Перевод по изданию Laurence Freeman osb. Light Within. Meditation as pure prayer

• Название: Перевод по изданию Laurence Freeman osb. Light Within. Meditation as pure prayer
• Дата: 17.03.2022
• Размер: 191.53 Kb.
• Имя файла: Lorens_Frimen_Vnutrenniy_svet_Put_khristianskoy_meditatsii.docx
• Тип: Документы; #401498
• страница: 6 из 11

Обожествляющая любовь
«И, придя, благовествовал мир вам, дальним и близким, потому что через Него и те и другие имеем доступ к Отцу, в одном Духе.» (Еф 2:17-18)

Путь медитации можно описать как процесс глубоко личностного познания сущности этих Евангельских слов, познания не только их теологического, но и персонального измерения. Уже на своём начальном уровне медитация приводит нас к пониманию одного важного слова, которое мы употребляем чаще всего, но наверняка понимаем менее всего – слова «дух».

В понимании отца Джона главной целью безмолвия медитации является открывающаяся нам возможность стяжания своего духа. Поэтому мы понимаем медитацию как путешествие, полное открытий, обретения чего-то, что является для нас пока тайной. Это путь в неизвестность, путь, в завершении которого мы сами становимся познанными. В тишине и молчании мы начинаем лучше осознавать духовное измерение нашего бытия. Открывая сущность духовного измерения, отличающегося равно от сознания, как и от тела, мы видим, что дух существует не в теле, как «в механизме», и не в сознании – но является чем-то несоизмеримо более мистическим, существующим ане пространства. Дух предстает перед нами как точка единения всех ментальных и телесных процессов, в которой они достигают самопреодоления.

Я допускаю, что, подобный взгляд может показаться несколько эзотеричным, чрезмерно интеллектуальным, абстрактным. Однако, это единственный способ выражения экзистенциального и глубинного опыта медитации, приводящего нас к единению и познанию себя. Постепенно новозаветное слово «Дух» начинает восприниматься все глубже и полнее, в перспективе собственного опыта жизни в Духе, одухотворенности. Мы начинаем видеть, как учил святой Павел, что духовное является бессмертной частью нас, бесконечно удаленной точкой, втягивающей в себя смертное и конечное. Сознание и тело объединяются в открываемом нами духе, высвобождая и совершенствуя в ходе медитации чувство единства и гармонии. В определенный момент может возникнуть беспокойство, ведь этот процесс, проходя успешно, приводит к тому, что нам становится всё тяжелее описать происходящее. Прежнее состояние позволяло давать определения куда проще. Переполняя нас, реальность Духа демонстрирует нам, как неточны любые слова. Опыт ускальзывает от попыток ума объять его. Мы спрашиваем, что есть дух, и оказывается, что с каждым разом все сложнее дать ответ на этот вопрос. Было бы проще, если бы удалось ввести четкое разграничение между разнообразными аспектами нашего существования – нашей повседневностью, участием в социальных связях, размышлениями о тайне жизни, многочисленными измерениями тела, сознания и духа.

Но идя путем медитации, мы начинаем осознавать невозможность окончательного разделения между этими тремя измерениями, так как все глубже укореняемся в них, становимся все более настоящими, открывая свой дух. Мы приходим к простоте, и путь этот в нашем аналитическом представлении предстает намного более сложным, нежели на самом деле. Такова очищающая простота, делающая невозможными однозначные ответы на наши основные вопросы. Это встреча с тайной: в ней мы можем принять простоту – или вернуться к сложности. Однако на самом деле пути назад уже нет. Спрашивая, чем является дух, я по сути спрашиваю: «Кто я?» Это вопрос прост, насколько это вообще возможно. Вопрос, на который можно ответить только с помощью понимания: «Я – тот, кто задает вопрос». Когда мы сталкиваемся с такой величественной и очищающей простотой, простотой чистого бытия, осознанной нами на уровне духа, мы также погружаемся в глубины молчания. Молчание воцаряется там, где последний вопрос остается позади, где мы уже не ищем ответов, открываясь реальности за гранью вопросов и ответов.

В тот миг, когда мы оставляем вопросы, либо когда задаем вопросы, на которые ответ невозможен, - как в случае с коаном²³ – мы также сталкиваемся с абсурдностью, с глупостью. Это абсурдность эго, которое пытается властвовать над духом. Это абсурдность попытки прозондировать тайну духа инструментами ума. Я допускаю, что даже более трагические проявления абсурдности являются результатом попытки «схватить» дух с помощью тела – как иногда люди пытаются сделать это, например, посредством наркотиков. Нашей единственной реакцией перед лицом простоты вопросов, не предполагающих ответа, является смирение, и именно поэтому простота нашей медитации постепенно разрушает наше эго… если, конечно, мы сможем сохранять простоту достаточно долго, совершая своё путешествие в духе. Дух – это простейшая и исходная идентичность того, чем мы являемся, это и есть та личность, которую Бог знает и любит. Предоставляя духу свободу действий, мы позволяем ему охватить сознание и тело - все измерения нашей жизни, приводя их к реализации и полному раскрытию. Задача нашей медитации – научить нас быть. Это работа безмолвия нашей медитации, в которой мы позволяем нашему сознанию путешествовать к его истоку, центру нашего существования, где мы изошли из Бога, где мы едины сами с собой и с Божьим Духом. А если все это кажется нам путешествием исключительно внутренним, то мы слышим только часть истории, потому что только после того, как мы станем духовными, у нас появится способность любить. Быть же духовным не любя – принципиальное противоречие.

На уровне духа мы получаем опыт любви, творящей нас, любви, которая нас освобождает и освящает. Любви Бога: Отца, Сына и Святого Духа. Обретая духовность, мы возрастаем в любви и познаем, что Бог есть любовь, открывая это ежедневно и в любой ситуации, ведь эти три измерения божьей любви – творящая, освобождающая и освящающая – узнаваемы и в каждом человеческом опыте любви. Познание любви друг к другу приближает каждого из нас к духовности. Одна любовь становится причиной другой. Заповедь «возлюбите друг друга»²⁴ является самой сутью духовного учения Иисуса, которое он передал своим ученикам, потому что всякая любовь творит, освобождает и освящает. Всякая любовь обожествляет и открывает ту истинную идентичность, в которой каждый из нас является иконой Бога, возлюбленной и созданной по Его образу и подобию. Как мы знаем, в нашей повседневности мы часто боимся быть духовнее, не желая утраты некоторых измерений нашей жизни, или же, если посмотреть на это с другого уровня нашего опыта, мы сторонимся любви, боясь потерять себя. Медитация побеждает страх, отрицающий жизнь и преграждающий дорогу к полноте жизни. Она освобождает нас от страха, просто давая нам возможность найти свой дух. В этом поиске мы открываем любовь Бога – творящую, освобождающую и освящающую – которая льется в нас через Духа Христа.

«И, придя, благовествовал мир вам, дальним и близким, потому что через Него и те и другие имеем доступ к Отцу, в одном Духе... на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе, на котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом.» (Еф 2,17-18, 21-22)

Eдинство в гармонии
По словам Платона философия рождается в удивлении. Думаю, что выражением религиозного отклика на жизнь может быть подробное исследование этого удивления – но не только как размышления, философствования или разговоров о нем. Наш религиозный отклик ведет нас к тайне, порождающей удивление; войдя в нее, мы неминуемо преобразимся. Хотя эта тайна и лежит за пределами нашего понимания, мы призваны познавать и любить ее, служа ей. Мы призваны к ее исследованию, и именно этот чудесный процесс познания мы называем «духовным путем». Это путь медитации.

Среди великих символов, используемых всеми традициями для указания на это исследование, часто встречаются слова «путешествие», «приключение», «паломничество». Отвечая на призвание и оставаясь на пути, мы вовлекаемся в опыт динамического характера. Мы не только созерцаем тайну, но и приближаемся к ней, ежедневно возрастая на пути медитации. Тут нам неизменно будут сопутствовать развитие и изменения. Наука является для нас наиболее очевидным способом исследования тайны Творения, так как обращает наше внимание на окружающий видимый мир. Но сегодня мы сталкиваемся с открытием – и я допускаю, что как раз ученые сделали это первыми, – что наука возвращает нас к исключительно простым вопросам духовного пути, к изначальному чувству удивления. Удивление свойственно детскому сознанию. Дети реагируют удивлением на очень простые, очевидные и прозаичные вещи: что такое дух? Что такое сознание? Откуда берется материя? Чем является энергия? Что такое жизнь? Эти важные вопросы являются источником нашего удивления, но они - только начало пути.

Вполне естественными на духовном пути являются возникающие вопросы, касающиеся нашей жизни и исследования ее различными способами. Каждый истинный духовный путь, подобно медитации, ведет нас в пространство внутренней вселенной. В то же время мы выходим за грань самих себя, к сознанию намного более глубокому, чем наше собственное, к бытию и восприятию. Именно это и называется «свободой» в Новом Завете, свободой духа. Нас ведут к чуду творения на каждом из его уровней, и великим чудом является то, что мы обретаем силу, позволяя нашей жизни прикоснуться к жизни других, с любовью войти во всеобщую взаимосвязь. Продвижение в медитации не оценивается по уровню развития абстрактного, концептуального знания, свойственного нашему умственному складу, скорее показателем может быть все возрастающее милосердие, являющееся силой любви. Именно поэтому главная заповедь, данная нам Иисусом, - «возлюбите друг друга». Иисус, наивысший Господь и Учитель любви, говорит, что любовь приведет нас ко всякой Мудрости. Но мы нуждаемся (особенно сегодня, живя в современном обществе) во внутреннем пути, в дороге, ведущей нас к полному самопознанию, прежде чем установим достаточно глубокую связь в любви с миром и окружающими нас людьми.

Путь медитации в своей простоте подобен хождению. Мы ставим одну ступню перед другой и делаем шаг. Медитация проста, как хождение, но требовательна, как паломничество, потому что требует от нас идти дальше, не оборачиваясь, не останавливаясь и не ожидая, что предназначенное нам придет само. Медитация показывает нам, что реальность, которая является источником, - точно так же, как и целью нашего путешествия, - вовсе не основана на противопоставлении внутреннего и внешнего, - материи и духа. Духовный путь указывает нам, что реальность со всем в ней сущем едина. Таково основное утверждение Библии: Бог Един. В результате, главным откровением Нового Завета является возврат всякого творения к единству с Единым, с Богом, познаваемым через Христа. Путь медитации ведет нас к полноте личного опыта единства реальности, к единому Богу. Результатом этого пути является Истина, а не вторичный репортаж о ней. Само по себе прочтение текста не говорит о том, что мы обрели опыт того, о чем он повествует. Мы не пережили того, о чем нам поведал кто-то другой. Чье-то учение, мудрость и традиция играют немаловажную роль: они ведут и направляют нас. Духовное путешествие не совершается в одиночку. Однако опыт, к которому мы призваны, является в полной мере личным и подлинным.

Прежде всего, медитация собирает нас воедино, приводит к единству сознания и сердца, цельности тела и духа. Составляющие нас элементы, которые, как нам нередко кажется, противопоставлены друг другу, встречаются в одной точке, центральной точке личностного сознания, где мы видим, как все эти измерения становятся «одним». Когда мы познаем свое единство, наша внутренняя и внешняя жизнь обретают гармонию.

Единство и гармония. Оба эти термина используются для описания опыта реальности, которую Иисус назвал «Царствием». Медитация сама по себе является объединяющим и гармонизирующим путем, ведущим к обретению этого Царствия в нас самих, а впоследствии, и к видению изнутри этого внутреннего пространства, с помощью которого мы замечаем, что также пребываем внутри Царствия. Символом этого пути единства является одно-единственное слово, которое мы берем с собой, оставляя все прочие слова, понятия и идеи. Мы держимся за это «убогое» слово и ограничиваемся повторением его в нашем сердце во время медитации. Язык и мысль сосредотачиваются исключительно на простоте этого единственного слова или фразы, которая объединяет все многообразие нашего существования. То слово, которое мы называем «мантрой», является святым, повторяемым непрестанно до конца каждой нашей медитации. Наше путешествие станет реальным, если мы посвятим ему достаточное количество времени. Каждое утро и каждый вечер мы уделяем ему около тридцати минут. В это время мы оставляем все мысли, проблемы, планы, анализ прошлого и переживания о будущем. В конце-концов мы оставляем даже самих себя – к чему призывал нас Иисус: мы должны отречься от себя в намерении следовать за Ним во всей полноте Его пути.

Важным измерением единства, с которым мы встречаемся на нашем пути, является единство с телом. Стремясь к его опыту, мы должны учиться физической дисциплине неподвижности, точно так же, как и при повторении слова-молитвы мы должны учиться внутренней дисциплине и неподвижности нашего сознания. Слегка прикройте глаза. Сядьте, выпрямите спину. Сидите расслаблено, но бдительно. Затем молча, про себя, внутренне, начните с верой и любовью повторять свое слово, - слово, ведущее к единству. Мантра – не объект размышлений, но то, что исходит из наших уст. Итак, не концептуализируйте свое слово; просто внимайте ему. Мы входим в единство, прежде всего повторяя и вслушиваясь в него. Мантра предстает перед нами как путь к гармонии, мы слушаем ее, как слушали бы гармонический тон – звук, раздающийся в нас, не лишенный ни смысла, ни значения, но выражающий любые из них, объединяющий все выражения любых смыслов. Звук резонирует в нас, как в камертоне. Этот резонанс есть не что иное как наша гармония со Христом, с Его жизнью, Его ритмом и Его животворящей энергией, - Христос же в свою очередь резонирует в гармонии с Богом. Пребывая во Христе, мы пребываем в Боге. Именно поэтому Иисус сказал, что Он есть путь к Отцу.

Так описывается медитация в христианском понимании, но во время самих наших упражнений, утром и вечером, мы прежде всего сталкиваемся с психологическими трудностями повторения нашего слова, необходимостью порядка, в рамках которого мы постоянно возвращаемся к слову, не позволяя неизбежно возникающим мыслям отвлекать нас. Мы также осознаем – особенно в первые месяцы практики – что обучение медитации дважды в день, постоянство на этом пути, возвращение на этот путь в случае, если мы оступимся, требует четкой дисциплины. Это христианское понимание смысла дисциплины и аскетизма неизбежно. Всему предшествует опыт веры, затем приходит и смысл этого опыта, становящийся нашим личным смыслом, мотивирующим всю нашу жизнь. Всегда присутствует искушение сойти с пути в поисках «чего-то еще» или пойти на поводу у своей отвлеченности, разочароваться в своих «успехах», быть неспокойным, нетерпеливым или попросту неудовлетворенным. Слово-молитва избавляет нас от этого искушения. Оно погружает нас в молчание, которое, как мы узнаем, не является отрицающим. Молчание – наш резонанс со Христом и Его резонанс с Отцом. Таково наше представление о простоте и смирении медитации. Это чудесное и неподдельное видение реальности – видение, к которому мы все призваны. Оно требует самоотдачи и дисциплины, а процесс обучения этой самоотдаче и дисциплине требует времени. Но в конце концов нам необходимо нечто очень простое - сидеть, повторяя свое слово-молитву.

Предваряя медитацию, подумаем о видении единства всего творения во Христе, которое св.Павел описывает в Послании к Ефесянам: «... открыв нам тайну Своей воли по Своему благоволению, которое Он прежде положил в Нем, в устроении полноты времен, дабы все небесное и земное соединить под главою Христом.» (Еф 1, 9-10)

  

  

Встречая другого
На определенном этапе нашего пути мы осознаем, что медитация преподает нам важнейший урок: она учит нас любить и быть любимыми. Она учит нас также той живой правде, сокрытой в учении Иисуса, что мы должны умереть и отречься от себя. И это то же самое учение, о котором говорит нам Писание: «Возлюби ближнего своего». Любя, мы принимаем чье-то бытие. Это подразумевает готовность признать приоритетность существования других, посвятить им свою жизнь, - в этом абсолютном сосредоточении на других мы получаем опыт утраты собственного эго.

Этот урок не ограничен только лишь интеллектуальной плоскостью, а усваивается скорее на всех уровнях реальности нашей жизни. Важным является также то, что, познавая эту истину, мы обретаем опыт единства человечества, как одной семьи, тем самым устанавливая связь со всем миром. Сложно не заметить, что вся жизнь современного общества проходит на фоне постоянного напряжения, которое в последнее время только растет, приводя к крайней поляризации противостоящих сил²⁵. Но одно из блаженств христианства – благословение и счастье нести мир, согласно словам Писания, говорящим, что «блаженны миротворцы»²⁶. Мне кажется, что медитация ведет нас к пониманию парадокса миротворчества в этом полном насилия мире; миротворчества, проявленного не в общих фразах, а в конкретных действиях. Это помогает нам понять, что наше призвание к медитации является посвящением себя Христу, присутствующему в мире, а следовательно, посвящению себя миру и любви Его духа. Наш путь – это в наиболее очевидном смысле путь мира, духовно связанный с миром напряжения, насилия и недоверия, к которому мы все тем не менее принадлежим, и за который, в какой-то мере, ответственны. Вскоре после начала регулярной медитации мы начинаем понимать, что делаем это не для удовлетворения нашего эго и не для собственного спокойствия.

Переступая самих себя в нищете слова-молитвы, мы замечаем, что медитация, порождая альтруистические взаимосвязи и чувство ответственности, укрепляет покой и мир вокруг нас. Становится очевидным, что наше самоотречение делает мир Христов доступным через нас всему окружающему миру. Какие бы преимущества не приносила нам медитация, они не принадлежат исключительно нам. Они будут всеобщим достоянием, ведь эго, жаждущее обладать плодами нашей духовной практики - миром, радостью и свободой, - уменьшается. Но хотя плоды Духа Святого и являются нашим общим наследием, традиция всегда акцентировала внимание на неизбежность самостоятельного их поиска через обретение полного самопознания. Подчеркивается, что это первый шаг к тому, чтобы стать учеником Иисуса, ведь когда мы находим наше истинное «Я», мы обретаем свободу и силу, происходящую из этого открытия, - силу покоя и радости, силу переживания единства со всем человечеством. Когда мы начнем познавать наше истинное «Я», наш дух сможет в полной мере совершить свой вклад в человеческую семью, в которой, как в каждой семье, мы делимся друг с другом всем, что имеем. Принадлежащее нам в той же мере принадлежит и другим. На нашем духовном пути, в нашей молитве мы приобщаемся к чуду и таинству роста в этой духовной семье, где каждый - строитель общины и «миротворец».

Чтобы претворить это в реальность, мы должны понять, насколько трудным является предстоящее нам путешествие, - пожалуй, самое трудное из всех возможных. По сути, это единственное, что можно вообще назвать путешествием. Мы знаем, что должны отрешиться себя, и для этого нам необходимо открыть собственное одиночество, войдя в него. Мы не сможем воссоединиться с человечеством, пока на опыте не постигнем собственного одиночества. Мы должны четко понять, что оно означает. Мы можем медитировать в одиночестве, но никогда не должны медитировать в изоляции. Изоляция не позволит нам ни найти, ни познать себя; в ней мы будем снова и снова находить лишь свое эго. Стать самим собой возможно только лишь через опыт встречи Другого, встретившись с Ним лицом к лицу, пробуждаясь к нему. Мы боимся тех, кто не похож на нас, - мы боимся, что, приблизившись к реальности кого-то другого, утратим этот небольшой фрагмент нашей собственной реальности, который нам удалось обрести. В этом страхе присутствует определенная логика, но нет причин, чтобы этот страх удерживал нас от действий. Истина находится за гранью любого страха. Чтобы ее найти, мы должны разоблачить страх.

Реальность такова, что после встречи с Другим мы не останемся прежними. Об этом говорят запоминающиеся слова Писания: «Никто не может увидеть Бога и остаться в живых»²⁷. Бог является Другим, реальностью реальностей. Он – наша единственная истинная Реальность. Глубина нашей встречи с Другим измеряется степенью нашей перемены. Мы меняемся – но это изменение в сторону нашего истинного «Я». Самой глубокой встречей является радикальнейшее для нас изменение – это опыт смерти. Но Иисус учил нас – и Он пребывает с нами, чтобы напомнить нам об этом, – что даже в смерти мы можем без страха приблизиться к Другому. Поистине, в свете Его сознания мы можем даже понять, что вся наша жизнь является постепенно разворачивающейся встречей с тем Другим, который есть Бог. Любые взаимоотношения, контакты с другими людьми, из которых слагается наша жизнь, являются фрагментами постоянно углубляющейся встречи с тем Другим, по образу и подобию которого мы сотворены. Открываясь навстречу этому опыту – в медитации или любви – мы познаем, что страх побеждается только с помощью встречи, и чем глубже будет каждая такая встреча, тем меньше страха останется в нас. Может показаться, что должно быть наоборот, – что страх перед Другим только возрастет при встрече с Ним, – но так как именно любовь лежит в основе различий между одним и другим, она, совершенствуясь, все более избавляется от страха.

Для боязни и страха нет никаких причин, ведь непохожесть вовсе не несет в себе состояния оппозиции, напряжения или враждебности. То, что отличается от нас, при ближайшем рассмотрении нам не противоположно. Опыт несхожести скорее объединяет, чем поляризует. То, что он нам демонстрирует, – не возрастающие различия, а все углубляющееся сходство, не диссонанс, а согласие.

Нам не обрести себя до тех пор, пока не состоится наша встреча с Другим лицом к лицу. До нее мы будем оставаться чуждыми даже себе, существуя в полном эгоизме и самоотчуждении. В таком состоянии все остальные будут противостоять нам, находясь с нами в противоречии. Некоторые индивидуумы, равно как и целые социальные группы, существуют в состоянии страха и отторжения вместо радушия и любви. Мы все испытываем печаль, недоверие и гнев. Первым шагом к выходу из этого ада является решимость встретить себя как себя, а не как чужака. Никто из нас не осилит этого в одиночку. Без вмешательства Божественной любви мы никогда не были бы спасены. Призвание, которое привело нас к медитации и познанию взаимосвязей любви, которое стало воплощением нашей встречи с Богом, является знаком вмешательства в нашу жизнь Его спасительной любви.

Медитируя, мы учимся отбрасывать все представления о себе, так как все они чужды нашему истинному «Я». Они подобны фальшивым этикеткам. Наш самоанализ, навешивающий ярлыки и кажущийся нам крайне разумным, изолирует нас от знания истинного «Я», становясь помехой на пути к спасительной встрече с реальностью. Так мы запираем себя в самосознании. Но нам стоит всего лишь понять, что мы уже освобождены той совершенной свободой, что достигается в глубине нашего духа, в свободе Христа, свободе Его чистой любви. Мы можем обратиться к реальности, если только сможем научиться простоте, приняв данный нам дар и храня ему верность. Слово-молитва учит нас любви, помогая расти и выходить за рамки собственных представлений о себе, открывая дверь в реальность истинного «Я» , единую с реальностью Христа. В этой реальности мы можем быть собой и познавать радость бытия в общине. Это единсто с Христом, описанное в Послании к Римлянам: «Ибо если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресения, зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху. (...) Если же мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним, зная, что Христос, воскреснув из мертвых, уже не умирает: смерть уже не имеет над Ним власти. Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха; а что живет, то живет для Бога. Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем.» (Рим 6:5-6, 8-11)
 

  

 

Оставление потребностей
Мы никогда не узнаем о нашем истинном потенциале, пока не будем призваны выйти за рамки наших о нем представлений. Точно также истинная глубина учения откроется только тогда, когда учение будет поставлено под сомнение. Люди довольно часто оспаривали учение отца Джона, говоря: «Ты хочешь слишком многого. Путь медитации несомненно хорош, а ты выдающийся человек, который может следовать этим путем, но не каждый является таким особенным, не каждый человек обладает той же силой, уравновешенностью и цельностью. Быть может, ты сможешь с этим справиться. Возможно, ты найдешь еще пару человек, способных на это, но этот путь не универсален. Он слишком пуст, слишком строг, слишком требователен». Отец Джон отвечал на такие упреки весьма решительно. Он чувствовал себя разочарованным, поскольку наиболее часто слышал это от духовных лиц, от священников, то есть от людей, несущих особую ответственность за служение и проповедь Евангелия всему Божьему народу. Он чувствовал себя разочарованным, потому что видел, насколько они недооценивают Евангелие и человеческий потенциал ответа на евангельское призвание.

Итак, он отвечал на подобные сомнения, попросту указывая на Евангелие. Если путь медитации слишком требователен, говорил он, тогда и призвание Иисуса не менее требовательно. Если ожидание, что среднестатистический человек способен медитировать, вызывает сомнение, то не менее сомнительным является и ожидание, что он сможет быть последователем Христа, ведь путь медитации – это, по сути, ответ на учение Христа, на Его призвание отречься себя и следовать за Ним. Это не призвание следовать путем святого совершенства. Это не призвание стать героем или гением, ни даже призвание быть хоть в чем-то особым. Это призвание быть тем, кем ты есть, и использовать данное нам время (будь то пять или пятьдесят лет) с целью быть самим собой: человеком, которого Иисус полюбил, отдав за него свою жизнь.

Отец Джон указывал на Евангелие и говорил, что обучение медитации напрямую связано с евангельским учением. В книге «Слово в безмолвии» он писал: «Все учение Кассиана о молитве укоренено в Евангелии», и цитировал слова Иисуса: «А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него.» (Мф 6:7-8).

Это безусловно испытывающие и требовательные слова, но они адресованы каждому, и никто не сможет найти себя, если не ответит на это призвание со всей серьезностью и искренностью, потому что именно к такому ответу мы призваны.

Медитация – это контекст, в котором звучит наш ответ. Я думаю, что каждый, кто медитирует, поймет, что в нижеследующем утверждении нет излишней самонадеянности: мы способны ответить на призвание именно потому, что медитируем. То, к чему Иисус призвал людей, было крайне простым. Он мог остановиться возле кого-то сидящего и занимающегося своей обычной работой, посмотреть на него и сказать: «Иди за мной». Это все. И если люди вставали и шли за Ним, то это было ответом на призыв, и с этого момента они были в Пути. Евангелие подчеркивает, насколько важным для них было с этой минуты оставаться с Ним. В Иерусалиме многие люди нашли учение Иисуса слишком трудным и отошли от Него. Те же, кто с Ним остался, были совершенно обычными людьми. Все они в конечном счете разбежались в момент наивысшего испытания, но тогда это уже не имело значения. Ведь они оставались с Ним, а когда говорили о совершенстве или о награде, Он спокойно их останавливал. Времени было немного, а то время, которым они располагали, следовало использовать, чтобы идти за Ним, во всей полноте, безусловно, с большей любовью. Эта непоколебимость и была их совершенствованием.

В словах Иисуса «ваш Отец знает, в чем вы нуждаетесь, прежде, чем Его попросите» кроется великое призвание. Это призвание замолчать. Это приглашение довериться. Молчание в медитации составляет наивысшее выражение нашего доверия Богу, точно также, как и в человеческих взаимоотношениях, оно может быть признаком высшей степени личностного доверия. По опыту медитации нам также знаком призыв, который сначала поражает нас своей непонятностью: «Оставьте свои потребности». Как же мы можем оставить свои потребности? Нашу потребность личностного удовлетворения, симпатии, понимания, признания, нашу потребность в какой-либо форме человеческого одобрения. Оставить все эти потребности нам кажется практически нереальным, - разве что станет ясно, что именно сохраняя эти наши нужды, мы вынуждены по-прежнему пребывать «в нужде». Держась за все это, мы по сути отрекаемся от полноты, которую предлагает нам пребывание в настоящем моменте. Потребности, к которым мы так крепко привязаны, по сути являются не чем иным, как желаниями.

Как же от них избавиться? Медитация решает эту задачу довольно-таки простым путем. Мы избавляемся от чрезмерных желаний, когда не просим, не ходатайствуем о них, - по крайней мере, не делаем это эгоистично. Мы не просим для себя. Каждая молитва во время Святой Мессы также является просьбой, но разница в том, что эта просьба высказана в духе общины, где каждый перешагнул или перешагивает ограниченность собственных желаний, свой эгоизм. Молясь о пришествии Царствия Божьего, мы отбрасываем наши изолированные потребности, жертвуем себя Царствию, приготовляясь к единству в Евхаристии. Мы оставляем наши желания и тогда, когда отказываемся от мыслей, связанных с ними. Это серьезнейший вызов: отвернуться даже в мыслях от своих потребностей, веря, что в Царствии все уже устроено наилучшим образом, и что его полнота простирается настолько далеко, насколько мы способны доверять. Если мы только способны доверять.

Очень легко провести целый день, думая о себе самом. Мы делаем так, даже не осознавая этого. Одержимость собой становится бессознательной привычкой, манерой. Мы можем непрестанно размышлять над нашими потребностями – глубинными или преходящими. Мы можем думать о том, как нам культивировать нашу духовную жизнь, как достигать совершенства. Как стать всем тем, чем мы желаем быть, думая о собственном развитии, о комфорте завтрашнего дня, физическом или эмоциональном. Мы формируем себя сегодня и завтра согласно нашим потребностям и желаниям. Чем я хочу быть? Каких событий я жажду? Опасность, которую таит в себе религиозная жизнь, состоит в том, что она дает нам массу времени на размышление о себе и собственных потребностях. Мы должны встретиться лицом к лицу с этой опасностью в жизни, которую мы ведем, ведь если мы постоянно сосредоточены на себе самих, то это уже не настоящая жизнь, а скорее иллюзия. Нам нужна смелость, чтобы пошатнуть эту вновь и вновь возвращающуюся иллюзорность, пока она стремится стать нами, разоружить ее с помощью ежедневного возвращения к нашей медитации.

Если смотреть со стороны, монашеская жизнь может производить впечатление замкнутой на самой себе. Однако это не так. Она ориентирована на Бога, а практически это реализуется в направленности на других, на службу общине, друг другу и тем, кто к нам приходит. Община, которая всегда приветствует других и открыта им, является сообществом людей, следующих за Иисусом на Его пути в Иерусалим, где Он оставил все свои личностные потребности, осознавая, что Отец Его прекрасно знал о них. В Иерусалим, где через одиночество Гефсиманского сада каждая потребность исполнилась в саду Воскресения. Истинный монах – это тот христианин, который не мыслит о своих нуждах, но направляется к Богу и Его Царствию, который не думает о своей награде за следование за Христом, но открывает с изумлением и радостью величайшую честь самой возможности следовать за Ним.