противоречили бы интересам этих лиц, ...ибо невозможно, чтобы организм захотел вредить всем свои членам». Но с другой стороны, согласно мыслителю, нужны гарантии против подданных, чтобы обеспечить выполнение ими своих обязательств перед сувереном:

168

«если кто-либо откажется подчиняться общей воле, то он будет к этому принужден всем организмом, а это означает не что иное, как то, что его силою принудят быть свободным».

Итак, по Руссо, общественный договор дает политическому орга­низму (государству) неограниченную власть над всеми его членами во имя общего блага — свободы и равенства. Эту власть, направля­емую общей волей, он и именует суверенитетом.

Народный суверенитет имеет, согласно его учению, два призна­ка: он неотчуждаем и неделим. Как отчуждение суверенитета от народа в пользу тех или иных лиц или органов, так и его деление между различными частями народа (сословиями) по логике Руссо оз­начали бы отрицание суверенитета как общей воли всего народа. На­род как суверен, как носитель и выразитель общей воли, «может быть представляем только самими собою». «Передаваться, — подчеркивает он, — может власть, но никак не воля». Таким образом, по существу здесь отрицается как представительная форма власти, так и принцип разделения верховной власти государства на различные власти.

Законодательная власть — воля суверена и принадлежит, по Руссо, только народу. Суверен действует посредством законов. За­коны — акты общей воли. Поэтому парламент или другое предста­вительное собрание депутатов, считает мыслитель, не могут являть­ся представителями народа, они лишь его уполномоченные: «они ничего не могут постановлять окончательно». Всякий закон, если народ не утвердил его непосредственно сам, недействителен.

Исполнительная власть (правительство) — сила суверена, соглас­но Руссо, решения которой не относятся к компетенции суверена или области закона. Ее власть выражается в актах частного характера. Она — посредствующий организм между подданными и сувереном. Правительство является лишь его служителем, уполномоченное при­водить в исполнение законы и поддерживать свободу как гражданс­кую, так и политическую. Оно может быть представлено магистрата­ми или правителями, носить название государя, действующим со­гласно законам. Устройство исполнительной власти, в целом, должно быть таково, чтобы «оно всегда было готово жертвовать Правитель­ством для народа, а не народом для Правительства».

Соединение власти законодательной и исполнительной делает правление непригодным. В качестве меры, призванной предотвра­тить узурпацию власти чиновниками, мыслитель предлагал перио­дически созывать народные собрания для решения вопросов о до­верии правительству и должностным лицам. «Проведение таких собраний, — писал Руссо, — имеет своей целью, сохранение обще­ственного договора». Народоправство, по его мнению, исключает необходимость в разделении государственной власти как гарантии политической свободы. Достаточно разграничить компетенцию за­конодательных и исполнительных органов, подчинить исполни­тельную власть суверену.

169

В зависимости от того, кому суверен вручает правление (всему или большей части народа, немногим или одному), Руссо различает такие формы правления, как демократия, аристократия, монархия. В чистом виде, замечает он, эти виды правления не существуют. Вообще говоря, подчеркивает мыслитель, демократическое правле­ние наиболее пригодно для малых государств, аристократическое —-для средних, а монархическое — для больших. В условиях народо­властия «даже монархия становится республикой». Правление, при котором народ уменьшается в числе и оскудевает, по Руссо, есть худшее.

Всякое правление посредством законов Руссо считает республи­канским правлением. «Таким образом, — подчеркивает он, — я называю Республикой всякое государство, управляемое посред­ством законов, каков бы ни был при этом образ управления им».

По мнению мыслителя, общественный договор дает жизнь госу­дарству, наделяет же волей и движением его законодательство. Соглашения и законы объединяют права и обязанности граждан, возвращают справедливость. В гражданском состоянии все права определяются законом. Их цель — сохранение свободы и равенства. Руссо выделяет четыре рода законов: политические (основные), гражданские, уголовные и «наиболее важные из всех» — нравы, обычаи и особенно общественное мнение. Последние законы «запе­чатлены не в мраморе, не в бронзе, — пишет просветитель, — но в сердцах граждан; они-то и составляют подлинную сущность госу­дарства; ...когда другие законы стареют или слабеют, они возвраща­ют их к жизни или восполняют их, сохраняют народу дух его пер­вых установлений и незаметно заменяют силою привычки силу власти». В духе Ш.Монтескье он говорит о необходимости учета в законах географических факторов, нравов, обычаев народа и др., которые делают «его законы пригодными для него одного».

Законодатель, по Руссо, — во всех отношениях человек необык­новенный в государстве. Чтобы открыть наилучшие правила обще­жития, нужен ум высокий, понимающий страсти и природу людей готовый трудиться в одном веке, а пожинать плоды в другом. «По­требовались бы Боги, — заключает Руссо, — чтобы дать законы лю­дям». Деятельность такого необыкновенного законодателя просве­щает народ и подготавливает почву для мудрых актов суверена.

Таким образом, в политической доктрине просветителя главное внимание уделено проблемам социальной природы власти, ее при­надлежности народу. В ней нет детального проекта организации идеального строя. Для него важнее начало «свободной республики», управляемой посредством законов, свободы и равенства в ней. Власть суверена и общая воля определяют права и обязанности ин­дивидов. Выступая против обобществления частной собственности, Руссо предлагал уравнять имущественное положение граждан: «Ни один гражданин не должен быть настолько богат, чтобы быть в со­стоянии купить другого, и ни один — настолько беден, чтобы быть

170

вынужденным продавать себя». Все это проявляет эгалитарист­ский характер социальной доктрины Руссо. Она оказала значитель-ное влияние на общественное сознание и развитие в период французской революции, стала одним из основных идейных источ­ников философии и политического радикализма последующих двух веков.

4. ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ ИДЕИ ЯКОБИНЦЕВ

Политико-правовые доктрины и программы мыслителей Про­свещения получили свое практическое воплощение и теоретическое развитие в ходе Великой французской революции (1789—1794 гг.). Сложилось революционно-демократическое направление полити­ческой мысли, ярким выражением которой стало творчество вож­дей якобинского движения Ж.Марата и М.Робеспьера. Сплавом идей якобинцев и теоретиков французского коммунизма на заклю­чительном этапе революции была политическая программа Г.Бабе-фа и его сторонников.

Жан Поль Марат (1743—1793 гг.)¹ в своих политических и правовых работах — «Цепи рабства» (1774 г.), «План уголовного законодательства» (1780 г.), «Проект Декларации прав человека и гражданина с последующим планом справедливой, мудрой и сво­бодной Конституции» (1789 г.) в условиях назревания Француз­ской революции разработал важные теоретические политико-пра­вовые проблемы. Уже в первом своем политическом произведении «Цепи рабства» развивал идеи неприемлемости для народов деспо­тического абсолютизма. При нем нет политической свободы: «го­сударь теперь является всем, а государство — ничем». Марат иссле­довал истоки, методы и средства установления деспотической влас­ти, ее последствия, пути и формы борьбы с ней.

В «Плане уголовного законодательства», продолжая рассужде­ния Ш.Монтескье о законодательстве и законах, Марат формулиру­ет важный вывод: неважно, кем созданы законы, лишь бы они были справедливыми; неважно, кто является их блюстителем, лишь бы было обеспечено их исполнение. Он развивает здесь ряд консти­туционных принципов — ответственность общества за социальную защиту своих граждан, защиту их собственности, создание условий Для их самореализации, законы должны касаться лишь того, что явно связано с благом общества и др.

¹ Марат Жан Поль — ученый и публицист, один из вождей якобинцев во время Французской революции. Родился в Швейцарии. В 16-летнем возрасте переселился во Францию, где до 1765 г. изучал естественные, политические и философские науки ^в Бордо и Париже. Владел основными европейскими языками и латынью. Находился ^ПоД идейно-политическим влиянием Ж.Ж.Руссо и Ш.Монтескье. После переезда в Англию, где прожил около 10 лет, изучал естествознание, медицину, получил степень Доктора медицины. В 1792 г. был избран в Конвент. Вместе с М.Робеспьером возгла­вил подготовку народного восстания, свергнувшего власть Жиронды в 1793 г. Продол­жал выпускать популярную газету «Друг народа». 13 июля 1793 г. был убит.

171

В духе гуманистических идей Просвещения Марат в проекте «Декларации прав человека и гражданина>> обстоятельно разрабо-тал теорию прав и свобод человека и гражданина. Он писал, что «взаимные права» людей восходят к естественному праву челове­ка. Благодаря общественному договору они приобретают священ­ный и непререкаемый характер. «... Всякое политическое сообще­ство должно иметь целью утверждение прав своих членов». Источ­ник права Марат усматривает в потребностях индивида: права человека «вытекают единственно из его потребностей». Поскольку люди располагают одинаковыми естественными правами, по его мнению, они должны сохранять равные права, соединяясь в обще­ство. «Гражданские права предусматривают личную безопасность, — говорится в проекте «Декларации», — позволяющую не бояться никакого угнетения; личную свободу, позволяющую правильно пользоваться всеми своими физическими и нравственныгли способ­ностями; собственность на различные блага, позволяющую спокой­но наслаждаться всем, чем обладаешь». (Подчеркнуто мной — Г.Д.) Однако в обществе, как и в природе, нет строгого равенства: люди наделены различной степенью чувствительности, умственного развития, силы, способности к труду и т.п. согласно Марату, тем не менее не следует допускать неравенство в состояниях и закон дол­жен предупреждать «слишком большое неравенство состояний», устанавливать его предел. Каждый гражданин вправе требовать поэтому «разумного раздела имущества» тех, кто пользуется досто­янием бедняка, вдовы, сироты. «Всякая власть, — пишет он, — кото­рая этому противится, есть власть тираническая». По Марату, каж­дый гражданин вправе требовать «самого тщательного отправления правосудия и иметь самое лучшее правительство». Таким образом, гражданское общество составляют у него граждане, наделенные широкими общесоциальными правами и свободами, опирающиеся на материальные предпосылки и влияющие на правоприменение. Ж.Марат обосновывает роль политических прав, правовых ин­ститутов и механизмов в защите прав человека, класса (бедняков), нации. Прежде всего: разделейие властей в государстве и их огра­ничение правами гражданина; независимость суда; утверждение законов народом, равноправие, свобода печати и др. Автор «Декла­рации» предусматривал создание специального органа (Верховного трибунала), призванного карать высших должностных лиц, судей, за злоупотребления и недобросовестные действия, нарушения служеб­ного долга, рассматривать кассационные жалобы граждан.

Единственное ограничение свободы человека в обществе, кото­рое допускает Марат, — запрещение наносить ущерб другим. Вза­имное обязательство между всеми членами государства, вытекаю­щее из общественного договора, требует подчинения законам.

Осуждая «любовь к всевластию» как «источник рабства среди людей», деспотизма, вождь якобинцев в 1793 г. активно отстаивает

172

идею выдвижения народного трибуна или революционного дикта­тора на переходный период. Согласно Марату, назначение диктату­ры — «уничтожить изменников и заговорщиков», «врагов револю­ции». Он допускает применение революционного террора к ним. Оправдывая его целесообразность, Марат пояснял: «Никто не пита­ет большего омерзения к пролитию крови, чем я. но чтобы поме­шать пролитию потоков, я настаиваю на пролитии нескольких ее капель». По его убеждению «деспотизм свободы» покончит силой с деспотизмом королей, рвением аристократии и «несколько свое­временно отрубленных голов надолго сдержит врагов общества и на целые столетия избавит великую нацию от бедствий нищеты и ужа­сов войны».

Таким образом, революционная целесообразность диктатуры и террора заслонила во взглядах одного из вождей якобинского движения разработанную им теорию народного суверенитета, раз­деления властей, прав человека, механизмов их защиты, управления государством и проч. Однако даже временное игнорирование права, правовых гарантий безопасности гражданина, упование на репрес­сии, устрашение, наказания как подтвердил опыт, имело роковые последствия и для самой революции и для ее вождей.

Столь же характерной эволюцией от либерально-демократиче­ских до авторитарных идей отличалась и система государственно-правовых воззрений Максимилиана Робеспьера (1758—1794 гг.).¹ В своих многочисленных речах, докладах, воззваниях он отстаивал интересы третьего сословия, защищал идеи народного суверенитета и политического равенства.

Как и Марат, Робеспьер испытал сильное влияние идей Ж.Ж.Руссо, Ш.Монтескье, отстаивая идеал республики. Республи­ка и демократия у него — понятия-синонимы. Демократия, по Ро­беспьеру, — «это такое государство, где суверенный народ, руководи­мый им же самим созданными законами, делает сам все то, что возможно, и при помощи своих представителей — все то, что он не может делать сам». Принципом народного правительства, пружи­ной, приводящей его в движение, он так же как и Монтескье, назы­вает республиканскую добродетель. Она — душа демократии.

¹ Робеспьер Максимилиан Мари Изидор де родился в семье адвоката. Окончил юридический факультет Парижского ун-та, занимался адвокатурой. В 1783 г. избран членом Арасской Академии наук и искусств (в 1786 г. стал ее президентом). В этот период отстаивал естественные права человека, критиковал французское законода­тельство, впоследствии стал депутатом Генеральных штатов, членом Учредительного собрания. С 1793 г. фактически возглавил Комитет общественного спасения, став од­ним из руководителей народного восстания. Революционные взгляды Робеспьера на­шли воплощение в его работах, многочисленных публичных выступлениях: речах, Докладах, воззваниях. Одних только речей за период с 1789 по 1794 гг. он произнес свыше 600. Как реальный глава правительства якобинцев, был без суда гильотирован после термидорианского переворота в 1794 г.

173

М. Робеспьер развивает и обогащает важнейшие положения сво­их предшественников — о естественных правах человека, демокра­тии, исполнительной власти, границах частной собственности и др. Он считает: гражданская свобода — главная забота конституцион­ного правительства, индивидуальная и общественная свобода — условие и составляющая прав человека и гражданина. По его мне­нию, три начала должны лежать в основе политического союза: 1) охрана и обеспечение естественных прав гражданина, развитие всех его способностей; 2) право каждого гражданина на участие в законодательстве и управлении, обусловленное естественным ра­венством и прирожденной свободой людей; 3) верховенство власти народа в государстве. «Если один из членов общества подвергается угнетению, то налицо угнетение всего общества. Если общество под­вергается угнетению, то налицо угнетение каждого члена общества. Право на сопротивление угнетению есть следствие из других прав человека». Это право и должно реализовать революционное прави­тельство, чтобы «заменить все пороки и все нелепые стороны монар­хии всеми добродетелями и чудесами Республики».

В своем докладе в Конвенте «О принципах революционного правительства» (1793 г.) Робеспьер обосновывал разработанную им концепцию конституционного и революционного правительства. Четкое понимание различий их принципов и функций, по его мне­нию, важно для успеха революционных преобразований. «Цель кон­ституционного правительства — сохранить Республику; цель рево­люционного правительства — основать ее. Революция — это война свободы против ее врагов; Конституция — это режим победоносной и мирной свободы».