Перевод по изданию Laurence Freeman osb. Light Within. Meditation as pure prayer

• Название: Перевод по изданию Laurence Freeman osb. Light Within. Meditation as pure prayer
• Дата: 17.03.2022
• Размер: 191.53 Kb.
• Имя файла: Lorens_Frimen_Vnutrenniy_svet_Put_khristianskoy_meditatsii.docx
• Тип: Документы; #401498
• страница: 7 из 11

Богатая нищета
Медитация была бы невозможна без понимания, чем на самом деле является нищета, и что подразумевает нищета духа. Познание собственной нищеты является одним из наиболее исцеляющих и удивительных опытов, которые открывает нам медитация. Подтверждая тот факт, что мы все пребываем в пути, этот опыт намного сильнее, чем духовный успех, свидетельствует о том, что мы движемся в верном направлении. Познавая нищету духа мы познаем себя. Мы постепенно приближаемся к самопознанию, природа и глубина которого всегда будет поражать нас.

Реальность всегда непредсказуема. Опыт нищеты духа однажды поражает нас, но впоследствии это чувство не уходит, все более изумляя нас. Вначале этот опыт кажется нам странным, незнакомым, даже враждебным. Пребывая в нищете, мы должны научиться распознавать, какова ее цель, и увидеть, что этот ощущаемый сердцем опыт, достигающий глубин нашего существования, является именно тем, о чем говорил Иисус в заповедях блаженства: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.» (Мф 5:3).

Осознание направленности слов Иисуса непосредственно на нас является важнейшим моментом преображения нашей жизни. Однако, прежде всего мы должны научиться распознавать нищету, а потом – принять её. Живя так, мы сможем понять, почему Кассиан, говоря о медитации, называл ее путем «великолепной нищеты».

Нищета духа является основным общечеловеческим опытом. Если мы не пройдем через него, мы никогда не достигнем реальности. А это значит, что мы никогда не откроем ни реальности самих себя, ни предназначения, которое есть у каждого из нас в Боге. Мы говорим о «нищете» только потому, что материальное обнищание является для нас метафорой, позволяющей понять суть этого духовного состояния. Образ «нищеты» указывает на состояние, в котором мы достигаем низшего предела, дна нашего существования, где мы лишены всякой собственности, находясь в полной зависимости от Творца. Теоретически, с точки зрения теологии, в этом нет ничего особенного. Однако живой опыт нищеты ошеломляет. Он дает нам познать, кем мы являемся. Он делает нас реалистами. «Нищета духа» - это практически синоним слова «реальность». Когда мы являемся по-настоящему нищими, мы видим себя, свою жизнь и свои взаимоотношения с окружающими в чистом, ясном свете. Но инстинктивно мы сопротивляемся этой нищете, и нас отталкивает от нее сила, подобная гравитационной, поскольку мы предпочитаем иллюзорное видение себя в качестве существ, независимых от собственного Творца. В фальшивом свете статуса независимости мы развиваем люциферианское, эгоистическое представление о нашей связи с Богом как о взаимоотношениях равных. Мы теряем смиренный реализм понимания того, что наше единство с Ним (а это нечто большее, чем связь) является следствием исключительно Его бесконечного великодушия. Мы живем, движемся и существуем в Нем. Иллюзия независимости обходится нам ценой настоящей свободы детей Божьих.

Пока мы сопротивляемся ясному свету нищеты, наше видение помрачается. Это можно сравнить с видом, открывающимся с вершины горы Мон Руаяль, на которой построен наш монастырь, на город и реку Святого Лаврентия и на горы Вермонт. В середине зимы видно, как холмы простираются до самого горизонта в чистом, холодном свете. Летом дымка сгущается настолько, что с большим трудом можно различить подножие горы: тяжелая горячая мгла искажает и размывает все формы. Чистое видение, которое дает нам нищета, простирается до самых границ нашего существования, но ее истинное значение проявляется только тогда, когда мы принимаем ее и остаемся с ней достаточно долго. Проблема состоит в том, что, раз увидев границы собственного существования, мы хотим бежать от них прочь. Эта перспектива слишком широка для нас, и мы пытаемся ее избегнуть. Несомненно, что мы обязаны такой реакцией нашей социальной обусловленности (в любом случае, она эту реакцию усиливает). Материалистическое общество учит нас отрицать её реальность, избегать нищеты и рассматривать ее как провал. Неудача в нашем ориентированном на успех обществе – это зло, нечто, что всегда опровергает или умаляет нашу жизнь.

Христианское видение нищеты ставит под сомнение эту нечёткость, потому что смотрит на эту проблему через Христа, с крестом и воскресением в центре. Такой центр позволяет нам по-другому взглянуть на поражение. Не то чтобы мы умышленно настраивали себя на провал, но мы учимся видеть нищету поражения как часть – только одну, но крайне существенную, - часть тайны разворачивающейся жизни, ее дальнейшего развития и роста. Воскресение показывает нам, что крест также некогда был «поражением», но напоминает, что жизнь без поражений не полна. Недостаточно допустить этот факт в теологической перспективе, на бумаге или в ходе дискуссии. Если такое видение имеет спасительный смысл, мы должны войти в него лично. И только так - через личностное участие - наше собственное видение очистится и расширится.

Крест демонстрирует нам, что нищета духа сама по себе - разновидность поражения. Но одновременно он учит нас не противиться этому поражению, ведь оно не что иное, как неудача человеческого духа в попытке выйти за грань себя, своих смертных границ, опираясь исключительно на свои силы. Желая познать нищету духа, мы должны принять ее как достижение границ собственного существования и возможностей, открытие неспособности двигаться дальше самостоятельно. Но все же мы знаем, что движемся дальше. Мы знаем, что крест распространяется на всю неограниченную бесконечность Воскресения. За нашими пределами находится сфера Бога.

Нищета духа является «великолепной нищетой», ведь когда мы касаемся этой границы существования (вот что такое крест: прикосновение к этой границе), она внезапно отдаляется, чудесным образом расширяя наше бытие. Это и есть воскресение. Скорее всего мы не сразу поймем, чем является мощь подобной экспансии. Пройдет какое-то время, прежде чем мы распознаем в ней личностную силу Иисуса, Его безграничное существование, новое бытие воскресения, наполняющее и раздвигающее рамки нашего сознания.

Не сразу приходит это понимание. Но всякий раз, когда мы проходим через крест, когда мы касаемся границы, наш рубеж отодвигается вперед. Каждый раз мы видим Его во все более ясном и чистом свете. Именно это происходит всякий раз в нашей медитации. Молитва придает окончательный смысл нашему опыту нищенства в любой жизненной ситуации. Слово-молитва ведет нас к этой границе. Оно ведет нас туда и удерживает там, пока не настанет время нашего развития. Оно учит нас ждать, ибо воскресение и развитие – это дар Господень.

Существует искушение вновь сжаться до границ самого себя, оно приходит, заставляя нас сопротивляться опыту нищеты, прекратив повторение мантры. Или же оно становится попыткой «обладать» нищетой, сотворив из поражения победу. Это происходит обычно, когда мы грезим наяву, в той или иной форме фантазируя об успехе. Мы также делаем это в тривиальности, в отсрочках. Наша непрестанная верность слову-молитве выводит нас за грань как тривиальности, так и грёз наяву, сквозь чистилище бесконечных отвлечений, туда, вслед за нашим призванием. Крест – это великое вдохновение. Голгофа учит нас не уклоняться от нищеты, но принимать ее, живя внутри безграничных богатств Христа. Тайна Евангелия была провозглашена многократно, но наше поколение, как и каждое другое, должно заново учиться открывать ее в своем личном опыте. Это тайна, сокрытая на века, как говорил Св. Павел: «Тайна, сокрытая от веков и родов, ныне же открытая святым Его, которым благоволил Бог показать, какое богатство славы в тайне сей для язычников, которая есть Христос в вас, упование славы. (...) Дабы утешились сердца их, соединенные в любви для всякого богатства совершенного разумения, для познания тайны Бога и Отца и Христа, в Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения.» (Кол 1:26-27; 2:2-3)
Видение Бога
Одной из характерных человеческих черт является потребность в метафорах. Возможно, будет полезным поразмышлять над метафорой видения, которую мы так часто используем относительно медитации. Мы можем глубже понять суть образа видения, рассмотрев его в связи с другой важной метафорой духовной жизни – с путешествием. Джон Мейн писал, что всякий раз, когда он спрашивал своего учителя о том, как долго будет длиться путешествие медитации, тот отвечал ему только взглядом. Сам отец Джон, когда, годы спустя, уже ему задавали подобный вопрос, либо игнорировал его, либо давал понять вопрошающим его абсурдность. Я полагаю, что наилучшим ответом на этот вопрос все же является его игнорирование, и если нам это удастся, мы сделаем следующий шаг к медитации в рамках нашей веры, не анализируя процесс продвижения. Мы чувствуем, что должны научиться что-то делать, и это «что-то» займет довольно много времени. Но время сокращается, когда мы понимаем его как метафору.

Вопрос: «Как долго это будет длиться?» лежит в основе другого вопроса, который мешает нашему путешествию: «Как быстро я продвигаюсь?», «Какие успехи делаю?». Результатом этой проекции нас самих в будущее становится самоотчуждение от непосредственного опыта настоящего. Игнорируя этот вопрос, отец Джон фактически отвечал на него наиболее непосредственно – манифестируя настоящий момент, причем делал это единственным способом, которым он может быть адекватно передан, то есть с помощью молчания. «Как долго?» и «Как скоро?» - это вопросы, которые могут касаться любых путешествий за исключением медитации, ведь они обращены к пространству и времени. Медитация – это путешествие к Богу, и чем больше нас поглощает Божья реальность, тем более блекнут пространственно-временные измерения, а следовательно, тем свободнее становятся наше сознание и дух. Материальные величины могут относиться к духовному путешествию исключительно метафорически. Это важные метафоры, но забывая, что мы имеем дело только с оборотами речи, мы неизбежно теряем фокусировку. Мы снова отделены, снова оказываемся в недосягаемости, попадая в ограниченную орбиту нашего самосознания. Когда мы сталкиваемся с этим вопросом вплотную, стараясь медитировать ежедневно, то в чем-то повторяем опыт ранней Церкви. Первые христиане спрашивали: «Сколько нам осталось ждать, прежде чем вернется Господь?», «Как быстро произойдет Второе Пришествие?» Эволюция, которая состоялась позже в их сознании, должна произойти и в нашем. Мы должны понять, что высчитываемый ими День Христа, День Господень, о котором они грезили наяву, - уже настал.

Ежедневная медитация учит нас жить в этом Дне Христа, наполняя Божьей тайной каждый день. Мы не отрицаем относительной реальности времени и пространства. Живя в настоящем, мы становимся все более действенными, разумными и чувствительными. Однако мы видим, что время и пространство для Бога относительны, так как Он никак ими не ограничен. Затем мы начинаем замечать, что в христианском контексте связующим звеном между относительной человеческой реальностью и чистой реальностью Бога является Христос, который находится во времени, содержа его в себе, который является пространством, выходя за его грань. Такое видение – это результат опыта, результат молчания. Книги и размышления используют метафоры, указывающие на него. Но приходит момент, когда мы должны замолчать, оставив образы и войти в чистую и простую реальность. Итак, мы повторяем наше слово – и смолкаем. Мы учимся день за днем, год за годом, что путь совершается в мгновении настоящего. Мы прибываем в пункт назначения прежде, чем понимаем, что прибыли туда, а иногда даже прежде, чем узнаем, что вообще отправились в путь. Св. Павел пишет: «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся.» (1 Кор 15:51–52).

Мы противимся пути. Мы противостоим силе, влекущей нас по нему, так как знаем, что это путешествие приведет к смерти какую-то часть нас. Но если мы постараемся проявить хотя бы немного открытости и преданности, тогда сила, влекущая нас, станет ощущаться мощнее, нежели наше сопротивление. В каждый миг она хоть на малую долю, но превосходит наше сопротивление. Таким образом, мы совершаем этот путь вопреки себе, и, в меру нашего возрастания, мы начинаем все отчетливее понимать, что имел в виду святой Павел. Мы осознаем, что смерть является пробуждением, и что мы преображаемся в этот краткий миг, прежде чем перестанем быть, «в мгновение ока». Отец Джон сказал, что Царствие – это не место, но опыт. Принимать его за место – это ограничивать свое сознание метафорой. Приближаясь к нему на уровне опыта, мы становимся свободными для полного знания Царствия. Это опыт видения всего в миге, во Христовом «сейчас», в Дне Господнем, дне вечного полдня.

Словом, если мы используем метафору путешествия, чтобы понять, для чего мы медитируем, мы должны дополнить и скорректировать ее метафорой видения. Медитация ведет нас к чистоте сердца, а Иисус говорит нам, что это и есть счастье, блаженство, потому что в этой чистоте сердца мы узрим Бога: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф 5:8). «Узрить Бога» - это также метафора, ведь Бога невозможно увидеть как объект. Мы не можем познать Бога, как мы познаем доступные зрению предметы и явления. Мы не видим Его так, как можем видеть прекрасный пейзаж или дарохранительницу на алтаре. Созерцательное видение не привязано к категориям субъекта и объекта, точно также, как метафорическое путешествие не относится к категориям пространства и времени. Ключ к пониманию этого находится в наиболее важном человеческом опыте: опыте познавать и быть познаваемым, человеческом опыте любви. Наше видение окружающих полностью меняется, когда мы осознаем, что они видят нас. Барьеры эгоизма, разделение на субъект и объект, - рушатся. Христос убирает эти барьеры в тот момент, когда, как описывает Евангелие, Он разрушает стены, разделяющие всех людей.

Видеть Бога – означает смотреть на Него взглядом, которым Он видит нас, тем самым взглядом, которым Он сам видит Себя. Только Бог может видеть Бога, или те, кто принадлежит Богу. Мы можем постепенно продвигаться в понимании этого, познавая любовь как участие в самосознании кого-то другого. Единственное условие начала этого путешествия-видения - перестать смотреть на себя, пребывать в покое. Если медитация ведет нас к тому, чтобы мы узрели Христа во всех и во всем, это происходит потому, что она учит нас жить, отвергнувшись себя. И именно так мы начинаем понимать, что Христа можно узреть только в Духе, что Дух есть равно путем Иисуса к Отцу и взглядом, которым Отец видит Сына.

 

Знание и опыт
Возможно, мы начинаем медитировать, чувствуя в себе скрытый глубинный потенциал. Нам кажется, что нет другого пути его реализовать. Медитация, являясь путем познания, может высвободить эту сокрытую мощь. Перед нами простирается и множество других путей, связанных с опытом, к которому мы всегда стремимся. Но в медитации мы не ищем опыта, потому что путь познания – благая участь²⁸.

Следуя этим путем, мы постепенно знакомимся с двумя видами самопознания, которые соответствуют двум различным подходам к опыту.

Прежде, чем мы начнем медитировать, наша основная форма самопознания говорит нам о наших ограниченных возможностях. Она напоминает нам, когда и при каких условиях мы терпим поражение. Она указывает нам, что мы далеки от идеала, как собственного, так и установленного окружающими. Это именно наши представления о себе внушают нам, какими мы должны быть и что мы должны делать – но почему-то не можем. Разумеется, не очень приятно жить со знанием такого рода. Неудивительно, что нам хотелось бы от него убежать. Растрачивая слишком много времени на такое самопознание, мы теряем вкус к жизни, становимся циничными и даже впадаем в отчаяние. Такое самопознание происходит из самоосуждения или сравнения себя со стандартами других людей, поиска их одобрения. Сегодня это наиболее распространенная форма самопознания: знание о собственном несовершенстве. Такое чудовищное самосознание формируется в нас до тех пор, пока мы наконец не ощутим, что подобное познание себя никогда не приведет нас к познанию нашего истинного «Я». Именно так возникает дуализм между внутренней реальностью непознанного «Я», сокрытого потенциала, и внешней реальностью эго, которое является нашим частично и неадекватно реализованным потенциалом. Это дуалистическое видение жизни лишает ее смысла, потому что отнимает у нее единство. Наша жизнь искалечена, так как в нас посеяно разделение.

Затем, с Божьей милостью, мы приходим к медитации. Мы все начинаем по-разному. Каким-то образом зерно попадает в наши сердца, в определенный момент оно дает ростки, и в результате мы начинаем медитировать уже всерьез. Именно тогда в нас рождается совершенно другой вид самопознания – теперь мы осознаем не ограничения, а растущие возможности. Это не просто фантазия, мечты о том, какими мы могли бы быть. Скорее это познание присутствующего в нас потенциала индивидуальности, который мы реализуем, принимая дар бытия.

Именно поэтому отец Джон говорил о медитации, как о пути принятия дара нашего собственного бытия. На этом пути жизнь обретает динамику раскрывающейся тайны, превращается из вечной проблемы в мистерию. Проблемы являются узлом, в который запутывается наша жизнь. Распутать его – означает раскрыть тайну. Неотъемлемой чертой тайны является то, что ее невозможно проанализировать. Наше собственное существование – тайна. Мы можем войти в эту тайну, но не путем рационального анализа. Ее жизненность ускользает от нас, снова становясь проблемой.

Большинство людей в нашем обществе неистово ищет тайну, но этот поиск ведется не внутри, а снаружи. Шагом на пути к мудрости является понимание, что первый уровень тайны, которую мы можем встретить, это наше собственное существование. Это и есть двери, ведущие в саму тайну. Войти в тайну собственного бытия – значит обрести новую форму самопознания, которая основана не на самоанализе или самонаблюдении, а на смирении, почтении и принятии себя самого.

Почему медитация должна стать этим путем? Потому что (хотя это и звучит странно) единственный способ принять себя – это оставить себя. Медитация погружает нас в тайну собственного существования через самоотречение. Как же в реальной жизни, на практике мы можем прийти к этой высшей степени познания себя? Этот другой, истинный вид самопознания достигается в обратном процессе, - когда мы перестаем акцентировать на себе внимание, забываем о себе.

Мы можем забыть о многих – поразительно многих – вещах. Очень часто в их ряду оказываются важнейшие, насущные, безотлагательные дела. Иногда мы забываем даже наши собственные имена, забываем, кем мы являемся. И только одну вещь практически невозможно забыть: нас самих, наше эго, ту главную вещь, которую следовало бы действительно предать забвению. Забыть о себе - означает освободить своё самосознание, стать простым и просто быть. Мы знаем (это врожденное чувство наших скрытых возможностей), что нам просто необходимо освободить своё самосознание, дабы, став свободными, обретать жизненный опыт как растущую тайну, а не как проблему. Вне этой свободы невозможно развитие сознания, возрастание в Духе. Тут возникает жизненно важный вопрос: «Как это сделать?» Ответ на него прост: «Повторяй свое слово-молитву». Медитация не требует особого ума, мудрости или наблюдательности; необходимо всего лишь иметь достаточно серьезности, чтобы начать практику, а затем столько же смирения, чтобы ее продолжать. Повторение молитвенного слова ведет нас к тому единству сознания, которое мы называем простотой. Повторяя свою мантру, мы расстаемся с жизнью-проблемой и входим в жизнь-тайну. Оставляя самосознание, мы по-настоящему познаем себя с помощью простого повторения слова ежедневно, утром и вечером, храня верность тому, что делаем.

Прежде всего мы нуждаемся в простоте и смирении для того, чтобы «позволить себе» делать нечто настолько простое. Также важна определенная доля доверия, ведь нам приходится в течении определенного времени опираться исключительно на веру, прежде чем появится возможность проверить все эти утверждения. Нам нужна отвага, чтобы отречься от себя, хотя бы ненадолго. И наконец - непоколебимость, духовная и психологическая стойкость, чтобы продолжать. Чудом является то, что все необходимое для этого пути уже дано нам, ибо сила, которой мы этого достигаем, не наша, а Христова. Не наше сознание приводит нас в движение. Это энергия Христа. Его любовь выводит нас за свои собственные пределы.

Таково смирение медитации. Возможно, это самое важное качество, в котором мы нуждаемся, - разумное смирение, позволяющее нам следовать по пути, где, как мы знаем, наше сердце и ум откроются тайне, превосходящей нас, силе любви, способной преодолеть наш эгоизм. Необходимо только начать свой путь в смиренной простоте, и сила, в которой мы нуждаемся, чтобы его продолжить, станет для нас доступной. Простота же нашего пути - в повторении слова-молитвы.

Простота – это познание, которое св.Павел выражает своей молитвой к Отцу в Послании к Ефесянам: « ... да даст вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши, чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божиею.» (Еф 3: 16-19)