Перевод реалий в прозе михаила булгакова

• Название: Перевод реалий в прозе михаила булгакова
• Дата: 07.02.2022
• Размер: 192.09 Kb.
• Имя файла: Minyuxina_magisterskaya_rabota.docx
• Тип: Документы; #353506
• страница: 5 из 9

Глава II. Особенности передачи русских реалий в немецких переводах романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» и повести «Собачье сердце»

2.1. Лингвокультурологический контекст произведений М. А. Булгакова

М. А. Булгаков начал свою литературную деятельность в 20-е годы ХХ века. На характер его творчества (тематика, система образов, способы отражения действительности в произведениях) во многом оказали политические события того времени.

Октябрьская революция и последовавшая за ней гражданская война знаменовала собой новый этап в духовной жизни российской интеллигенции. Их переломное значение, характеризующееся кризисным состоянием мира и личности, столкновением идеологических и философских теорий отразилось и в творчестве М. Булгакова [20, с. 5].

Одной из центральных тем в литературе в годы революции и гражданской войны становится судьба интеллигенции [там же, с. 39]. Данная тематика была затронута в том числе в произведениях М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» и «Собачье сердце». Остановимся более подробно на истории создания этих произведений.

Местом действия этих произведения выбрана Москва, и это неслучайно. Осенью 1921 года М. Булгаков, тогда еще начинающий писатель и драматург, навсегда переезжает в Москву и всё его последующее творчество во многом связано именно с этим городом [18, с. 13]. Рассказывая о героях и событиях, Булгаков с топографической точностью описывал те места, которые прекрасно знал, где жил и работал он сам, его родственники, его друзья, а, бывало, и враги [там же, с.12].

Роман «Мастер и Маргарита» создавался писателем с 1928 года до конца жизни, но так и не был полностью завершен. Больной писатель диктовал главы и вставки, правил уже написанное, не поднимаясь с постели. Ему удалось сделать только половину задуманного, а редактирование и сведение воедино черновых записей осуществила после смерти мужа Елена Сергеевна Булгакова.

Этот роман со всеми историко-биографическими и литературно-топографическими прототипами представляет собой значительную часть московской биографии М. Булгакова конца 1920–1930-х годов. Задуманный вначале как философско-фантастическое произведение, описывающее приключение дьявольской шайки в Москве, роман постепенно перерос свои первоначальные рамки: изменялись сюжетные линии, были введены новые герои, усложнившие его содержание.

Первые упоминания о романе биографы относят к концу 1928 года, а начало написания к зиме-весне 1929 года. В мае этого года Булгаков представляет в издательство «Недра» для публикации в одноименном альманахе главу из романа, названную «Мания фурибунда» (мания ярости), от которой до нас дошли только фрагменты. Созданная через год первая черновая редакция всего романа, носившая название «Копыто инженера», была уничтожена автором в марте 1930 года.

В 1931 году Булгаков вернулся к роману и сделал черновые наброски к новой редакции (1931-1936 годов). В 1932-1933 годах писатель начал создавать фабульно завершенный текст этой редакции, оконченной в 1934 году, но до лета 1936 года туда вписывались обширные вставки со сплошной перепиской отдельных глав. Вторая редакция имела подзаголовок «Фантастический роман» и много вариантов названия: «Великий канцлер», «Сатана», «Вот и я», «Шляпа с пером», «Черный богослов», «Подкова иностранца», «Он появился», «Пришествие», «Черный маг», «Копыто консультанта» и другие, но ни на одном из них Булгаков не остановился [там же, 93].

Третья по счету и последняя прижизненная редакция романа создавалась в 1936-1938 годах. В ней появилось известное название романа, состоял этот вариант редакции из 30 глав. С конца мая и до июня 1938 года третья редакция перепечатывалась также с переделкой текста. Авторская правка машинописного варианта началась в сентябре того же года и продолжалась до самой смерти писателя. Отдельные главы при этом переписывались, делались значительные вставки, был написан эпилог романа. Эта правка была прекращена 13 февраля 1940 года на середине 19-й главы.

После смерти мужа Е. С. Булгакова неоднократно перепечатывала этот роман, руководствуясь позднейшими указаниями автора, его устными замечаниями и правкой. При подготовке первого полного издания, опубликованного в СССР в 1973 году, редакторами издательства «Художественная литература» была проделана большая текстологическая работа; они на долгое время закрепили этот текст, сделав его своего рода каноническим, переиздаваемым многократно и введенным в научный литературоведческий оборот [там же, 94].

Повесть Булгакова «Собачье сердце», имеющая подзаголовок «Чудовищная история», также не публиковалась при жизни писателя. Впервые она была напечатана за границей в 1968 г. («Студент». Лондон. № 9, 10; «Грани». Франкфурт. № 69). В СССР она была издана в журнале «Знамя» (№ 6) лишь в 1987 г. На рукописи стоит авторская дата: январь-март 1925 года. Предназначалась повесть для журнала «Недра», где ранее были опубликованы «Дьяволиада» и «Роковые яйца». Редактор «Недр» Николай Семенович Ангарский (Клестов) (1873-1941) торопил Булгакова с написанием повести, рассчитывая, что она будет иметь не меньший успех среди читающей публики, чем «Роковые яйца». Однако в стране начиналось постепенное ужесточение цензуры по мере укрепления власти И. В. Сталина, и советские критики не допустили повесть к печати, назвав её «антисоветским памфлетом» [27, с.444-445].

7 мая 1926 года в рамках санкционированной ЦК кампании по борьбе со «сменовеховством» на квартире у Булгакова был произведен обыск и конфискованы рукопись дневника писателя и два экземпляра машинописи «Собачьего сердца». Лишь спустя три с лишним года конфискованное при обыске было возвращено автору благодаря содействию Максима Горького [там же, с.446].

Обсуждая характер эпохи, отраженной в повести «Собачье сердце», стоит принять во внимание тот факт, что на рубеже XIX-XX веков был совершен целый ряд открытий в области естественных наук. В контексте наших рассуждений особого внимания заслуживают открытия Ивана Петровича Павлова. Как отмечает польская исследовательница творчества М. Булгакова Анна Худзиньска-Паркосадзе, они могли послужить источником замысла сюжета для «Собачьего сердца». Павлов, разрабатывая механизм действия условных рефлексов, пришел к заключению, что в основе психической деятельности лежат материальные физиологические процессы, происходящие в коре головного мозга. При этом учёный вел свои наблюдения в основном за собакой, но полученные данные отнес также и к психике человека, ставя его тем самым в один ряд с животным. По мнению польского булгаковеда, эти открытия вряд ли могли остаться без внимания самого Булгакова, который живо интересовался происходящими в мире переменами [40, с.163-164].

Рассмотрим некоторые явления советской и, в частности, московской действительности, которые нашли отражение в произведениях «Мастер и Маргарита» и «Собачье сердце».

Москва предстает в этих произведениях опутанная не только сетями могущественных следственных органов, но и десятков других структур, в которых проступают черты реальных учреждений современной писателю столицы, причем смысл их деятельности с точки зрения логики кажется абсурдным. Так в романе «Мастер и Маргарита» странными функциями наделен «Интурист», решающий, например, где должен ночевать иностранец [4, с.260].

В обоих произведениях упоминаются домкомы (домовые комитеты).Как органы самоуправления они возникают уже в 1917 г., а в 1920-1930-е гг. домком существовал уже в каждом доме, во главе его стоял председатель. В функции председателя домоуправления входила слежка за жильцами, выписка и прописка, уплотнение квартир и т. д. Как «малая власть» члены домкома были непременными участниками «воспитательных бесед» с «бывшими» и арестов жильцов. Постоянные тяготы Булгакова с жильём вызывали у писателя ненависть к домкомам, отразившуюся во многих его произведениях. Никанору Босому в «Мастере и Маргарите» и Швондеру в «Собачьем сердце» были приданы отталкивающие черты взяточников и доносчиков [там же, с.268].

На страницах произведений М. Булгакова нашла свое отражение и шпиономания, характерная черта сталинской эпохи 1920–1930-х гг. Шпионом или «деникинским офицером» оказывался едва ли не каждый встречный, а тем более иностранец. Истолковывать любые неприятности как вредительство и шпионаж было привычно для унифицированного сознания обывателя, это было повсеместным явлением в те времена [там же, с.179-180].

Эмигрант также воспринимался как потенциальный шпион, в массовой психологии эпохи он относился к числу чужаков, врагов советского народа [там же, с.180] В эмиграции оказались многие участники белого движения после его разгрома. В сталинскую эпоху в советской России слово «белогвардеец» стало политическим ярлыком, означавшим принадлежность к враждебному большевистской идеологии классу[там же, с. 252].

Название первой главы романа «Мастер и Маргарита» также «Никогда не разговаривайте с неизвестными» в определенной степени отражает негласный этикет поведения человека сталинской эпохи, для которой были характерны шпиономания и враждебное отношение к бывшим дворянам, белогвардейцам и т. д., и в дальнейшем – к классовым врагам. Общение с ними было опасным по своим последствиям и преследовалось советской «тайной полицией» [там же, с.143].

Еще одной из наиболее острых социальных проблем послереволюционного времени являлся «квартирный вопрос», особенно в Москве. На душу населения в 1928-1929 гг. приходилось около 5,5 кв. м площади. Стремление расширить жилплощадь, а тем более получить отдельную квартиру часто приводило обитателей коммуналок далеко не к безобидным действиям: вредительству, доносам на соседей (после которых сосед мог бесследно исчезнуть), скандалам и судебным тяжбам. В «Мастере и Маргарите» раскрываются разные аспекты этой проблемы: в тексте упоминаются домоуправы, жилтоварищества, Дом Драмлита, коммуналки, доносительства (Алозий Могарыч пишет на Мастера донос и завладевает его подвальчиком) [там же, с. 280-281]. Данная проблема затрагивается и в повести «Собачье сердце» – Шариков, стремясь решить пресловутый «квартирный вопрос», в духе времени пишет донос на профессора Преображенского [20, с.112].

Таким образом, можно сделать вывод, что «Мастер и Маргарита» и «Собачье сердце» – это произведения не только философские и фантастические, но и остросатирические, причем сатира Булгакова носит политический характер. В его творчестве нашли отражение многие экономические и этические проблемы современного ему общества, в этом заключалась причина неприятия Булгакова официальной советской критикой и коммунистической властью, со второй половины 20-х годов в Советском Союзе перестали печатать его произведения [27, с. 8].

Новый язык, появившийся после революции, для М. Булгакова стал объектом сатиры наряду с другими сторонами жизни советского общества. Советский язык писатель не принял так же, как и новую власть, критическое отношение к которой у него возникло с самого начала.

Можно говорить о том, что Булгаков включил советизмы в свою эстетическую систему, сделал их средством изображения жизни советского общества. Советизмы используются им в качестве средства описания многочисленных явлений, связанных с новым бытом, работой учреждений, общественными изменениями, обликом Москвы [24, с. 893-894].

Поскольку М. А. Булгаков в своих произведениях нередко прибегает к таким приемам, как «пародия», «сатира», «ирония», приведем их краткую характеристику. В настоящее время в литературоведении существуют различные взгляды на определение этих понятий, мы будем опираться на работы современных исследователей М. В. Покотыло, Э. М. Хабибьяровой и

Г. И. Лушниковой.

Как отмечает М. В. Покотыло, в современном литературоведении наиболее распространено понимание сатиры как «специфического способа художественного восприятия действительности, раскрывающего её как нечто превратное, несообразное, внутренне несостоятельное (содержательный аспект) посредством смеховых, обличительно-осмеивающих образов (формальный аспект)». Мировой литературный процесс свидетельствует о сложных и изменчивых видах сатиры, охватывающей все виды и жанры. В качестве примера сатирических жанров можно привести фельетон, басню, комедию, памфлет и др. Если сатирические мотивы реализованы в несатирических произведениях, они служат решению сложных художественных задач. Особый колорит, который приобретает такое произведение, возникает как результат взаимодействия сатирических элементов (персонажей диалогов, ситуаций, стиля) и основных составляющих художественного мира [21, с.10].

Э. М. Хабибьярова, анализируя восприятие иронии как эстетической категории в разные эпохи, приходит к выводу, что обращение к иронии в художественном творчестве обусловлено определенной степенью эволюции общественного сознания и внутренними закономерностями литературного развития. В этом случае иронией называется такое восприятие некой непоследовательности, в котором из контекста отчетливо прослеживается утверждение, оттеняющее совершенно иной смысл описанного события. Отличительный признак иронии – двойной смысл: истинно – не прямо высказанное в произведении, а противоположное ему, подразумеваемое. Ирония нуждается в механизме, который создавал бы представление о двойственности, выделяющей противоречие между высказанным в произведении и подразумеваемым: чем больше противоречие между ними, тем сильнее ирония [36, с.8].

Г. И. Лушникова выделяет следующие особенности литературной пародии: она представляет собой когнитивную метафору пародийного объекта в том смысле, что она преобразует прототекст, репрезентируя его ведущие черты в критически-комическом свете. Пародия дает новый взгляд, новое видение пародируемого текста, она подразумевает сравнение пародирующего и пародируемого, в результате которого создается комический образ протекста.

Поскольку литературная пародия соотносится не только с пародируемым текстом, но и с его культурно-историческим фоном, она должна рассматриваться с учетом культурно-исторического контекста, который меняется во времени и пространстве [14, с.10].

Для Булгакова характерна пародийная направленность в изображении разных явлений советского языка. В качестве примера можно привести наименования различных форм организации жизни послереволюционного времени. Например, в романе Мастер и Маргарита описывается разветвлённая сеть организации «Комиссия зрелищ и увеселений облегченного типа», также называемая «Зрелищная комиссия» или «финзрелищный сектор» [24, с.899]. По всей видимости, её прототипом послужил Главрепертком (Главный репертуарный комитет по контролю за репертуаром при Народном Комиссариате по просвещению РСФСР) [4, с. 260].

Пародией на организацию советских писателей в романе «Мастер и Маргарита» стал возглавляемый Михаилом Александровичем Берлиозом МАССОЛИТ. Расшифровки этой аббревиатуры в тексте «Мастера и Маргариты» нет, однако в качестве наиболее вероятных различными исследователями предлагается «Мастера (или Мастерская) социалистической литературы», по аналогии с существовавшим в 20-е годы объединением драматургов МАСТКОМДРАМ (Мастерская коммунистической драмы)[27, с. 118], или «Московская ассоциация литераторов», или, наконец, просто «Массовая литература» [4, с.150].

Дом Грибоедова в романе «Мастер и Маргарита» – это здание, где помещается МАССОЛИТ, крупнейшая литературная организация Москвы и СССР. Здесь Булгаков запечатлел так называемый Дом Герцена (Тверской бульвар, 25), где в 20-е годы размещался ряд литературных организаций, в частности РАПП (Российская ассоциация пролетарских писателей) и МАПП (Московская ассоциация пролетарских писателей), по образцу которых и создан вымышленный МАССОЛИТ. Дом Герцена пародийно уподоблен Дому Грибоедова, поскольку фамилия известного драматурга Александра Сергеевича Грибоедова «гастрономическая» и указывает на главную страсть членов МАССОЛИТа – стремление хорошо поесть [27, с. 199].

Источником комического у Булгакова становятся новые речевые жанры послереволюционной эпохи – лозунги, плакаты, призывы, вывески, объявления [24, с. 900]. С иронией писатель описывает, например, надписи на дверях кабинетов в Доме Грибоедова, поскольку в писательском доме отсутствует библиотека, однако располагается множество отделений, связанных исключительно с отдыхом и развлечениями: «Рыбно-дачная секция», «Однодневная творческая путевка. Обращаться к М. В. Подложной», «Запись в очередь на бумагу у Поклевкиной», «Личные расчеты скетчистов», «Полнообъемные творческие отпуска от двух недель (рассказ-новелла) до одного года (роман, трилогия). Ялта, Суук-Су, Боровое, Цихисдзири, Махинджаури, Ленинград (Зимний дворец)» и т. д. [78, с.72-73].

Кроме того, автор с иронией относится к новомодной практике называть детей именами, образованными от названий технических изобретений, государственных праздников и институций – так, к примеру, имя и отчество Шарикова – Полиграф Полиграфович – по всей вероятности, происходит от названия оборудования[22, с.176]. В повести «Собачье сердце» также упоминаются другие имена советского происхождения: Баррикада, Бебелина (происходит от фамилии Августа Бебеля), Пестелина (происходит от фамилии П. И. Пестеля).

Особо следует обратить внимание на способ освоения нового языка героями Булгакова [24, с.899]. Шариков в Собачьем сердце осваивает «язык революции» сначала по отдельным элементам, в частности, вывескам: «Вечером произнес 8 раз подряд слово „Абырвалг”» [79, с. 26], словам канцелярской сферы: «документ», «прописка», «домком», «учетная карточка» и др.; затем – готовым блокам: городским клише «Мест нету», «Слезай с подножки», «Вечерняя Москва» [там же, с. 27] и, наконец, канцелярским клише: «Помилуйте, как же без документа? Это уж извиняюсь. Сами знаете, человеку без документов строго воспрещается существовать» [там же, с. 32]; «Известно что – прописать меня. Они говорят: где ж это видно, чтоб человек проживал непрописанный в Москве. Это – раз. А самое главное – учетная карточка. Я дезертиром быть не желаю. Опять же – союз, биржа» [там же, с. 33]; «Завтра я тебе устрою сокращение штатов» [там же, с. 51].

Один из основных принципов изображения нового языка – позиция дистанцирования, непонимания [24, с.896]. Примером этого может послужить реакция профессора Преображенского на пролетарский лексикон Шарикова в повести «Собачье сердце». Профессор не знает и не хочет знать, что «они» понимают под «контрреволюцией»: «Никакой контрреволюции. Кстати, вот еще слово, которое я совершенно не выношу. Абсолютно неизвестно, что под ним скрывается»[79, с. 17].

Таким образом, М. А. Булгаков в произведениях «Собачье сердце» и «Мастер и Маргарита» отразил явления, характерные для советского культурного пространства 20–30-х годов XX века, при этом ему удалось художественно охватить и «исторический перелом, и его изломанное развитие»[38, с. 29]. Кроме того, писатель с предельной полнотой отразил в своих произведениях языковой срез послереволюционной России [24, с. 894]. Для Булгакова, воспринимавшего язык советской власти как нечто чуждое, этот язык является в первую очередь предметом рефлексии, объектом критической оценки, которая проявляется в иронии и насмешливом пародировании [24, с. 895].
2.2 Тематическая классификация реалий в произведениях