книга лещака1. Пра гматической теории языкового опыта
 Скачать 0.98 Mb.
|
|
3.6. Методика функционально-прагматического исследования познание или игра? К глубочайшим открытиям, которым мы обязаны сократическим диалогам Платона, относится и то, что – в прямом противоречии с общепринятым мнением – вопрос труднее ответа. Г.-Х. Гадамер [...] одна и та же реальность, рассматриваемая с разных точек зрения, расщепляется на множество отличных друг от друга реальностей и приходится задаваться вопросом, какая же из этих многочисленных реальностей истинная, подлинная Любое наше суждение будет произвольным. Наше предпочтение той или другой реальности может основываться только наличном вкусе. Все эти реальности равноценны, каждая из них подлинна с соответствующей точки зрения. Единственное, что мы можем сделать, это классифицировать точки зрения и выбрать среди них ту, которая покажется нам более достоверной или более близкой. Так мы придем к пониманию, хотя и не сулящему нам абсолютной истины но, по крайней мере, практически удобному, упорядочивающему действительность. Х. Ортега-и-Гасет И. Кант впервой же работе т.н. критического периода отметил Критика нашего разума в конечном счете показывает нам, что чистыми спекулятивным применением разума мы, собственно, ничего не можем познать не должна ли она поэтому открыть более широкое поприще для гипотез, поскольку (если мы уж не можем ничего утверждать) нам позволительно, по крайней мере, что-то выдумывать и высказывать мнения. Говоря о методологических основаниях функционального прагматизма, нельзя оставить в стороне вопрос о характере и способах функ- ционально-прагматического рассуждения. В западной традиции эта сторона философского обеспечения научных теорий обычно именуется методологией или логикой. Однако русская традиция рассматривает методологию значительно шире – как философию науки, устанавливающую мировоззренческие (онтологические, гносеологические (в т.ч. эпистемологические) и собственно методические основания научной деятельности. Последние в русской традиции получили название методики. Однако методика слишком узкая дисциплина и не затрагивает основ построения научного рассуждения и создания теории, свойственных данному типу методологии. В традиционной науке (с ее культом сциентизма и универсализма) не было речи о том, что наука, во-первых, необязательно должна состоять в познании Истины, или что познание может трактоваться в научно-философских исследованиях зачастую совершенно по-разному, а во-вторых, необязательно должна опираться на логику в ее традиционном понимании. Логичность и точность вкупе с объективизмом стали синонимом научности, а логика (обычно формальная) – методологической базой науки как таковой. Впрочем, последнее не столь очевидно, поскольку в истории науки случались отклонения от логицизма, и тогда место логики начинали занимать психология, физика, биология, математика или лингвистика. Но ив этих случаях привычка и традиция заставляли ученых говорить о логике теоретических рассуждений. Таким образом, термин логика в науке давно перестал соотноситься с каким-то одним способом построения доказательств и аргументации. Это позволяет мне совершенно условно назвать ту сторону функционально-прагматической методологии, о которой я хотел бы сейчас поговорить, функционально- прагматической логико й. Но прежде чем говорить о такого типа логике следует ответить на гораздо более важный вопрос чем же занимается функцио- налист-прагматист. Понятие познания здесь не совсем уместно. Во всяком случае оно требует дополнительных разъяснений. Функциональный прагматизм не является ни метафизикой, ни феноменализмом, поэтому не претендует на открытие каких-либо объективных истин, правд или законов. Здесь нет постулата о логическом или просто рациональном устройстве мира. А следовательно ему чужды диалектическая логика, феноменологическая или феноменалистическая редукция. Не является он также эзотерической доктриной, поэтому не может опираться на интуитивные методики, вроде идеации, вчувствования, созерцания или озарения. Функциональный прагматизм не является и индивидуализмом, поэтому ему столь же чужд волюнтаристический де- цизионализм и любые формы индивидуально-психологического анализа. По этой же самой причине я считаю большим недоразумением, когда функционалистов (Канта, Джемса, Тарда, Потебни, Соссюра, Бодуэна де Куртенэ и др) упрекают в превратно понимаемом психологизме (те. в индивидуализме, субъективизме и даже солипсизме. Прагматизму не чужд психологизм как таковой, но уж если здесь и говорить о психологизме, то следует оговариваться, что речь идет ос о ц и аль ном психологизм е. Но в той же мере правомочно говорить осе ми от из м е или коммун и кати виз м е этой методологической доктрины. При этом коммуникативизм нельзя путать ни с герменевтизмом, ни с лингвистическим аналитизмом. Герменевтика сводит науку к интерпретации текстов, а аналитическая философия – кана- лизу форм и способов их построения. Функционально-прагма- тическая же методология вскрывает частичность, редукционизм указанных концепций и пытается уйти от их узкого понимания научной деятельности только как сугубо языковой деятельности. Предложенная герменевтикой, особенно постмодернистской, альтернатива эпистемологии в виде теории языковых игр, представляется мне весьма поверхностной. Однозначно принимая герменевтическую критику традиционного сциентизма или метафизики, утверждающую, что задача науки и философии состоит вовсе не в том, чтобы познавать (в смысле находить или зеркально отображать, ятем не менее, не считаю, что их задача состоит лишь в том, чтобы продуцировать тексты о текстах и получать удовольствие от коммуникации самой по себе. Но если функционально-прагматическая наука и философия (те. наука и философия, строящиеся на функционально-прагматических методологических основаниях) не познают и не играют в тексты, то чем же они занимаются? Здесь, как мне кажется, можно обратиться к джемсовской теории прагматической истины как полезного упорядочения опыта, и еще более ранней версии решения вопроса о функциональной логике как критике (критическом анализе, предложенного И. Кантом. Напомню, что, помысли Канта, критика такая необходимо должна иметь прагматическое (те. практическое) измерение. Опираясь на эти две концепции, можно в пределах научно-философской теории познания выделить два слоя стратегический (который выше был назван «функциональ- но-прагматической эпистемологией) и тактический (назову его 174 «функционально-прагматической критикой. Один касается принципиальной проблемы научного познания как одного из типов опытной деятельности (эпистемология, второй же конкретизирует сущность понимания познания в функциональном прагматизме (критика. Значит ли это, что, оставляя в функциональном прагматизме понятие познания, ятем самым полагаю возможность существования вне познающего субъекта каких-то объективных метафизических смыслов, которые предстоит при помощи теории познания обнаружить, вскрыть и присвоить Нив коем случае Познание в функциональном прагматизме – это лишь процесс полезного упорядочения знаний (сведений, информации, порожденных входе особой виртуальной деятельности, которая фактически состоит в критическом анализе ра- ционально-информационного соотношения между субъектом и объектом. Иными словами, по сравнению с другими типами деятельности то, чем занимается ученый-прагматист, это познание, но по сути это просто критический анализ рационально- виртуального пространства его опыта. Тут опять уместно вспомнить Канта, неоднократно писавшего о том, что познание человеком природы – это лишь придание специфически человеческой формы своему чувственному опыту. Следовательно эпистемология здесь сосредоточивается на проблемах границ и возможностей такого оформления опыта. Иное дело критика. Ее задача обосновать специфику функ- ционально-прагматического типа рассуждений и аргументации, построения доказательств и формирования концепций. В этом вопросе не последнее место занимают те метадисциплины, на которые опирается данная методология, а именно социальная психология и семиотика. Из первой в функциональную критику заимствуется идея ин- терсубъективности и интерактивности знания, а также идея принципиальной неразделимости психосоциального единства психическое рассматривается как субстрат социального, асоциальное как функция психического. Любая информация, любое значение или содержание, любой смысл, которые могут быть рассмотрены в функционально-прагматической концепции, должны рассматриваться как психосоциальные функции психические по субстрату-локализатору, социальные по происхождению и предназначению. Что это дает практически для функциональной критики Прежде всего иерархию аналитического вопрошания чья это мысль или чье это действие (кто так думает, кто так считает, кто это сделал, чьи это слова что собой представляет субъект мысли или поступка в соци- ально-культурном плане (в какие релевантные связи и отношения он вовлечен с другими субъектами или с миром, какова его картина мира в каких обстоятельствах ив ходе какой деятельности это было совершено или эта мысль возникла (что повлияло или кто повлиял на возникновение идеи или совершение поступка какова была интенция (намерение) субъекта? Перечисленные вопросы, однако, выявили необходимость целого ряда предварительных критических шагов, которые следует совершить еще до выяснения вопроса о том, кто является субъектом мысли или поступка. Эти вопросы подсказывает функциональной критике другая дисциплина, ставшая аналитической и методической базой для функционально-прагматической методологии, семиотика. Главными первым таким вопросом является вопрос что. Первое, что обязан выяснить функционалист-прагматист, является эссенциальная сущность рассматриваемого им объекта. Естественно, речь идет не о выяснении его объективной сущности, поскольку таковая либо не существует, либо является непознаваемой. Я говорю о выяснении места исследуемого понятия в системе знаний (в картине мира. Выяснение это должно принять форму локализации на пространственно-временной шкале (выяснение синтагматики объекта) и квалификации объекта по категориальным признакам (выяснение парадигматики объекта. В первом случае локализируем сферу функционирования объекта, во втором – его место в понятийной иерархии. Понятно, что в обоих случаях исследователь обязан стремиться к учету оптимального количества данных, необходимых для успешной локализации объекта (те. здесь также должен быть применен принцип релевантности информации). Интересно, что точные и естественные науки обычно совершенно игнорируют эту двойственную локализацию объекта парадигматическую в пределах класса и синтагматическую – в пределах поля (ситуации. Понятно объяснение естествоведа, что естественные объекты всегда локализированы в среде, в ситуативном континууме, а их классификацию осуществляет уже естествовед. Однако естествоведы нередко забывают, что понятие среды, окружения (или, как сказал бы современный герменевт, понятие контекста) само по себе далеко неестественно. Это такое же порождение человеческого сознания, как и понятие класса, типа, рода или вида. В тоже время логики и математики делают вид, что их объекты состоят только в классах множеств, организованных по принципу включенности / исключенности, тождества / отличия, конъюнкции / дизъюнкции, а в математике также равенства / неравенства. И логики, и математики совершенно игнорируют отношения смежности (синтагматики. Выделение (приписывание) свойств они предпочитают объяснять в категориях вхождения в классы сходных объектов. Несколько иначе обстоит дело с гуманитарными науками, где, благодаря соссюровскому размежеванию языка и речи, появились концепции пребывания объекта в системе и концепции функционирования объекта в контексте. Интересно в этом смысле разведение Борисом Успенским двух восприятий времени космологического (циклического, восходящего к первоначальному эталону, повторяющемуся на последующих этапах) и исторического (линейного, в котором события связываются причинно-следственными отношениями в единую цепочку Человек как коллективная и индивидуальная личность может жить одновременно в проекции двух типов сознания, когда одни и те же события объясняются как причинно-следственными закономерностями, таки повторением уже бывшего (предшествующего состояния таким образом, одни и те же события оказываются связанными с предшествующими событиями двояко – линейно и циклически. Совершенно очевидно, что циклическое восприятие времени – это нечто иное, как парадигматическая классификация событий по сходству, а линейное – синтагматическое, полевое, контекстуальное расположение смежных событий. Квалификация объекта (в данном случае исторического события) должна быть произведена по обоим параметрам. Ответ на вопрос что сопряжен с гипотетическими ответами, которые происходят из оснований семиотики объект либо обладает энергетической сущностью, и тогда является предметом природы, либо является смыслом (информацией. В первом случае он попадает под юрисдикцию естествознания, во втором должен стать объектом гуманитарного исследования. Это аналитическое движение производно от семиотического определение статуса знака (натурального или коммуникативного, первичного или вторичного. В случае, если объект окажется информационной функцией, семиотика подсказывает следующие критические шаги. Следует выяснить, о чем информирует данный смысли как это делается (в семиотике эта процедура сопряжена с выяснением плана содержания и плана выражения знака 178 3.7. Понятие сферической типологизации [...] теории представляют собой не ответы на загадки, ответы, на которых мы можем успокоиться, теории становятся орудиями. В. Джемс Никакую проблему невозможно решить на том же уровнена каком она возникла. А. Эйнштейн Здесь следует сделать небольшое отступление и сформулировать то, что ранее имплицитно содержалось в моих типологических построениях, те. принцип сферической (глобальной) типологии. Термин глобальный здесь должен ассоциироваться нес глобализмом или всеобъемлемостью, а всего лишь сего внутренней формой, тес идеей шарообразности. Суть этого методического приема состоит в том, чтобы представить типо- логизируемое пространство как максимально плюралистическое и многомерное. При трехмерном восприятии пространства идеальной фигурой для такой типологии является именно шар. Идея сферической типологии предполагает: а) возможность установления бесконечного множества типологических шкал таким образом, чтобы продемонстрировать все многообразие связей данной единицы со всеми остальными единицами типологизируемого пространства, б) избежание необходимости строгого разграничения типов единиц и жесткой их классификации и, как следствие, в) представление типологии как плавного перехода одного типа в другой по различным критериями направлениям типо- логизации. Вместе стем не стоит путать сферическую типологию ни с хаологией или методологической анархией сих принципом механической пролиферации и плюрализации, ни с объективным холизмом, полагающим в основу принцип всеединства и цельности мира. Прагматическая типология нив коем случаен е претендует на описание объекта непредвзятым наблюдателем. Функциональный прагматизм ничего не говорит об объективном мире ни того, что он глобально систе- мен ив нем все совсем связано, ни того, что он хаотичен ив нем нет никаких стабильных множеств и систем. Напротив, это трансцендентальная концепция объяснения понимания объекта исследователем. Задача исследователя – создать концепцию, которая была бы оптимальным средством связывания частей опыта, их уяснения и объяснения. Мне кажется, что сферическая типология может стать таким удобным познавательным средством, поскольку не ограничивает никаких возможностей, тем более что исследователь вправе сам избирать точки шкалирования типологизируемого пространства. Передним стоит только одно ограничение предлагаемые им точки глобализации и векторы шкалирования не должны противоречить основным принципам его концепции и должны быть подчинены определенной заранее заданной логике. Очень интересна в этом смысле следующая цитата из Канта, которую, я полагаю, можно вполне считать концептуальным обоснованием сферической типологии Всякое понятие можно рассматривать как точку, которая, как точка зрения наблюдателя, имеет свой горизонт, те. определенное множество вещей, которые можно представить и как бы обозреть из этой точки. Необходимо, чтобы внутри этого горизонта можно было указать бесчисленное множество точек, из которых каждая в свою очередь имеет свой более узкий кругозор иными словами, всякий вид содержит в себе подвиды согласно принципу спецификации, и логический горизонт состоит лишь из меньших горизонтов (подвидов, а не точек, не имеющих никакого объема (не из индивидуумов. Но для различных горизонтов, те. родов, определяемых столькими же понятиями, можно мыслить себе общий горизонт, из которого, как из средоточия, все они обозримы, и этот горизонт есть более высокий рода высший род в конце концов есть всеобщий и истинный горизонт, определяемый сточки зрения высшего понятия и охватывающий собой все многообразие как роды, виды и подвиды. Мне кажется вполне уместным сравнить эту мысль Канта с изречением Паскаля о том, что мир – это сфера, центр которой повсюду, а окружности нет нигде. Это наиболее принципиальный момент для разграничения прагматической типологизации и постмодернистской языковой игры без правил. Как представляется совокупность объектов сферической ти- пологизации? Обычно в таких случаях говорят о предметном поле, в нашем же случае можно смело использовать определение объектная или предметная сфера в прямом смысле слова сфера. При этом каждый элемент такой сферы может быть представлен как функция или как точка функционального напряжения, точка пересечения множества разнотипных и разнонаправленных функций (связей, отношений и зависимостей. Такой методический прием позволяет, с одной стороны, объяснить специфичность и оригинальность каждого типо- логизируемого объекта, с другой же – указать с большой долей вероятности на его место в объектной сфере критики, ноне абсолютное, а место относительно других сходных и смежных объектов-функций. Так, типологизируя взгляды философов и ученых, эстетические вкусы, политические и идеологические доктрины, религиозные верования, приемы и методы практической и экономической деятельности или просто жизненные и мировоззренческие позиции, важно лишь выделить условный нулевой пункт абсолютной нейтральности относительно всяческих оппозиций и спецификаций (понятно, что это лишь гипотетическая точка, поскольку вы не найдете ни одного человека, который был бы, например, художником или любителем живописи, и при этом не имел никаких вкусовых пристрастий или предпочтений. Затем следует определиться с самыми принципиальными противоречиями в рассматриваемой деятельности. Если это наука, то, понятно, таковыми будут понимание объекта, его познаваемости и метода его исследования. Сферический характер типологии позволяет учитывать самые разнообразные и самые тонкие нюансы расхождений во взглядах. Важным приемом прагматической типологизации является т.н. челночный принцип критического анализа, те. переход от наиболее общих критериев типологизации к самым конкретным фактами обратно с постепенным сужением диапазона путем конкретизации критериев типологического анализа и одновременного обобщения фактов. Он позволяет выбрать оптимальный способ разложения типологизируемых объектов в пространстве объектной сферы. Напомню, что наша задача не создать полную и исчерпывающую картину исследуемого объекта, а дать наиболее действенную, полезную для целей исследования систему знания о нем. При этом совершенно устраняется проблема эволюции взглядов, вкусов или мнений. Объектом типологиза- 181 ции может являться и конкретный, выраженный в какой-либо наблюдаемой форме отдельный взгляд отдельного лица, и совокупность наиболее общих и стабильных взглядов этого лица, и совокупность принципиально сходных взглядов группы лиц. Таким образом, не только взгляды, характерные для целых течений, направлений, школ, но даже разные взгляды, мнения, вкусы одного итого же индивида, выраженные им в различных формах ив разное время, могут быть учтены в сферической типологии именно как различные типологизируемые объекты. Именно этот метод типологизации был использован в данной работе для типологизации опыта и критического анализа семиотической деятельности. Одним из наиболее интересных моментов сферической ти- пологизации является то, что не только весь опыт понимается здесь как шар с условным центром нейтрализации всех противоположностей, но и каждая часть опыта может (и должна) рассматриваться именно как сферическая система с переходными зонами, пограничными со всеми остальными частями. Именно поэтому предложенный методический прием можно еще назвать полис ф ер и ческой тип о логи за ц и ей. Эту форму легче вообразить, чем представить геометрически. Если бы попытаться это сделать, следовало бы изобразить шар, состоящий из секторов, каждый из которых в свою очередь является шаром, состоящим из секторов-шаров. Итак до бесконечности. Тем не менее такой способ представления опыта позволяет объяснить, во-первых, что все типы деятельности функционально между собой связаны и взаимно друг в друга переходят, а во-вторых, что каждый из них может быть подвергнут типологизации на тех же основаниях, на каких был типологизован весь опыт как целое 182 |