Лекция Организация судебных экспертиз. Лекция формы использования специальных познаний в раскрытии и расследовании преступлений введение
 Скачать 270.58 Kb.
|
|
Эксперимент, как таковой, - это, по совершенно справедливому суждению Р.С. Белкина, искусственное систематическое изменение условий наблюдаемого явления и связи его с другими явлениями. В структуре судебно-экспертного исследования эксперимент занимает особое место. С одной стороны, именно эксперимент является связующим звеном между теоретическим и эмпирическим этапами и уровнями исследования. По своему замыслу эксперимент всегда опосредован предварительным теоретическим знанием: он задумывается на основании соответствующих специальных теоретических знаний, имеющихся у эксперта, и его целью зачастую является подтверждение или опровержение экспертной версии. Сами результаты эксперимента всегда нуждаются в определенной теоретической интерпретации. Вместе с тем эксперимент по характеру используемых познавательных средств принадлежит к эмпирическому этапу познания. Итогом экспериментального исследования, прежде всего, является достижение знания о фактах и установление эмпирических закономерностей. С другой стороны, важной гносеологической особенностью эксперимента, как такового, является одновременная его принадлежность и к познавательной и к практической деятельности человека. Целью эксперимента, проводимого в рамках судебно-экспертного исследования, всегда является приращение знания (и не только по конкретному делу, но и знания в области судебной экспертизы вообще). Виды эксперимента, проводимого в рамках судебно-экспертного исследования: 1. Исследовательский (поисковый) эксперимент. Его цель - обнаружение новых, неизвестных эксперту свойств и признаков объектов. Например, установление магнитных свойств исследуемого металлического предмета. 2. Проверочный (контрольный) эксперимент. Его цель - проверка экспертной версии. Например, установление опытным путем возможности производства выстрела из исследуемого огнестрельного оружия. 3. Воспроизводящий эксперимент. С его помощью воспроизводятся некие события и явления действительности. Например, воссоздается механизм следообразования. Надежность и эффективность эксперимента определяется, прежде всего, степенью теоретического и технического обеспечения его производства, а также упорядоченностью его проведения. С экспериментальным методом тесно связан еще один общенаучный метод - моделирование. Моделью можно назвать любой специально созданный предмет (математическое описание), наделенный признаками вещественных доказательств образцов и иных объектов экспертизы, способный заменить их в процессе исследования, с тем, чтобы полученные на модели результаты могли быть перенесены на исследуемый объект и способствовали получению доказательственной информации. Моделирование используется в судебной экспертизе как в целях изучения отдельных материальных объектов (например, предметов со следами, специально изготовляемых для этой цели), так и для изучения процессов различной сложности. От механизма следообразования до различных технологических процессов. Средства, применяемые при производстве судебных экспертиз так же разнообразны, как и методы. Однако, не все средства, используемые в познавательной деятельности, могут быть использованы в деятельности судебно-экспертной в силу специфики этой деятельности. Не существует и какого-либо перечня средств, допустимых к использованию в судебно-экспертном исследовании. Да и невозможно в принципе создание такого перечня. Хотя бы в силу заведомой его неполноты. Проблема допустимости использования конкретных средств в судебно-зкспертном исследовании должна решаться путем определения неких общих принципов, соответствующих принципам судебно-экепертной деятельности и принципам процессуального законодательства. Принципы допустимости техн.средств в процессуальную деятельность: 1) законность и этичность; 2) научность, 3) эффективность для решения тех или иных экспертных задач; 4) безопасность использования. Определяющим, разумеется, является и принцип научности, означающий научную обоснованность (прежде всего в рамках соответствующих базовых наук, а также общей теории судебной экспертизы) экспертных средств и достоверность получаемых с их помощью результатов. Эффективность экспертных средств означает возможность достижения с их помощью целей судебно-экспертного исследования с наибольшей продуктивностью и в оптимальные сроки. Судебно-экспертные средства должны быть безопасны. Их применение не должно угрожать жизни и здоровью как самого судебного эксперта, так и других лиц. Таким образом, экспертные методы и средства, образуя целостную систему, служат достижению целей и разрешению задач судебно-экспертного исследования. ЛЕКЦИЯ 5. ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ И ЭТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ЭКСПЕРТНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ РАБОТЫ ЭКСПЕРТА. ЭКСПЕРТНЫЕ ОШИБКИ. В ОРГАНИЗАЦИОННОМ аспекте можно выделить следующие позиции: 1. Упорядочение апробации и внедрения в экспертную практику научных рекомендаций и разработок. Сложившиеся методы решения проблемы (обсуждение рекомендаций и новых разработок на научно-методических советах по родам экспертиз, на ученых советах НИИ и вузов, подготовка обязательных указаний о внедрении новинок в экспертную практику и т.п.) не могут быть признаны достаточно надежными и эффективными. Следует законодательно установить порядок апробации новых методов и экспертных методик, определить органы их аттестации и единые общеобязательные формы их публикации и внедрения в практику. 2. Проблемы нормирования труда эксперта. Существующие системы учета труда экспертной нагрузки несовершенны, не дают объективного представления о количестве, интенсивности этого труда, трудовых затратах. Отсутствуют общепризнанные понятия "простых" и "сложных" экспертиз, их характеристики и системообразующие признаки. 3. Проблемы ведомственной принадлежности экспертных структур. В настоящее время экспертные службы имеются в нескольких ведомствах – наиболее широкая сеть ЭКП имеется в МВД РФ, работают экспертные службы в Минюсте, МЧС, Таможенном комитете, Минздраве и т.д. Это не может не отражаться в отрицательном плане на единстве подходов и трактовок экспертного сообщества к основным положениям судебно-экспертной деятельности, методам судебной экспертизы. Кроме того, нахождение ЭКП в составе правоохранительных органов вообще проблематично с точки зрения обеспечения независимости эксперта. Поэтому предлагается, объединив все экспертные службы, создать единую для всей страны экспертную структуру (Экспертный Комитет, Федеральную экспертную службу, или иное). Однако, в настоящий момент данная задача не решена. ЭТИЧЕСКИЕ аспекты экспертной деятельности. В цивилизованном обществе существенную роль играют нравственные начала человеческой деятельности. Вопрос о существовании судебной этики как специальной отрасли пауки этики, изучающей нормы поведения участников судопроизводства, в юридической науке в целом решается положительно. Однако само содержание судебной этики понимается неодинаково. Судебная мораль как комплекс профессиональных нравственных принципов, правил, несомненно, существует. По своему содержанию она неоднородна, поскольку в сфере судопроизводства осуществляют свою деятельность представители различных специальностей — следователи, прокуроры, адвокаты, судебные эксперты. Естественно, что деятельность каждого из них характеризуется своей спецификой. Нормы судебной этики нельзя отождествлять с нормами права. В то же время некоторые нормы права в своем содержании могут выражать моральные нормы, отражать моральные принципы. К этическим проблемам работы эксперта можно, также, отнести: 1. Проблемы этического взаимодействия: - эксперт-подчиненный – эксперт-руководитель; - эксперт – лицо, назначившее экспертизу; - опытный эксперт – начинающий эксперт, и иные. 2. Этические проблемы практической экспертной деятельности: - проблемы вторжения эксперта в закрытую сферу жизни человека (интимная, личная сфера); - проблемы взаимодействия эксперта с иным культурно-историческим или религиозно-идеологическим контекстом; - проблемы не урегулированного Законом выбора для эксперта; - проблемы этики экспертного заключения; - этические проблемы состязательности экспертов в суде; - личные (моральные, нравственные и пр.) убеждения эксперта – долг (гражданский, профессиональный и пр.); - профессиональный долг - корпоративная солидарность, и иные. Рассмотрим ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ особенности работы эксперта. (Выдержка из: Белкин А.Р. Теория доказывания. Научно-методическое пособие. – НОРМА, 1999) 1. Когнитивные и поведенческие особенности человека-эксперта и их учет при оценке доказательственного значения экспертизы Вопросы моделирования процесса рассуждений человека-эксперта, проблемы извлечения экспертных знаний традиционно находятся в центре внимания специалистов в такой области знания, как теория искусственного интеллекта и практика построения интеллектуальных экспертных систем и систем поддержки принятия решений. Проведем небольшой экскурс в эту дисциплину, что поможет по-новому взглянуть на возможности человека-эксперта и причины экспертных ошибок. Задавшись целью построения интеллектуальной системы, призванной в той или иной мере заменить человека, мы неминуемо вынуждены пытаться как-то формализовать его практический опыт и знания в конкретной предметной области. К настоящему моменту вопрос о том, как именно должна производиться подобная формализация, нельзя считать исследованным достаточно подробно. Предложено немало конкретных методов и схем. Предпринимаются и попытки их классификации. Однако в конкретных приложениях, при построении реальных интеллектуальных систем и, в первую очередь, экспертных систем и прикладных систем поддержки принятия решений, разработчики уделяют преимущественное внимание построению изощренных математических процедур обработки и/или структуризации полученной от эксперта информации, сравнительно редко задаваясь вопросом о том, можно ли считать эту информацию адекватной и пригодной для дальнейшей обработки, а если да, то до какой степени. "Идеальный" эксперт, с точки зрения лица, задающего ему вопросы или ставящего перед ним некую проблему, требующую экспертного разрешения (в искусственном интеллекте — это разработчик прикладной интеллектуальной системы, именующий себя инженером по знаниям; в контексте же судебной экспертизы — это лицо или орган, ее назначающий), кроме всего прочего, призван отвечать целому ряду условий. Рассмотрим, например, некоторые высказывания, характеризующие процесс "извлечения" необходимых знаний из эксперта (по умолчанию их обычно принимают в качестве безусловных истин, тогда как на самом деле справедливость их, в лучшем случае, сомнительна). Итак, какие убеждения априорно существуют относительно фигуры эксперта («Идеальный Эксперт»): 1. Недостающую информацию обычно можно получить от эксперта, задав ему необходимые вопросы. 2. Эксперт обычно четко осознает границы своих познаний. 3. Эксперт обычно способен ответить на поставленный вопрос, если он лежит в этих границах. 4. Эксперт обычно не ошибается. 5. Эксперта можно попросить оценить значение некоторого параметра, не поддающееся прямому измерению, и доверять этой оценке. 6. Эксперт обладает некоей (хотя бы неявной) моделью предметной области, так что ответы, даваемые им на различные вопросы, более или менее согласованы между собой. В частности, на один и тот же вопрос эксперт, как правило, отвечает одинаково. 7. Эксперта можно попросить объяснить причины и/или мотивы его решений, ответов, рекомендаций — и он обычно в состоянии это сделать. 8. Чем более подробны задаваемые эксперту вопросы, тем лучше: больше будет информации. 9. Эксперт обычно может сравнить пару (или даже больше) различающихся между собой ситуаций (вариантов, альтернатив и т.п.), указать, в чем их различие, принципиально ли оно и к чему оно приводит. 10. Эксперт обычно способен учесть одновременное влияние сразу нескольких независимых или взаимозависимых факторов (параметров, критериев и т.д.). 11. Эксперт рационален и последователен в своих предпочтениях, так что его выводы, решения, заключения и рекомендации базируются на разумной основе, в принципе, поддающейся аксиоматизаций. 12. Ответ эксперта слабо зависит (или даже совсем не зависит) от формы и последовательности задаваемых вопросов. 13. Эксперт обычно отвечает искренне и не заинтересован явно или неявно вводить в заблуждение тех, кто его опрашивает. 14. Эксперт обычно вполне беспристрастен. 15. При работе с группой экспертов обычно возможно в той или иной форме обобщить, согласовать и интегрировать их мнения, и в свете этого несколько экспертов обычно лучше, чем один. 16. Эрудиция. Грамотного, квалифицированного эксперта обычно отличают обширные познания в соответствующей проблем ной области, понимание взаимосвязи отдельных ее частей. 17. Способность к отбору информации. Являясь специалистом в данной конкретной области, эксперт обычно наделен способностью выделить нужную информацию в нужный момент и для нужной задачи. 18. Способность к "грубому" сравнению альтернатив. Как правило, для эксперта несложно, сравнив две или несколько проблемных ситуаций, указать на их сходство или достаточно сильное различие (иногда удается указать и причину различия). Судя по всему, при сравнении двух альтернатив человек обычно способен достаточно адекватно определить, у какой из них рассматриваемый признак выражен сильнее, а в ряде случаев — и оценить грубо (вербально), насколько велика разница между наблюдаемыми у двух альтернатив значениями. 19. Конкретная компетентность. Эксперт умеет найти особый подход к каждой проблеме, наделен знанием (зачастую не осознаваемым) того, когда от общих правил надлежит отступить. 20. "Активное" владение своими знаниями. Эксперт "активно" владеет знаниями в своей области: он способен к творческим действиям и к получению новых знаний, легко адаптируется к изменениям условий задачи, способен к обучению, самообучению и тренингу, отличается быстротой и легкостью когнитивных процессов; в рассуждениях ему присуща способность упрощать сложности и абстрагироваться от излишних подробностей. 21. Способность к сегментации пути решения задачи. При решении плохо структурированных, неформальных проблем человек склонен неявно ставить промежуточные подзадачи, решение которых продвигает его по пути основного решения. Число их обычно невелико, и переход к очередной подзадаче нередко сопровождается перекодировкой анализируемой информации, использованием новых форм ее представления. Отметим, что даже в том случае, когда всего пути решения изначально не видно, квалифицированный эксперт способен интуитивно почувствовать большую или меньшую перспективность тех или иных предлагаемых шагов (и соответствующих узлов дерева решения), а нередко — и оценить ее в достаточно грубой вербализованной шкале. 22. Коммуникативность. Хороший эксперт сам заинтересован в диалоге, его отличает открытость, коммуникативность, стремление к совместному поиску истины. 23. Профессионализм. Хороший эксперт, являясь профессионалом в своей области, отличается уверенностью (в том числе и внешней) в своих решениях и чувством ответственности за свои действия. ð В то же время указанные выше качества способны сыграть и отрицательную роль в случаях, когда эксперт действует вблизи границы своих знаний, но не осознает этого. На практике при назначении экспертизы все эти утверждения (а список их можно и пополнить) неявно предполагаются, если и не полностью истинными, то, во всяком случае, вполне правдоподобными. è На самом деле - некоторые из них в лучшем случае спорны, иные — сомнительны и принимаются только "за неимением лучшего", многие же и вовсе неверны. И дело здесь не только в том, что реальный эксперт совсем не идеален: даже и "идеальный" эксперт, будучи человеком, не свободен от специфических, чисто человеческих свойств и особенностей, накладывающих свой отпечаток на его восприятие и поведение. Эксперты в реальных условиях («Реальный Эксперт») Как было показано выше, даже "идеальный" эксперт достаточно далек от идеала, если же в роли эксперта выступает реальный человек, получаемая от него информация неминуемо несет на себе отпечаток его собственного состояния и личностных характеристик. Рассмотрим теперь вкратце некоторые особенности реального человека-эксперта, которые неминуемо приходится принимать во внимание при постановке перед ним вопросов и оценке получаемых от него ответов. 1. Трудности при объяснении правил. Эксперт нередко с трудом способен (а то и зачастую неспособен вовсе) сформулировать те правила, которыми он руководствуется, в общем виде. При построении интеллектуальных систем такие правила приходится строить опосредованно, на основе обработки способов решения многих "сходных" проблем; применительно же к задачам судебной экспертизы это создает большие проблемы в тех случаях, когда задача, поставленная перед экспертом, оказывается не полностью стандартизованной. 2. Ограниченность в сравнении альтернатив. Человек реально способен сравнивать между собой лишь однотипные, "не слишком различающиеся между собой" ситуации, варианты, альтернативы, имеющие достаточно много общего, помимо видовых отличий. Вопросы, задаваемые эксперту, должны это учитывать и не требовать от него сравнивать несравнимое во избежание появления неадекватных ответов. Заметим, что в судебной экспертизе возможность эксперта замечать тонкие различия в сравниваемых объектах базируется на наличии хорошо разработанной системы признаков, по значениям которых и судят о сходстве/различии представленных на экспертизу объектов, а также о степени этого сходства/различия. Проблема построения такого набора классифицирующих и/или дифференцирующих признаков сама по себе достаточно сложна и вряд ли может быть решена в общем виде. В то же время для имеющихся конкретных родов и видов судебной экспертизы подобные системы признаков построены и используются в практической деятельности, хотя вопрос об их полноте, достаточности и адекватности практически всегда требует отдельного дополнительного исследования. 3. Трудности в объяснении своих знаний. Эксперт обычно знает больше, чем осознает; ему трудно отвечать на вопросы, касающиеся причин принятия того или иного решения (т. е. эксплицировать свои знания), еще менее он способен к четкому описанию своего процесса принятия решений. Поэтому при общении с экспертом нередко рекомендуется ограничиваться косвенными вопросами, что нежелательно в процессуальных интересах, требующих четкого ответа на четко поставленный вопрос. Кроме того, границы своих знаний эксперт обычно представляет достаточно нечетко, поэтому он не всегда способен распознать свою недостаточную компетентность в поставленном конкретном вопросе. 4. Невозможность работы с детальными шкалами. Человек-эксперт плохо воспринимает излишне детализированные шкалы значений признаков. Психофизические данные указывают на то, что человек уверенно различает не более 7±2 градации на шкале некоторого признака (параметра). Если число градаций (делений) на шкале превосходит 7±2, то соседние градации начинают сливаться и уже не могут быть с уверенностью разграничены. 5. Неуверенность в условиях многокритериальности. Человек неуверенно себя чувствует при необходимости давать оценки и принимать решения в условиях многокритериальности. Практика показывает, что при необходимости принятия решений и формулирования в условиях многокритериальности реально учитываются и воспринимаются не более 3-5 критериев (параметров). Если же число их оказывается большим, то возможны следующие варианты: • либо (обычно) неявно выделяются несколько ведущих критериев и решение фактически опирается на учет толькоих значений, значения же прочих принимаются во внимание только в тех случаях, когда они претерпевают резкиеизменения и/или выходят за некоторые "разумные" пределы (при этом соответствующий критерий неявно включается в число ведущих, что часто сопровождается исключением из этого списка чего-то другого); • либо (реже) также неявно формируются новые, укрупненные критерии, число которых значительно меньше, и каждый из них является некоторой комбинацией или функцией исходных; • либо (еще реже) имеет место и то и другое. Заметим, что вопрос о выборе судебным экспертом нескольких конкретных критериев для принятия им своего решения и об обосновании именно этого конкретного выбора -— требует пристального внимания и отдельного изучения. 6. Трудности при анализе слишком обширного множества альтернатив. Человек не способен к прямому рассмотрению и перебору слишком большого множества альтернатив. Если множество альтернатив достаточно обширно и плохо структурировано, то даже простой выбор наилучшей (или наиболее характерной для какой-то внешней ситуации) альтернативы превращается в тяжелую для практического решения проблему. 7. Непоследовательность. В своих суждениях, высказываниях и предпочтениях человек непоследователен. Это приводит к тому, что получаемая экспертная информация может оказаться противоречивой. Вопрос о том, в каких случаях противоречия, обнаруженные в ответах эксперта или вытекающие из этих ответов, должны устраняться обязательно с его участием (что не всегда возможно и всегда обременительно), а в каких случаях могут быть устранены и без его участия, заслуживает самого пристального изучения. 8. Нерациональность. Выбор, осуществляемый человеком, нередко не является рациональным, и его мотивы и основания могут и не поддаваться логической аксиоматизации. Заметим, что это утверждение резко контрастирует с известными постулатами о наличии у человека некоей функции ценности (полезности) и его стремлении максимизировать ее значения. Ю. Козелецким85 было убедительно показано, что в реальных ситуациях выбора в условиях риска субъект очень часто не затрудняет себя подобными соображениями, выбирая в итоге заведомо не самую оптимальную стратегию80. Частично это можно объяснить и тем, что математико-статистическая идеология, видимо, плохо укладывается в человеческом подсознании, подверженном склонности к персонификации предполагаемого противника87. Это свойство человека зачастую недооценивается в ситуациях, когда для принятия решений эксперт вынуждается к использованию жестких пороговых вероятностных значений, плохо согласующихся с размытой, не стохастической логикой человека. 9. Трудности в получении количественных оценок. Человек во многих случаях неспособен непосредственно оценить численное значение того или иного критерия (параметра) с удовлетворительной, стабильно малой погрешностью (что опять же связано с чрезмерной детальностью шкалы). Ситуация осложняется еще и тем, что рассматриваемый экспертом критерий часто не поддается непосредственному измерению, шкала, предлагаемая эксперту, нередко искусственна, отдельные ее градации не имеют четкого физического смысла и т. д.. 10. Некатегоричность. В своих суждениях человек обычно не категоричен, склонен к использованию нечетких категорий, расплывчатых понятий, определений и выводов. Отметим, что человек обычно хорошо сознает, что пользуется нестрогими правилами, нечеткими понятиями, не полностью обоснованными вы водами; однако представляется некорректным требовать от него, чтобы он сам оценил в достаточно детальной шкале степень своей уверенности, вероятность того или иного следствия при данных посылках и т. п. С учетом всего сказанного выше, ответ, получаемый от него, немногого стоит. К этому добавляются исобственно психологические особенности человека-эксперта: 11. Профессиональная гордость. Эксперт нередко склонен в душе поглядывать свысока на тех, кто задает ему вопросы, не являясь специалистом в его области. Следствием этого может стать ситуация, когда эксперт, получив вопрос, в ответе на который он не уверен, напротив, акцентирует свою уверенность, стараясь "не потерять лица". В отличие от ситуации, рассматривавшейся выше, здесь эксперт может и вполне осознавать свои сомнения по поводу ответа на поставленный вопрос, но не придает этому должного значения. Ответить же просто "не знаю" или "не могу сказать определенно" ему мешает профессиональная гордость. 12. Чрезмерная комплиментарность (любезность). Ситуация, вполне аналогичная предыдущей, может возникнуть и в том случае, когда эксперт, напротив, очень стремится к диалогу. Стремление непременно ответить на поставленный вопрос может помешать эксперту отказаться отвечать, даже если он не вполне уверен в ответе. 13. Зависимость ответа от контекста и формы вопроса. Ответ, даваемый экспертом на поставленный вопрос, может сильно зависеть от контекста диалога (т. е. от того, какие вопросы были поставлены перед этим) и от формы самого вопроса. В форме самого вопроса или в предшествующем контексте могут содержаться неявные или даже явные "наводки", оказывающие определенное воздействие на мнение эксперта и на его ответ. 14. Умолчание. Эксперту свойственно забывать, что его партнеры по диалогу сами не являются специалистами в данной области. Пытаясь объяснить ход своих рассуждений или причины тех или иных решений, он "по умолчанию" опускает многие детали, представляющиеся ему элементарными или очевидными. Необходимость доводить все объяснения "до азов" для него весьма обременительна. 15. Недопонимание. На практике не так уж редки ситуации, когда эксперт не вполне понял поставленный перед ним вопрос или понял его неадекватно по тем или иным причинам (даже если он осознает, что смысл вопроса ему не вполне ясен, уточнить вопрос ему может помешать профессиональная гордость). При этом ответ его, по сути, относится совсем к другому вопросу (а партнеры по диалогу — не специалисты! — этого могут и не распознать). 16. Конформизм. Страх "не угадать". Мнение эксперта, к сожалению, не всегда можно считать вполне независимым. Определенное воздействие на него оказывает и точка зрения партнеров по диалогу (особенно если среди них есть руководящие работники). Это может привести к тому, что эксперт не ищет правильного ответа на поставленный вопрос, а пытается "угадать" или спрогнозировать, чего от него ждут, — и отвечает соответственно. Справедливости ради, отметим, что зачастую именно этого от него и ждут. Особо укажем на нередкую ситуацию, когда по ответам эксперта в дальнейшем, возможно, будет проводиться некая аттестация его собственного профессионального уровня. Это может привести к формированию у него своеобразной боязни "не угадать" и страха перед возможными негативными последствиями для него самого ("эффект экзамена"). Центр внимания эксперта переносится уже не на то, чтобы разобраться в существе вопроса, но на то, чтобы, по возможности, оправдать свои ответы и решения перед руководителем экспертного учреждения или неким супер-экспертом старшего уровня, который будет их впоследствии анализировать. Эксперт становится осторожнее, отказывается от шагов, которых "могут не понять", его ответы приобретают обтекаемость и уклончивость, уверенность в себе падает. 17. Когнитивная защита. Эксперт может по тем или иным причинам оказаться не очень заинтересованным в полном раскрытии своих познаний и методов (например, по приоритетным или профессиональным соображениям), что заставляет его маскировать свои знания, причины и мотивы тех или иных своих решений, не раскрывать возможных вариантов действий и т. п. Мотивы такого поведения могут быть самыми разнообразными и не всегда осознаются им самим. 18. Собственные интересы эксперта. Эксперт как участник диалога вовсе не обязательно беспристрастен. Решения, принимаемые на основе его выводов и советов, модели предметной области, конструируемые с его помощью, могут тем или иным образом затрагивать его собственные интересы. Естественно ожидать, что эксперт при этом становится активным, т. е. модифицирует свои ответы и рекомендации, пытаясь добиться изменений в лучшую сторону. В контексте судебной экспертизы личная заинтересованность эксперта в ее результате признается абсолютно недопустимой, хотя реальные меры по ее обнаружению и исключению могут оказаться трудно находимыми. 19. Зависимость ответа от состояния эксперта. Ответ, даваемый экспертом на поставленный вопрос, зависит не только от вопроса, но и от состояния самого эксперта. Тем самым на один и тот же вопрос, заданный, к тому же, в одной и той же форме, эксперт может дать совершенно различные ответы. 20. Усталость. С течением времени эксперт устает и эффективность его ответов снижается. Хоть это и очевидно, однако в реальных процедурах экспертного опроса какие-либо "противоусталостные" мероприятия обычно не предусматриваются, а эксперт, увлеченный своей задачей, может и не заметить вовремя, что устал. 21. Торопливость. В условиях ограниченности времени эксперт может не успеть достаточно хорошо осмыслить вопрос и продумать свой ответ. Во многом из-за указанного выше в экспертной деятельности возникают ЭКСПЕРТНЫЕ ОШИБКИ. /выдержка из: Россинская Е.Р. Комментарий к Федеральному закону «О государственной судебно-экспертной деятельности». – М., 2002/ Как любой человек, судебный эксперт в своей деятельности может допускать ошибки. Экспертные ошибки, являются результатом добросовестного заблуждения и вызваны именно необъективностью судебного эксперта, суждениями, не соответствующими объективной действительности, или ошибочными действиями, не приводящими к цели экспертного исследования. |