Трынкин В.В. Мерцания правового поля. Трынкин_Мерцание_правового_поля. Москва 2020 В. В. Трынкин мерцания правового поля удк 34. 01 Ббк 67. 0 Т 80
 Скачать 4.96 Mb.
|
|
Предоставление полномочий профессионалам Современное сознание приучено мыслить глобально – в масштабе межгосударственных отношений, в худшем случае – в пределах государ- ства. Такой же тип сознания поддерживается теорией экономики, выстраи- вающей прежде всего макроэкономические модели. Аналогична ситуация в юриспруденции, для которой масштаб государства – основополагающий. Совсем по-иному выстраиваются реальные отношения, непосредственно связанные с людьми. Каждый человек имеет дело, как правило, с той или иной структурой, масштабы которой достаточно локальны. Даже если это 612 громадное акционерное общество, скажем крупный автомобильный хол- динг, конкретные граждане участвуют в его деятельности в конкретных за- водских помещениях. Наиболее распространены в современном деловом пространстве объединения среднего типа – организации и корпорации. Именно с их управленческими процессами и сталкивается напрямую по- давляющее большинство граждан. Специалисты юриспруденции, как выяснено, мысленно не справля- ются с противоречием между целостной системой государственных отно- шений и жизнью конкретного человека. Народ обычно делится на невнят- ные многочисленные слои и группы, причём при проблеме управления государством он обычно воспринимается целостно в виде нерасчленённой массы. Такой массе, естественно отказывается в праве непосредственного управления государством, которое осуществляется разветвленным управ- ленческим аппаратом. Отличие работников данного аппарата от народа заключается и в том, что исполнение управленческих функций требует, по мнению специалиста, профессионализма, которым народ, вроде бы, не обладает. В то же время, в тексте специалиста возникает противоречие, так как, с одной стороны, он настаивает на демократическом контроле за работой аппарата, а с другой, утверждает, что данный контроль не может быть всенародным [см. Баглай, 13, с. 127]. Главный вывод данного рас- суждения возвышает профессионализм работников аппарата над невнят- ным народом, такого профессионализма не имеющим. В то же время, если отстраниться от абстрактной категории «народ» и осознать его участником многочисленных процессов в организациях и корпорациях, станет ясно, что подавляющая активная часть народа, непосредственно занятая в про- цессах созидания, либо завершившая свой созидательный путь, безогово- рочно профессиональна. Ныне создаются специальные теории менеджмента, в которых руко- водителю приписывают чуть ли не сверхъестественные способности, бла- годаря которым они направляют своей силой мысли и твёрдой волей ра- боту того или иного коллектива, как полагает специалист [см. Понкин, с. 37]. Хотя постоянно у многих профессионалов возникает один и то же во- прос: насколько правомерны полномочия лица, считающегося управлен- цем? Насколько органично, или искусственно получены эти полномочия? И ни обладает ли большинство профессионалов намного большими возмож- ностями по развитию и реорганизации промышленной или организацион- ной структуры? Даже американские авторы, ряд из которых наиболее де- мократичен, в обсуждении темы менеджмента постоянно подчёркивают сложность обучения управленцев умению обеспечения эффективного вза- имодействия специалистов разного профиля. За разъяснением специа- лист обращается к синергетике, надеясь с помощью умелого объединения усилий многих работников достичь эффекта наибольшей результативно- сти [см. У. Беннис, 102, с. 339]. В данной позиции не учтено естественное общение профессионалов, среди которых сотрудничество и взаимопо- мощь совсем не редкость, а норма отношений. В этом направлении осо- бенных управленческих усилий предпринимать не требуется. Рассуждая о повышении эффективности труда профессионалов, другой американский специалист, как и его российские коллеги, советует привлекать професси- оналов к консультативной помощи управлению. Тогда, полагает он, воз- растёт творческая энергия, направленная на цели организации. К тому же, как в российской юриспруденции, специалист советует предоставлять профессионалам право голоса в вопросах организации труда и обеспече- ния потребностей работников [см. Д. МакГрегор, 102, с. 257]. Из всего пе- 613 речисленного наименее интересно профессионалам консультативное управление, так как реального участия в управленческих процессам им не предоставляется. А консультируют профессионалы свой начальство по- стоянно, да так, что выдвинутая ими инициатива в момент её артикуляции словно не замечается руководителем. Хотя через время, и это достаточно известно, руководитель выдаёт идею профессионала за свою собствен- ную, полностью забыв о её авторе и никак не поощрив его. Не эффективно и право голоса, так как оно предоставляется эпизодически на общих со- браниях, причём часто высказанная профессионалом идея исчезает, ни во что не воплотившись. Иногда вопрос о допуске профессионалов к со-управлению туширу- ется в связи с проблемой узкого профессионализма. Он, будучи связан с той или иной отраслью дел, ограничен в своём применении, тогда как профессионализм в управлении, вроде бы, совсем иной природы. Понят- но, что мастера любой отрасли деятельности обладают специальным зна- нием в своём круге дел, более того, знают все секреты своего дела, недо- ступные другим специалистам. Но, кроме того, им доступны как тактиче- ские, так и стратегические проблемы управления своей организации. Дело в том, что каждый высокий профессионал своего дела не просто занят разработкой сугубо профессиональных задач, он постоянно раздумывает о стратегии развития своей организации, путях и способах её развития. Не случайно на незначительных производственных совещаниях профессио- налы часто видят перспективу развития общего дела гораздо профессио- нальней и точней, нежели тот или иной руководитель. Тому есть объясне- ние: руководитель часто больше думает о конъюнктурных изменениях, стараясь угодить разработкам своего министерства; тогда как подлинный профессионал никакими ограничениями в определении стратегии и такти- ки управления не связан. Помимо данного превосходства, высокий про- фессионал столь же свободен в круге межотраслевых производственно- управленческих отношений, соотносясь с коллегами из соседних и даль- них коллективов и обсуждая общие перспективы развития. То же самое во многом описал Сен-Симон [см. 185, с. 129, 138, 362]. Дж. Гэлбрейт со сво- ей стороны обосновал, что выработка и принятия компетентного управ- ленческого решения в любой организации далеко не связана с персональ- ным решением даже самого талантливого руководителя, но она зависит от консолидированного мнения профессионалов [см. 56, с. 106]. Иногда формой обоснования особых управленческих качеств являет- ся специально разрабатываемая теория лидерства. 270 Лидеру приписыва- ют уникальные способности по управлению коллективом, особую широту мышления, гибкость анализа нетрадиционных обстоятельств, высокую оперативность при принятии решений, готовность идти на риск и т.п. По этим качествам в России был проведён широкий конкурс на выявление лидерских качеств, который завершился 16.03.2019. В конкурсе приняло участие 27 тыс. будущих лидеров. Из этого количества после первого тура осталось 3 тыс. После второго – 300 лидеров. Из этой группы в итоге по- бедил один. Выводы: судя по итогам конкурса, в стране есть только один активный лидер, получивший за свою победу должность замминистра. Но приступило к конкурсу 27 тыс. наиболее активных граждан, способных быть лидерами. А лидеров, не стремящихся к карьерному росту – неизме- римо больше. Вопрос: нужно ли отыскивать единственного лидера, или лучше предоставить полномочия подавляющему большинству активных 270 Карлоф Б. Седерберг С. Вызов лидеров. – М.: Дело, 1996. – 352 с. 614 профессионалов по реальному участию в управлении в организациях и компаниях? Думается, это было бы вполне оправдано. Данную идею под- тверждает практика управленческой работы в США. Она показала, что примерно половина высших менеджеров обладает узкотехническим обра- зованием, тогда как другая половина обладает экономическими знаниями [см. Грейсон, с. 103]. То есть, подавляющее число так называемых управ- ленцев приходит на свою должность, обладая первоначальным узким профессиональным образованием. А значит, большинство так называе- мых управленцев-лидеров не имеет семи пядей во лбу и никакими осо- бенными преимуществами по сравнению с другими профессионалами не обладает. Можно привести и ещё одно соображение: профессионал, попавший на управленческую должность, практически перестаёт развивать свои спо- собности, довольствуясь преимуществом управленческого места. Наобо- рот, профессионалы, не отвлекающиеся на честолюбивые замыслы, раз- вивают себя постоянно и разносторонне. По этой причине, не управленец обладает максимумом способностей, а те профессионалы, кто продолжает активно развивать самих себя. Сторону профессионалов поддерживает и философская традиция. Аристотель, к примеру, по-особому рассматрива- ет статус гражданина. В современных государствах статус гражданства связан лишь с наличием у человека паспорта, удостоверяющего его лич- ность и дающим ему право гражданства. В более высоком смысле граж- данство связано с правом принятия участия в выборах. Это право эфе- мерно, так как даётся один раз в четыре-шесть лет. В остальное время за человеком остаются лишь обязанности и необходимость подчиняться рас- поряжениям да приказам всякого начальства. Подобное право похоже на положение человека второго сорта на фоне «основных граждан» – лиц с управленческими должностями. Аристотель предлагает принципиально иной вид понимания сути гражданства: лицо признаётся гражданином только тогда, когда оно обладает реальными правами на получение управленческих полномочий. Такое положение дел должно распростра- няться, по Аристотелю, не на «избранных», а на всех равных [см. 10, 1278b 5]. Равными, как выяснено выше, являются все профессионалы. Вышесказанное свидетельствует о бессмысленности превознесения управленцев и в той же (или намного большей) пропорции преуменьшение достоинства профессионалов. Это означает, что нет никаких препятствий к тому, чтобы профессионалы обладали полномочиями на со-управление, а в итоге – полномочиями на саморегуляцию. В настоящее время тема делегирования полномочий рассматривает- ся специалистами в отношении разных по уровню субординации органов. Так, более значимый управленческий орган имеет возможность делегиро- вать свои полномочия (или право подписи) другому органу, идентичному по роду деятельности, но подчиненному ему. Такое делегирование об- ставляется рядом формальностей. Ему должен предшествовать уполно- мочивающий его акт; само делегирование изначально должно быть раз- решено декретом, или законом. В процедуре делегирования должен быть прописан перечень предоставляемых прав. Управленческому органу за- прещено освобождать себя от всех полномочий и т.п. [см. Брэбан, с. 199]. Отъезжающий в командировку или в отпуск руководитель вправе делеги- ровать свои полномочия своему первому заместителю. Бывают и менее существенные передачи функций от вышестоящих руководителей к ниже- стоящим. Но пока в Европе нет прецедента по передаче полномочий по со-управлению работникам, фактически – таким же профессионалам. 615 Современное развитие отношений позволяет без особых затрудне- ний расширить круг лиц, которым руководители могли бы делегировать полномочия по со-управлению, включив в него вначале опытных профес- сионалов, а затем и профессионалов со средним уровнем подготовки. Ес- ли на уровне правительственного управления такие процедуры чреваты неожиданными осложнениями, то они вполне осуществимы на уровне кор- пораций и организаций. Работники организаций и компаний, не совершая никаких революционных действий, смогут реально участвовать в управле- нии. Выигрыш от подобного нововведения немалый: во-первых, профес- сионалы перестанут быть просто подчинёнными лицами, которым кто-то постоянно навязывает далеко не всегда разумную волю; во-вторых, суще- ственно возрастёт профессиональное и гражданское достоинство профес- сионалов, что гармонизирует нравственно-правовой тонус работы коллек- тива; неизмеримо повысится производительность труда, так как каждый будет знать, что от его непосредственного вклада зависит благосостояние коллектива, тем более, что он теперь станет трудится на себя, а не чужого дядю; возрастёт общий уровень управленческой культуры у целостной производственной единицы; коллектив будет ограждён от непродуманных решений одного лица, именовавшегося руководителем; намного будут изъяты из обращения бюрократизированные формы работы, уступив ме- сто взаимопониманию и сотрудничеству. Есть и ещё одно существенное положительное свойство, связанное с предоставлением полномочий коллективу по со-управлению – это посте- пенное изживание коррупции, идущее не сверху, а снизу. Пока юриспру- денция вязнет в общих мерах по пресечению коррупции, которые в боль- шинстве своём оказываются неэффективными. В частности, основным способом приложения усилий становится в юриспруденции создание со- временной антикоррупционной правовой базы. Для этой цели предлагает- ся разработать и принять новый базовый комплексный Федеральный закон «О борьбе с коррупцией» [см. 112, с. 4]. Антикоррупционные законы со- здаются достаточно систематически, всё более обновляясь. Результат от их применения минимальный, так статьи и нормы закона не входят в плоть и кровь коррупционно настроенных лиц, работающих в органах исполни- тельной власти. Поскольку дееспособность данной ветви власти неизме- римо выше любой совокупности законов, коррупционно настроенные чи- новники, практически ничего не опасаясь, продолжают сочинять всё новые и новые коррупционные схемы. Следственные органы также не очень эф- фективны в данном вопросе по трём причинам: а) чтобы выявить какую-то коррупционную связь, требуется немало времени, сил и средств; в) неко- торые фигуры во власти обладают статусом неприкасаемых лиц, а потому следователям иногда невозможно к ним подступиться; c) иногда зараза коррупционных отношений поражает достаточно влиятельных работников из самих следственных органов, что превращает саму контролирующую структуру (в отдельных её звеньях) в очаг коррупционности. В результате, есть неплохая законодательная антикоррупционная база, есть выявляе- мые время от времени коррупционные правонарушения, иногда громкие, однако сама коррупция как явление не исчезает. Думается, пора сделать вывод, что сверху коррупцию не победить. Почему бы ни попробовать сделать это снизу, по крайней мере, пона- чалу на уровне организаций и корпораций. Ведь и на этом уровне руково- дители и их бухгалтеры также нередко вязнут в коррупционных схемах. Скорей всего положение дел начнёт изменяться к лучшему в случае предоставления профессионалам полномочий по со-управлению. При та- 616 ком условии им также будет доступна контрольная функция. Она может относиться не только контролю над качеством работ и выпуском продук- ции, но и контролю за расходованием финансовых средств, а также спосо- бам распределения доходов от прибыли. Контроль может быть также рас- пространён на анализ кадровой политики руководства. Не секрет, что ру- ководитель часто искусственно увольняет опытных профессионалов (при сохранившемся объёме работ), чтобы посредством финансовых схем при- сваивать себе остаточные фонды на заработную плату. Существен кон- троль и над процессом начисления зарплат всему персоналу – в этом слу- чае также встречаются постоянные перекосы, когда зарплаты профессио- налам искусственно занижают, а наоборот, руководитель и администрация их искусственно себе завышают. В случае организации всестороннего кон- троля, который будет доступен имеющему полномочия по со-управлению коллективу, на данном уровне наверняка будут пресекаться любые кор- рупционные схемы. В настоящее время в стране имеются некоторые правовые предпо- сылки предложенным выше изменениям в отношении полномочий коллек- тивов. В ст. 2 КЗоТ записано, что обеспечиваются права работников на участие в управлении организацией. Правда, есть и приписка, что данные права осуществляются в предусмотренных законом формах. А данные за- конодательные формы оставляют профессионалам лишь возможность консультативного участия, не боле того. Ясно, что таких полномочий от- кровенно недостаточно для необходимых преобразований в организациях и корпорациях, чтобы возникло подлинное социальное партнерство между профессионалами и управленческой властью. Кроме того, фактор наделе- ния профессионалов подлинными полномочиями на со-управление дол- жен предопределяться законодательством, а не просто трудовым кодек- сом. Причём, исполнение главных положений этого закона должно активно проверяться прокуратурой. В противном случае ни один руководитель предприятия не создаст устав, а также не подпишет трудовой договор, в которых будут прописаны положения о форме со-управления коллектива профессионалов. Хочется подчеркнуть: необходимость кардинального улучшения делового настроя в стране в каком-то смысле взывает даже к долгу исполнительных и законодательных структур власти по поводу предоставления полномочий по со-управлению профессионалам в указан- ных пределах. В противном случае наша страна так и будет развиваться в арьергарде мировой экономики, не имея возможности изыскать наиболее перспективные ресурсы для ускоренного развития. Масштабы преобразований Централизм или федерация Тема распределения приоритетов между центром и региональной структурой управления, вроде бы, давно решена. Практика свидетель- ствует об обратном. Лишь немногие страны используют формы деконцен- трации полномочий, тогда как подавляющее количество отношений в госу- дарствах мира регулируется из центра. Может быть, стоит согласиться со сложившейся практикой и отбросить всякое создание обновлённых моде- лей управления? Следуя традиционным взглядам так и надо было бы по- ступить. Хотя постоянно настораживает явная неэффективность управле- ния страной, когда во главе всего стоят интересы центральной власти. В этой связи, стоит, видимо, преодолеть в себе желание следовать тради- 617 ции управления и соответствующим теориям и поискать иные варианты организации дел в той или иной стране. По заверениям, США наиболее преуспели в уходе деле деконцен- трации полномочий. Один из специалистов данной страны начинает ана- лиз с деления структуры управления на вертикальную и горизонтальную. При вертикальном управлении, что хорошо известно, полномочия центра значительно превосходят полномочия штатов; при горизонтальном – при- оритеты по пользованию полномочиями переходят к штатам [см. Бернам, с. 72]. В США, по мнению Дж. Мэдисона, федеральное правительство об- ладает минимумом полномочий, причём они чётко очерчены. Наоборот, штаты, по его мнению, обладают многими полномочиями, которые практи- чески не конкретизированы. Полномочия штатов распространяются, вроде бы, на все предметы, которыми они могут ведать. Правда, в перечислении указывается такие предметы ведения, как жизнь, свобода, собственность людей, а также их общественное благополучие [см. Бернам, с. 77]. Мне думается, что полномочия центра в США специалистом явно преуменьше- ны. В этом легко убедиться, взглянув на Конституцию США. Например, все стратегически важные законы и полномочия на их издание находятся в ве- дении Конгресса США (ст.1. Раздел 1.). Именно Конгресс, а не штаты, об- ладает полномочиями на ввод и взимание налогов, сборов и акцизов (ст. 1. Раздел 8.). Причём, политика по вводу пошлин, формируемая Конгрес- сом, обязывает, чтобы пошлины по всей стране были единообразными. Формировать государственные долги может также только Конгресс, при- чём, под гарантию всей страны. Он же регулирует торговлю с иностран- ными государствами, а также между штатами. Тот же Конгресс имеет пра- во чеканить монету и, соответственно, устанавливать её ценность. Он же учреждает почтовые службы и аналогичные дороги. Именно Конгресс вправе объявлять войну, а также устанавливать правила захвата трофеев на суше и на море. Он же имеет полномочия на формирование и содержа- ние армии, также как на создание всех иных вооружённых сил. Указанные полномочия Конгресса усиливаются полномочиями президента, который осуществляет оперативное управление всеми важнейшими процессами в стране, являясь, помимо прочего, главнокомандующим (ст. 2. Раздел 2.). Завершает объём полномочий центра Верховный суд США, осуществляя судебную власть единолично и по всем делам. Причём, когда какой-то из штатов является стороной в судебном разбирательстве, верховный суд обладает первоначальной юрисдикцией (ст. 3. Раздел 1.). Наоборот, ни одному из штатов не позволяется заключать какие-либо договоры, всту- пать в союзы и конфедерации (ст. 1. Раздел 10.). Уже перечисленных пол- номочий центральной власти в США более чем достаточно, чтобы счи- таться с её решениями и действиями. Кроме того, есть статьи об аппарате президента, о введении чрезвычайного и военного положения, о прави- тельственных органах, о контроле за качеством потребительских товаров, о защите окружающей среды, и т.д. Следовательно, даже в США не слишком свободный федерализм, или совсем не такой, каким его часто представляют. Единственный акцент отличает верховную власть США, а именно то, что подавляющее число полномочий принадлежит не исполнительной, а законодательной власти. Но это обстоятельство объяснить нетрудно: в Америке, стране, где правят наиболее богатые граждане, все основные полномочия не могут не при- надлежать им. Не случайно, верхнюю палату Конгресса (сенат) именуют «клубом богачей», хотя точнее – центром олигархического сожительства. Тем самым, все властные полномочия в США находятся в руках олигархи- 618 ческих структур, из которых наиболее сильны олигархии торговые, про- мышленные, военные и юридические, тогда олигархия бюрократическая им в какой-то степени уступает. Что касается России, то она, наоборот, наиболее сильна бюрократи- ческой и военной олигархиями, что в принципе не умаляет влияния остальных олигархических структур. Не замечая данного обстоятельства, Ильин в отношении к России ратовал за создание строя самодержавия, во главе которого стоял бы вождь, диктатор, цезарь или наследственный ле- гитимный монарх. Именно благодаря данному виду правления, по его мнению, можно было бы спасти Россию как от внутреннего распада, так и от внешнего расхищения [см. 85, с. 47]. В этом весь парадоксальный Иль- ин, периодически заботящийся о духовных скрепах в народе, о представ- лении народу свобод, о союзных отношениях в стране, о необходимости власти стремиться к общему благу, а в итоге всё равно настаивающий на строе правления цезаря, вождя или диктатора, что полностью перечёрки- вало все его предыдущие рассуждения. Мнению Ильина о цезаризме, как основе государственного строя, противостоит более взвешенное мнение Ш. Монтескьё, заложившему ос- новы подлинного федерализма. Главная его идея такова: мощные страны под централизованным правлением не в состоянии преодолеть внутренне- го распада. В то же время, небольшие страны всегда опасаются быть за- хваченными более сильными странами. Потому и требуется особый госу- дарственный строй, совмещающий в себе достоинства крупных и неболь- ших государств. В этом случае каждая из малых стран, входя в общий со- юз, будет защищена от нападений сильного соседа. Наоборот, объедине- ние малых стран в общий союз сохраняет их гибкие формы правления, тесно связанные с нуждами каждого малого народа. При этом, количество малых стран, входящих в общий союза, не следует ограничивать, так как целостное государство становится от этого ещё сильнее. А равноправные отношения между субъектами общего союза не утрачиваются [см. 141, с. 116-117]. В этом рассуждении есть два положения, могущие показаться спор- ными. Первое: действительно ли централизованное государство разъеда- ется изнутри? В реальности, сильный центр, постоянно распоряжающийся всем обилием ресурсов и отношений в стране, постоянно вызывает раз- дражение властителей территорий, а ещё более – народа. Властители от- дельных территорий вынуждены быть каждый раз начеку, чтобы по како- му-то поводу не прогневить центр, что вносит нервозность в их работу. Народ страдает от постоянного роста налогов, сборов, акцизов; от граби- тельской политики центральных монополий, устанавливающих высокие цены на жизненно необходимые товары; от постоянного безденежья. В ре- зультате, по виду сильное централизованное государство фактически по- рождает широкое активное недовольство. Вторая проблема: а не образуется ли в союзе малых государств всё тот же единый центр, который поглотит все полномочия? Эта проблема несколько сложней, хотя также решаема. Полного ответа у Монтескьё на данный вопрос нет. Он лишь предполагает, что какое-то лицо или группа лиц пожелает захватить власть в союзе малых государств. Тогда, считает Монтескьё, другие малые государства воспротивятся его действиям, ис- пользуя совокупные оставшиеся силы свободных государств. С помощью этих сил они смогут предотвратить единичные или групповые властолюби- вые замыслы. Либо может возникнуть смута в одном из государств. Тогда остальные пресекут её совокупными силами. То же в отношении к злоупо- 619 треблениям власти – они также могут быть исправлены свободными чле- нами союза [см. 141, с. 117]. Казалось бы, проблема решена. Но её реше- ние допускает возникновение внутренних войн в союзе, что в итоге может его развалить. Такие способы решения проблемы мне кажутся неприем- лемыми. У одного из современных специалистов тоже идёт речь о системе федерализма. Правда, выглядит она несколько странно, так как данный тип федерализма, в отличие от модели Монтескьё, предполагает наличие федерального центра, который руководит субъектами федерации, а также регламентирует целостные отношения правилами и нормами федерально- го законодательства [см. Добрынин, 67, с. 200]. В таком государственном устройстве подлинного равноправия между всеми частями целого не су- ществует, так как над отдельными провинциями возвышается единый центр с навязываемой сверху структурой управления и с исходящими из данного центра законами. В этой связи, под видом федеральных отноше- ний выстраивается модель унитарного государства, ничего общего с под- линным федерализмом не имеющего. Данной модели противопоставляется противоположная, основой ко- торой становятся сильные регионы. В качестве примера специалистом указывается Италия, хотя по формальным признакам к данному типу от- ношений часто относят и США. Тем не менее, специалист говорит об Ита- лии, в которой исторически центрами становились отдельные города. Бу- дучи географически обособленными, они сохраняли политическую и эко- номическую независимость [см. Патнэм, с. 33]. Данная модель также недо- статочно эффективна, так как сильные провинции создают проблему раз- розненности и разрыва связей между регионами внутри целой страны. Правители каждого сильного региона норовят оторваться от страны и жить самостоятельно. Такую попытку в 2019 г. предприняли правители Катало- нии, проведя народный референдум за отделение от Испании. Данные действия были жёстко подавлены центральной властью, а лидеру Катало- нии пришлось эмигрировать за рубеж. Кстати сказать, любая отделившая- ся сильная область тотчас же превращается в слабую на фоне мощных держав. Это произошло с правительством Украины, которое пошло на полный разрыв с Россией и даже на активное противостояние ей. Такое противостояние длилось недолго, так как страна, в одном отношении, тот- час оказалась под прямым управлением со стороны США; в другом отно- шении, страну постоянно раздирали на части внутренние конфликты. В ре- зультате поддерживающие Украину западные страны и США от неё отвер- нулись, а её прежняя мощь постепенно превратилась в немощь – как эко- номическую, так и политическую. Потому завет Монтескьё о силе и гибко- сти подлинной федерации остаётся примером продуманного варианта объединения. |