микеладзе вино коты. Покаяния и сохранения личной и социальной памяти в современной литературе. 80

• Название: Покаяния и сохранения личной и социальной памяти в современной литературе. 80
• Дата: 25.11.2022
• Размер: 467.08 Kb.
• Имя файла: микеладзе вино коты.docx
• Тип: Документы; #812750
• страница: 27 из 27

30. Мифологизм современной литературы

Мифология как наука о мифах имеет богатую и продолжительную историю. Первые попытки переосмысления мифологического материала были предприняты еще в античности. Изучением мифов в разные периоды времени занимались: Эвгемер, Вико, Шеллинг, Мюллер, Афанасьев, Потебня, Фрейзер, Леви-Строс, Малиновский, Леви-Брюль, Кассирер, Фрейд, Юнг, Лосев, Топоров, Мелетинский, Фрейденберг, Элиаде и многие другие. Но до настоящего времени так и не оформилось единого общепринятого мнения о мифе. Безусловно, в трудах исследователей существуют и точки соприкосновения. Отталкиваясь именно от этих точек, нам представляется возможным выделить основные свойства и признаки мифа. Представители различных научных школ акцентируют внимание на разных сторонах мифа. Так Рэглан ( Кембриджская ритуальная школа) определяет мифы как ритуальные тексты, Кассирер ( представитель символической теории) говорит о их символичности, Лосев ( теория мифопоэтизма) - на совпадение в мифе общей идеи и чувственного образа, Афанасьев называет миф древнейшей поэзией, Барт - коммуникативной системой. Существующие теории кратко изложены в книге Мелетинского «Поэтика мифа».

Генетически литература связана с мифологией через фольклор; в частности, повествовательная литература, которая нас занимает в первую очередь, – через сказку и героический эпос, возникшие в глубоких недрах фольклора (разумеется, многие памятники эпоса и сказки продолжали свое развитие или даже заново создавались в качестве книжных произведений). Соответственно драма и отчасти лирика первоначально воспринимали элементы мифа непосредственно через ритуалы, народные празднества, религиозные мистерии. Вся античная литература пропитана мифологией и мифологической космологией, но античные мифы не забываются и в средние века, хотя отчасти отодвинуты на периферию христианской демонологии, а отчасти воспринимаются эвгемерически или аллегорически.
6 типов художественного мифологизма:

1. Создание своей оригинальной системы мифологем.

2. Воссоздание глубинных мифо-синкретических структур мышления (нарушение причинно-следственных связей, причудливое совмещение разных имен и пространств, двойничество, оборотничество персонажей), которые должны обнаружить до- или сверхлогическую основу бытия.

3. Реконструкция древних мифологических сюжетов, интерпретированных с долей вольного осовременивания.

4. Введение отдельных мифологических мотивов и персонажей в ткань реалистического повествования, обогащение конкретно-исторических образов универсальными смыслами и аналогиями.

5. Воспроизведение таких фольклорных и этнических пластов национального бытия и сознания, где еще живы элементы мифологического миросозерцания.

6. Притчеобразность, лирико-философская медитация, ориентированная на архетипические константы человеческого и природного бытия: дом, хлеб, дорога ,вода, очаг, гора, детство, старость, любовь, болезнь, смерть и т.п.»

В последнее время многие писатели, желая возродить утраченные духовные ценности, народные традиции, обращаются к мифам и народным легендам.

В произведениях Т. Пулатова и Ч.Айтматова мы встречаем вставные новеллы в духе жанра обрамленной повести:  притча об Искандере, бурлески «На приеме у господа», «Хвала лени» в романе «Черепаха Тарази», легенда о Юсуфе прекрасном, рассказы о Ходже Насреддине в «Жизнеописании строптивого бухарца» Т.Пулатова; у Ч.Айтматова - легенда о Млечном пути в «Материнском поле», плач верблюдицы, эпосы «Коджоджаш», «Карагул-ботом» в повести «Прощай, Гульсары!» и др.

В литературном мифологизме часто используется повторение первичных мифологических прототипов под разными «масками», своеобразная замещаемость литературных и мифологических героев (Авдий – Иисус, Прометей –Тарази). Оттого же здесь чаше выступают не характеры, а своего рода «маски» (мудрый учитель и почтительный ученик, верный слуга и слуга-плут и др.)

В романе  «Плавающая Евразия» мы наблюдаем уже целую систем двойников,  которые временами замещают друг друга, выскакивают наружу, подавляя один другого Давлятов-Салих, Мирабов- Назангов, Бабасоль- Шаршаров, Анна Ермилова-Хайша, бродяга Субхан - инженер Байт-Курганов. Постепенно герои сами становятся мифом, легендой, растворяясь, сливаясь с Матерью-Природой, с вымыслом, сказкой. (Мальчик в «Белом пароходе», Орган в «Пегом псе…», Ана-Бейит в «Буранном полустанке» Ч.Айтматова, Каип в «Возвращении Каипа», Бессаз в «Черепахе Тарази», Завсегдатай в одноименной повести Т.Пулатова, главный герой романа «Белка» А.Кима).

«Мифы утверждали, что страшная кара ждала всякого, кто осмеливался нарушить тотемные правила рода или проявить неуважение к ним. Одной из форм наказаний за подобные проступки было превращение человека в животное или неодушевленный предмет. Эти метаморфозы – наказания были связаны с верой в магию слова».

Мотив метаморфозы присутствует в творчестве Ч.Айтматова (Мальчик – рыба в «Белом пароходе», Звезда Эмрайн, волны акимылгуны в «Пегом псе…», птица Донентай в «Буранном полустанке»), А.Кима («Белка»), В.Распутина («Живи и помни») и широко представлен в произведениях Т.Пулатова: медленное и неотвратимое, как рок, в романе «Черепаха Тарази», молниеносное и неожиданное в романе “Плавающая Евразия” - или реальное, или воображаемое героем, или существующее в легенде, сказке.

В основе метаморфозы следователя Бессаза в романе «Черепаха Тарази» Т.Пулатова лежат тотемические представления - вера в происхождение определенного рода, племени людей от какого-либо животного, в данном случае – от черепахи.

Ч. Айтматов в повести «Белый пароход» творчески обрабатывает легенду о происхождении рода бугу от Рогатой матери-оленихи. А в основу повести «Пегий пес…» лег миф о происхождении племени нивхов от Рыбы-женщины и миф о начале земли, в романе «Плаха» имя Бостон указывает на генетическое родство с волком- прародителем.

  По известному определению А.Ф.Лосева, «Миф есть развернутое магическое имя». Имя в поэтике Пулатова имеет концептуальное значение, его отсутствие также немаловажно. Тарази в бурлеске «На приеме у Господа» признается: «Я один как бы вне игры…Тебя не вызывают, ты безымянный, то есть без рода и племени, чужак... Тогда, стало быть общество вправе поступать со мной как с посторонним, чужаком,  которого надо уничтожить… (мотив постороннего, ср. Землемер К. в «Замке» Кафки). «В наше время безымянному и шагу нельзя  ступить, чтобы не вызвать к себе подозрений...» («Пл.Евр.»).

Поэтика мифа, использованная творчески, обогащает  изображение современного мира более глубокой временной перспективой, расширяет фонд культурных метафор и ассоциаций. Для произведений русских писателей характерно использование анимистических мотивов и растительной символики (Хозяин леса, царственный листвень у В.Распутина; у Айтматова - птица Донентай, планета «Лесная грудь» - космический обруч, образ манкурта)

Через многозначный образ манкурта автор пытается предупредить об угрозе подавления личности, уподобления человека роботу, если он забудет свое прошлое, заветы предков, духовно-нравственные ценности. Именно память для Айтматова является критерием нравственной состоятельности человека. Авдий («Плаха») — антипод манкурту, он “помнит” все прошлое человечества («исторический синхронизм»). Даром нравственной памяти наделена и волчица Акбара  (роман «Плаха»). Она являет пример полной антропоморфизации. Мотив памяти является одним из основополагающих  в «деревенской прозе».

Этиологические мифы о создании мироздания ярко представлены в ранних произведениях Ч.Айтматова (птица Лувр, магия «именования» в «Пегом псе, бегущем краем моря»)   

Постепенно в творчестве Ч. Айтматова и ряда других писателей (В.Распутин «Прощание с матерой», Т.Пулатов «Плавающая Евразия») усиливается трагическое начало, возрастает беспокойство за судьбу всего человечества, возникает тема грядущего «конца света».  Картина подобного «светопреставления» дана в финале романа Ч. Айтматова «И дольше века длится день». Здесь впервые автор прибегает к использованию фантастического сюжета, к «мифотворчеству». «Суть современного мифологизма заключается в создании современного мифа, поэтому, собственно, и называют его современным мифотворчеством.»

У Айтматова тема «конца света» получила свою дальнейшую интерпретацию в эсхатологическом мифе о кассандро-эмбрионах в романе «Тавро Кассандры»  Социальный заказ в тоталитарном государстве направлен на создание людей-роботов. Эту тему нивелировки личности, обезличивания человека в тоталитарном государстве в свое время затрагивали Е. Замятин в романе «Мы»,  Дж.Оруэлл в романе «1984» и др.

Забвение заветов предшествующих поколений, их исторического и этического опыта приводит к цинизму и распаду личности, отчуждению от народа.

Главная идея романа Т.Пулатова «Черепаха Тарази»  – идея круговорота. Вглядываться в мудрые законы природы, принять ее гармонию, доверившись целительному круговороту, а не пытаться насильственно изменить их – к такому нравственно-философскому выводу подводит нас автор.

Для понимания концепции круговорота  жизни большое значение имеют в сюжете его повестей уходы и возвращения.  Возвращается Коршун в свое гнездо, возвращается Каип на родной остров («Зеленый» - Природа), возвращается Душан, Давлятов  в родной дом.

«Прошлое, настоящее и будущее рассматриваются не в диахроническом плане,.. а в рамках единой циклической модели мифологического времени». Изначальная потребность быть человеком запечатлена в мифе, она «резонирует» как основная идея в современной литературе.