|
|
Лекции по метафизике москва 2004 Современные тетради
|
|
|
|
|
|
|
ЛЕКЦИЯ 4. СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ
МЕТАФИЗИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫ
ФИЛОСОФИИ
|
|
|
|
|
|
1. РАЗРАБОТКА понятия МЕТАФИЗИКИ в АНТИЧНОСТИ.
МЕТАФИЗИКА и онтология
Разработка философии как метафизического знания впервые осуществляется в античности. Философия и начинается не как этика, эстетика, социальная философия или логика, а прежде всего как метафизическое усилие мысли, силящейся заглянуть в глубины бытия. Сам термин «метафизика», как мы уже отмечали, хотя и был введен в философию позднее, связан с именем Аристотеля и означает в буквальном смысле «после физики». Изначально это чисто классификационное деление, сообразуясь с общим духом философии своего учителя, осуществил в III веке до н. э. Андроник Родосский, обозначив так место главного труда Аристотеля, т. е. книги, которая в буквальном смысле шла после физики.
Однако несмотря на определенную случайность происхождения, само расположение данной книги Аристотеля вслед за физикой отражает глубоко закономерный ход мысли великого древнегреческого философа, выявляющего саму суть философского подхода к миру. Последний отличен от узко предметного научного подхода и в этом смысле действительно находится как бы за пределами частнона-учного познания, выступая в качестве фундамента последнего. Закономерно, что в рамках метафизики в первую очередь разрабатывается именно онтологическая проблематика и метафизика в течение довольно длительного времени совпадает с онтологией.
Термин «онтология», происходящий от сочетания древнегреческих слов «он-тос» (сущее) и «логос» (знание), обозначает «знание о сущем». Данное значение сохраняется до сих пор, и онтология понимается как учение о предельных, фундаментальных структурах бытия. В большинстве философских традиций учение о бытии хотя и включает в себя рефлексию над природным бытием, тем не менее не сводимо только к нему.
Онтология (метафизика) возникает в истории человеческой культуры одновременно с философией, а последняя с самого начала выступает таким типом знания, которое не имеет природных критериальных основ, в отличие, например, от эмпирических наук. Поэтому философия, как отмечает А.Л. Доброхотов, с самого начала должна была отстаивать свое право на построение картины мира путем рационально-рефлексивного размышления. «Эмпирическая наука не нуждалась в такого рода самооправдании: наличие опыта и как материала для обобщения, и как
83
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
критерия эффективности идеи служило достаточной гарантией целесообразности науки. Но философия претендовала на осмысление того, что в принципе не могло быть предметом опыта. Поэтому решающим для самообоснования философии был вопрос о том, может ли мысль независимо от опыта открыть объективную общезначимую истину»1.
Поиски философами сущности истины как таковой, добра как такового неизбежно наталкивались на проблему выявления первоначала, которое выступает критерием истинности, моральности и т. д. Достоверность получаемого мыслительным путем знания не могла быть обоснована из самой себя, нужен был внешний, не зависимый ни от чего критерий. И этим критерием могло выступать лишь само бытие, т. е. то, что есть на самом деле в отличие от иллюзорных явлений и вещей.
Но здесь перед онтологической мыслью возникал главный вопрос: а что, собственно, понимать под бытием, какой смысл мы должны вкладывать в это наиболее абстрактное и универсальное среди всех понятий? В свою очередь попытки ответа на данный вопрос поднимали еще два больших проблемных пласта.
Первый связан с поисками устойчивых структур бытия и тождественен, как отмечал Аристотель, поиску сущности (субстанции в латинской терминологии2) вещей.
Второй вопрос связан с фундаментальным отношением «вещь» — «мысль о вещи» или с соотношением «бытия» и «мышления». Что чему предшествует: физический огонь или мысль об огне? Как, наконец, мыслить существование огня (не важно в данном случае — физического или психического) без обращения к категории небытия, ведь огонь не есть воздух, земля, дрова и даже отдельные языки пламени? Опять-таки огонь рождается из небытия и уходит в небытие (физическое или мыслимое), но вот как это небытие рационально мыслить? Таков приблизительный круг основных проблем, с которыми столкнулась античная метафизическая мысль с самого начала своего существования.
1.1. Поиски субстанциального начала бытия
Ответ на вопрос о том, что такое субстанция, по существу выступает как вопрос о том, какое реальное начало лежит в основе мира. Это может быть материалистический подход к пониманию бытия, сводящий последнее к природным субстанциям, и как один из вариантов — к материи, как единственной объективной реальности, лежащей в основе сущего. В ранней греческой философии вопрос о сущности бытия интерпретировался как решение проблемы «из чего все состоит?». В сущности это сведение понятия субстанции к вещественному субстрату. В основу природного бытия здесь кладутся простые и понятные начала или группа начал, взятые из окружающего нас материального мира. Из этих суб-
|
|
|
|
|
|
1 Доброхотов А.Л. Категория бытия в классической западноевропейской традиции. М., 1986. С. 6.
2 Латинское слово «субстанция» (sub stare — букв, «подлежащее») очень точно фиксирует краеугольную
онтологическую проблему, связанную с поиском первооснов бытия или такого вида бытия, который лежит в
основании всех других видов бытия.
84
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
стратных базовых элементов в дальнейшем строится его общая картина. Правда, следует отметить, что такая внешне бросающаяся в глаза материальность не просто отождествляется с материальными предметами, а представляет собой особый вид философской «спекуляции». Конкретные вещественные элементы здесь лишь дают смысловой импульс дальнейшим метафизическим рассуждениям. Посмотрим, как это происходило.
Человек жил в окружении стихий, вынужден был с ними считаться и даже бороться. Так, живя на земле, он замечает, что вся его жизнь с нею тесно связана. Он ее пашет, собирает на ней урожай. Она является источником его жизни. Вода также обеспечивает человека едой и питьем, а кроме того, является важнейшим средством передвижения. Стихии земли и воды непосредственно связаны с практической жизнедеятельностью человека. То же самое человек мог сказать о воздухе, которым он дышал, и огне, который выступал в качестве созидательной и разрушительной силы. А поскольку для античности Космос воспринимался как чувственно-конкретное образование, то вполне естественно, что его основу можно было усмотреть именно в стихиях, которые чувственно воспринимались человеком. Соответственно возникают концепции, базирующиеся на этих чувственных интуициях и развивающие их путем рефлексивного мышления, создавая достаточно стройные онтологические конструкции. Наиболее полно подобного рода взгляды были выражены представителями милетской школы, которые объявляли субстанцией ту или иную стихию или группу стихий.
Так, Фал ее «началом всех вещей... полагал воду»1. Истоком такого предположения, сделавшего Фалеса основателем материалистической традиции, как считал Аристотель, было наблюдение того факта, что все возникает из воды и «все ею живет», «а то, из чего все возникает, — это и есть начало всего»2. Однако сводить данную концепцию к чисто материалистической было бы большой натяжкой. Ранние античные философы не поддаются однозначной классификации. Их философия еще слишком слита с природой, а природа — с божественным устройством мира. У Фалеса материальная субстанция сама по себе пассивна, и требуется некоторая сила, которая приводит это начало в движение. «Элементарную влагу пронизывает божественная сила, приводящая воду в движение»3, поэтому мир у Фалеса одушевлен и полон божественных энергий4. Такая онтологическая предпосылка (поиск первоначала) вела к соответствующей гносеологической установке, когда все знание необходимо было сводить к одной основе. Поэтически Фалес это выразил следующим образом:
Много слов отнюдь не выражают мудрую мысль.
Ищи одну мудрость,
Выбирай одно благо:
Так ты заткнешь бесконечноречивые языки болтунов5.
Таким образом, хотя субстанциональной основой и выступает материальное начало — вода, но мир в целом к ней не сводим.
|
|
|
|
|
|
1 Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. М., 1989. С. 101.
2 Аристотель. Метафизика. Кн. 1. Гл. 3 //Аристотель. Соч. В 4 т. Т. 1. М., 1975. С. 71.
3 Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. С. 114.
4 См.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979. С. 71.
5 Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. С. 103.
|
|
|
|
|
|
85
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Старше всех вещей — бог, ибо он не рожден.
Прекрасней всего — космос, ибо он творение бога1.
В этот же период появляются более абстрактные представления о субстанциальной основе мира, не связанные с чувственным его восприятием. Так, Анак-симандр (ученик Фалеса) говорит об апейроне, который не определяется через другие элементы, представляя собой некое универсальное и неделимое целое. Меняются части, элементы предмета, а целое остается неизменным. Точно определить, что же такое апейрон, невозможно. Одни считали, что это нечто среднее между огнем и воздухом, другие — что это смесь земли, воды, воздуха и огня, третьи склонялись к мысли о принципиальной неопределенности апейрона. Анак-симандра даже упрекали, что он ошибается, не обозначая, чем же апейрон является — воздухом, водой или чем-то иным? Апейрон был безразличен к стихиям, а значит, и несводим к ним. Это наделяло его свойствами бесконечности и беспредельности, что в свою очередь придавало ему качество именно субстанциального, а не субстратного начала всех стихий и природных качеств. Апейрон был вечен, и ему было присуще свойство движения. Апейрон лежал в основе происхождения мира и всего, что есть в мире, включая и происхождение жизни. Здесь мы впервые сталкиваемся с теоретическим истолкованием субстанции — тем, что все порождает из себя, все формы сущего, но само остается неизменным и несводимым ни к одному из своих конкретных проявлений. При желании здесь можно увидеть зачатки спинозовского понимания субстанции.
С этих позиций вряд ли можно согласиться с Аристотелем, который, комментируя Анаксимандра, говорил, что апейрон, безусловно, является материальной причиной хотя бы в силу его бесконечности, но признать его субстанцией нельзя, так как последняя должна быть «чувственным континуумом»2.
Материализм и монизм (как сведение всего сущего к единому началу) концепции Анаксимандра были настолько сильны, что возникновение и развитие мира он объяснял без помощи внешней божественной силы, что даже вызывало упреки со стороны идеалистически настроенных философов. Августин отмечал, что Анакси-мандр «ничего не оставил божественному уму»3.
Анаксимен (ученик Анаксимандра), полемизируя со своим учителем, говорит, что апейрон — это качество самой бескачественной из стихий — воздуха. Поэтому в основе всего лежит воздух, «ибо из него все рождается и в него вновь разлагается»4.
Гераклит, как известно, считал огонь первоэлементом мира, а все вещи у него есть лишь «обменный эквивалент огня — возникают из него путем разрежения и сгущения»5. Правда, Гераклит тоже не так прост, ибо в отдельных высказываниях огонь у него прочно ассоциируется с разумным началом Космоса — с Логосом, а все, что дается нам в чувствах, чаще всего не имеет отношения к сущности вещей. Устами того же Гераклита точно устанавливается причина того, по-
|
|
|
|
|
|
1 Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. С. 103.
2 См.: там же. С. 119.
3 Цит. по: Чанышев А.Н. Курс лекций по древней философии. С. 131.
4 Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. С. 134.
5 Там же. С. 177.
|
|
|
|
|
|
86
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
|
Скачать 0.5 Mb.