Политические и правовые учения
 Скачать 381.76 Kb.
|
|
. М. А. Рейснер, П. И. Стучка, Е. Б. Пашуканис. Приход к власти большевиков, необходимость создания нового социалистического государства и права стали мощным стимулом для дальнейшей разработки марксистской правовой теории России. В первые годы советской власти юридическая мысль развивалась на фоне революционного романтизма, левого радикализма (стремление максимально приблизить построение коммунизма) и явного недостатка опыта в деле социалистического строительства. В целом находясь на марксистской и ленинской политико-идеологической платформе, советские правоведы продемонстрировали довольно широкий спектр мнений и методологический плюрализм. Они попытались по-своему взглянуть на известные положения Маркса и Энгельса, открыть новые стороны правовой теории марксизма. В частности, им удалось показать, что на основе марксизма можно развивать не только нормативистские, но и социологические подходы. По мере завершения внутрипартийной борьбы и формирования культа личности Сталина правовая теория все более унифицировалась, приобретала догматизированный вид и превращалась в средство оправдания репрессивного режима. Крупнейшие представители советской правовой мысли периода ее становления – М. А. Рейснер (сочетание марксизма с психологической школой), П. И. Стучка (социологическая теория) и Е. Б. Пашуканис (меновая теория). Наиболее авторитетным выразителем официальной правовой теории эпохи Сталина стал А. Я. Вышинский. Видным теоретиком права и государства первых лет советской власти был Михаил Андреевич Рейснер (1868—1928). После окончания юридического факультета Варшавского университета (1893) он с некоторыми перерывами преподавал правовые науки в Киевском, Томском и Петербургском университетах. Рейснер рано увлекся революционной деятельностью, был близок к большевикам, переписывался с Лениным. После Октябрьской революции он работал в органах власти, в гражданскую войну был начальником политуправления фронта, участвовал в разработке первой Конституции РСФСР. Позднее Рейснер преподавал в Социалистической (Коммунистической) академии, Петроградском университете, Психоневрологическом институте и Военной академии Генерального штаба. Рейснер считает «буржуазным предрассудком» утверждение советских юристов о том, что право возникает исключительно как результат классовой борьбы, является волей государства и поддерживается его принудительной силой. С его точки зрения, право и власть имеют различные корни и независимы. Принцип власти – свобода, принцип права – договор. Власть проявляет себя в приказе, право – в связанности чужим правом. В основе права, по Рейснеру, лежит справедливость, понимаемая в духе Аристотеля (уравнивающая и распределяющая). Фактическое неравенство людей и есть условие рождения и функционирования права. Право имеет идеологический характер (относится к сфере сознания) и слабо связано с материальными отношениями. Поэтому форма права может иметь любое содержание (в том числе феодальное, буржуазное, пролетарское и т. п.). Право – это всегда компромисс как между отдельными людьми, так и между классами. Отсюда следует вывод, что никакая правовая система не обладает классовым единством, всякое право есть «лоскутное» право. В частности, советское право состоит из пролетарского, крестьянского и буржуазного права. А поскольку буржуазное право, делает вывод Рейснер, наиболее ярко воплощает в себе принципы фактического неравенства и формального равенства, компромисса, советское право, построенное на тех же принципах, является буржуазным. К советскому государству (как оно было задумано в Конституции РСФСР 1918 г.) Рейснер относился довольно благосклонно (особенно если учитывать его идею скорейшего построения коммунизма). Организация диктатуры пролетариата в виде системы Советов разных уровней устраняет, по Рейснеру, различие между обществом и государством, правом позитивным и интуитивным. Благодаря тому, что советская республика является надежным проводником интуитивного пролетарского права, не искаженного парламентаризмом, бюрократизмом и обширным законодательством, перед рабочим классом открываются огромные возможности в осуществлении эффективной политики. Советское государство, деятельность которого исходит из принципа целесообразности, нуждается не в праве (в формальном смысле), а в рациональном устройстве государственного аппарата. Тем не менее у Рейснера имеются серьезные претензии к Конституции РСФСР 1918 г. Советские юристы, по его мнению, поспешили одеть диктатуру пролетариата в «благоприличное одеяние буржуазноподобного права». Он считает фальшивым провозглашение советским государством, возникшим на неправовой основе, буржуазных по своей сути прав и свобод. По его мнению, следовало бы ограничиться только одним правом – правом трудящихся на социальную революцию и установление социалистического порядка. Кроме того, поскольку деятельность Советов подчинена целесообразности (т. е. благу трудящихся), не имеет значения принцип их формирования: выборность или назначение. Логика рассуждений Рейснера сводится к тому, что советское государство постепенно перерастает и неизбежно будет перерастать из государства диктатуры пролетариата в типично буржуазное государство, так как оно строит свою политику на основе социального компромисса и права. Чтобы избежать такой метаморфозы, следует, широко используя интуитивное право, решительно бороться за скорейшее приближение коммунистического идеала. Таким образом Рейснер выступал в качестве критика советской действительности слева. Петр Иванович (Петерис Янович) Стучка (1865 – 1932) – один из наиболее авторитетных правоведов первых лет советской власти. После окончания юридического факультета Петербургского университета (1888) он активно включился в революционную деятельность: участвовал в организации социал-демократической партии Латвии, сотрудничал в большевистских газетах «Звезда» и «Правда», был юридическим консультантом фракции большевиков в IV Государственной думе. После Октября 1917 г. Стучка работал наркомом юстиции (с 1917г.), председателем советского правительства Латвии (1918 – 1920), председателем Верховного Суда РСФСР (с 1923 г.). Несмотря на то что в основе политико-правовых воззрений Стучки лежит, конечно, марксизм, он испытал заметное влияние и со стороны социологической школы права в лице таких ее видных представителей, как С. А. Муромцев, Р. Иеринг и др. Объединение марксистского и социологического подходов к праву определили своеобразие правовой теории Стучки. По его мнению, Маркс и Энгельс не создали «новой философии права», они лишь дали метод для построения развитого и всестороннего учения о праве. Подлинное рождение марксистской юридической науки Стучка связывает с выходом книги Ленина «Государство и революция», изданием Декрета о суде № 1 (Стучка, будучи наркомом юстиции, стал инициатором и автором этого документа) и особенно с публикацией своей книги «Революционная роль права и государства. Общее учение о праве и государстве» и книги Е. Б. Пашуканиса «Общая теория права и марксизм». Последние две работы, как он полагает, вызвали «революцию в теории права». Взгляду Стучки действительно являются интересной и оригинальной интерпретацией марксистской теории права, одним из важных эпизодов процесса становления советской юридической науки. По мнению Стучки, объективной основой возникновения и существования права являются общественные отношения (он их понимает по преимуществу как экономические отношения, как «процесс производства и обмена») и классовый интерес. Он дает следующее определение права: «Право – это система (или порядок) общественных отношений, соответствующая интересам господствующего класса и охраняемая организованной силой его». В другом месте Стучка определяет право как систему организованной защиты классового интереса. Иначе говоря, в самом общем виде право у Стучки сводится к системе общественных отношений. Право, полагает он, имеет три формы: одну конкретную и две абстрактные. Конкретная форма права полностью совпадает с экономическим отношением. В качестве наиболее яркого примера он приводит право собственности, которое одновременно имеет экономическое и правовое содержание. В этом смысле, объясняет Стучка, право в своей основе носит не надстроечный, а базисный характер. Надстроечный же характер права, по Стучке, проявляется в двух абстрактных формах – нормах законодательства и правосознании («правовой идеологии»). Или, излагая подругому, система общественных отношений есть содержание права, законодательство и правосознание – его форма. В соответствии со своими методологическими установками Стучка рассматривает природу права и процесс право-образования. В «Манифесте Коммунистической партии» Маркс и Энгельс определяют право как волю господствующего класса, возведенную в закон и определяемую экономическими условиями этого класса. Таким образом, для основоположников марксизма, исповедующих классовую природу права, последнее представляет собой результат формализации воли господствующего класса. По мнению Стучки, Маркс и Энгельс, положив в основу права волю, оказались под влиянием распространенной в первой трети XIX в. «волевой теории» и впали в идеализм. Дело в том, объясняет Стучка, что воля есть проявление идеального, классовый интерес – материального. А поскольку бытие определяет сознание, классовый интерес лежит в основе воли, воля класса есть проявление классового интереса. Евгений Брониславович Пашуканис (1891 – 1937) оказал заметное влияние на процесс становления советской юридической мысли. Он был директором Института советского строительства и права Коммунистической академии (с 1931 г.) и заместителем наркома юстиции СССР (с 1936 г.). В 1937 г. его объявили врагом народа и расстреляли. Правовая теория Пашуканиса базировалась на марксистском положении о том, что буржуазное право является наиболее развитым и исторически последним типом права. В «Критике Готской программы» Маркс утверждал, что формально равное буржуазное право фактически есть право неравенства. Такой вывод делался на том основании, что право выступает в качестве равной меры индивидов, от природы неравных по своим способностям и качествам. В этом смысле буржуазное право отражало несправедливость капитализма и подлежало упразднению при переходе к коммунизму. В первой фазе коммунистического общества право существует как право неравенства (т. е. как буржуазное право), во второй фазе оно отмирает. Будучи индивидуальным собственником, человек, с необходимостью должен существовать в рамках права, коллективная собственность делает право ненужным, т. е. полностью освобождает личность. Исходя изданных теоретических посылок, Пашуканис расценил введение новой экономической политики как реставрацию капитализма, как мощный фактор воспроизводства буржуазного права и государства. Он сделал вывод, что советское государство и право по своему содержанию буржуазны, и что только с их упразднением возможно построение социализма. В книге «Общая теория права и марксизм» (1926) Пашуканис утверждает, что подлинно марксистское понимание природы права предполагает выведение последнего из производственных отношений, а если еще более конкретно – из «товарного обмена». Именно в процессе товарообмена «юридический субъект... находит себе вполне адекватное воплощение в конкретной личности эгоистически хозяйствующего субъекта, собственника, носителя частных интересов». Право возникает там и тогда, где и когда появляются обособленные и противоположные частные интересы. Столкновение интересов, спор являются тем основным фактором, который приводит к рождению юридического отношения из экономического. Благодаря судебному процессу «юридическое абстрагируется от экономического», выделяясь в относительно самостоятельную правовую надстройку. Такая метаморфоза, согласно теории Пашуканиса, становится возможной потому, что товарные отношения изначально имели двойственный экономико-юридический характер. Таким образом, согласно Пашуканису, право возникает, развивается и существует только на базе товарного обмена и поэтому изначально является буржуазным институтом. А поскольку при капитализме товарные отношения достигают своего полного развития, то соответственно буржуазное право есть своего рода идеал, высшая форма организации юридической материи. Советские юристы, по мнению Пашуканиса, рассматривая право внеисторически и отрывая его от объективных условий существования (от товарных отношений), поставили себе ложную задачу найти некое универсальное понятие права, чтобы затем наполнить его социалистическим содержанием. Отмирание буржуазного права, полагает он, приведет к отмиранию права как социального института, а не к замене его пролетарским правом. Тезис Пашуканиса об отмирании права в условиях социалистического строительства конкретизируется в его оценке уголовного права. Такие уголовно-правовые понятия, полагает он, как вина, преступление, наказание есть «миражи» буржуазного правосознания. Использование термина «вменяемость» неоправданно юридизирует социологическую в своей основе проблему наказания, придает ей формальный, а значит, буржуазный и ложный смысл. С точки зрения «научной психологии и педагогики» даже дети и психически больные вменяемы, поскольку на их поведение можно оказывать воздействие. Потенциальная угроза, объективно исходящая от индивидов, делает каждого из них социально ответственным и деликтоспособным. Пашуканис считает необходимым отказаться от понимания наказания как «возмездия и воздаяния», так как в данном случае это предполагает принцип эквивалентности – основу права. А поскольку право – институт отмирающий, наказание следует рассматривать как «меру социальной защиты», карательное и внесудебное действие власти. В этой связи Пашуканис предлагает отказаться от Особенной части Уголовного кодекса, поскольку применение «мер социальной защиты» основано на политической целесообразности, а не на законах. Вместо Особенной части УК, делает он вывод, надо ввести «точное описание симптомов, характеризующих общественно опасное состояние» и методы, которые нужно применять в целях безопасности общества. Пашуканис, полемизируя с советскими юристами и обвиняя их в нормативизме, отмечает, что нормы права представляют собой последнее звено в цепи образования права. Отсутствие формальной объективной нормы права совсем не означает, что права еще нет в самой жизни, в реальных правоотношениях. И наоборот, наличие нормы права вовсе не говорит о том, что есть соответствующие ей правоотношения. Право как совокупность норм становится подлинно реальным только тогда, когда ему соответствуют правовые отношения. А вот субъекты права и правоотношения, подчеркивает Пашуканис, вполне могут существовать без норм права. Главный элемент правоотношения – субъективное право, так как оно опирается на материальный интерес частного лица, что делает его независимым от нормы права и первичным перед юридической обязанностью. В правовом отношении (поскольку оно тесно связано с экономикой), заключает Пашуканис, раскрывается суть права, тогда как норма права, принадлежа сфере должного, имеет лишь факультативное значение для понимания и обнаружения права. Логика рассуждений Пашуканиса подводит к мысли, что право (в виде правоотношения) не является результатом деятельности государства. Право возникает помимо государства и независимо от него, правовая надстройка как минимум равноправна с надстройкой политической. Исходящее от государства правотворчество не влечет за собой автоматического возникновения правоотношений, а следовательно, не ведет к изменению общественных отношений в целом. Иными словами, Пашуканис обосновывает тезис о том, что возможности государственной власти, воли класса при проведении социальных преобразований жестко ограничены. Взгляды Пашуканиса на государство противоречивы. С одной стороны, он, стараясь выдерживать классовые позиции, утверждает, что государственная власть есть организованное насилие одного класса над другим, государство как орган классового господства руководствуется целесообразностью и не нуждается в праве. Однако с точки зрения его правовой теории роль государства выглядит иначе. Как он полагает, в основе установления социального порядка лежит переход общества к регулярному товарообмену. Вырастающее из производственных отношений право требует охраны новой экономической системы. Данный императив права реализуется в виде власти, которая с момента образования рынка становится публичной, преследует безличный интерес порядка и имеет ярко выраженный правовой характер. Субъективное частное право товаровладельца перерастает в субъективное публичное право. В условиях буржуазного общества, где пролетарий и капиталист выступают как равноправные товаровладельцы (пролетарий продает рабочую силу, капиталист покупает), государство представляет собой не столько машину классового угнетения, сколько «власть права». Поскольку советское государство, делает вывод Пашуканис, также обслуживает рыночные отношения, постольку оно правовое и буржуазное. ОфициальнаяправоваятеорияэпохиСталина. А. Я. Вышинский. Относительно широкая палитра мнений в области понимания права, существовавшая в первые годы советской власти, уже к середине 1930 х гг. постепенно сменяется жестким унифицированным подходом. Такая метаморфоза стала следствием завершения крайне острой внутрипартийной борьбы и развития культа личности Сталина. Юридическая наука (один из важнейших элементов советской идеологической системы) становится инструментом укрепления режима личной власти, проводником догматизированного марксизма и партийных директив. Итогом процесса формирования официальной теории права стало первое Совещание по вопросам науки советского государства и права (16 – 19 июля 1938 г.), непосредственным организатором которого выступил Андрей Януарьевич Вышинский (1883 – 1954) (был Генеральным прокурором СССР, директором Института права). Подготовленные им на основе теоретических положений Сталина тезисы были утверждены в качестве «единственно правильной» позиции советских ученых, что обрекло юридическую науку на косность и длительный застой. Характерный для того времени разнузданный стиль Вышинского как нельзя лучше передает атмосферу, в которой «вырабатывалась» «подлинно научная» точка зрения. |