Ульрих Бек. Что такое глобализация. Ошибки глобализма ответы на глобализацию

• Название: Ошибки глобализма ответы на глобализацию
• Дата: 01.04.2022
• Размер: 1.06 Mb.
• Имя файла: Ульрих Бек. Что такое глобализация.doc
• Тип: Реферат; #433715
• страница: 13 из 14

ПОСЛЕСЛОВИЕ
Печальная глобализация: локальное без границ, глобальное без места

Всем, кто следил за дискуссиями о глобализации последние полтора десятка лет 1., не могло не броситься в глаза некоторое изменение их тональности. В самом начале, когда перспективы нового (или по-новому понимаемого) единства мира² казались пусть не радужными, но, по крайней мере, весьма привлекатель­ными, соблазнительно было подчеркивать позитивные аспекты глобализации, продолжая (пусть и не признаваясь в этом) тради­ции эволюционизма и теорий модернизации. Попросту говоря, глобализация означала прежде всего не просто усиление взаимо-
1. И не больше! В 1998 году Гидденс заметил, что “еще десять лет назад [т. е. году в 1988-м!] слово "глобализация" почти не фигурировало в научных дискуссиях. Только за последнее время понятие проделало такую карьеру: раньше не встре­чалось почти нигде, а теперь встречается почти повсеместно”. См.: Giddens A. The third way. The renewal of social democrasy. Cambridge: Polity Press, 1998. P. 28. Г. Терборн также указывает на то, что термин “глобализация” разрабатывается в первой половине 90-х годов. Правда, французский термин “мондиализация” от­носится уже к началу 50-х годов. Однако как таковой он ограничен пределами Франции, откуда лишь совсем недавно проник в Испанию. Терборн приводит и примеры из других языков, в том числе японского и тайского, при этом он ис­ключает русский. Все они свидетельствуют примерно об одних и тех же времен­ных рамках в карьере этого понятия. См.: Therbom G. Globalizations, Stockholm:

October 22-24 1998, FRN Committee on Global Processes, in Cooperation with the Swedish Ministry for Foreign Affairs, and with the Swedish Colleigum for Advanced Study in the Social Sciences (SCASSS). Background paper. Цитируется по электрон­ному варианту, любезно предоставленному автором.

² “Прилагательное "глобальный" вошло в моду. Но мода - тоже часть реальнос­ти, и есть реальный смысл, в котором можно утверждать, что мы переживаем создание глобального общества такого рода и такого масштаба, свидетелем ко­торого еще не приходилось быть человечеству. Мы действительно наблюдаем появление человечества как коллективного действующего. “Глобализация” — это зсе те процессы, благодаря которым народы мира инкорпорируются в еди­ное мировое общество, "глобальное общество"” (Albrow M. Introduction// Glolalization, KnowledgeandSociety/Ed, by M. Albrow and E. King. L. etc.: Sage, 1990. P. 8 9).

связей и взаимозависимостей, но повсеместное — более чем ког-да-лдбо — проникновение западного во все сферы жизни во всех уголках света 1. Большую роль играли и экономические аргумен­ты: глобализация — это хорошо, потому что это хорошо для эко­номики, а где хорошо экономике, там хорошо и всему и всем ос­тальным. Государства с их стремлением контролировать все области человеческой деятельности вредны экономике, а глоба­лизация позволяет преодолевать преграды, поставленные госу­дарственными границами². Разумеется, это влечет за собой мно­гочисленные изменения в культуре, в социальном облике населения, появляются и новые проблемы. И все-таки глобали­зация — это прогресс. И прогресс не только социальный, но и на­учный — в том смысле, что научная социология уже не может стро­иться без учета понятий глобального (или мирового) общества и глобализации.

Еыть может, нелишним будет процитировать некоторые ти­пичные высказывания более подробно. Одним из первых социо­логов о “мировом обществе” стал писать Н. Луман: “Мировое об­щество конституируется не в силу того, что все большее и большее число лиц, несмотря на пространственное удаление, вступает в элементарные контакты между присутствующими. Так только
1. Типичный пример, на который ссылаются в литературе такого рода, — это знаменитая “макдоналдизация” или широко распространенный туризм. См.:

RitzerG. The McDonaldifation of society. Thousand Oaks, Calif.; L.: Pine Forge Press, 1993.

² cn. радикальное выражение этих взглядов у знаменитого менеджера и аполо­гете глобальной экономики К. Омаэ: Ohmae К. The Borderless World: Power and Strategy in the Interlinked Economy. N.Y.: Harper & Row, 1990; Ohmae K. The End of the Nation-State. The Rise of Regional Economies. L.: Harper Collins Publishers, 1995.
дополнительно проявляется тот факт, что в каждой интеракции конституируется некоторое "и так далее" иных контактов парт­неров, причем возможности [этих контактов] идут дальше, дохо­дят до всемирных переплетений и включают их в регуляцию интер­акций”¹. Любая цитата из Лумана нуждается в двойном переводе: собственно языковом, а затем еще и интерпретирующем. Так вот, простой смысл сказанного состоит в том, что есть присутствую-щие, те, кто непосредственно видит и слышит друг друга, система взаимодействия между присутствующими называется интеракци­ей. А в “мировом обществе” важно даже не столько то, что при­сутствующим становится тот, кто пространственно располагает­ся очень далеко (например, такова в книге Бека девушка, которая сидит за компьютером в Калифорнии и объявляет вылет и при­лет самолетов в берлинском аэропорту Тегель), но то, что любое взаимодействие присутствующих происходит на фоне возможных все более и более широких связей. Наиболее очевидные ситуа­ции интернационализации общения являются лишь самым яв­ным примером этого (как, например, когда в лондонском рестора­не вас обслуживает чернокожий официант — студент московского вуза, выходец из Африки, каждое лето подрабатывающий в Ев­ропе). В более поздних публикациях Луман не причислял себя к сторонникам концепции “глобального общества” (что не мешает тому же Беку свободно оперировать понятиями “глобального” и “мирового” общества как синонимами), но критиковал их в пер­вую очередь потому, что эти теоретики, как ему казалось, недо­оценивают масштабы “децентрализованной и сопрягающей все­мирной коммуникации "информационного общества"”². Так, в
1. Luhmann N. Sovologische Aufklarung 2. Opiaden: Westdeutscher Verlag, 1975. S.54.

² См.: Luhmann N. Die Gesellschaft der Gesellschaft. Frankfurt/M.: Suhrkamp, 1997. S.31f.
частности, он оценивал подход Э. Гидденса — автора, который намного ближе Беку. Гидденс определяет глобализацию как “ин­тенсификацию всемирных социальных отношений, которые свя­зывают удаленные друг от друга местности таким образом, что происходящее на местах формируется событиями, происходящи­ми за много миль отсюда, и наоборот” 1. Этот аспект глобализа­ции лишь отчасти описывает знаменитая и не так давно весьма популярная у нас концепция мировой системы И. Уоллерстайна². Гидденс же рассматривает глобализацию в четырех измере­ниях: как (мировую) систему национальных государств, мировую капиталистическую экономику, мировой военный порядок и международное разделение труда³, не забывая, конечно, и о глобальном воздействии современных средств коммуникации, ко­торые, скорее, на уровне некоторых специфических контекстов (например, международный валютный рынок), нежели на уров­не общего культурного сознания, приводят к образованию сово­купных ресурсов знания⁴.

Этот последний аспект чрезвычайно важен. Действительно ли в каждом взаимодействии имплицировано всемирное “и так да­лее”, как это прописано у Лумана, или реальность глобализации приходится наблюдать на уровне определенных социальных об­разований (квалифицировать которые мы пока не беремся), при-
1. Giddens A. The Concequences of Modernity. Cambridge: Polity Press, 1990. P. 64.

² См. в самом сжатом изложении: Wallerstein I. Societal Development, or Development of the World-System?// International Sociology. Vol. 1. No 1. P. 3—17. В русском пе­реводе: Уоллерстайн И. Общественное развитие или развитие мировой системы?/ I Вопросы социологии. 1992. № 1. С. 77—88. Критический анализ см. в статье:

Burch К. Invigorating World System Theory as Critical Theory: Exploring Philosophical Foundations and Postpositivist Contributions// Journal ofWorld-Systems Research. 1995. Vol. !,№ 18.

³ См.: Giddens A. Op. cit. P. 71.

⁴ Ibid. P. 77 f.
чем глобальное знание сосредоточивается у сравнительно узкого круга участников особых международных взаимодействий (на­пример, валютных сделок)? Гидденс, называя измерения глоба­лизации, во всяком случае, обходит вопрос, до какой степени зна­ние о глобальных взаимозависимостях (отрицать которые вряд ли кто взялся бы) действительно входит в повседневное проектиро­вание поведения человеком, чей горизонт познаний нередко весь­ма узок.

В противоположность апологетам глобализации как тенденции и понятия глобализации как нового универсального ключика, открывающего дверь к тайникам мирового духа, можно было с самого начала указать, по меньшей мере, на один важный момент:

о том, что современное общество предполагает все большую вза-мозависимость самых отдаленных друг от друга стран и народов, известно уж точно больше двухсот лет 1. По существу, идея уни­версальной, всемирной взаимосвязи идет рука об руку с развити­ем международной экономики и торговли. Резонно было бы пред­положить, что идея глобализации (“глобализм” в отличие от “глобализации”, говорит Бек) содержит существенный идеоло­гический компонент, новый, но оттого не менее уязвимый вари­ант утверждения “западного пути” для всего мира. Ведь в конеч­ном счете даже примеры, которые приводятся сторонниками “глобального” или “мирового” общества — это либо примеры из жизни благополучных западных стран, либо примеры заимство­вания в недостаточно благополучных странах западных образцов (образования, культуры, потребления, политического устрой­ства). Именно идеология глобализации в сочетании с достаточно скромным поначалу теоретическим содержанием вызывала наи­большее отторжение у тех, кто не видел в этом новом мире ни
1. См., напр.: Robertson R. Globali^ation: social theory and global culture. L. etc.: Sage, 1992.
шансов для своей относительно слабой национальной экономи­ки, ни гарантий сохранения культурной самобытности, ни воз­можности участвовать в определении правил игры в мировой по­литике. Иными словами, против глобализации мог звучать только голос слабых, уже проигравших или обоснованно опасающихся проиграть стран.

Однако постепенно в тоне дискуссий стали наблюдаться не­которые изменения. Если первоначально вдохновение сторонни­ков нового взгляда на ситуацию современного общества питалось, говоря самым общим образом, идеей единства и унификации, то с течением времени акценты стали все больше смещаться в сторо­ну универсальности многообразия. Для нового глобального мира, говорит теперь Роланд Робертсон, характерна “глокализация”, т. е. “гомогенизация и гетерогенизация. Эти одновременные тен­денции в конечном счете взаимодополняемы и взаимопроника-ют друг в друга, хотя, конечно, в конкретных ситуациях они мо­гут прийти, да и действительно приходят в столкновение друг с другом” 1. При этом на задний план уходит вопрос: можно ли счи­тать, что глобализация как всепроникающий западный модерн и глобализация как распространение смешанных форм социально­сти² — это один и тот же процесс? Можно было бы, конечно, про­сто сказать, что это более объемное, более сложное понимание глобализации — если бы в каждом из этих утверждений по отдель­ности не было больше (пусть односторонней) правды, чем в их
1. Robertson R. Glocaliwtion: Time-space and homogeneity-heterogeneity//Global Modernities/^. by M. Peatherstone, S. Lash, R. Robertson. London: Sage, 1995. P. 40.

² В этой связи говорят прежде всего о “гибридизации” и “креолизации”. См:

Hannerz U. Cultural Complexity, New York, Columbia University Press, 1992;

Hannerz U. Transnational Connections, London, Routledge, 1996; Pieterse J. N. Der Me lange-Effekt. Globaliserung in Plural//Perspektiven der ]Velfgesellschaft/(Hg.), Beck U. Frankfurt/M.: Suhrkamp, 1998. S. 87-124.
достаточно произвольном сочетании. Дело в том, что если гло­бальности связей не всегда, но по идее, как мы видели, соответ­ствует сознание глобальности, то новым гибридным формам со­ответствует, как показывает, в частности, Бек в своей книге, скорее, сознание какой-то новой, хотя и не привязанной к обо­значенной политическими границами или этническими и тради­ционными культурными территориями локальности. Собствен­но, эта локальность, точнее множество разнопорядковых взаимосвязанных локальностей, и есть в известном смысле ос­новная тема и основная проблема данной книги. Пусть мы это явление тоже назовем глобализацией. Все равно, одно имя ока­жется у двух разных феноменов, быть может вызванных к жизни чем-то единым, более глубоким, что мы опять-таки не побоимся назвать глобализацией. Но что тогда представляет собой эта фун­даментальная глобализация, которая проявляется в столь разно­родных по видимости феноменах, — это вопрос, на который еще надо ответить — который еще надо поставить!

Третью волну в осмыслении глобализации представляют ра­боты, в которых основное внимание сосредоточено на новых и все обостряющихся проблемах глобального мира. Очень важ­но, что это именно третья волна осмысления, а не авторов. Круг авторов, пишущих о глобализации, конечно, расширился, но те новые интонации, тот новый тон, о котором мы упомянули в самом начале, обнаруживается и у “ветеранов”. Книга Уль-риха Бека “Что такое глобализация?” в этом отношении пред­ставляет особый интерес. В ней, как отложения геологичес­ких периодов в развитии мысли, можно найти и типичные в общем для западного профессора примеры (вроде упомянуто­го выше случая в аэропорту или рассказа о старушке, живу­щей у Штарнбергского озера в Германии и каждый год на не­сколько месяцев уезжающей в Кению, — более показательным был бы пример с кенийскими крестьянами, каждый год приезжающими на отдых в Баварию), и глубокие наблюдения, относящиеся к гибридным формам культуры и социальности. Но прежде всего, с самого начала книги обращает на себя вни­мание ее резкий, чуть ли не алармистский тон¹, который, впро­чем, автор не выдерживает на протяжении всего текста и к ко­торому возвращается в последних главах. Правда, сам Бек не только критикует “катастрофическое мышление”, он даже иногда задается риторическим вопросом: не слишком ли я оп­тимистичен? Кажется, все-таки не слишком. Во всяком слу­чае, постановка проблем в его книге производит сильное впе­чатление, а предлагаемые решения не всегда выглядят утеши­тельно. Как знать, может быть, в скором времени именно такой тон будет принят во многих работах о глобализации, в особенности если все более заметным антиглобалистам понадобится не только оружие и организация, но и настоя­щие идеи, они найдут их, как это и бывало раньше с поис­ком подходящей идеи, не у маргиналов, а у вполне почтен­ных профессоров. Видимо, миновало не только время на­слаждения невинными удовольствиями, которые открывал перед целым поколением в первую очередь западных уче­ных и публицистов (об удачливых участниках экономичес­кого процесса глобализации и обслуживающих их полити­ках и говорить нечего) стабильный взаимозависимый мир, но и время эстетического любования многообразием куль­турных форм. Пусть взаимозависимость никуда не исчез­ла, а многообразие растет, внимание перемещается к болез­ненным проблемам. ЕслиЛуманв 1971 году писал о том, что житель Берлина (он даже не уточнял, какого именно Берли-
1. Другая книга того же рода — гораздо более резкая работа 3. Баумана о послед­ствиях глобализации. См.: Bauman Z. Globalwtion. The Human Condition. Cambridge: Polity Press, 1998.
на) может провести отпуск на Гавайях и поэтому мировое общество стало для него реальностью, то Бек, отдавая дань и такого рода размышлениям, замечает американского дик­тора в берлинском аэропорту и говорит о перераспределе­нии рабочих мест, невыгодном для немцев. Если легион авторов описывает соблазнительные культурные гибриды, то Бек, не забывая, конечно, внести и свою лепту в общую копилку такого рода описаний, усматривает новые пробле­мы в самоопределении и самоидентификации современно­го человека.

Позиция Бека, как и всякая продуманная позиция, про­воцирует полемику, но она не нуждается в дополнительных толкованиях и трактовках. Бек пишет очень внятно и точ­но, и читатель вполне может обойтись без послесловия, вслед за автором проясняющего смысл только что прочи­танного. Позволим себе лишь дополнительно акцентиро­вать некоторые фигуры аргументации Бека, которые как таковые могут оказаться на заднем плане читательского внимания, по сравнению с содержательной стороной его рассуждений.

Уже некоторые итоговые положения книги “Общество рис­ка” 1., и тем более позднейшая публикация “Изобретение по­литического”² (на которую он часто ссылается в работе по гло­бализации), недвусмысленно указывали на один из важней­ших источников теоретического вдохновения Бека — полити­ческую философию Карла Шмитта. Об этом уже было сказано в послесловии к “Обществу риска”, и мы не будем снова под­робно останавливаться на понятии политического и на разли-
1. См. в русском переводе: Бек У. Общество риска. М., Прогресс-Традиция, 2000.

² См.: Beck U. Die Erfindungdes Politischen. Frankfurt/M.: Suhrkamp, 1993.
чении друга и врага. Сконцентрируемся лишь на одном важ­ном моменте. Глобализация с самого начала характеризуется не исключительно, но прежде всего как экономический, точ­нее, финансово-экономический феномен. Культурные формы обнаруживают сходные типические черты, взаимозависимость многих важных процессов растет, это так. Но именно капитал демонстрирует глобальную свободу и глобальную способность к повсеместному проникновению. Капитал приходит туда, где выгодно, и уходит оттуда, где невыгодно. И так — по всему све­ту. Он атерриториален, т. е. не привязан ни к каким террито­риям Это явление более радикальное, чем возможность пу­тешествовать или смотреть по всему миру программы “Си-эн-эн”. Потому что даже там, где не найдется места для туристи­ческих маршрутов или не будет телевизора (электричества, антенны, самого приемника), чтобы посмотреть “Си-эн-эн”, все равно сохранятся возможности для вложения капитала. Между тем социальная жизнь, как она чаще всего устроена в наши дни, в большей или меньшей степени связана с более или менее благополучным и ответственным