книга лещака1. Пра гматической теории языкового опыта
 Скачать 0.98 Mb.
|
|
3.8. Лингвосемиотическая метафора как методический прием Главной формой отражения типичных схем опыта является язык. Б. В. Марков языкознание должно быть разделом, в сущности самым важным, общей науки о культуре. Б. Малиновский Прагматическая квалификация (те. установление места объекта в той или иной сфере опыта) является первым важным методическим шагом функционально-прагматического исследования. Следующий его шаг – выяснение функционального характера объекта, те. выяснение, является ли он информацией субстанционального плана (и если да, то какой потенциальной или актуальной, или же он вообще представляет собой процесс и если да, то какого типа. Основа такого рассуждения содержится в соссюровско-щербовской формуле выделения в пределах языковой деятельности (langage) языка (langue), речевой деятельности (parole) и речи-результата (text). Эта логическая формула может стать универсальной схемой рассмотрения любого социокультурного и социально-психологического явления Например, в эстетике творчество (а равно и сотворчество реципиента) можно рассматривать как систему систем, включающую в себя талант / вкус (вместе с эстетическими знаниями, умениями и навыками, совокупность творческих (и рецептивных) актов и сами произведения. Науку можно представить как триадичес- кую систему систем, состоящую из знаний (включающих теории и концепции, познавательной деятельности и научных текстов (семиотически фиксирующих результаты исследований. Сферу же общественной жизни можно понимать как единство системы этико-идеологических взглядов, общественного поведения и продуктов общественно-политической жизни (общественных событий. Семиотический способ критического рассуждения наследующем этапе позволяет нам конкретизировать вопрос о сущности объекта (кем/чем является объект что он делает или что с ним происходит какой он каковы обстоятельства событий, в которые он вовлечен где когда откуда взялся зачем почему благодаря или вопреки чему / кому и под. Несложно заметить, что логика лингвосемиотической критики опирается на синтаксический анализ предложения, которое принимается в качестве информационного аналога опытной ситуации. Кроме перечисленных базовых вопросов функционально- прагматическая критика постоянно черпает из семиотики и социальной психологии образцы более частных вопросов на более конкретных и частных этапах анализа. К таким вопросам, заимствованным функционально-прагматической критикой из семиотики, относятся вопросы дистрибуции синхронии и диахронии, статики и динамики. Первая дистинкция касается разграничения круга проблем, касающихся функционирования объекта критики и его происхождения, а вторая – проблем, касающихся эссенци- альной сути объекта, а также способов и форм его экзистенции. Здесь необходимо отметить еще одну важную черту представляемой здесь методологии. Она касается методического приема, рабочей гипотезы, которую я положил в основание всей теории опыта. Условно ее можно было бы назвать лингв осе миотической метафорой. Суть ее состоит в том, что положения функционально-прагматической теории языковой деятельности метафорически (может быть даже гиперонимически) переносятся на любую деятельность человека, а затем – на опыт в целом. Гиперонимической эту метафору я называю потому, что перенос осуществляется с видового понятия (языковая деятельность) на родовое (опыт. Особенность этого методического шага состоит в его глобальном характере. Перенос касается не только пары языковая (знаковая) деятельность – опытно и всего комплекса семиотически и опытных функций язык – картина мира, речь – опытные действия, сигнальные речевые акты – интерактивные социальные действия, внутренняя речь – психологические акты, текст – факт, знак – информация, языковая модель – алгоритм деятельности, а также целого ряда свойств и характеристик, приписываемых лингвистическим объектам, которые переносятся на их аналоги в мире человеческого опыта. Лучше всего представить эти положения в сопоставительной таблице, которая приведена наследующих страницах 184 Лингвосемиотические положения Аналогии в критике опыта Языковая деятельность обладает психосоциальным характером Опыт психосоциален (антропологи- чен) по своей онтологической сути Семиотические явления представляют собой функцию как отношение смысла к сигнальным предметам Опытные явления представляют собой функцию как отношение сенсорных данных к трансцендентальным категориям Языковая деятельность выполняет функцию регулятора социального взаимодействия Опыт выполняет функцию регулятора жизнедеятельности человека Речевая деятельность выполняет две взаимно дополняющие и обратно пропорциональные функции коммуникативную (общения) и экспрессивную (сообщения, выражения интенции) Опытные действия выполняют две взаимно дополняющие и обратно пропорциональные функции приспособительную (внешнюю) и систематизирующую (внутреннюю) В языковой деятельности выделяем три типа структурных функций потенциальную (язык, языковую систему, процессуальную (речевые акты, речевую деятельность) и результативную (речевой поток, текст) В опыте выделяем три типа структурных функций потенциальную картину мира, процессуальную опытные акты, деятельность, здесь- и-сейчас-бытие) и результативную факты, ситуации, события) Язык как знаковая система имеет две функциональные ипостаси идиолект язык как средство индивидуализации) и социолект (язык как средство единения той или иной социальной группы) Опыт имеет одновременно две ипостаси единичную (индивидуально- психологическую, личностную, те. интимную) и обобщенную (соци- ально-психологическую, групповую, этническую, культурно-цивилиза- ционную, общечеловеческую, те. публичную) Социолект – функциональная форма идиолекта Общественные и культурно-истори- ческие явления – формы личностного опыта Генетически язык имеет две стороны естественную (узус) и искусственную (норма. В свою очередь норма может иметь форму усредненного общепринятого стандарта и кодифицированного литературного языка В опыте можно выделить две стороны естественную (арефлексивную) и искусственную (культурно-циви- лизационную). В этой последней, в свою очередь, можно выделить неформальную и официальную стороны В языке выделяем две подсистемы информационную базу (систему знаков, воспроизводимых информационных единиц) и внутреннюю форму (систему моделей речевой деятельности) В картине мира различаем прошлый опыт (воспоминания, воспроизводимые знания) и будущий опыт (планы, сценарии поведения, алгоритмы деятельности) Речевая деятельность состоит одновременно в речепроизводстве (словоупотреблении, формообразовании, создании синтагм, предложений, текстов) и пополнении языка (словопроизводстве, фразопроизводстве, образовании новых моделей) Опытная деятельность состоит одновременно в креации (инновации, создании новых энергоматериальных и информационных артефактов) и традиции (гомеостатическом развитии и укреплении наличного мира и уже существующей картины мира) Речевая деятельность состоит одновременно из актов внутренней речи кодирования и декодирования) и актов внешней речи (сигнализации) Опытная деятельность имеет две стороны внутреннюю (воспоминание, планирование, мышление, переживание, волеизъявление, аффек- тирование, ощущение) и внешнюю предметная деятельность, социальная интеракция) В языковой деятельности все элементы связаны двумя типами отношений парадигматически (по сходству, в классы и категории) и синтагмати- чески (по смежности, в поля и ряды) Все части опыта связаны друг с другом двумя типами связи по сходству качественные системные структуры, информационные классы и типы) и смежности (количественные линейные структуры, опытные пространства и акты) Использование знака может быть либо неспецифицированное (обычная коммуникация, слово, терминологическое (рациональное, смысловое) и образное (эмоциональное, фор- мальное) Опытная деятельность может быть арефлексивной (обыденная деятельность, рациональной (деловая, познавательная деятельность) либо эмоциональной (этическая, эстетическая деятельность) События (действия) в тексте могут быть представлены в трех наклонениях изъявительном (представление действия или события как реального, повелительном (представление действия как желательного или необходимого) и условном (представление действия как возможного) Явления опыта могут быть представлены в трех модусах: асерторическом представление явления как действительного, реальный опыт, аподиктическом (представление явления как необходимого, наука) и проблематическом (представление явления как возможного, искусство В языковой деятельности выделяем пять базовых функциональных стилей разговорный, официально-дело- вой, научный, публицистический и художественный В опыте можно выделить шесть базовых социальных типов деятельности и шесть сфер обыденную, социаль- но-этическую, деловую, научную, эстетическую и философскую 42 Основой систематизации в функциональной лингвистике является многомерная типология (равномерное распределение объектов на взаимосвязанных шкалах) в сочетании с классификацией (распределением объектов по иерархически организованным классам. Классификация предполагает четкое разграничение инвариантных единиц. Языковой инвариант является сложной функцией, пучком релевантных и дистин- ктивных признаков. Шкалирование предполагает наличие переходных явлений Опыт может быть типологизирован и классифицирован по множеству критериев. Классификация осуществляется по принципу выделения релевантных (прагматических) и дистинктивных (функциональных) категориальных признаков опытной информации. Типологизация опыта предполагает наличие ядерных сфер опыта и типов деятельности наряду с переходными и смешанными Еще одной (хотя и более частной) метадисциплиной по отношению к функциональной критике опыта, наряду с социальной психологией и семиотикой, может стать ономасиология (теория номинации, в частности концепция ономасиологических категорий (впервые предложенная Милошем Докулилом) икон- цепция актуального членения предложения Вилема Матезиуса. Любое гуманитарное явление системно (парадигматически) может быть рассмотрено в категориях субстанции (предметности, процесса (процессуального признака субстанции, атрибута (непроцессуального признака субстанции) и обстоятельства (признака процесса или другого признака, а актуально (синтагматически) – в категориях события и его составляющих процесса состояния, субъекта, объекта, свойства и обстоятельства. Структуры потенциального и актуального бытия при этом не изоморфны, в центре первого лежит понятие субстанции, в центре второго – синкретическое понятие события. В тоже время каждый элемент опытной деятельности по аналогии с речевыми знаками может быть рассмотрен в функциональной перспективе как рема-тематичес- кое соположение старой (базовой) и новой (характеризующей, модифицирующей) информации Именно ономасиология с ее последовательным разведением потенциального бытия (системы) и актуального здесь-и-сей- час бытия (события, те. языка и речи, а также процессов номинации и предикации, генерализации и референции может дать полезный инструментарий функционально-прагматической критике опыта. В этом нет ничего удивительного, поскольку человеческий язык прямо или косвенно проявляет способ мировидения и миропонимания, а также в свою очередь, влияет на них. Изучение психосемантики языка и речемышления может быть весьма полезно для создания метаязыка функциональной логики и оснований функционально-прагматической критики. Языки (в частности, языки европейские, на которых говорят народы, созидающие современную техническую цивилизацию) имплицитно содержат в своей структуре следы того же способа мышления и поведения, который проявляется в этой цивилизации. Поэтому не следует удивляться тому, что в грамматической категории глагольного наклонения можно увидеть туже пространственную перспективу деятельности, что ив во всем опыте, а именно деление на реальный и виртуальный (желаемый или требуемый) мир, в грамматической категории глагольного времени – все тоже прошлое (традицию, настоящее (современность) и будущее (планирование и прогнозирование, а в грамматической категории залога – активное и пассивное отношение к происходящим событиям действительности. Ив действительности совершенно неважно, проникли ли эти категории в язык измышления и невербальной деятельности или же это язык навязал современному человеческому опыту именно такие категории структурирования мышления и предметной деятельности. Важно то, что, опираясь на лингвистические сведения о языке и применяя лингвосемиотическую метафору, можно попытаться прагматически типологизировать человеческий опыт. Может сложиться впечатление, что предложенная здесь в качестве методического приема семиотическая метафора является еще одной из форм вербализма. Как отмечает русский антрополог Б. Марков, если аналитическая философия соотносит язык с формами жизни и инструментальными практиками, то герменевтика, опираясь на употребление языка в искусстве, связывает его с символическими кодами, имеющими довольно жесткую структуру. При этом тяготеющие к психоанализу исследователи склонны связывать язык с символами бессознательного, а представители трансценденталистской традиции – с бытием» 43 Предлагаемый мною методический шаг не имеет ничего общего ни с цивилизационным панвербализмом лингвистической аналитической) философии, сводящим весь рациональный человеческий опыт к совокупности истинных или ложных предложений, ни с культурным панвербализмом герменевтики и постмодернизма, снимающим грань между текстом (дискурсом) и миром культуры (а иногда и миром в целом). Язык в предлагаемой здесь концепции нив коей мере и нив какой форме не является фактором онтологизации опыта. Слово, будучи средством развития мысли, изменения образа в понятие, само не составляет ее содержания. И с этой мыслью Потебни я совершенно солидарен. Нечеловеческий опыт является частью языка, а язык – существенной, но лишь частью человеческого опыта. Не опыт является языковым по своей онтологической сути, а язык обладает опытным характером. Изоморфизм языковой деятельности и опыта, легший в основу лингвосемиотической метафоры, это не более чем прагматическая рабочая гипотеза, доказать или опровергнуть которую можно лишь после проведения сферической типологизации опыта и деятельности, чему и будет посвящена второй том этой книги. Пока же следует обсудить основания, на которых может быть проведена такая типологизация. 189 3.9. Основания типологизации: три измерения опыта Образ действия рассудка, когда он представляет себе объем разделенного понятия, совершенно такой же, когда он мыслит вещь как делимую на части подобно тому как в первом случае члены деления исключают друг друга и тем не менее соединены водном объеме, точно также во втором случае рассудок представляет себе части делимой вещи как обладающие существованием (как субстанции) независимо от всех остальных частей ив тоже время как связанные водно целое. И. Кант Приступая к типологизации опытной деятельности, нельзя обойти вниманием весьма интересную аналогичную попытку, предпринятую Эдуардом Шпрангером, выделившим в свое время шесть базовых типов личности в зависимости от ведущего типа их культурной деятельности эстетический человек, теоретический человек, экономический человек, религиозный человек, общественный человек и властный человек. Из предварительных положений, выдвинутых в предшествующих разделах, можно без труда вывести, что первые три шпрангеровских типа полностью покрываются тремя из шести базовых сфер опыта, к которым я свожу все поле жизнедеятельности человека искусством, наукой и деловым опытом. В оценке и характеристиках этих типов я вполне солидарен с немецким философом. Сложнее с остальными. Так, в двух последних случаях у Шпрангера представлены не столько различные типы личности по характеру деятельности, сколько два различных типа отношения личности к выполняемой деятельности (социоцентрический и эгоцентрический, действующих водной и той же сфере – общественно-этической или общественно-политической. Я полагаю, что такого типа установка может присутствовать в каждом из типов деятельности. В познавательной сфере это может проявляться в повышенном интересе к наблюдению за внешним объектом или к теоретическому самопроявлению, а также к удовлетворению исключительно собственного познавательного интереса или же в стремлении к познанию правды (что уже имеет социальное измерение. В деловой сфере это сопряжено с тяготением к коллективному труду (сотрудничеству) или к труду индивидуальному, а также с установкой на прибыль (личностный фактор) или жена качество выполненного труда (фактор социальный. В искусстве данное различие может проявляться в ориентации на вкусы публики (на традицию, моду) или на собственный вкус (эксцентричность, на удовлетворение собственных эстетических потребностей или жена развитие искусства как общественного института. Что до термина религиозный человек, то здесь речь следует вести не о приверженности к обрядовости или к ритуально-нор- мативному поведению (это свойственно всякому культурно-об- щественному поведению, а о нацеленности на осмысление своего опыта, поиск высших ценностей, стремление к духовности. В этом смысле религиозность может и должна рассматриваться только как частное проявление более широкого типа деятельности – философского. На месте Шпрангера я выделил бы более общий тип личности – философского человека. Кроме того, Шпрангер не выделяет как отдельный тип человека обыденного, очевидно полагая, что такой тип в силу своей ориентации на первичные экзистенциальные потребности выходит за пределы собственно культурного опыта. Как в философской, таки в бытовой сфере также может проявляться упомянутая выше оппозиция между личностной и социальной установкой деятельности. В философии она принимает форму противостояния солипсизма и соборности, атомизма и холизма, эгоцентризма и социоцентризма, а в быту – противостояния индивидуализма и коллективизма, эгоизма и альтруизма. В любом случае предлагаемая мной типология принципиально отличается от шпрангеровской тем, что не противопоставляет указанные типы личностей, а рассматривает их как комплементарные функции в пределах целостного человеческого опыта. Каждый из нас иногда бывает экономическим человеком, иногда – теоретическим, иногда – философским, иногда – общественно-политическим, иногда – эстетическими практически всегда остается бытовым (обыденным) человеком. Все зависит от сферы приложения нашей деятельности и от целей, которые мы ставим перед собой в томили ином типе нашего многообразного опыта. Понятно, что у каждого из насесть свои приоритеты и отчасти прав был Эдуард Шпрангер, когда писал Скажи мне, что ты переживаешь как высшую ценность твоей жизни, и я скажу тебе, кто ты Исходя из принципа сферической типологии, можно (несколько предвосхищая предлагаемый анализ) предположить, что мы не обнаружим жестких и однозначных границ между отдельными типами деятельности человека. Каждый тип будет обладать большим или меньшим объемом релевантности. Сферу распространения релевантности той или иной разновидности опытной деятельности можно назвать ее типологическим диапазоном. Пересекаясь, они образуют синкретические зоны, в которых уже сложно говорить о каком-то однозначном типе деятельности. Значит ли это, что функциональный прагматизм снимает границы между отдельными типами деятельности Как раз наоборот. Методологическая работа, которую я намереваюсь осуществить, должна состоять именно в том, чтобы определить, выражаясь языком праксеолога Л. фон Мизеса, т.н. идеальные типы, своеобразные точки притяжения на типологической шкале и векторы стремления к ним опытной деятельности. Описание и, что гораздо важнее, объяснение конкретных фактов станет возможным лишь после того, как будут созданы для этого условия единства познавательного опыта, те. будет создан методологический аппарат объяснения. В противном случае будут невозможны не только эти процедуры, но и самое видение объекта критики – опытной деятельности. Необходимым требованием к сферической типологии является предложение как минимум трех взаимно пересекающихся типологических шкал. В качестве таковых здесь предлагаются объектная шкала реальность – виртуальность, объектно-субъектная шкала рациональность – эмоциональность и чисто субъектная шкала индивидуальность – социальность опыта. Первый критерий можно также назвать онтологическим или эссе н ц и аль н ы м, поскольку на этой шкале мы размещаем объект типологизации по его сущности (те. по его месту вон- тологической системе координат нашей картины мира, потому, что есть этот объект в наших представлениях о мире, к какому классу мы его относим. Вторая шкала может быть определена как прагматическая или телеологическая (типоло- гизируемые объекты здесь локализируются в зависимости отце- лей и характера их функционирования. Наконец, третий критерий определяется как генетический или каузальный, поскольку место объекта на данной шкале зависит от его происхождения и факторов, влияющих на его изменение и развитие. Таким образом каждый объект локализируется в сферической системе типологизации в зависимости оттого, чем он является какова его сущность, чему и как служит, а также откуда происходит и отчего зависит. Шкала реальности / виртуальности опыта Для выяснения первой базовой типологической шкалы (назовем ее вертикалью опыта) весьма продуктивной оказывается метафора, опирающаяся на положение из функциональной лингвистики, а именно положение о противопоставленности практической (утилитарной) и теоретической (духовной) сторон речевой деятельности В функции речевой деятельности как средства общения следует различать два центра тяготения один, при котором язык является ситуативным языком (практический язык, те. использует дополнительный внелингвисти- ческий контекст, и другой, при котором язык стремится образовать наиболее замкнутое целое с тенденцией стать точными полным, используя слова-термины и фразы-суждения (теоретический язык, или язык формулировок. Различие между целями научного познания и практики делового опыта очень точно выражено И. Кантом в следующем замечании «[...] ничто так не вредит расширению наших знаний, как нескромное желание знать приносимую ими пользу еще до исследования и даже до того, как можно себе составить хоть какое-нибудь понятие об этой пользе, если бы даже она стояла у нас перед глазами» 49 Противопоставление практики и теории в пределах рационального опыта может и должно рассматриваться как модель оппозиции. Аналогичные отношения образуются между об- щественно-этическим опытом и искусством, а также между практикой обыденности и философскими рассуждениями. Все сферы опыта поэтому принципу можно условно разделить на реальные и виртуальные. К реальным я предлагаю относить витальную сферу (быт, общественную жизнь (этико-политичес- кую, публичную, те. сферу досуга) и деловую жизнь (экономику, администрирование, образование. К виртуальным сферам можно отнести науку, искусство и философию. Деление опыта на реальный и виртуальный – не онтологический постулат и не гносеологическая претензия, а лишь функционально-прагмати- ческий типологический прием, имеющий своей целью установление шкалы оценки всех видов деятельности в зависимости от их близости-удаленности от экзистенциальных (прежде всего физиологических) потребностей, чувственности и предметных манипуляций. В области повседневной жизни удельный вес этих факторов опыта гораздо выше, чем в науке, искусстве или философии. Вместе стем в экономической и общественной жизни он выше, чем в сфере виртуальной, но ниже, чем в быту. Это совершенно не значит, что научная, эстетическая или философская деятельность могут обойтись без предметных манипуляций, чувственности и совершенно свободны от экзистенциальных потребностей человека. Просто не эти факторы составляют функциональную сущность данных сфер опыта. Степень релевантности их возрастает по мере удаления от философских размышлений и приближения к повседневному физиологическому поведению в быту. Точно также нельзя сказать, чтобы в сферах т.н. реального опыта человек мог бы обойтись без теоретических рассуждений, поисков смысла и ценностей или без эстетических переживаний. Вопрос лишь в степени релевантности этих действий для производственной, культурно-политической или обыденной жизни. Ни бытовую сцену обеда, ни философские рассуждения нельзя себе вообразить в изоляции их психофизиологической или психомыслительной сторон. Человека равно и весь его опыт, представляет собой теснейшее переплетение телесного и духовного, созерцательного и рассудочно-ра- зумного, энергоматериального и информационного. Вертикаль опыта – это базисная ось, поскольку содержит в себе критерий собственно онтологического плана. Основания данного критерия типологизации человеческого опыта были заложены Кантом и развиты прагматистами. Исходными понятиями данной типологической шкалы являются пространствен- но-временной континуум (довлеющий над сферой телесного) и понятийная картина мира (организующая сферу рассудочно- трансцендентного. Как в теории деятельности можно интерпретировать кантовское признание пространства ив ре- м е ни базой чувственного мировосприятия, а отношения, субстанции и процесса базой миропонимания 50 ? Прежде всего таким образом, что мир нашего чувственного опыта мы трактуем как пространственно-временной континуум и поле нашей опытной деятельности, а мир нашего понятийного опыта – как систему инвариантных (субстантивных) и варьирующихся (процессуальных) структур (отношений) и одновременно орудие упорядочения опыта. Взаимное проникновение этих идей порождает, во-первых, концепцию дуализма реального ив и рту аль ног о опыта (каждый из которых имеет свое пространственно-временное измерение, а во вторых концепцию функциональных форм, бытующих в каждом из типов опыта (действующих объектов, процессов и отношений между ними). Первая концепция позволяет развести по двум разным типам опыта понятия причины и цели. Причина – движущая сила функционирования первого типа опыта (т.н. реального или феноменального, а цель – движущая сила функционирования второго (те. опыта виртуального, ноуменального. Мир реального опыта является миром физических и биологических объектов. Его еще можно было бы назвать миром энергетической или энергоматериальной действительности. Мир же виртуального опыта – это мир психосоциальной, рационально-эмоциональ- ной и духовной действительности. Его еще можно определить терминами интеллигибельный мир (И. Кант) или мир информационной действительности. Сточки зрения человеческого опыта немыслимо отделение этих двух миров. Человек живет одновременно в двух мирах, в двух реальностях. Существование, лишенное психосоциального, духовного или информационного измерения, может в лучшем случае считаться животным существованием или вегетацией, ноне человеческой жизнью. Без энергетического же субстрата мы немыслим существование человека как живого существа. Кант очень четко определял временные пределы опыта, ограничив их временем энергетического существования человека Но субъективное условие всякого нашего возможного опыта есть жизнь следовательно, можно заключить о постоянстве души лишь в жизни, так как смерть человека есть конец всякого опыта, а потому и конец души как предмета опыта, если только не будет доказано противное Тем не менее это совершенно не значит, что функционально и прагматически трансцендентальный (информационный) и чувственный (энергетический) опыт слиты в человеческой жизни в единое и однородное целое. В любом случае мы вправе развести базовую деятельность по шкале чувственность практическая рассудочная деятельность рефлексивная рассудочная деятельность разумная рефлексия. В результате приходим к шкале ценностей, на концах которой оказываются экз ист е н ц и я (жизнь как существование в мире) и осмыслением и р аи жизни или поиски этого смысла). Вторая концепция (функциональных форм составляющих опыта) позволяет видеть все объекты как реального, таки виртуального миров либо в форме процессов, либо в форме субстанций, либо в форме их отношений. Отсюда возможность выделять наряду с т.н. реальными предметами предметы виртуальные, а наряду с процессами и отношениями, которые в силу чувственного опыта считаются реальными, также такие, которые, встречаясь исключительно в опыте виртуальном, считаются виртуальными процессами и отношениями. Этот принцип позволяет представить реальный мир в виде функционирующих в нем объектов, пребывающих в различных отношениях друг с другом, а мир виртуальный одновременно субстанционально – в виде потенциальных систем (памяти, языков, традиций, знаний, теорий) или результативных продуктов (произведений, текстов, мыслей) и процессуально – в виде когнитивных процедур (мышления, понимания, интерпретации, интуитивного схватывания, речи и под. Именно вторая концепция позволяет осознать мир как поле опыта или пространственно-временное и информационное целое, в котором живет человек. Формальная концепция опыта позволяет категоризировать опыт одновременно по двум параметрам – субстанциально-про- странственному (опыт делится на сферы реализации деятельности) и процессуально-временному (деятельность делится на разные виды, каждый из которых имеет свой характер, свои цели и средства. Сточки зрения пространственного критерия вертикаль опыта противопоставляет чувственность и разума с позиций временного фактора данная типологическая шкала может быть представлена как оппозиция ситуативное (актуальное) vs. системное (инвариантное, поскольку ситуативное – конкретно, а системное – виртуально и абстрактно Если принять заточки типологического напряжения физиологический рефлекс (внешний чувственный опыт) Чувственность Чувственность (рефлекс) (рефлекс) Внутренний Внутренний опыт (апперцепция) опыт (апперцепция) Удовлетворение Удовлетворение биологических потребностей биологических потребностей Предметная Предметная деятельность деятельность Стереотипное Стереотипное поведение поведение Рассудочная Рассудочная рефлексия (антиципация) рефлексия (антиципация) Общественная Общественная жизнь (экономика и политика) жизнь (экономика и политика) Обыденное Обыденное мировоззрение мировоззрение Обыденная Обыденная философия философия Мифологическое Мифологическое поведение поведение Квазимагическая Квазимагическая практика практика Мифы Мифы и поверья и поверья Магия Магия Религия Религия Мистика Мистика Мифотворчество Мифотворчество Эзотерическая Эзотерическая рефлексия рефлексия Разумная Разумная рефлексия (абстрагирование) рефлексия (абстрагирование) Интеллектуальная Интеллектуальная деятельность (наука и искусство) деятельность (наука и искусство) Философские Философские размышления (спекуляция) размышления (спекуляция) Трансцендентальная Трансцендентальная интуиция (чистый разум) интуиция (чистый разум) |